Ночью ей снова снился огромный северный топор, обезглавленное тело, хлюпающая по ступеням голова и буря восторженных оваций. Однако в этот раз, кажется, позади толпы прыгали какие-то «световые мячи».
Проснувшись в поту, она оглядела залитый солнечным светом кабинет. Не считая запаха алкоголя и стеклянных осколков у двери, все было как обычно. Вздохнув, девушка нехотя поднялась с постели и уселась перед большим зеркалом.
— Только детей пугать… — охарактеризовала она свой внешний вид и, взяв с полки расческу, принялась приводить себя в порядок.
Непослушные светлые пряди, длинная заплетенная коса, и заспанные янтарные глаза угрюмо отражались в слегка неровном зеркале.
Давно заученными движениями расплетая и вновь заплетая волосы, девушка в очередной раз пожалела, что не родилась мужчиной. На ее родине, те, в знак траура лишь не стригут бороду, а не возятся с этим огромным конским хвостом, от веса которого каждый вечер девичья шея норовит вот-вот треснуть.
А срезать рука не поднимается… Еще и рубашку за ночь помяла! Опять забыла раздеться! А все из-за этого паршивого наемника! Или кто он там, на самом деле? Уж не инспектор ли? Впрочем, маловероятно. Нечего инспектору в Грисби делать. Если только он не хочет быть насаженным на северное копье, разумеется.
Шумно выдохнув и помассировав виски, девушка отложила расческу.
Завершив утренний туалет, и, насколько возможно, приведя себя в порядок, она разожгла масляную горелку под большой жестяной кружкой. В ожидании бодрящего вкуса заморских черных зерен, глава гильдии привычно угнездилась на подоконнике, забрав ноги под себя.
Учебная арена во дворе гильдии разочаровывала своей пустотой. Без порции кривляний, примитивных шуток и задорных трюков, девушка почувствовала себя одинокой.
— К хорошему быстро привыкаешь… — задумчиво протянула Эмбер.
Побаранив пальцами по полированному дереву, она не выдержала и не дожидаясь пока зерна как следует сварятся, выпила едва теплое варево. Гадкого горького вкуса оказалось достаточно, чтобы быстро переодеть рубашку и, накинув туфли, спустится в вниз.
При виде управляющей, гильдейский зал переменился. Официантки мигом позабыли про флирт, утренняя очередь смущенно притихла, вытягиваясь в идеально ровный ряд, а регистраторша, блестя очками, профессионально зашуршала бланками.
— Происшествия?
— А? А! Нет-нет, все порядке! Все замечательно! Все отлично! Все… Ой! Извините, я мигом! — нервная брюнетка скрылась под стойкой, в поисках улетевшего бланка.
— Не торопись. — осторожно покачав головой, дабы ненароком не сбросить заплетенный «якорь» с плеча, глава гильдии отправилась осматривать свои владения дальше.
Как и в любой иной день, зал отделения был скуп на зрелища. Прыщавый и неказистый с виду парень, смиренно принимает выволочку от высокой рыжей девушки. Поблескивая железным жетоном, на лавке у стены спит незнакомый копейщик. Широко растопырив обтянутые в кожаные штаны ноги, он то и дело постанывает, бубня что-то про «прочистку шорохов». Новенькая официантка вновь украдкой пытается дать скидку понравившемуся авантюристу.
Уже намереваясь разобраться с транжирой, глава вдруг ощутила грубое прикосновения ниже бедра. Опустив взгляд, она обнаружила скалящегося мужчину в выцветшей дорожной одежде.
И кто пустил караванщика? Опять новенькая?
— Будь душкой, принеси мне еще этой забродившей гадости! — поигрывая грязной бородой и опухшим носом, незнакомец звякнул пустой кружкой.
— Разве я похожа на обслугу?
Пьяные глазки задумчиво сузились, и на его лице отразилось просветление:
— Шип мне подпругу, так это тебя Фальшивкой кличут?! — парень вновь потянулся рукой к ее узкой юбке. — Присаживайся, составь мне… А-а-а!!! Ты что творишь, тварь?! Пусти!!!
Вместо нежных бедер, его кисть оказалась крепко стиснута в девичьих пальцах:
— Столовая гильдии обслуживает лишь авантюристов… — с хрустом мужской палец встает под неестественным углом. — Заказчиков… — средний переламывается пополам. — И временно нанятых контрактников…
От треска ломающихся костей, зрители в зале болезненно морщатся и старательно отводят глаза, стараясь не замечать протяжные вопли мужчины.
Отпустив изуродованную кисть, глава достала из кармана серебряную монету и небрежно обронила ее на пол:
— На аптекаря.
Недовольно осмотрев притихший зал, девушка закинула на плечо соскользнувшую косу и зашагала обратно к лестнице.
Снова шептаться станут. Сплетни распускать. К обеду весь город возьмется судачить, какая же она дрянь, и что ее давно пора вслед за отцом пустить на корм титанам… Деревенщины!
Зайдя в кабинет, Эмбер вновь заполнила почерневшую от копоти кружку зернами и залив ее водой, чиркнула огнивом. Едва под помятой за ночь юбкой скрипнуло кресло, как дверь отдалась тихим стуком.
— Войдите!
Скрипнув петлями и пройдя по ковру, у стола остановилась полная девушка в синей униформе. Положив бумагу на стол, она доложила:
— Смета за вчерашний день и… И… — качнув кошачьими ушками, низкорослая кассирша вынула из объемной груди небольшой запечатанный сверток и положила его на стол. — Отчет от внештатного сотрудника.
— Ясно, я займусь. Можешь идти.
— И еще кое-что… — вставила сотрудница и, качнув пушистым хвостом, заговорщицки наклонилась. — Говорят, будто ваш наемник утром бучу на площади устроил! А в обед еще у северных ворот отличился! Казнь отморозкам сорвал, представляете?!
— Мой? С какого овса он… Погоди, в обед?! — глава ошарашенно обернулась на окно. Солнце уже порядком отклонялось от зенита.
«Да чтоб тебя!»
От гримасы, промелькнувшей на бледном лице, сотрудница испуганно поджала хвост:
— Я сделала что-то не так? Позволила себе лишнего? Смиренно прошу прощения у вашей милости, больше никогда не…
Все не так! Полдня коню под хвост! Закопаю… Заживо зарою этого северного идиота! И никакие секретные приемы ему не помогут!
— У сиятельства, а не милости… Ладно, отомри — все в полном порядке. Можешь ступать… Хотя, постой! Ты, кажется, увлекалась рукопашным боем?
Кассирша неуверенно дернула плечами, отчего объемная грудь угрожающе колыхнулась:
— Скорее Колизеем. Вы ведь тоже жили в Столпах? Ну, пока в академии учились? Вот бы снова там побывать… Знойный песок, загорелые мужчины, умасленные кубики пресса…
— Да-да, кубики, мужчины, очень интересно. — быстро оборвала глава. — Один человек вчера угрожал, будто владеет секретной техникой… Кажется «два в парадный, один в шоколадный». Слышала о подобном?
Кассирша весело хрюкнула и поспешно замотала головой.
Значит выдумал. Напугать хотел или впечатлить? Ну, вечером я ему устрою… Языком двор подметать будет! Мячи у него световые… Сумасшедший!
— Хорошо, ступай. — блондинка жестом отмахнулась от давящейся от смеха толстушки и взялась за принесенный доклад.
Сломав печать и развернув бумагу, она принялась за чтение. Северяне разыскивает пропавшего стражника, в канализации обнаружен труп голого мужчины, а князь, судя по деньгам, уплаченным Хмельному дому, все же изволит почтить грядущее празднество. Еще и сотник будто с цепи сорвался, вдвое повысив сборы у ворот и штрафуя всех подряд.
Ничего хорошего. Как обычно. Еще и эта проклятая годовщина…
Провернув ключ и убрав донесение в ящик стола, глава подошла к высокому буфету у стены. Убрав графин с водкой, она отодвинула полку и открыла потайное отделение. Из всех тщательно собранных личных дел, ее интересовало самое свежее.
— А теперь, — посмотрим, какая же роль в грядущем спектакле отведена тебе… — задумчиво заворчала глава гильдии, берясь за папку с надписью: «Себастьян Перейра.»
***
Ну и дебильное же имя выбрал!
Именно эта мысль пронеслась в голове, едва я открыл глаза.
С общей гостиной доносился тонкий аромат переваренных портянок и забродившей гусеничной ваксы. Бодрило не хуже команды «Подъем!».
Протерев глаза, я нехотя скинул одеяло и поглядел на залитую утренним светом комнату. Из прихожей доносился чей-то веселый звонкий голос, вперемешку с низким дедовским ворчанием.
Блин, из-за этой дуры со шпагой даже берцы не снял! Мало того, что рожу порезала, так еще полночи дурацкими вопросами пытала. И нафига я ей фильмы пересказывать начал? Она же про демонов спрашивала. Ай, говорю же, память…
Поглядев на смятые за ночь штаны и шитую-перешитую стеганку, я вышел за дверь.
— О! Кто это проснулся?! — воскликнула крашеная брюнетка в потертом фартуке поверх моего кителя и старых дедовских штанов. — Давай-давай, умывайся и садись! В честь переезда у нас кое-что особенное!
Поглядев на стоящую у печи Аллерию, мешающую черпаком какую-то гадкую черную жижу, я вопросительно уставился на сидящего за столом старика. Тот лишь пожал плечами и, поигрывая свежими пятнами на лице, вновь принялся помогать малявке в уродовании купленных игрушек.
Вдоволь насмотревшись на напомаженного деревянного рыцаря в платье из носового платка, я лениво поплелся в туалет.
Откидывающееся сиденье с дырой, напольный слив, скромная кирпичная ванная да, отполированный до блеска лист металла на стене взамен зеркала — вот и все богатство. Ладно, хоть за водой бегать не нужно, бочка через сифон прямо с трубы наполняется. Пусть и очень медленно. Оправившись и привычно соскаблив ржавым, но острым ножом утреннюю щетину, я решил поинтересоваться, что за дерьмо мне уготовано на завтрак.
— Черные бобы! Вчера караван вечером в город пришел! К празднику привезли! Мы его прямо у стен встретили, представляешь?! Два полных кисета на собранные травы выменяла! — сияя счастливой улыбкой, заявила брюнетка в фартуке, нисколько не смущаясь кислых рож за столом.
— Кофе что ли? — я брезгливо дернул носом и понял что почти прав.
— Кто? Это вы их на севере так называете?
Поглядев на черную кастрюлю, я горестно вздохнул. Завтрак отменяется.
На мой ценный совет, что из зерен варят кофе, а не кашу, брюнетка отрицательно застучала деревянным половником:
— Я что, совсем курица? Перед тем как торговаться, я, конечно же, спросила, как их готовить!
— Вот и женись после такого… Короче, в наряды по кухне больше не заступаешь. Только по умывальнику.
Не обращая внимания на оскорбленную повариху, я обратился к деду:
— Старый, давай, потроши закрома. Я знаю, у тебя есть!
— Есть, да не про твою честь! Я вон, лучше с махонькой поделюсь… — он погладил герцогиню по светлой головке.
Заметив мое беспокойство, девчушка отложила обесчещенного рыцаря и продемонстрировала плетку. Можно подумать, это его отпугнет… Ладно, хрен с ним. При рыцарше не рискнет. Да и не настолько он полоумный, чтобы к подросткам лезть. Он маразматик, а не маньяк. Ну, пока трезвый, во всяком случае.
Я уже собирался пошерудить по дедовским закромам самостоятельно, но настойчивый стук в дверь отбил весь аппетит. Посетовав на бродячих торговцев да приказав всем затихориться на всякий пожарный, я сдвинул деревянный засов и распахнул дверь.
Сверкая на солнце дорогим, но изрядно запачканным жилетом поверх темной рубахи, на пороге красовался недавний выпускник. На его левом рукаве был прочно закреплен оловянный жетон. Походу, с меня скопировал. Блин, не думал, что он и впрямь явится… Вот же настырный!
— Я собрал сотню кузнечиков, как вы и велели, сир! — красавчик потряс небольшим кожаным мешочком.
— Молодец, а теперь положи где взял.
Недоверчивый взгляд быстро сменился решимостью. Кивнув, парень заспешил обратно на улицу. Нет, похоже, его не рыцарь подослал. Он просто сумасшедший.
— На месте стой! Круг-ом! Шутка то была. — от вида разноцветных завязок в алых волосах парня, в мою голову пришла идея. — Скажи, а ты кофе любишь?
— Кого?
— Ну, бобы черные. Или как вы их там зовете… Ладно, иди сюда. Завтрак по распорядку. И выкини эту дрянь! — выхватив мешочек, я бросил его в траву.
По улице задорно заскакала целая орда кузнечиков. Их оскорбленный треск и угрожающий марш до воплей напугал проходящую мимо миловидную девицу, от неожиданности выронившую какую-то железную палку.
Мда, неловко вышло… Ну да пофиг.
Поглядев на распахнутую дверь, парень просиял ярче солдатской бляхи. От его широченной улыбки и бодрого шага мне стало не по себе. Чего это он? Я его всего лишь за стол позвал! Да и то из жалости! Может он из этих, из голубых?
Едва переступив порог, пацан как-то неуверенно поприветствовал незнакомых ему девчонок и тут же удивленно уставился на инструктора:
— И вы здесь, наставник! Позвольте, а что у вас с… — стушевавшись, парень очертил пальцем круг у своего лица, явно намекая на красные пятна, проступившие по всей роже старпера.
— Дверью жопу защемило! Вопросов много задавал! — играя челюстью, дед злобно зыркнул на меня и вновь отвернулся к девчушке.
Ути какая обиженка…
Пожав плечами, патлатый симпапулька замер как истукан у стола, покуда малявка не отложила игрушку и не предложила ему присесть.
— А вы кто, милорд?
— Милорд? Я? То есть… — он поспешно вскочил из-за стола и поклонился. — Имею честь быть Геннаро Клебером-Сале. Оруженосцем сира Перейры.
Мой глаз непроизвольно дернулся. То ли от устремленных на меня взглядов, то ли от упоминания этого дурацкого имени.
— Оруженосец?! — вспыхнула Аллерия. — У тебя есть оруженосец?!
— Это просто городской сумасшедший, не обращай внимания.
— Даже у меня, пожалованной самим герцогом, заслужившей почетное место у стола в чертоге и дарованным наделом — никогда не было оруженосца!
Настоящая блондинка, мать ее!
— Слышь, завязывай на всю Ивановскую про герцогов орать! Гена, не обращай внимания, она тоже контуженная.
— Гена? — парень недоуменно пялился то на меня, то на игрушечного рыцаря в платье, которого ему демонстрировала малолетняя герцогиня.
А Аллерия все не унималась. Отложив карательную кулинарию, она принялась перечислять причины, по которым я, худородный наемник, тщеславная скотина, и полный лох, у которого никак не может быть оруженосца.
— Ну и ладно. Слышь, «не-оруженосец», ты кашу из кофе любишь?
— Он не оруженосец! И ты не рыцарь! А это не каша! — звонко постучав кастрюлькой, пылко объявила уязвленная повариха, нисколько не стесняясь офигивающего гостя.
— Ген, не обращай внимания, она просто завидует… — я быстро увернулся от брошенного половника и заспешил на улицу. — Ладно, раз ты кашу не любишь, то пошли пирожков потрескаем!
Пропустив вперед себя ошалевшего парня, я быстро скрылся за дверью. Доносившееся негодование рыцарши разбавлялось заливистым смехом герцогини.
— Сир, сия прелестная особа, она ведь рыцарь, верно? Вы и правда женаты на рыцаре?! — недоверчиво спросил он, оборачиваясь на дверь. — Это так… Невероятно!
Казалось, еще чуть-чуть и он побежит мне памятник на площади ставить. Странный малец. И как он про рыцаря догадался? В ее бредни поверил или у нее клеймо на лбу? Может, я чего-то не догоняю? Ладно, пофиг.
— Хуже, я женат на армии. Ладно, пошли пожрем… Кстати, деньги-то у тебя есть?
Парень поспешно кивнул и постучал по поясу с кошельком. Тому самому, что я так и не решился взять. То ли совесть взыграла, то ли лень было такую котлету на поясе таскать — хрен знает.
Одобрительно потрепав красавчика за узорчатый рукав, я повел его в сторону площади.
Несмотря на готовку Аллерии, старания Фальшивки и надоедливость малявки, жизнь потихоньку входила в привычное русло. Ночью меня больше не потревожат животные стоны блудниц, днем не придется париться на арене, да и красных плащей уже пару дней как не видно.
То ли отправились дальше на север, то ли просто плащи догадались снять. Если бы не мысли о таинственном поджоге клоповника, странных меловых рисунках да потусторонней твари в салоне, я бы даже улыбнулся утреннему солнцу.
На площади вовсю разворачивались лоточники. Над стуком деревянных молотков и суетными криками, разносился звучный голос глашатая:
— По мудрому повелению светлейшего князя, салон «Аромат невинности» не будет принимать посетителей до особого распоряжения! Однако… — он резко воздел и опустил толстые руки, указывая на площадь. — Празднество листопада пройдет, как запланировано! Блудницы, нечистые дельцы и содомиты — не допускаются! Хлеб для общих столов предоставлен Помольным братством! Помольное братство: настоящий помол, для настоящего хлеба! — закончив речь, вспотевший от воплей человек-газета угнездился на своей высокой тумбе, обмахиваясь листом с текстом.
Поглядев на водоносов, за каким-то хреном откачивающих воду из фонтана, я повел Гену в пекарню. Раз уж он платит, так почему бы не пожрать чего поприличнее? Дома-то хрен накормят. От стряпни деда весь отряд дрищ пробирал, а в кулинарной импотенции Аллерии я только что убедился.
От ценников в богато обставленной пекарне «оруженосец» покраснел едва ли не больше, чем от глубокого выреза на груди молоденькой продавщицы. Но исправно заказал россыпь пирожков со всем, чем только можно.
Усевшись за маленький стол у окна, он тут же принялся за расспросы. Почему у меня нет меча, лошади, доспехов, правда ли я в экспедициях бывал, и на сторонах каких домов доводилось сражаться.
— Слушай, я люблю халяву, но не настолько, чтобы терпеть твой поток сознания! Выбери что-то одно!
— Тогда, если изволите… — парень брезгливо отложил пирожок с капустой и задумчиво сложил пальцы домиком. — Прошу вас, сир, скажите по сердцу — вы взаправду сможете сделать меня рыцарем?
— А когда это я такое обещал?! И вообще, каким это хреном старший лейте… Тьфу, то есть, каким хреном наемник может обучить рыцаря? Совсем дурак, что ли?
— Но… Но… — парень с трудом давил из себя слова, словно идя на сделку с гордостью. — За две недели под вашим присмотром, я научился большему, нежели за пять лет под руководством… Нежели за пять лет до этого. — быстро поправился он, явно не желая рассказывать, у кого обучался до этого.
Поглядев в голубые глазки, запрятанные под темно-бордовой челкой, я пожал плечами:
— А нахрена оно тебе? Нравится кузнечиков по кустам выискивать?
— Я… Я просто желаю научится быть таким же как вы. Сир.
Нет, это уже не голубизна, это содомия натуральная!
Я подозрительно оглядел красавчика. Воротник рубашки идеально выглажен, а рожа подозрительно гладкая — это минус. Он то и дело кидает вороватые взгляды на грудастую барышню за прилавком — это плюс.
Ладно, сомнения в его ориентации отложим до другого раза. Но в баню с ним пока лучше не ходить.
— В любой военкомат зайди, там с тобой и не такое сделают! Кузнечики раем покажутся.
Парень, конечно же, нифига не понял и принялся заливать о чести и доблести. Мол, что такого удивительного, что он желает научиться воинскому искусству и стать настоящим мужчиной?
Ох уж эти местные сопляки! Вроде и живут среди всякой нечисти, колдунов и демонов, а поди ж ты, все героями мечтают стать. В принципе, нормальное желание для молодого пацана, но пример он берет явно не с того, с кого надо. Да и дабы стать «настоящим мужчиной», чтобы это не значило, вовсе необязательно уметь убивать себе подобных.
Объяснив ему эти незамысловатые истины, я расправился с завтраком и двинул обратно на улицу.
На площади происходило что-то непонятное. Лоточники, прохожие, водоносы и даже человек-газета толпились плотной кучей возле фонтана. Заинтересовавшись причиной, я подошел поближе.
— Те кто верит, налетай, а кто жадный, убегай! — задорно распевал странного вида мужик в огромной серой шляпе с высоким колпаком.
Стоя перед раскладным столом, он тыкал длинным посохом в наложенный на деревянную дощечку здоровенный холст из ткани. На холсте красовались прилепленные картинки — то какие-то звери, то фигуры в плащах, то всякие башни с молниями.
Короче, крайне мрачные каракули.
— Отделяем мух от котлет, а тех, кто мне верит, от тех, кто нет! — покачивая длинной седой бородой, мужик указал на холст короткой железной палкой. — Волшебство без изъяна, предсказание без обмана! Кто желает судьбу узнать, должен лепестков подать!
Рядом с красавчиком прошел высоченный бородач в железном нагруднике под длинным плащом и, кинув на стол пяток медных монет, как-то не особо уверенно буркнул:
— Ну гадай давай… — задумавшись, он добавил. — Доходяга.
— Кручу-верчу, судьбу узнать хочу! — легкое движение посоха у холста и толпа разразилась восторженным гомоном.
Все картинки разом пришли в движение, одни шуршали от палки, другие следовали за ней. Наконец, когда в центре выстроился парад из рисунков, седой объявил:
— Ждет тебя дорога дальняя, судьба печальная да кончина скверная… Но! — он воздел палец вверх. — Коли «розой» угостишь, то и горя избежишь!
Блестя железным нагрудником, бородач захлопал глупыми глазками, полез под плащ и извлек серебряную монету. Приняв розу, мужчина развернул посох другим концом и вновь ткнул в холст.
— Верчу-кручу, нити судьбы распутать хочу! — картинки зеркально повторили свой ход.
Те, что раньше убегали, теперь следовали за посохом, а те, что следовали, бросились наутек.
— Ныне выпала дорога живописная! Подвиги прекрасные и девицы разные! Золото горою да счастья с лихвою!
Просиявший бородач принялся раскланиваться и раскатисто благодарить спасителя. Судя сбивчивой речи и глупой роже — умом он не отличался.
Остальные зрители нет-нет, да потянулись к кошелькам. Даже красавчик.
— Ой дурак… — хлопнул я себя по лбу. — Ладно, считай, что твое обучение началось. Плата за пирожки, так сказать. — под недоуменным взглядом мальца, я нагло протиснулся к столу.
— Не стой как мальчишка у борделя, узнавай судьбу скорее! — обратился ко мне гадальщик.
— Сейчас я тебе покажу, мальчишку… — я бросил пару потертых лепестков на столешницу.
Чуть напрягшись, седой демонстративно погладил длинную бороду, и, вновь развернув посох, принялся тыкать им в холст.
— Мухи зловонные, колодцы темные, тропы обреченные… — гадальщик удивленно уставился на свои пустые руки.
Прокашлявшись, я крутанул украденный тяжелый посох и упер его в холст. Под благоговейный шепот зрителей, картинки вновь ожили и принялись бегать по натянутой ткани. Небось они решили, что я тоже дофига колдун. Сразу видно, интеллигенция!
— В магнитах уличенные, шарлатанами нареченные, по жопам… Отлупленные? — я раздраженно опустил посох. — Блин, с рифмой вообще туго! Гена, а ну подскажи чего посмешнее!
Едва я повернулся к самозваному оруженосцу, как в грудь впечатался огромный кулак. Выпучив глаза и разломав своей задницей стол, я едва успел перекатиться в сторону, прежде чем грязный сапог размозжил бы мне голову. Трофейный кинжал вылетел из-за пояса и зазвенел куда-то к фонтану.
Огромный бородач в нагруднике с легкостью отшвырнул кинувшегося красавчика и схватился за оброненный посох.
— Мое!!! Не трогай!!! — проревел здоровенный идиот, исходя слюнями на густую бороду.
Судя по злобным поросячьим глазкам, он явно вознамерился вогнать эту железку мне по самую глотку. И не он один — отбросив смешную шляпу, горе-гадальщик, уже несся с ножом наперевес.
До чего обидчивые жулики пошли!