Григорий грустно смотрел на вязкую массу стекающую с его деревянной ложки. Еще пару дней назад, он считал, что все это бред его сознания в коме — вот только боль в мышцах каждый раз заставляла его верить в реальность происходящего. От тяжких мыслей как всегда отвлек его новый-старый товарищ:
— Кин, ты будешь это доедать?
— Конечно, — спохватился Григорий, ныне живущий под именем Кин.
В такие минуты покоя, как прием пищи, он всегда старался анализировать произошедшее с ним. Ведь еще две недели назад он был главным финкольсультом в московской фирме, а теперь он вставал в 6 утра чтобы наколоть дров для кухни. Было ясно, что дело в том, что на него обрушился удар злощастного белого грузовика одной японской фирмы, из-за чего Григорий Ааронович вполне возможно закрыл свои глаза навсегда. Вот только почему он открыл их в теле юноши по имени Кин?
Двумя неделями ранее его нашли в центре старого каменного круга в отключке. Как он там оказался, было не ясно. Парень просто пропал из дома. Его отнесли обратно в деревню, где три дня выхаживали. Во сне он бормотал нечто непонятное, а когда очнулся то не сразу смог опознать родичей из деревни. Думали уже посылать за целителем в город или еще куда, но вскоре парень совсем пришел в себя. Но ничего не мог сообщить о произошедшем с ним. А так же объяснить откуда у него на плечах отметины в виде трех царапин.
Перед пробуждением он отчетливо видел два светила, что будто взирали на него. Они становились все больше и больше, пока их свет не ослепил его. Лишь тогда он открыл глаза и обнаружил себя в новой обстановке.
Так началась жизни Григория в юном теле в другом мире. То что это другой мир, ему как бы намекали две луны и прочие астрономические особенности в виде гораздо более яркого Млечного Пути. Местные называли свою планету Фэнш, а ее луны Мон и Гун, солнце здесь называли Аюр. Хотя сейчас самому Кину-Григорию было не до высоких материй. Ныне его мир ограничивался деревней, в которой бывший владелец этого тела прожил всю жизнь.
— Сегодня пойдем работать на дальнее поле, — сказал сотрапезник Кина, набивая рот жареными червями.
Григорий до сих пор не мог толком привыкнуть к местной еде. Мяса тут практически не бывало, как и хлеба, а только различные жаренные насекомые со специями и пресные лепешки. Многие жители поселка поначалу решили, что парень потерял аппетит из-за пережитого. На деле же новому Кину претила сама мысль жрать насекомых и червей по завету Клауса Шваба. Так что на эти две недели он стал веганом.
— Ага, дальнее поле, — кивнул Кин, а затем спохватился, — это которое в сторону гор?
— Именно, — закивал парень по имени Лун, — старики перестали бояться нечисти, так что теперь можно будет поработать подальше от их глаз. Так что дружище у нас и отдых неплохой получится.
С этими словами черноволосый и загорелый парень достал из-под стола баклагу. Очевидно, друг Кина наполнил ее чем-то хмельным. Хоть Кина и привлекала перспектива выпить горячительного после тяжелого трудового дня на свежем воздухе, больше его заинтересовало место проведения работ. Ведь именно там располагался тот самый каменный круг, который и был связан с попаданием в этот мир.
— Так чего же мы ждем, — Кин быстро доел свою порцию и вскочил из-за стола.
— Стой, — крикнул ему Лун натягивая на ходу сандали.
Двое друзей выскочили из тростникового домика. Таких в деревне было множество. Было видно, что люди тут живут примитивной жизнью, а уровень технологий оставляет желать лучшего. Кин мало что знал о своем мире, однако Григорий основываясь на его скудных познаниях смог отнести этот мир с технологической точки зрения к Железному Веку его родины.
— Хотя по этой деревеньки этого не скажешь, — пробормотал он себе под нос, когда брал в руки очередной деревянный инструмент.
— Чего? — спросил у него Лун крутанув в руке мотыгу словно оружие.
— Тачку прикатил? Говорю.
— Ага, с ней нам гораздо проще будет, — заявил Лун. — И как ты только узнал, что у старика Муша есть она?
— Бабуля одна сказала, — соврал Кин.
На самом деле Григорий заприметил ее еще в первую неделю, когда пытался ночью обследовать поселок и его окрестности. Он считал, что сможет в кромешной тьме выбраться и вернуться к тому самому каменному кругу. Ранее местные ему этого не позволяли, вот он и решил бежать из поселка ночью. В итоге он чуть не свалился в яму, хоть его путь и освещали сразу две луны. Зато по пути он набрел на дом Муша, в дворе которого и была тачка. Из воспоминаний Кина было известно, что дед целыми днями ничего не делает, а только дремлет на крылечке, даже есть через раз. Вот Григорию и пришла в голову мысль выпросить у старого тачку, в обмен на услугу. Кину пришлось править крышу пол дня. Но за это у него появилась тачка и полезное знакомство, так как у Муша было много разного инструмента полезного в работе.
Они свалили все орудия крестьянского труда в тачку и радостно побежали по дороге. Однако путь им преградила группка девушек. На них была такая же простая льняная одежда, как и на парнях. Хотя каждая из них все же постаралась украсить свой наряд. Некоторые таким образом демонстрировали всему поселку свое мастерство. Всем семьям нужна рукастая невестка. Они тоже не праздно прогуливались, а шли к реке, чтобы набрать воды для хозяйственных нужд. Самая высокая из них скривила личико:
— Лун, Кин, чего вы тут носитесь с этой тачкой. Так и зашибить не долго!
— Да ладно тебе, — отмахнулся Лун, — лучше бы порадовалась за моего братишку, Мира.
— Кин тебе уже лучше? — спросила другая девушка с каштановыми волосами, ее звали Хау.
— Да, — кивнул тот.
— А где твоя шляпа? — спросила она.
Григорий сначала не понял, что она имеет ввиду, а затем спохватился:
— Кажется я потерял ее.
— Обмотай голову тканью, а то напечет, — строго сказала Мира.
— Да без вас разберемся, — язвительно ответил Лун. — Пошли, Кин, нам еще работать надо.
Когда они отдалились от девушек. Кин обратился к своему другу:
— А что у вас с Мирой?
— В смысле? — не понял Лун.
— Ты не заметил как она на тебя смотрит? — удивился Григорий.
— Скажешь тоже, — фыркнул друг, — в любом случае будет как старшие скажут.
Тут Лун был абсолютно прав. Обычно пары создавались по согласию семей. Дети становились живым товаром, настоящим активом по созданию новых поколений таких же активов как они. Для современного человека это неприемлемо, по крайней мере для большинства. Григорий же прекрасно понимал, почему крестьяне так поступали, а не отдавали все на самотек, надеясь, что молодые сами разберутся. Тут получался такой своеобразный отбор, лучшие дети из лучших создавали семьи, а их дети свои семьи и так далее. Жизнь слишком сурова и коротка, чтобы беспокоится о таких вещах как любовь. Да и в целом какая тут любовь, если парень или девушка могут искать себе партнера только среди местных? Сколько тут кандидатов? 20, ну максимум 30. Даже если из соседних поселков брать лучше ситуация не будет. Так что выборки тут никакой по сути, современному человеку это просто невозможно представить. Хотя часто любовь появляется в школьные годы, когда выборка тоже невелика. А жить крестьянину нужно уже сейчас. Так как шанс не дожить до 30 с такими условиями тут высокий. Из-за этих мыслей Григорий вспомнил про мать Кина. Ему стало очень грустно, парень ее никогда не видел, потому что она умерла при родах. Такое тут случается часто, к сожалению.
Наконец они покинули пределы поселка. По пути им встречались другие крестьяне, что шли в поле на работы. Они обменивались кивками и возгласами. Многие поздравляли Кина с выздоровлением. Тот улыбался в ответ. Затем парни взобрались на холм. С него открывался чудесный вид на деревню и всю долину. Кин задержался, чтобы запечатлеть этот вид в своей памяти. Не только с практической точки зрения, но и просто потому что он был прекрасен. Слева от деревни находился лес, где крестьяне добывали строительные материалы и хворост. А позади них находились горы Ялун, вроде как из-за них и пришли предки Кина и заселили эту землю. Справа и сзади поселка тянулась река Муол. В ее холодны быстрых водах рыба бывала редко, хотя раньше ее было много. Вообще неудачи словно преследовали деревню. Хоть она и располагалась в идеальном месте: и река, и лес, и поля под посевы — а жителям все одно приходилось питаться всякими насекомыми. То рыба пропадает, то скотина дохнет, сплошные напасти.
— Кин, пошли быстрее! — окликнул его Лун.
— Иду, иду, — кивнул тот и поспешил за товарищем.
Дальнего поля они достигли через час быстрой ходьбы. Чем-то особенным оно не было. Хотя Григорию тут вся жизнь была в новинку, не то чтобы он был совсем горожанином, потому некоторые вещи скорее вызывали странное чувство ностальгии на самой грани памяти. Не сговариваясь они вытащили инструменты и приступили к обходу местности. Сегодня им предстояло очистить его по периметру, и вырыть небольшие канавы. А затем начать его очистку от мелкой растительности и камней. Григорий слабо разбирался в сельском хозяйстве, финансовый аудит агрохолдингов не в счет, потому делал что велено.
Через пару часов он уже проклинал все на свете. Кин не был слабаком, но работа в поле это каторга. И как люди при таких раскладах решили уйти от охоты и собирательства? Это же ужас какой-то. Хорошо хоть солнце скрылось, иначе он бы без своей соломенной шляпы сгорел. Лун же хоть и устал, но не унывал:
— Давай, хватайся сейчас мы его вытянем! — с этими словами он вырывал из земли очередной куст.
В итоге они закончили за пару часов до заката. Лун отпил из баклаги и растянулся в мечтательной улыбке. Кин тоже попробовал напиток, он оказался сладким и легким. Градусов десять, не больше. А уж после такого тяжелого дня это и вовсе лекарство. Лун поймал двумя пальцами солнце и мечтательно произнес:
— Эх, скоро это поле будет нашим. Бабуля обещала. Посадим тут много капусты, может даже специй. На следующий год возьмем еще поле. Будем ездить на ярмарки и рынки. И построим себе самый большой дом в поселке.
— Нашим? Я думал мы просто батрачим, — повернулся Кин к другу.
— Если будем работать хорошо, то она договориться со старшими, — ответил тот.
— А не обманет?
— Неа, она так своим внукам осточертела, что кроме нас, сирот, о ней никто из заботиться не станет. А ведь она не молодеет.
Хоть Кин и Лун жили как братья под одной крышей и работали вместе на поле, но не были родней. На самом деле они были из разных семей, только их родители умерли и жители деревни начали растить их обоих вместе. Кин всегда защищал Луна, так как у того был поганый язык, из-за чего доставалось от старших ребят. Зато Лун всегда все про всех знал.
Григорию конечно было приятно слушать размышления юноши о будущем. Но он твердо решил выяснить, что все же с ним произошло. Потому он объявил:
— Может давай тут задержимся до завтра? Сделаем шалаш, костер разведем. Еда у нас с собой есть. А завтра проснемся и поработаем, не будем время на дорогу туда обратно тратить.
— Отличная идея! — кивнул Лун.
— Тогда я за хворостом.
— Хорошо, — Лун уже принялся ломать ветви деревьев, для сооружения укрытия.
Кин тем временем ломанулся через заросли в сторону искомого места. В итоге он чуть не рухну с обрыва. «Нужно взять себя в руки» — сказал сам себе Григорий. Кажется гормоны этого юношеского тела слишком сильно бьют по голове. Он заметил это еще при встрече с девушками, но не придал значения. А теперь он чуть не поплатился за поспешность.
Лес вызвал у землянина неописуемый восторг. Он был девственным, почти первобытным. Ни одного крохотного следа человека. Григорий часто вспоминал случай как с друзьями отправился далеко в тайгу и даже там, он наткнулся на бутылку пива гордо торчавшую их мшистой лесной подстилки.
Спустя почти полчаса плутаний он нашел то самое место. Крохотная опушка с большим каменным кругом в центре. В некоторых местах он треснул, при чем трещины совсем недавние, так как еще не успели покрыться мхом. «Интересно, а не из-за меня ли это?» — подумал Григорий. Он бегло осмотрел окружение круга и обнаружил несколько камней основательно ушедших в землю. Один из камней чем-то напоминал алтарь. Сейчас Григорий в полной мере осознал, что столкнулся с чем-то за гранью его понимания. Это место именно ощущалось, а не осознавалось. Однако он взял себя в руки и достал из-за пазухи восковую дощечку. Ох и дорого она ему обошлась. Даже и думать не хочется. А взял он ее потому, что камни были покрыты не только узорами, но и надписями. К сожалению Кин был безграмотным, а следовательно и Григорий тоже. Потому осталось лишь старательно записать хотя бы часть символов в надежде показать знающему человеку. Хотя он даже не был уверен, что этими символами кто-то пользуется. Крестьяне знали о подобных местах мало и старались их избегать, так как считали их проклятыми. А в город Кин вряд ли попадет в ближайшее время. Но нужно же что-то делать. Не то чтобы Григорий жаждал вернуться в свое уже порядком изношенное тело, к тому же размазанное по стенам подземного гаража. Но все же хотелось иметь варианты, да и природное любопытство никуда не делось. А символы эти казались ему более чем занятными.
Он так увлекся, что слишком поздно услышал позади себя звук ломаемых веток. Кин резко развернулся и встретился взглядом с Тикбалангом. Большое человекообразное существо с головой коня смотрело на него сидя верхом на камне. Сейчас Григорий очень сожалел о своем высокомерии, когда не пытался даже вникать в воспоминания рассказов жителей о различных лесных обителях. Москвич считал это обычным фольклором, который выдумывают особо впечатлительные люди со скуки. Ему даже в голову не приходила мысль, что эти твари могут оказаться реальными. Он судорожно начал перебирать воспоминания Кина о подобных существах. В итоге он вспомнил рассказ одной старушки: «Тикбаланги берегут природу, не терпят огня. Могут запросто убить заплутавшего путника. Но они уважают силу, потому если ты храбр, можешь не бояться этого духа». Глядя на эту гору мышц, Григорию очень не хотелось показывать силу. С другой стороны иных вариантов не было. Тут все как с медведем, если не следовать инструкции, то погибнешь совершенно точно.
Кин выхватил мотыгу из-за пояса и наставил ее на духа. После чего издал самый страшный боевой клич, который смог придумать. Существо же его проигнорировало. Парень теперь находился в смятении, головой он понимал, что это неплохо, но эмоционально он чувствовал себя как идиот с мотыгой орущий посреди леса. Не выпуская своего инструмента из рук Кин начал медленно пятиться. Как только его нога вышла за границу круга, как Тикбаланг пришел в движение. Григорий тут же вернул ногу на место, чтобы встать в стойку. И лесной страж тут же остановился. «Значит этот круг не дает ему меня тронуть» — догадался юноша. Это лишь давало время для обдумывания. Ведь вечно просидеть тут не получится, а ночью вернуться обратно через лес практически не реально. Еще ведь и не известно, спит ли вообще это существо по ночам?
Тут дух отвлекся. Он задрал голову вверх, втянул воздух носом. После чего развернулся и побрел прочь. Кин облегченно выдохнул, а затем до него дошло осознание происходящего. Лун разжег костер. Значит лошадеголовый придет и убьет его. Отбросив страх парень выскочил из круга и побежал за зверем. В любом случае это все его вина, он должен ее исправить. Тикбаланг обернулся и приготовился к бою. Кин вознес мотыгу над головой и ринулся на врага, но в следующую секунду был отброшен в сторону неизвестной силой. Когда он пришел в себя, то обнаружил человека с факелом отмахивающегося от духа. Тому явно не понравился огонь, из-за чего он издал утробный крик и сбежал.
Человек повернулся к спасенному:
— Ну ты придумал, на лесного стража с мотыгой пойти! Совсем молодежь с ума посходила!
— А что мне оставалось делать? — в сердцах бросил Кин. — Он бы убил моего друга!
— Да, смелости тебе не занимать, нужно отдать должное. Стой, — хлопнул себя по лбу незнакомец, — я тебя знаю, ты из деревни?
— Ага, — кивнул Кин.
— Ага, ага, — передразнил его старик, — вот сейчас возьму тебя за ухо и отведу домой. Зачем сюда снова пришел?
— А вы откуда знаете?
— Ведь это я тебя и нашел.
Кину он был не знаком, значит этот дед не из деревни. Возможно этот отшельник живет в этом лесу. Но раз тут водятся милые зверушки типа этого Тикбаланга, то он либо везучий безумец, либо он та сила, что отбросила Кина как тряпичную куклу. Пока парень думал старик повторил вопрос:
— Так зачем ты вернулся?
— Мне был интересен тот круг. Вы знаете что-нибудь о нем? — с надеждой спросил Кин.
— Возможно. Но тебе это знать не нужно, такие знания только повредят жизни.
— Крестьянской жизни… — пробормотал парень, — а что если вы расскажете мне это за кружкой медовой настойки?
— Я подумаю, — но глаза у старика уже засверкали.
— Тогда я вернусь сюда через три дня. Спасибо за помощь, — Кин поклонился и пошел прочь.