На самом деле ей просто хотелось пить. Но проверить корчмаря не помешает.
— Храм Мирородицы, госпожа, — ответил тот без заминки. — Родник Удачи.
— Сойдёт, — равнодушно согласилась девушка. — Удача мне понадобится.
Минут пять или десять Чайка запихивал в себя картошку не утруждаясь освободить от её кожуры, глотал почти не пережёвывая крупные куски мяса, запивал дешевым вином, проливая его на себя, на стол, а Ильметра всё это время пыталась втолковать бывшему дружку, что ей собственно от него требуется.
— Малыш Ойро вот кто тебе нужен, — сказал Чайка, приканчивая угощение.
Утолив жажду и голод, он вытер рукавом рот и теперь доедал остатки не торопясь. В голове Чайки даже завелись иные помимо выпивки мысли, он исподволь, но алчно посматривал на Ильметру, словно уже забрался грязной рукой к ней под платье.
— Какая ты стала красивая, — сказал он. — Да уж, прям настоящая дама.
Девушке комплимент, прозвучавший из вонючего, набитого пищей рта, отнюдь не показался приятным. А ведь каких-то пять лет назад она млела, услышав нечто подобное от этого парня. От этого ли? Его нынешнее лицо походило на индюшачью гузку, а изо рта несло так, как и разило бы, наверное, из индюшачьей задницы, да и то, если долго откармливать птицу чёрной хелтской чечевицей.
— Малыш Ойро, — вернулась к разговору Ильми и сделал осторожный глоток воды. — Я не ошибаюсь, это тот прыщавый засранец с улицы Бакенщиков?
— Точно, — Чайка рыгнул. — Только он теперь не прыщавый, гладкий и холёный, как хомяк, хоть и остался всё таким же засранцем.
Глаза Чайки на короткий миг избавились от тоски, словно тот сорванец, какого помнила Ильми, выглянул вдруг из опустившегося бродяги.
— Помнишь, как он продавал нам уключины от отцовской лодке, а до этого пытался всучить карту с указаниями на сокровища? Всегда норовил слупить по полной, мерзавец. Выжига одним словом. И сейчас такой же, только что растолстел. Сдирает со старых приятелей ту же цену, что и со всех.
— За что сдирает? — уточнила Ильметра.
— Он теперь у нас виноторговец, — махнул рукой Чайка. — Один из немногих наших, кто выбился в люди.
Огоньки в его глазах погасли, а детство осталось там, где ему и положено — в прошлом, в воспоминаниях.
— Что он может знать об отце? — спросила Ильметра.
— Дело в том, что он собственными глазами видел, как потерпел крушение "Молот". Видел с палубы собственного корабля.
Ильметра вздрогнула. Вот оно! Затем нахмурилась.
— Как такое может быть? — как можно более спокойно спросила она. — Приятели отца прочесали весь портовый район и ни единого свидетеля не нашли.
— А его не было в городе всё это время, — пояснил Чайка и протяжно рыгнул. — Был конец лета, ведь так? Начинался сезон сбора винограда. Так что он загодя отправился в Медвежий угол за грузом молодого вина. Хотел первым привезти партию нового урожая. Вернулся только позавчера.
— И что он говорил?
— Да ничего особенного, — Чайка рыскнул глазами в одну сторону, потом в другую. — Он ведь у нас не из болтливых.
— Это точно. — Ильметра подумала, что ей тоже не особенно хочется разговаривать с тенью старого приятеля. — Надо бы его навестить как-нибудь. Он всё там же живёт на улице Бакенщиков?
— Нет. У него погреба на самом Шраме, причём ближе к центру. А над погребами, прикинь, домишко нехилый. Стены из белого камня, черепица на крыше, все дела. Там и живёт, мироед. Только, боюсь, ты его долго теперь не застанешь.
— Почему? — Ильметра попыталась припомнить все знакомые погребки рядом с конторой.
Она не особенно любила вино, а когда вдруг нападала охота, покупала бутылку или кувшин там же, где и остальные компаньоны — у Фойши. Имена на вывесках виноторговцы не писали, ограничиваясь силуэтом лозы или бочки.
— Он сегодня уходит в Бинай, чтобы забросить товар в тамошнее отделение. У него, теперь, вишь, отделения! Не жабья отрыжка…
— Чёрт!
Ильметра вскочила и бросилась к выходу.
— "Пьяный Дельфин" его посудина называется, — крикнул вдогонку Чайка. — Вот же, бред.
Девушка так и не поняла, относилось ли последнее замечание собеседника к неожиданному появлению и поспешному уходу бывшей подруги, или быть может к нелепому названию корабля? Ильметре всё это стало не интересно. Она уже собиралась выбросить друга детства из головы, но одни раз у самой двери всё же оглянулась.
Прощальный взгляд Чайки безмолвно просил её протянуть руку, помочь вырваться из опостылевшей оболочки, подняться со дна колодца полнейшей безнадёги. Сердце пропустило удар, но миг слабости миновал с первым глотком свежего морского воздуха.
Всё время, пока она шла быстрым шагам к торговым пирсам, Ильметра размышляла, хотелось бы ей протянуть руку старому приятелю, отмыть его, вернуть к жизни? И в конце концов, она решила, что нет. И ни один моралист не стал бы осуждать её и считать такое решение предательством. Чайка сам предал и себя, и её, и всех прочих друзей, дав слабину, поддавшись вязкой апатии. Альпорт слабости не прощает, а уж портовый район тем паче. И ладно бы ты потерял ногу или руку при работе с канатом, ладно бы ослеп, утратил рассудок, столкнувшись с демонами пучины или враждебной магией. Но здоровый, полный сил человек мог опуститься на дно только собственной волей. Или безволием. Ильметра вздохнула в последний раз и решительно вычеркнула Чайку из списка людей, с кем ей захотелось бы встретиться ещё раз.
Конечно же, она опоздала. Родник Удачи не помог, а быть может хозяин наврал и просто собирал дождевую воду в бочку. Она вспомнила, как отец учил её очищать воду от пыльцы и частичек сажи с помощью угля и песка. На вкус такая вода почти не отличалась от родниковой.
Так или иначе, небольшой каботажный кораблик, на который ей указал портовый служащий, уже вышел из гавани и проходил мимо маяка. Ильметра сплюнула, взялась было ругать Чайку за недогадливость, но быстро поняла, что "Пьяный дельфин" отошёл гораздо раньше, чем она поставила перед дружком первую кружку.
Единственная найденная ниточка ускользала в морскую дымку. Бинай находился слишком далеко, чтобы ожидать скорого возвращения Ойро.
День всё же не вышел совсем бесплодным. Так как вскоре выяснилось, что опоздала к отходу судна не одна только Ильметра.
К пирсам выехала рессорная повозка. С задка соскочило двое бугаев, ещё двое выбрались изнутри, а с ними на мостовую сошёл красивый южанин, в котором Ильметра узнала Лейсона. Девушка тот же шагнула в тень пакгауза, чтобы её не увидели.
На неё, впрочем, и не смотрели. Парни подскочили к домику портового старосты и тот указал рукой на маяк. Никакого другого судна в море сегодня не выходило. Значит что? Значит Лейсон ищет Ойро и вряд ли лишь для того, чтобы купить партию молодого вина. Гангстер явно причастен к делу и ищет последнего свидетеля, чтобы купить или убрать. А это в свою очередь означает, что отец скорее всего погиб.
Она ударила кулаком по стенке пакгауза, так что разбила костяшки и на них проступила кровь. Боль позволила придти в себя.
Что ж, она дочь моряка. Гибель в море обычное дело. Многим вдовам и сиротам, в отличие от неё, некому было даже отомстить. Как правило виновника не имелось вовсе. А у неё есть имя. Если так, то есть цель. Она отомстит.
Ильметра слизнула с костяшек кровь и отправилась в город.
Глава 5. Сделка
Очередного полнолуния в конторе ждали с неприятным волнением. Каждый из компаньонов словно спрашивал себя ещё и ещё раз, а не ошибся ли он с решением, не стоит ли всё переиграть? За четыре недели у каждого наверняка возникали в памяти дела и вопросы, с какими, при наличии безграничных средств, они справились бы шутя. Но и страхи никуда не делись. Даже Дамматрика с Оборном, судя по всему, пугали возможные издержки, пусть до этого они оба и выступали однозначно за сделку. С тёмными силами не шутят, знаете ли.
Ильметру же темнота не пугала. Её вообще мало что пугало. Она просто разрывалась между возможностями, которые мог дать контракт, вернее гонорар от контракта, и вниманием, временем, силами, что пришлось бы отдать взамен этих возможностей. К тому же страховую контору она пока не считала своим вторым домом как, похоже, воспринимали работу прочие. Пай в товариществе — наследство отца, а наследие нужно заслужить. Отец же до сих пор не отомщён. Все ниточки за которые девушка попыталась потянуть оказались оборванными или, как в случае с Малышом Ойро, недоступны в настоящее время. А между тем в городе, как и предполагали многие, появились табак, кокосовая мякоть, пряности, а кроме них товары совсем уж редкие в Холларе — божидарская пенька, гороховский мед и даже мех голубого песца с дальних окраин Киеры. Появилась и контрабанда.
Ещё больше Ильметру раздражало, что из-за дурацкого конца света и бриллиантов, остальные пайщики вроде как потерли голову и уже не так ретиво пытались разыскать следы отца и его корабля. Она надеялась, что после второго визита вопрос будет окончательно закрыт, а люди вернутся к делам.
***
Посетитель явился в срок, не упустив ни минуты. В прежнем облачении, которое, как и в первый визит, не соизволил отдать в руки Хойти. Он уселся в свободное кресло и прикоснулся пальцами к полам шляпы, то ли поправляя её, то ли приветствуя господ страховщиков.
Господа страховщики молчали. Молчал во главе стола Толстяк. Пряча от всех взгляд, он выложил мешочек с бриллиантами и неохотным движением отправил его по поверхности прежнему владельцу. Ильметра хорошо представляла, чего стоило Пузырю это лёгкое с виду движение руки.