Оставив лошадь на берегу, они ступили на иссохшее дно. Выбрали самое глубокое место. Если бы в речке была вода, то Снегирь погрузился бы, пожалуй, по шею, а Марину накрыло бы с головой.
— Ну и жуть, — поёжилась Марина. — На берегу такого не было. Чувствуешь?
— Да. Тревога, угроза. Но на меня, я думаю, всё-таки меньше давит. У меня, грубо говоря, мозги иначе работают. Я не так сильно втягиваюсь в игру. Профессиональная деформация.
— Везёт дуракам. А меня пробрало конкретно. Была бы я здесь одна, уже сбежала бы, наверное, с визгом.
— Можем вернуться.
— Нет, я себе не прощу потом. Такое приключение нельзя упускать… Но давай всё сделаем побыстрее. Что ты там придумал такого?
Он достал нож, сделал неглубокий надрез у себя на левой ладони — как накануне, когда связывался с Ушкуйником через черкало. Марина удивлённо выгнула бровь:
— Это что за дарк-фэнтези? Ритуалы с кровью запрещены вообще-то.
— Вот именно. Но Ушкуйник этот запрет обходит, у него есть специальные артефакты. А если так…
Несколько красных капель упали на бумагу — туда, где должно было быть обозначено русло. Чуть левее жёлто-коричневого пятна, которое изображало скальный массив.
— Ну, — сказала Марина, — и что теперь?
— Теперь — ещё раз попробуй включить свои шпионские навыки. Сосредоточься, смотри на карту.
Она послушалась, уставилась на рисунок. Задержала дыхание, замерла на несколько мгновений:
— Не получается… Ну, я же предупреждала, у меня это вообще редко…
— Не отвлекайся, — сказал Снегирь, стоявший у неё за плечом. — И не ной. Ты сама со мной напросилась — значит, давай, вноси вклад.
Марина обернулась к нему — собиралась, судя по мимике, выдать что-то малоцензурное. Но сдержалась и снова перевела взгляд на карту. Нахмурилась, сжала губы. Даже зубами, кажется, скрипнула. Снегирь, глядевший на неё сзади-сбоку, почти физически ощутил исходившее от неё напряжение.
Да, теперь она старалась вовсю.
Секунды таяли, испарялись в знойном безмолвии.
Заметив, как по её губе пробежала струйка крови из носа, он буркнул:
— Ладно, заканчивай.
Но тут её кровь капнула на рисунок — и смешалась с той, что принадлежала ему.
Речное дно под ногами вздрогнуло.
Снегирю почудился звук лопнувшей струны.
У Марины закатилась глаза, подкосились ноги.
Он подхватил её — и рефлекторно даже успел поймать карту, которую она уронила. Быстро глянул по сторонам.
Солнце уже садилось, хотя ещё минуту назад висело вроде бы высоко — время как будто сдвинулось, скакнуло вперёд, к закату. И солнечный диск тоже изменился. Сейчас он казался не золотым, а ржаво-железным, чужим, тяжёлым. Это было похоже на заклёпку над горизонтом — там, куда уходило русло.
И само оно, русло, тоже стало другим.
Трещины уже не зияли — теперь их заполняла тёмная жидкость. Цвет её трудно было определить в закатных лучах — не то нефть, не то… Снегирь вздрогнул, когда ему пришло в голову сравнение с кровью.
Нефть-кровь сочилась из ран в земле.
Он взвалил на плечо Марину и побежал к берегу.
Выскочить успел в последний момент. Когда обернулся, на дне уже не осталось сухого места. И уровень воды (точнее, жуткой подземной жидкости) поднимался.
— Артём… — Марина пошевелилась.
— Сейчас увезу тебя, потерпи.
— Не надо… Пусти, не бойся, не упаду…
Снегирь аккуратно поставил её на землю. Она действительно не упала, лишь вцепилась в его плечо. Пробормотала, глядя на русло:
— Чернильная река… Быть не может…
— Чернильная?
Сначала он удивился, но потом подумал — а ведь и правда, её сравнение здесь подходит больше всего. Кровь ему померещилась с перепугу, да и нефть по цвету всё-таки отличается… Хотя нефть из-под земли — это было бы, по крайней мере, логично… Чернила же — вообще бред…
Впрочем, жидкость в реке, прибывая, становилась прозрачнее. Странный цвет уже не казался столь концентрированным. Через пару минут, когда ржавое солнце окончательно закатилось, вполне можно было решить, что между берегами — просто вода, пусть и довольно тёмная.
Тут он вспомнил про карту, которую так и сжимал в руке.
Да, река проявилась и на бумаге. От скального пятна влево, чуть загибаясь вниз, теперь уходила толстая чернильная линия.
— Как думаешь, — спросила Марина, — она уже на всех картах?
— Давай проверим.
Он через интерфейс попытался вызвать «аэрофотоснимок», но вместо этого получил лишь приступ головной боли. Даже в глазах на миг потемнело. Помехи шли колоссальные. Снегирь потёр висок, сплюнул и предупредил Марину:
— Интерфейс не работает.
Но он опоздал — она уже и сама попыталась удовлетворить любопытство, за что и поплатилась немедленно. Её лицо перекосилось, она вскрикнула — видимо, ей досталось сейчас сильнее, чем Снегирю.
Он испугался, что она снова потеряет сознание. К счастью, этого не случилось, но на ногах Марина удержалась с трудом. Снегирь усадил её на землю, торопливо достал флакон с целебной настойкой, приказал:
— Выпей.
Она послушно глотнула, но ей так и не стало лучше. Скорее, наоборот. Взгляд расфокусировался, по лицу разливалась бледность. Снегирь понял, что довезти её до портала он не успеет.
— Марина, слушай меня! Тебе сейчас полегчает, надо только выйти в реал.
— Всё-таки выгоняешь…
— Ага, вот такой я гад. Но без интерфейса я не могу назвать твой персональный номер. Поэтому выйди сейчас сама. Тебе номер называть не придётся, просто дай голосовую команду.
— Ладно… Но я вернусь…
— Да-да, you'll be back. Всё, не тяни. Давай!
— Экстренный выход, — просипела Марина.
Ничего не случилось.
— Ещё раз, — попросил он. — Свою квартиру представь, будет проще…
Но силы покидали её, она уже не могла сказать даже простую фразу — лишь часто, судорожно дышала. И вот это было уже по-настоящему плохо. Придерживая девчонку за плечи, Снегирь прикидывал шансы.
Хрен знает, как далеко зашло влияние аномалии. А вдруг Марина не только здесь пострадала, но и в реале получила болевой шок, удар по мозгам? Она, правда, говорила, что у неё тарифный класс «платинум», а там есть диагностический блок и встроенная аптечка. В крайнем случае техника автоматически выдернет её из игры…
А если здешнее колдовство блокирует даже такую эвакуацию — медицинскую, затребованную извне? Тогда девчонка просто умрёт — сначала здесь, а потом и там, прямо в коконе…
Стоп! Не паниковать!
Раз уж аппаратура не действует…
И раз уж любая рациональность — коту под хвост…
Да, это безумие, но…
Вообще-то он, Снегирь, в этом фэнтезийном мирке — тоже маг не из слабых. Пусть даже сам он всю эту магию до сих пор всерьёз не воспринимал — сейчас не до высоколобого скепсиса…
Жаль, палочки нет, как у порядочного волшебника. Здесь у него другие рабочие инструменты…
Ладно, как говорится, за неимением гербовой…
Он сдёрнул с пояса плеть, повертел в руках. Повинуясь наитию, намотал её себе на предплечье. В голове вдруг промелькнул термин из давно забытой школьной программы — катушка индуктивности. Может, это было вообще не в тему и любой технарь от души поржал бы, но Снегирю было всё равно. Он мысленно уцепился за это сочетание слов, как за мощное заклинание.
Рукоять плети он зажал в кулаке, всмотрелся в лицо Марины. Та уже ничего не воспринимала — глаза бессмысленно таращились в небо, дыхание слабело. Счёт, видимо, пошёл на секунды.
Навершием кнутовища он прикоснулся к её грудине, чуть ниже горла. Сконцентрировался и приказал:
— Домой!
Плеть стала холодной, будто заледенела; по ней метнулись синеватые искры, впитались в тёмную рукоять. Теперь морозом ожгло ладонь. Снегирь стиснул зубы, но не убрал руку. А миг спустя он вместе с девчонкой дёрнулся, как от электрического разряда. Лицо её исказилось в жутком оскале, из горла исторгся хрип, она конвульсивно выгнулась — и исчезла в ослепительно-синей вспышке.
Конь, заржав, шарахнулся в сторону. Снегирь же, откинувшись назад, лёг на землю и облегчённо перевёл дух.
***
Можно было порадоваться — Марина вернулась-таки к себе, он успел. Но радость смешивалась с растерянностью и страхом. Снегирь ведь помнил, каким путём была решена проблема.
Магия оказалась сильнее техники.
Причём сильнее не только в сказке как таковой, но и на стыке с реальным миром. Она, магия, выполнила сейчас функцию интерфейса, чтобы выбросить девчонку туда, в реал.
Как такое возможно?
А главное — что теперь с этим делать?
Пока что ответ напрашивается только один — надо снова найти Ушкуйника и вытрясти из него всю правду. И неуловимого Бакенщика тоже неплохо бы взять за жабры. Тот пока, правда, действует как союзник, но какую плетёт интригу на самом деле — фиг знает. По факту этот Бакенщик, может, ничем не лучше своего оппонента…
Кстати!
И бакенщик, и ушкуйник — это ведь речные профессии. И теперь, в свете вновь открывшихся обстоятельств, оба прозвища выглядят до крайности подозрительно…
Подумав об этом, Снегирь нахмурился и поднялся.
Реку необходимо было исследовать, причём как можно скорее. Исток её, как подсказывало течение, находился на западе. Насколько далеко — непонятно. Карта в данном случае помочь не могла — слишком крупный масштаб, показана только близлежащая территория.
Загадкой оставалось и то, что происходит с речкой в скальном массиве. По идее, она впадала в Каньон Клыков, но на карте в том месте, как назло, образовалась клякса. Может, это была случайность, а может, концентрация чар там зашкаливала настолько, что магический рисунок растёкся…
Да, пожалуй, в первую очередь надо проверить скалы, раз уж они тут рядом.
Снегирь вскочил на коня.
Было ещё довольно светло — закатное зарево полыхало над горизонтом, подсвечивая куцые облака. Темноты он, впрочем, тоже не опасался, у него имелось ночное зрение. Такой же способностью обладал и конь — породистый, арендованный за круглую сумму.
Гораздо больше Снегиря волновали монстры, живущие среди скал. Программа, конечно, запрещала им нападать на людей из Птичьего Ордена, но вдруг этот запрет слетел из-за переизбытка магии? Хотя гадать бесполезно — придётся ехать и проверять на месте.
Он направил коня вдоль русла.
Скалы надвинулись, и через полминуты он был уже среди них. Каменные глыбы громоздились справа и слева — каждая размером с многоквартирный дом этажей в пять-шесть, а порой и в десять. Расселины чернели, как щербатые пасти.
Сумерки сгущались, и он перешёл на ночное зрение.
Картинка перед глазами стала другой, почти монохромной, как в телевизоре из прошлого века. Но ориентированию это не помешало. Оттенков серого было много, почти как в том заморском бестселлере, и они складывались в детальный пейзаж. Река выглядела теперь антрацитовой, запылённый берег — седым, редкие кусты — тёмно-сизыми. Скалы были оторочены пепельными тенями.
Снегирь внимательно озирался, а потому вовремя заметил шевеление в расщелине справа. Из темноты выбралась тварюга, похожая на волка с медвежьими габаритами и неестественно удлинёнными пальцами. Она оскалилась, зарычала; шерсть на загривке вздыбилась. Донёсся короткий скрежет когтей о камни.
Тварь не напала сразу, и это было уже неплохо — значит, программный код ещё не совсем размылся, стоп-рефлекс не исчез. Но злая чужая магия, заполнившая окрестности, конфликтовала с кодом, подталкивала монстра к атаке. И Снегирь не собирался покорно сидеть и ждать, чем всё это закончится.
Выхватив плеть, он сделал вращательное движение кистью. В воздухе перед ним возник предупреждающий знак — спираль, которая в дневном зрении была бы ультрамариновой, а сейчас мерцала как тусклый кобальт.
Тварь приостановилась. Похоже, в её башке, лишённой даже зачатков разума, всё-таки что-то щёлкнуло нужным образом — не подходи, мол, к этому типу с плёткой, сожрать его не получится, зато можно огрести по всей морде. Волк-медведь разочарованно рыкнул, потоптался на месте и свалил обратно в расщелину между скал.
Снегирь хмуро подумал — да уж, если зверюга чуть не набросилась на человека из Ордена, то рядовым игрокам здесь вообще каюк. Монстров даже агрить не надо, они сами будут кидаться на всех подряд. Что и произошло, кстати, сегодня с Мариной, которая просто ехала мимо и не совалась в скалы. Стелс ей не помог тоже…
Месяц выглянул из-за облака — неправдоподобно огромный, яркий, как и положено в приличном фэнтези-мире. Тёмная гладь реки покрылась серебристыми бликами. А ещё, к удивлению Снегиря, что-то крупное заблестело впереди, прямо над водой.
При виде этого блеска конь вдруг всхрапнул испуганно, заартачился. Но Снегирь пихнул его каблуками в откормленные бока и сунул плётку под нос, напоминая, кто здесь хозяин. Конь обиженно фыркнул, но поплёлся-таки вперёд.
Снегирь нетерпеливо всматривался. Сначала подумал — над рекой перекинут мостик или просто декоративная полукруглая арка. Но, подъехав поближе, понял, что ошибается, и с трудом подавил желание протереть от удивления глаза.
Это оказалась не арка, а рама исполинского зеркала, установленного поперёк русла. И река втекала прямо туда, в стекло. А с обратной стороны так и не вытекала, речное дно там было сухим — Снегирь, заглянув за зеркало, убедился в этом. И нет, об иллюзии здесь речи не шло. Это он тоже проверил сразу, постучав по стеклу костяшками пальцев.
Спешившись, он обалдело переглянулся с конём и уселся на пыльный берег, в паре шагов от арки. Несколько минут бездумно (если не сказать — тупо) следил, как река исчезает в зеркале и больше не появляется. Потом наконец встряхнулся, поскрёб в затылке и попытался связать воедино факты.
Итак.
Есть скальный массив, где игра выходит из-под контроля: интерфейс перестал работать, монстры взбесились, реалистичность достигла запредельных значений. Появилась река, которой здесь раньше не было. И вишенка на торте — циклопический артефакт, который эту реку глотает, нарушая законы физики.
И вот сюда-то, в этот магический концентрат, зачем-то рвётся Ушкуйник. Причём рвётся не в одиночку, а хочет привести с собой толпу игроков. Для этого Ушкуйник пытался организовать рейд, но влез Бакенщик и всё обломал.
Причём оба этих кренделя почему-то не зарегистрированы в системе. Как будто входят в игру без коконов, напрямую…
Интересно, про зеркало они в курсе? Почти наверняка — да. Может, сами же его и установили, вопрос только — с какой целью.
Гм. А не поступить ли в таком случае по-простому? С пролетарской прямотой и незамутнённостью? То есть взять сейчас каменюку и расколошматить эту стекляшку к едрене фене. А потом сесть спокойно на бережку и дождаться, пока Ушкуйник прибежит на разборки, желательно вместе с Бакенщиком…
Некоторое время Снегирь всерьёз обдумывал такую возможность, но в итоге решил не пороть горячку. Зеркало наполнено магией под завязку, и если его разбить, то может бабахнуть так, что он, Снегирь, ошмётками разлетится по всей округе. Или, к примеру, рухнет игровой сервер. И кто в итоге окажется виноват? Вот то-то и оно…
Не без сожаления он поднялся, снова влез на коня и поехал дальше вдоль русла (теперь уже — вдоль сухого). Удостоверился, что оно метров через двести и правда впадает в Каньон Клыков. По каньону проехал тоже — на юго-восток, к дальней границе каменного массива. По пути пришлось ещё дважды помахать плетью, чтобы отогнать обнаглевших монстров.
Но вот скалы остались наконец за спиной. Снегирь двинулся по наезженной дороге через равнину, к Тень-городу. Марево наш крышами, которое днём казалось невзрачной тучей, сейчас серебрилось в свете луны, неярко и живописно.
Когда он проехал два километра с лишним, восстановилась связь. Снегирь принял входящий вызов — и тот сумел его удивить даже на фоне предыдущих событий.