Его собеседница издала странный звук — не то всхлипнула, не то судорожно вздохнула. Несколько секунд стояла, не шевелясь; лицо её неприятно перекосилось, растеряло хищную красоту. Гнев во взгляде сменился растерянностью, а та — откровенной паникой. Ведьма попыталась что-то сказать, но слова застревали в горле. Она пошатнулась и осела на пол, глаза её закатились.
Башня явственно содрогнулась, будто уловила чувства хозяйки. Снегирю показалось, что стены и каменные своды беззвучно взвыли. Снаружи донёсся гром. Запах озона наполнил зал; в наэлектризованном воздухе послышался сухой треск.
Трон начал деформироваться — брёвна-кости, из которых он был составлен, утратили твёрдость и превратились в некое подобие пластилина; они стремительно размягчались, теряя форму. В этом было что-то физиологически чуждое, тошнотворное. Снегирь непроизвольно поморщился.
Лицо ведьмы тем временем побледнело, буквально выцвело. Это было похоже на размытую полинявшую фотографию — или, точнее говоря, на стоп-кадр со старинного чёрно-белого телевизора. В следующее мгновение кадр этот стал крупнозернистым, дёрнулся, исказившись рябью помех, и рассыпался крупинками пикселей.
Цифровое вместилище ложной личности перестало существовать — а гражданка Глузякина, получательница услуг по тарифному классу «платинум», очнулась в своём индивидуальном коконе, установленном в петрозаводской квартире.
Оглядев опустевший зал, Снегирь произнёс:
— Скриншот.
Пространство вокруг мигнуло — местная магия конфликтовала с внешним управляющим кодом. Но сам факт того, что код этот начал действовать, был наглядным свидетельством — вмешательство идёт штатно.
Воздух в зале стал неприятно-сухим — он будто наполнился мельчайшей колючей взвесью, которая была невидима, но царапала носоглотку при каждом вздохе. Снегирь попятился к выходу и бегом спустился по лестнице. Слуги ведьмы, утратившие магическую привязку, топтались посреди вестибюля и непонимающе озирались. Он крикнул:
— Все во двор! За мной!
Получив наконец недвусмысленное и чёткое указание, они рванулись наружу. Тащили с собой и тех, кто потерял сознание в схватке; не забыли даже гадскую псину. Снегирь вскочил на коня и погнал его к воротам. Обитатели башни бежали следом. Ограда, окружавшая территорию, иссыхала — колючки осыпа́лись с неё на землю, как хвоя с ёлки, которую забыли убрать после новогодних каникул.
Осадив скакуна, Снегирь обернулся.
Башня оплывала, будто свеча. Воронка над ней, образованная серыми тучами, вращалась с пугающей быстротой. В центре этой воронки зародился хобот-отросток — и потянулся вниз.
Это выглядело так, словно башня, продолжая разрушаться и таять, всасывает тучи в себя. Хобот-смерч, увитый гирляндами розовато-лиловых молний, ввинчивался в развалины, а тучи над ним редели — в сером пологе появлялись голубые просветы.
Очередной громовой раскат прозвучал как взрыв. Конь заржал перепуганно и встал на дыбы — Снегирь едва его успокоил. Смерч над остатками башни лопнул и разлетелся мелкими ошмётками дыма. Солнечные лучи хлынули горячим потоком. Холмы в отдалении бледно зазеленели, возвращая себе летний окрас, но в непосредственной близости от развалин трава так и осталась тёмно-чернильной.
Слуги ошеломлённо вертели головами. Один из них сунулся к Снегирю, желая что-то спросить, то тот не стал слушать — погнал коня прочь по мокрой дороге, заблестевшей под солнцем. Вопрос, что дальше будет с этой локацией, его уже не заботил. Пусть решает начальство.
Оно, начальство, может, к примеру, дать задание программистам, чтобы те переделали пострадавший фрагмент. Раз уж доступ восстановился, есть возможность исправить баги, возникшие из-за мадам Глузякиной. Там, в реальности, кодеры будут лупить по клавишам, а тут, в виртуальном фэнтези-мире, остатки башни тихо сотрутся, чернильные пятна вокруг исчезнут, а травка снова зазеленеет.
Скорее всего, однако, сделают по-другому. Развалины сохранят, чтобы путники, проезжая мимо, дивились и ужасались. Виртуальность обогатится новой легендой — о том, как злая сумасшедшая ведьма лелеяла чёрный план по захвату мира, но странствующий рыцарь-герой из Птичьего Ордена поверг её в поединке. Раздавил, так сказать, ползучую гадину кованым сапогом.
Начальство очень трепетно относится к фольклорным историям, которые зарождаются сами, а не по прихоти сценаристов. Считает, что игра таким способом обретает дополнительную устойчивость…
Через четверть часа, поравнявшись с постоялым двором, он соскочил с седла — после всех треволнений хотелось перекусить, отдохнуть и выпить. Ну и заодно посмотреть на физиономию степняка, предрекавшего, что Снегирь сгинет в башне.
— Ау, хозяин! Ты где?
Никто почему-то не отзывался. Снегирь прогулялся между столами, потом зашёл за стойку и, откинув полог, заглянул в подсобное помещение — пусто. Прислушался — ни единого звука.
Он обследовал кладовку и кухню, наведался в гостевые комнаты на втором этаже, вышел на задний двор, но хозяина нигде не было. Вернувшись в зал, Снегирь задумался. Ситуация нравилась ему всё меньше и меньше. Теоретически хозяин мог, конечно, уехать куда-нибудь по делам — но в этом случае он, по крайней мере, запер бы наружную дверь.
Или степняк, увидев магическую грозу над ведьминой башней, настолько перепугался, что бросил всё и сбежал без памяти? Нет, это вряд ли — не похож он на труса и паникёра…
Снегирь ещё какое-то время стоял в раздумьях, потом сказал себе — да и ладно. В самом деле — все эти странности уже его не касались. Он своё дело сделал, миссию выполнил. А с этим постоялым двором, как и с остатками башни, пусть разбираются уже те, кому положено по штатному расписанию.
Но всё-таки непонятно — исчез не только хозяин, но и бутылки с полок. А ведь когда он, Снегирь, общался с содержателем заведения, бутылки стояли целой шеренгой, наперебой пестрели наклейками. Был не только солнечный грог, но и ром вроде бы, и коньяк…
Пытаясь вспомнить подробности, Снегирь вдруг почувствовал тошноту и головную боль. Замерев, он осторожно сделал глубокий вдох. Подумал, что виной всему — переутомление. Миссия была непростая и трудоёмкая, нужен отдых. А значит, пора домой…
Через час он въехал в столицу графства. Город был не очень большой, но солидный, с романтизированной средневековой архитектурой. Приветливо блестели окна домов, краснели черепичные крыши, благоухали цветы на клумбах. Разномастные лошади, цокая копытами по брусчатке, легко тянули пролётки и фаэтоны. Чистенькие торговки, болтая, возвращались с базара. На площади пробили часы — раскатисто, звонко и с некоторой даже игривостью.
Портальный зал располагался напротив ратуши, в белокаменном павильончике, который был густо увит плющом. Когда Снегирь подходил к крыльцу, из дверей навстречу выпорхнула девица — большеглазая, подчёркнуто стройная, в коротеньком сарафане. Она огляделась с жадным восторгом — это был, похоже, её дебют. Снегирь, подмигнув ей, переступил порог.
Все три портала были свободны. В режиме ожидания они выглядели как замурованные арочные проёмы; перед каждым из них стояла массивная деревянная тумба — высотой примерно по пояс взрослому человеку.
Подойдя к ближайшей тумбе, Снегирь раскрыл лежащий на ней фолиант с тиснёной обложкой. На форзаце имелась карта материка, цветная и стилизованная — Корундовый Хребет вальяжно поблёскивал, а Бор-без-Солнца темнел зелёным хвойным пятном. Города были разбросаны по всему континенту, но самые крупные расположились на побережье. Порталы обозначались мерцающими точками с номерами.
Он неторопливо полистал фолиант. Собственно, необходимости в этом не было — нужную комбинацию цифр он помнил и так. Но шорох бумаги всегда действовал на него умиротворяюще, а её запах приятно щекотал ноздри. Такое вот перелистывание страниц было личной традицией Снегиря, причудой в каком-то смысле, а заодно — подходящим способом, чтобы помедлить перед отбытием и напоследок спросить себя, не упущено ли что-нибудь важное.
Сегодня всё вроде было в порядке — задание выполнено чётко и в срок. Разве что исчезновение степняка осталось занозой в памяти, но это уже — отдельная тема…
Снегирь закрыл фолиант и взялся за укреплённую тут же, на поверхности тумбы, круглую рукоятку с делениями и цифрами. Повернул её со щелчком. Всего таких рукояток имелось три — и каждую он установил на ноль.
Участок стены, ограниченный аркой, беззвучно протаял вглубь, и за ним открылся тоннель, заполненный клубящейся мглой. Снегирь, задержав дыхание, шагнул в проём.
***
— Салют странникам!
Голос прозвучал жизнерадостно, с откровенной подначкой. Снегирь разлепил глаза и хрипло вздохнул. Он лежал на спине, а над ним склонялась ухмыляющаяся веснушчатая физиономия. Помещение было заполнено ярким электрическим светом.
— Как самочувствие? Как житуха?
— Терпимо, — буркнул Снегирь. — Над ухом только не ори, дурик…
— Замечательно! Пациент оклемался — и сразу же оборзел! Революция в медицине! И я, кстати, не ору, а осведомляюсь интеллигентным шёпотом. Просто у тебя восприятие ещё не стабилизировалось — слух, зрение, вся фигня. Ну-ка, смотри сюда — сколько видишь пальцев?
— Один, причём средний. Очень смешно.
— Проверка успешно пройдена, поздравляю!
— Кончай балаболить, Сёма. Встать лучше помоги.
— Сейчас, не дёргайся только. Серьёзно, Артём, полежи минуту спокойно. Отсоединяю контакты…
Снегирь-Артём ощутил, как отлепляются присоски от кожи на голове и вытягиваются иглы из вен. На руках и ногах разжались захваты — и он, поддерживаемый Сёмой, не без труда поднялся из кокона. Голова кружилась, пошатывало, но в целом жить было можно.
— Я в душ.
— Ага, — согласился Сёма, — тебе не помешает. Тот ещё запашок…
— Сам попробуй полежи двое суток — я на тебя тогда посмотрю.
Ковыляя в сторону душевой, он услышал, как разговорчивый техник-медик сообщает по телефону:
— Да, шеф, Кулагин только что вылез. Нормально себя чувствует, огрызается. Что? Да, понял, передам…
Включив прохладную воду, Артём, уже почти переставший ощущать себя Снегирём, подставил лицо под струи. Конечно, в виртуальном пространстве тоже можно купаться — хоть в ванне, хоть в речке, хоть в водопаде. И для абсолютного большинства игроков ощущения при этом будут неотличимы от настоящих. Но он-то принадлежит к тем мельчайшим долям процентов, у которых всё несколько по-другому…
Когда он вернулся и достал одежду из шкафчика, Сёма подал ему кружку с горячим кофе и шоколадный батончик:
— На, держи, перекуси по-быстрому. А потом шуруй во вторую переговорную — шеф зовёт.
— В переговорную? Нафига?
— Понятия не имею. Он мне не докладывает, как ты понимаешь.
Прихлёбывая кофе, Артём привычно оглядывал помещение. Девять яйцеобразных конструкций из металла и пластика были расположены в три ряда. Конструкции эти в официальных бумагах именовались модулями индивидуального подключения, а в обиходе — коконами. Пять из них были сейчас задраены — внутри находились люди, а на дисплеях рядом мерцали цифры, графики и зигзаги кардиограмм. Три кокона пустовали, пребывая в готовности. И, наконец, с последним, откуда недавно вылез Артём, возились техники под наблюдением Сёмы.
— Ладно, спасибо за угощение. Пойду, раз начальство ждёт.
— Ага, давай. Приходите, как говорится, ещё.
Артём шагнул в лифт, поднялся на административный этаж. Вторая переговорная напоминала аквариум — стена, отделявшая её общего коридора, была стеклянной, и тех, кто сидел внутри, было видно как на ладони. Подобные дизайнерские решения всегда приводили Артёма в недоумение. Впрочем, его мнение никого, естественно, не заботило.
В аквариуме шеф сидел не один — его собеседниками были двое господ в прекрасных бизнес-костюмах и с хищно-цепкими взглядами. Артёму пришло на ум, что так могут выглядеть перевёртыши-волки, но потом он вспомнил, что уже вернулся из виртуальной сказки в реальность. Ну, значит, не волки, а какие-нибудь инвесторы…
— Присаживайся, Артём, — сказал шеф. — Господа, это — один из наших специалистов, которые так вас интересуют. Он постарается удовлетворить ваше любопытство. Но сначала — позвольте ещё буквально несколько слов о концепции проекта в общем и целом. Вы спрашивали меня, почему мы так далеко ушли от традиционных принципов многопользовательских игр, от многих вещей, которые прежде считались аксиомами и прописными истинами…
— Да, — подтвердил тот волк (то есть, тьфу, инвестор), что был постарше. — Давайте говорить прямо. В вашей игре отсутствует респаун — нас это категорически не устраивает. Одна единственная жизнь для каждого персонажа — такой вариант отпугнёт клиентов.
Голос у него был скрипучий и громкий, тон — не терпящий возражений. Шеф, однако, оставался спокойным:
— Да, я понимаю, о чём вы. Но сверхреалистичность, как выяснилось, имеет очень жёсткую логику. Человек, попадая в нашу игру, практически забывает, кто он на самом деле. В первые полчаса ещё держится настоящая память, но потом она размывается — или, точнее, становится подсознательной. То есть подспудно человек знает, что он в игре, но в роль вживается очень плотно. Если персонаж гибнет, человек просыпается в своём коконе, и обратной дороги нет. Вернуться в игру с тем же персонажем уже нельзя — психика отторгает такую возможность, что приводит к программным сбоям. Для нас самих этот феномен стал поначалу полным сюрпризом. Но таковы факты, ничего не поделаешь…
— Вот смотрите, — вмешался второй инвестор. — Вы пошли в рейд, и вас загрыз монстр. И всё, кирдык? Какой интерес?
— Во-первых, отсутствие респауна компенсируется, хоть и частично, мощной лечебной магией. Грубо говоря, если персонажу не оторвали голову, то его можно сравнительно быстро вылечить. Во-вторых, как показала практика, далеко не всех игроков интересует истребление монстров без риска для своей собственной шкуры. В нашей игре хватает адреналина и приключений, но нет безнаказанного и бессмысленного кровопролития. Именно это многих и привлекает — наверняка вы об этом знаете, иначе просто не обратились бы к нам.
— Ладно, — сказал волк номер один, — данную тему пока оставим. Сейчас нам прежде всего хотелось бы полной ясности насчёт багов. Например, пресловутое залипание…
— Тут, — вздохнул шеф, — действительно есть проблема, причём довольно серьёзная. Но наша компания придерживается принципа полной открытости для инвесторов, так что… В общем, дело такое. Чтобы сознание человека окончательно не растворилось в игре, программа периодически посылает ему сигналы. И персонаж на несколько минут вспоминает — ха, да ведь это всё понарошку! На самом деле я не средневековый рыцарь, а Иван Иванович из Задрищенска. Понимаете? Вот. Но иногда — очень редко — бывает так, что психика игрока подавляет эти напоминания. Игрок залипает в виртуальном пространстве. И если его не вывести из этого состояния, он может полностью закупориться в игре, что, как вы понимаете, очень и очень плохо. Вот нам и приходится изощряться…
Инвесторы-волки переглянулись, и тот, что помоложе, сказал:
— Взять и тупо отключить залипшего от сети. Пусть проснётся.
— Нельзя. Если игрок бесповоротно отождествил себя с персонажем, то внезапное отключение может стать психическим шоком. Человек пострадает в реальном мире.
— Гм. И что вы с таких случаях делаете?
— В таких случаях, — сказал шеф, — вмешиваются особые люди. Вроде него.
И указал на Артёма.