Недалеко от песчаного берега, на котором развевались на свежем морском ветерке метелки кокосовых пальм и в бинокль можно было различить желтые пятнышки созревших орехов, с корабля спустили катер. Через пол часа Гарри высадился в небольшой красивой бухточке, вход в которую сторожили коралловые рифы. О них разбивались изумрудные брызги морской воды. Здесь даже при спокойном море шумел прибой.
На берегу его встретил заместитель по группе Вико Стар. Широко улыбаясь, он шел навстречу, протягивая обе руки, как радушный хозяин, встречающий дорогого гостя.
Гарри знал, что все приготовлено к его приезду. В небольшом загородном доме - кабанье он через несколько минут уже беседовал с теми, с кем должен был направиться на подводной лодке к берегам Кубы.
Гарри выслушал рапорты своих людей, а затем вместе в Вико Старом пошел купаться. По возвращении с моря они плотно поели и разошлись по своим спальням.
В ту ночь Гарри спал, как никогда, крепко, а встав утром, подумал, что это предзнаменование удачи. Он вышел в небольшой дворик, где все дышало покоем и уютом. Большие красивые цветы не давали никакого аромата, зато пиния - южная сосна, благоухала. Она издавала тонкий аромат, напоминавший Гарри его детские годы, проведенные в Калифорнии.
В школе радист принес ему расшифрованную депешу. Шеф предписывал Брэдли незамедлительно вернуться в США, но не в Вашингтон, а в Майами.
"Видимо, что-то важное произошло", - думал Брэдли, готовясь к поездке на аэродром.
НА ПЛОТУ
Ночь на плоту, куда спустился Хоакин с борта рыболовецкого судна, прошла спокойно. На плоту находились шесть человек: родители Хоакина - отец Родригес, мать Марта, его двенадцатилетняя сестра, он сам и два перегонщика плота. Хоакин не знал, как их звали, и в этот день так и не узнал их имена.
События на плоту развивались стремительно, очевидно, по заранее спланированному сценарию.
После завтрака, когда на море было спокойно, а плот, благодаря ветру и единственному своему парусу продолжал двигаться в сторону американского берега, плотогонщики с родителями Хоакина уединились в палатке для сверки курса.
Потом из палатки раздались глухие удары и крики.
Хоакин и сестра забеспокоились.
Сестра отдала Хоакину большую куклу, которая все время была у неё в руках.
- Хоакин, - тихо сказал она, - возьми её, ты знаешь, что делать с ней!
Хоакин положил куклу к себе на колени и на спине надавил пальцем на скрытую пружину. Спина куклы чуть отодвинулась в сторону, и подросток ощутил в своей руке рукоятку пистолета.
Со стороны казалось, что Хоакин сидит на низком коробе с вещами и держит куклу одной рукой за талию.
Сестра со страхом и беспокойством смотрела в сторону палатки, Хоакин весь напрягся и внутренне сжался. Похоже, самое худшее, о чем его с сестрой предупреждали родители, произошло.
Наконец, из палатки выскочил пожилой плотогонщик, на ним молодой. Оба они уставились на детей.
Пожилой, кивнув в сторону детей, сказал:
- Займись щенками, они нам тоже не нужны! А я поищу драгоценности. Они, наверно, или в той коробке, на которой сидит парнишка, или даже в кукле, что он держит на коленях. Драгоценности часто прячут в куклы и отдают их детям, меньше подозрений!
В этот момент Хоакин перестал колебаться и выхватил пистолет. Отец учил его, как с ним обращаться. Он говорил ему: "Не меньше двух попаданий в человека. После одной пули человек ещё может двигаться, после двух - вряд ли..."
Плотогонщики ещё не успели понять, что происходит, как Хоакин выстрелил. Первая пуля попала старшему плотогонщику в живот, вторая в пах, и он скорчился на месте, низко присев на плот.
Второй, молодой плотогонщик, в какую-то долю секунды колебнулся испугался направленного на него пистолета и, вместо того чтобы броситься на Хоакина и в прыжке попробовать смять его, повернул к борту плота. Это его и погубило. Первая пуля попала ему в шею, вторая хлестнула по правой ноге, и он свалился в воду. Дети услышали крик и шумный всплеск воды от человеческого тела, упавшего с плота.
Хоакин, пока стрелял в людей, чувствовал себя как бы вне времени и пространства. Когда первое напряжение прошло, он услышал протяжный крик сестры:
- Хо-о-а-а-кин!
Он оглянулся и увидел, что она сидит на плоту, закрыв лицо руками, рыдает и кричит.
Какое-то движение впереди заставило его посмотреть туда, где корчился со своими ранами пожилой плотогонщик. Тот наклонился вперед, и то ли он собирался ползти вперед прямо на Хоакина, то ли это было просто подергивание раненого тела, но Хоакин не стал ждать инициатив со стороны раненого. Он поднял пистолет и поддержав его другой рукой, выстрелил ему прямо в голову. Тот откинулся навзничь, у него подвернулась одна нога, и рухнул на палубу плота.
Воцарилась тишина. Хоакин посмотрел на сестру. Та, зажав рот рукой, смотрела на него. Посидев так несколько минут молча, они услышали лишь слабый плеск совсем крошечных волн о борта плота. Ветра почти не было, но плот продолжал плыть вперед.
ДОПРОС ХУАНЕЛО
...Перед допросом Хуанело Брэдли прочитал последние телеграммы информационных агентств, они не содержали ничего нового. Сообщалось примерно следующее:
"Редакциям газет. Ждите сенсацию о кубинских рыбаках, разоблачения режима на Кубе. Готовится суд над экипажами 4 кубинских рыболовецких судов, задержанных в американских водах. Ждите заявлений кубинских учеников-практикантов. Оставьте место для фото".
- Твое имя Хуанело? - приступил к делу Брэдли, когда ввели к нему кубинского подростка.
- Да, Хуанело.
- Ты хочешь остаться здесь?
- Нет.
- Товарищи тебя покинут, если ты будешь настаивать на возвращении домой.
- Неправда.
- Ты давно знаешь капитана своей "Ламбды"?
- Несколько дней, с тех пор как попал на это судно.
- А раньше не знал?
- Нет.
- Ну, что-то слышал о нем? Раньше он рыбачил?
Хуанело посмотрел на Брэдли и подумал: "Что ему надо от меня? Какое мне дело до капитана, рыбачил он раньше или нет?".
- Не знаю.
Брэдли нужно было узнать все, что можно, об этом капитане. Подозрение вызывал тот факт, что этот капитан высадил ночью одного подростка - Хоакина - на другое судно. Но на других судах его не оказалось. Куда же высадил Хоакина ночью капитан? Совсем на другое судно, и оно ушло совсем к другим берегам? Не связано ли это с наркотиками? Эти и другие вопросы интересовали Брэдли. Но практиканты были чистосердечны и искренни на допросах, и американскому агенту ничего больше выяснить не удалось.
...Возбужденные перипетиями дня, ребята в ту ночь уснули поздно. Не спал один Армандо. Он понимал, что все складывается неблагоприятно, и он, самый сильный и решительный из ребят, ничего не мог предпринять.
Армандо ворочался, вставал, ходил. Вспоминал свою жизнь, думал о старшем брате, о сестре, о том, как она погибла.
Жили они в Сантьяго-де-Куба, на одной из кривых улочек, спускавшыхся круто с холма к широкой, богатой улице Троче.