Случайно, уже стоя по грудь в воде, Маноло оказался в проходе. Но тут его снова закрутил водоворот. В эту минуту подоспела Паула. Вдвоем они дотащили детей до машины...
Однако после этого счастливо окончившегося приключения в ту ночь друзьям отдыхать так и не пришлось. Они и не подозревали, что закончат свое путешествие на финке (поместье) сеньора Гуттьереса.
...До того как настала эта ураганная ночь, сеньор Гуттьерес, живший на улице Сеспедес в Байямо, проснулся ранним утром, но не стал залеживаться: предстояло сделать много дел.
Собираясь сегодня провести ночь в своей загородной усадьбе, сеньор Гуттьерес увидел, что к особняку совсем некстати подкатил на своем "ольдсмобиле" старый приятель Хорхе. Очевидно, у того были веские основания для несвоевременного визита.
Хорхе бросили наследники, удравшие под крылышко американцев в Майами. Расчет был прост: старика не тронут, а за добром он как-нибудь "пока" присмотрит.
Сеньор привез большую новость. Торопливо переступив порог гостиной, он возбужденно, но, понизив голос до шепота, заговорил:
- Вы, наверно, видели сами...
Сеньор Гуттьерес поднял глаза и внимательно посмотрел на своего гостя.
- Они бегут! Милисиано бегут в глубь страны! Садятся на грузовики!
- Ну и что же?
- Высадка, сегодня высадка! Ну вот, наконец-то!
Наклонившись ближе, Хорхе изложил подробности своих наблюдений. В ответ на все сказанное сеньор Гуттьерес, сопоставив лишь ему известные факты, изрек одну фразу:
- Может быть...
Спустя немного он уехал в поместье, а сеньор Хорхе покатил по улицам города, скромно демонстрируя свою старость и покорность судьбе.
Вечером того же дня, как только наступила темнота, вблизи побережья Кубы, в условленном месте неглубоко под водой замерла на несколько мгновений подводная лодка.
Из специального люка, осторожно и мягко разводя руками, выскользнул человек в снаряжении аквалангиста. За собой он вытащил похожий на большую лягушку плавательный аппарат. Захлопнув люк и включив мотор "лягушки", аквалангист, схватившись за ручки рулей, толкнул её перед собой. Через несколько минут "лягушка" увлекла его далеко от лодки, в сторону кубинского берега.
Это была рядовая, хорошо отработанная операция по заброске агента на кубинский берег. Агентом был уже знакомый нам Косой.
К этому времени на финке сеньор Гуттьерес заканчивал свои дела. Он заблаговременно включил холодильник, переговорил с прислугой, местными крестьянами, работавшими у него на сахарной плантации, отпустил домой кухарку-негритянку. Дверь во внутреннем дворе сеньор оставил незапертой и, взяв газеты, уселся под навесом.
Настроение у него было немного подавленное. Может быть, причиной явилась перемена погоды. Воздух был душный и влажный. С трудом дышалось. Нависшие тучи, казалось, вот-вот опустятся на землю и придавят все живое. Уже несколько раз Национальная обсерватория предупреждала население о надвигавшемся с Карибского моря урагане.
Раньше один вид поместья, уже заметного с поворота центрального шоссе, всегда приводил сеньора в хорошее настроение. Финка "Эсмеральда" "Изумруд", была хорошо известна далеко вокруг богатством хозяина, изящной планировкой и плодородием земель. К более ярким, чем сама тропическая природа этих мест, цветущим декоративным кустарникам справа примыкало огромное пастбище для скота, загоны которого терялись далеко за горизонтом. С другой стороны подступали зеленые квадраты плантаций сахарного тростника. Среди них вилась узкая пыльная полоска красной земли - полевая дорога, плохо ухоженная и разбитая карретами - воловьими упряжками. Ее пересекало крытое асфальтом ответвление с центрального шоссе, ведущее к поместью. Черную ленту асфальта сторожили с обеих сторон стройные королевские пальмы, посаженные ещё дедом нынешнего владельца "Эсмеральды".
Над всем этим великолепием старого, ещё живущего мира доминировали далеко видимые белые трубы сахарной сентрали - крупного завода, где перерабатывали тростник и получали сахар-сырец.
Сеньор Гуттьерес не прекратил своего мерного раскачивания даже тогда, когда на небе зажглись первые крупные звезды. Лишь газеты белой шуршащей охапкой сползли с колен и рассыпались у ног. Он раскачивался, равномерно поскрипывая качалкой до тех пор, пока из внутренних комнат не послышалось легкое покашливание.
Долгожданный гость пришел через заднюю дверь и осторожно вызывал хозяина. В случае опасности тот должен был остаться на месте. Но все было в порядке, и хозяин поднялся навстречу гостю.
Свет в окнах финки горел недолго. Гостю необходим был отдых. Но спавших крепким, хотя и не совсем спокойным, сном глубокой ночью разбудил настойчивый стук в дверь. Когда хозяин открыл, на пороге стояли двое. Одного из них сеньор Гуттьерес узнал сразу. Это был сосед, милисиано Мануэль Пиканс. Другой даже не угадывался - на него падала тень от пальмы.
На мгновение какое-то предчувствие заставило его задержать руку на замке двери, но закрыть дверь он уже не мог. Вместе с Пикансом вошел и тот, второй. Им оказался молодой боец революционных сил, вооруженный автоматом.
Такие визиты были нередки, и сеньор Гуттьерес их не боялся или почти не боялся.
Пиканс в эту минуту далеко не все знал. И тем не менее волновался. Из полученной инструкции, Пиканс хорошо помнил, что нужно быть вежливым, не допускать насилия, конечно, если не случится чего-то непредвиденного. Впрочем, все, что нужно было сделать, было написано в инструкции. Ее-то и вручил милисиано сеньору Гуттьересу, предварительно сказав "Доброй ночи" и вежливо осведомившись, как дела.
Содержание документа не сразу дошло до хозяина финки. Мельком взглянув на него, он пригласил Пиканса и его спутника сесть. Пиканс решительно отказался.
- Мы лучше сразу начнем, сеньор, - сказал он. - Сейчас ровно два часа ночи.
- Что начнем? - не понял хозяин.
- Вы вот что, сеньор Гуттьерес, читайте бумагу.
Хозяин подошел ближе к свету. В бумаге было сказано о решении правительства провести вторую аграрную реформу и национализировать всю оставшуюся у помещиков землю.
Сеньор Гуттьерес сел, ещё раз внимательно перечитал бумагу и только теперь до конца осознал, что пришла та беда, которую он, по крайней мере сегодня, не ожидал.
- Мы должны все осмотреть и переписать, - донесся до него голос милисиано. - Национализация земель проводится в два часа ночи по всей стране, и ничто не должно этому помешать.
"Так вот почему все милисиано уезжали за город!" - вспомнил хозяин поместья.
В это время из спальни вышел Косой. Положение "двоюродного брата" хозяина дома и поддельные документы гарантировали ему безопасность. Но сейчас ему было достаточно одного взгляда на растерянное лицо Гуттьереса, чтобы понять: на этот раз выпутаться будет нелегко.
- Это кто? - спросил боец, поднимая автомат.
Вместо того чтобы бойко изложить версию о "двоюродном брате", хозяин запнулся. Его молчание оказалось долгим, достаточно долгим, чтобы боец заставил Косого поднять руки, а Пиканс вытащил из кармана "двоюродного брата" пистолет. Шпиона связали, посадили на тахту в углу гостиной и приступили к осмотру и описи имущества. Нужно было торопиться, чтобы к утру сделать все. Вести шпиона в город сейчас было бесполезно, все были заняты проведением земельной реформы.
При осмотре финки милисиано нашли склад оружия: автоматы, пистолеты, патроны, ножи, а также портативный радиопередатчик. Склад был заделан очень небрежно. Его не только было легко обнаружить, но и понять, что им недавно пользовались.
Пока возились, не заметили, как на дворе засвистел ветер, потом начался тропический ливень. Вопреки обыкновению он не прекратился и через час. Ветер крепчал. Затрещала крыша, со двора полетели мелкие вещи, мусор, ветки деревьев. Стихия бушевала.
Финка сеньора Гуттьереса стояла на высоком холме, и её обитателям серьезная опасность не грозила. Лишь один Пиканс беспокоился. Он встал и подошел к окну. И когда милисиано повернулся, все увидели взволнованное и расстроенное его лицо.
Косой, что-то сообразив, стал буравить взглядом хозяина дома. Наконец тот поднял на него глаза. Косой взглядом указал ему на милисиано.
В подобной обстановке мысль работала быстро. Сеньор Гуттьерес придвинулся к Пикансу, в голосе его зазвучало неподдельное участие:
- Что случилось?
Пиканс поежился, как от холода, хотя в комнате было влажно и душно: ему явно было не по себе.
- Вы же знаете, сеньор, у меня там, в низине, дом, семья.
Косой и хозяин снова переглянулись. Но Гуттьерес не спешил. Это был их последний шанс.
Включили радио. Взволнованным голосом диктор сообщал: река Кауто вышла из берегов, число мест затопления катастрофически растет.
Все обернулись в сторону Пиканса.