— Yorgos (Йоргос), — Яннис тупым концом копья постучал по двери, — elsai kala? (у тебя все в порядке?).
Так и не услышав ответа товарища, ликеец отворил дверь и осторожно заглянул внутрь. В комнате было темно.
— Yorgos (Йоргос)? — воин выставил копье. — Pios elsai? (Где ты?).
Яннис не успел спохватиться, когда из мрака выскочил Никс и накинул на бычью шею воина цепь. Тот вырывался и брыкался, но следопыт ударил ликейца под колено и повалил на пол. Через минуту борьба стихла.
— Поллукс вряд ли будет в восторге, — отозвался Эгон.
— Плевать на него, — процедил Никс. — Надо бежать, пока не нагрянула стража.
— Тут я тебе не помощник.
Бестолковые замечания Эгона только больше раззадоривали Никса. Он до сих пор не понимал, как древнее существо, которое обладало несравненной мощью, оказалось беспомощным перед канализацией. Следопыт снова поразился умением падшего бога удивлять его.
Никс оказался один. Никакой помощи ждать не приходилось, и за каждым поворотом подстерегала смерть. И первым делом он вернет украденные доспехи и оружие. Босой и безоружный он неслышной поступью прошел до первого перекрестка. Уже там задумка едва не сорвалась из-за того, что путь привел к укрепленной баррикаде, где на страже стояло целое братство. Дальше — вдоль всего канала сидели мятежники и готовились к нападению: кто-то натачивал клинок, кто-то штопал доспех, кто-то наносил краску на лицо.
— И что теперь?
«Проберемся мимо них. Видишь третий поворот? За ним арсенал. Забираем оружие и валим».
— Чудесный план! Как только твои мозги выдержали такие усилия? Череп не болит?
Никс уставился на смердящий грязный поток.
— Да-да, проплыви мимо целой армии, а потом подохни от заражения? Ты рехнулся! — возмутился Падший. — Да тут не меньше пятисот футов, а всплывешь раньше — тебя расстреляют!
Как же он устал от не стихающих причитаний и возражений нудного божка. Вместо ответа Никс набрал полную грудь воздуха и тихо нырнул в сточные воды. В одном Эгон прав: если вскоре он не выплывет, то в лучшем случае подцепит заразу. И все же мутная вода надежно укрыла его от глаз ликейцев, поэтому он без труда преодолел половину пути.
— Давай, всплывай уже! — вопил в голове Эгон.
«Рано». Никс терпел боль и продолжал упорно грести в надежде, что быстрое течение поможет оставить солдат далеко позади. Горькая вода просачивалась в рот, обжигая язык и гортань, глаз зудел от грязи, а свет от факелов с поверхности все никак не исчезал. Никс начал задыхаться.
— Поворот!
Никс поборол течение и свернул. Ему повезло: никто не заметил всплывающего беглеца, и следопыт мог спокойно перевести дух. Лицо разъедала кислотная дрянь, а как она воняла — о, Создатель! Хуже, чем тухлая рыба или яйца. Никс прислушался. Вроде спокойно. Он поплыл дальше — мимо столовой, в которой одинокий повар прибирал за одичавшими солдатами, мимо патруля, мимо играющих в карты часовых. Никто не заметил тень на поверхности.
Наконец Никс добрался до арсенала. У воды стоял стражник с факелом.
— Внутри наверняка тоже есть.
«Главное убрать этого».
Следопыта вновь поглотила вода. Он подплыл впритык к ликейцу и резко схватил за ногу. Послышался всплеск, стражник ушел под воду; Никс вдарил ему по лицу, нащупал нож на поясе воина и нанес несколько ударов в прорези доспеха.
Дверь в арсенал распахнулась, и из него вылетел второй воин с мечом наперевес. Ошарашенный внезапным исчезновением товарища, ликеец подошел к догорающему факелу. Едва он склонился над водой, из нее вылетел Никс и вогнал лезвие в шею противника. Тот плюхнулся вслед за напарником и беззвучно ушел на дно.
— Неплохо. Вэл бы одобрил.
«Скорее заломил бы меня и хорошенько всыпал. Тут скрываются не воины, а наспех собранная банда».
В арсенале Никс быстро отыскал оружие и одежду, а затем сразу рванул вверх по течению. На противоположной стороне его уже заметил очередной патруль. На весь проход раздалось громкое:
— Vatis! (нарушитель!).
Никс побежал сломя голову.
— Эй ты, стой! — уже на илларийском потребовал сержант. — Стоять, мать твою! — Он посмотрел на своих людей. — Что встали? Соберите больше солдат и за ним, живо!
Следопыт ускорился, и вскоре оказался перед массивной металлической дверью. Через ее крохотное круглое окошко забрезжил серебристый лунный свет. За дверью слышался раскатистый рев водопада. «Выход!». Никс одним рывком открыл ее и очутился у самого края утеса. Из скалы слева торчали несколько широких труб, из которых мощным потоком струилась вода, собранная со всего города, а справа простирался густой непроходимый лес.
Никс облегчено выдохнул. Ликейцы дали ему солидную фору.
— Что ж, пора ненадолго залечь на дно.
Но его желанию не суждено было сбыться. Навстречу из близлежащих зарослей вышел вооруженный до зубов отряд разведчиков. Они непринужденно болтали и смеялись. Один из них удивленно уставился на Никса.
— Paidos…(Парни…). — Он указал пальцем на незнакомца.
Остальные воины быстро выхватили луки и мечи. Наконечники десятков стрел смотрели на следопыта.
Он прикрыл глаз и пробурчал:
— Вот дерьмо…
— И что дальше? — поинтересовался Эгон. — Снова пустишь в ход пламенное красноречие?
«Да пошел ты!».
Не дожидаясь ответа ликейцев, Никс вбежал обратно в канализацию и подпер дверь стальным прутом от решетки, который лежал рядом.
— Надолго это их не задержит.
— И без тебя знаю! — огрызнулся Никс. Его снова зажали со всех сторон; беспорядочный топот преследователей позади становился все громче. И что самое неприятное — он ощущал давящую ауру довольно могучего чародея.
«Настырные ублюдки».
— У меня есть идея — натравим на них элементаля!
— Что? — не понял Никс. — Что ты несешь?
— Сам подумай, это место — не просто канализация. Зачем тут столько комнат? Думается мне, здесь раньше была темница, а значит, тут еще должны работать охранные заклинания.
«Откуда такая уверенность?».
— В стародавние времена любимым развлечением чародеев было создавать духов стихий в подобных злачных местах и наблюдать за мясорубкой. Эх, было же время…
В дверь уже ломились, громко проклиная ненавистного следопыта. Никс помчался куда глаза глядят.
«Тогда почему ты раньше молчал?!».
— Так ты и не спрашивал, — невозмутимо ответил Эгон. — К тому же я не уверен, что элементаль еще тут.
«Так что мне-то делать?!». Худощавый чародей со сверкающим посохом уже успел швырнуть в Никса молниевый заряд. Сгусток стихийной энергии пролетел рядом и врезался в стену, проделав в ней огромную дыру, из которой повалил густой дым.
— Нам нужна комната с отпечатком древнего колдовства. Ты просто беги, а я скажу, если что-нибудь почую.
«И это твой план? — возразил Никс. Выстрел мага опалил край плаща. — Бегать по кругу, пока ты ищешь выдуманную комнату?» — Сфера убийственной силы разнесла в пыль каменную кладку перед Никсом и отбросила его. Следопыт натужно поднялся, голова гудела от боли, мысли тяжело ворочались, словно жернова на мельнице.
Разведчики уже выломали дверь и присоединились к погоне, тоннели заполонили звуки бренчащих доспехов, а маг продолжал палить по Никсу всеми возможными заклинаниями, но тот уверенно уходил из-под удара благодаря отточенным рефлексам и подсказкам Эгона.
Все больше и больше пустых комнат оставалось за спиной. Падший молчал. На бегу Никс успевал замечать невысокие обелиски, которые уже успели порасти грибком или рассыпаться за сотни лет бездействия.
Неожиданно Эгон завопил:
— Стой!
Никс влетал в комнатушку, уклоняясь от летящего в спину болта.
«Эта?». Следопыт уставился на квадрат из четырех камней. На потолке виднелась печать — рисунок в виде капли с опоясывающими ее рунами.
«Что я должен сделать?», — спросил Никс, подбежав к первому камню.
— Надписи практически стерлись… Ага! Магическая пыль еще держится. Сомнений нет — элементаль еще здесь. Сотри ее, живее!
Никс достал нож и принялся счищать остаточный слой защиты, чтобы разрушить барьер и выпустить опасную тварь наружу. Он почти закончил, как вдруг услышал громоподобный голос чародея на илларийском языке:
— Подними руки и повернись ко мне лицом! Одно резкое движение и ты разлетишься на мелкие куски.
Следопыт замер.
— Чего ты ждешь, Никс? Давай уже!
— Я приказал тебе развернуться, убийца! — бушевал маг. — Эй вы, приведите его сюда.
Двое солдат загромыхали доспехами.
«Думаю, пора».
Никс в последний раз провел лезвием по камню и развернулся. Он поднял руки вверх, наблюдая, как вода начинает стремительно прибывать. Чародей нахмурился, огляделся, будто пытался что-то найти.
— Странно… — произнес маг и посмотрел на обелиски. Его глаза расширились от ужаса. — Уходим отсюда! — заорал он.
Никс довольно улыбнулся.
— Поздно.
Водяной элементаль с оглушительным ревом возник позади Никса, вырвавшись из многовекового заточения. Следопыт что есть мочи побежал дальше.
«Твою мать, у меня уже ноги сводит от непрерывной беготни!».
— Погоди, то ли еще будет.
Самые догадливые ликейцы последовали его примеру и бросились наутек. Остальные завороженно смотрели на растущее с каждой секундой существо, которое почти заполнило собой тесную комнату. Ликейцы безрезультатно тыкали в сгусток воды пики и мечи, но элементаль просто расстреливал глупых людишек водяными снарядами. Брызги под давлением и усиленные магией духа пробивали доспехи насквозь, вырывали конечности и сносили головы. Дух пировал, наслаждаясь учиненной бойней. Полсотни человек испарились всего за минуту, остальные бойцы во главе с магом мчались за Никсом.
Как только элементаль разобрался с ликейцами, он устремился по главному тоннелю за выжившими. Древняя команда в разуме создания убивать все живое в этой части лабиринта все еще действовала. Бурлящий поток воды беспощадно поглощал солдат одного за другим, продолжая мчаться вперед.
Никс бежал как никогда раньше, однако возраст и старые раны давали о себе знать. «Больше… ни ногой…в этот…чертов город!».
— Этот упрямый колдун все еще преследует тебя.
Никс на мгновение обернулся.
— Тебе не уйти, глупец! — злорадствовал маг. — Впереди тупик.
Тупиком маг назвал высокие стальные ворота в два человеческих роста, что раньше служили главным входом в канализацию. Следопыт в отчаянии забарабанил по дверце. Снаружи послышался голос.
— Не может быть, — прохрипел Никс, пятясь назад.
Створки со скрипом стали открываться; прохладный ветерок ударил Никса в лицо, вытесняя из легких затхлый воздух, а свет десятков фонарей пронзил мрак древних тоннелей. Ферксийский сержант вышел вперед и недоуменно посмотрел на следопыта, словно завидел призрака.
Свирепый рев заставил ферксийцев вздрогнуть, они отступили, держа наготове копья и арбалеты. Никса зажали меж двух огней.
— Никс, смотри!
Тем временем чародей выдохся. Он остановился, унял дрожь во всем теле, затем прикрыл глаза и забормотал заклинание. Никс заметил всполохи энергии вокруг мага, искрящиеся пучки молний слепили, его руки стали средоточием разрушительной мощи, а посох загорелся синим пламенем. А за спиной чародея элементаль уже раскрыл пасть.
— Невероятно…
«Неужели остановит?».
Ликеец развернулся, обхватывая оружие обеими руками, и поднял посох над головой.
— Ты не про…
Поток воды снес мага как пустяковую преграду, размазывая его внутренности по стенам и измельчая кости.
— З-закрывай! — приказал командир солдатам.
— Заклинило! — раздалось в ответ от напуганных людей.
Пока ферксийцы возились с воротами, Никс выскользнул наружу и кинулся в укрытие в ту секунду, когда водный дух врезался в первые ряды имперцев и в одночасье испарил их. Впрочем, и сам элементаль под воздействием заклятия перенесся в иной план.
Из канализации послышались громкие крики.
«Ликейцы…».
— Идут сюда! Смываемся, Никс!
«Стой. — Следопыт приложил ладонь к земле. — Чувствуешь дрожь?».
Из прохода со страшными воплями выскочила ватага безоружных воинов, которые в панике уносили ноги. Гвардейцы соорудили шаткую стену щитов, опасливо отступая от входа. Мгновением позже наружу выбрался не то демон, не то дьявол. Облако голубого пламени с четкими очертаниями лица выдохнуло в оцепеневших солдат струю разъедающего жара. Камень под ногами потрескался, поэтому Никс благоразумно отошел подальше от трещины, из которой заструилось что-то прозрачное словно раскаленный воздух в летний зной.
— Этот запах…
Когда существо задело атакой бесцветную марь, ближайшие дома взлетели на воздух, забросав обломками солдат и случайных зевак, которые имели глупость поверить, будто все происходящее — чародейские фокусы.
— Похоже, мы выпустили не одну тварь, — заключил Эгон, продолжая вместе с Никсом созерцать потоки огня из-под земли.
****
— Ты говоришь по-ферксийски? — спросил Кридл у веснушчатого юноши, который сидел на табурете возле решетки с таким видом, будто муху проглотил. — А по-илларийски? — Не сдавался наемник. — Всеобщий?
Агопайос старательно притворялся, что не понимает, о чем толкует Кридл. В давящем молчании он продолжал исполнять приказ отца. Кридл восхищался выдержкой и преданностью делу воинов Поллукса, а также их самобытностью. Истинный ликейский боец являл собой армию, чего не скажешь об ферксийцах. Вовремя снеси командиру голову — отряд развалится.
— Тебя же зовут Агопайос? — Кридл заметил, как голова юноши легонько дернулась, и на мгновение взгляд ликейца скользнул по пленнику. — Илларийский все же понимаешь…Ты хочешь что-то спросить у меня? Не стесняйся, — он расслабленно откинулся на спинку стула, — задай вопрос.
В душе Кридл восхитился Агопайосом. Сжатые кулаки юноши, его смятение от желания докопаться до правды, пока отец занят, перевешивало здравомыслие. Кридл знал, что бунтарский дух и стремление проявить себя присуще молодым, потому как сам однажды попал в подобную ловушку. Чувства затмевают разум.
Агопайос собрался с духом и спросил:
— Зачем Ферксия напала на Ликею? Зачем она стала воевать со всем миром?
Кридл удивленно вскинул бровь.
— Зачем? Ты видел Хоэнтвиль?
Юноша покачал головой.
— А Таубер, Трайберг, Гентхайм?
— Нет, я не бывал в Ферксии.
Наемник чуть подался вперед.
— Ферксия, — угрюмо начал Кридл, — кусок замерзшей, безжизненной пустыни, где с тяжким трудом можно отыскать несколько зеленых деревьев.
— Но, — опешил Агопайос, — отец говорит, что империя процветает.
В ответ ликеец услышал горький смешок.
— Хех, Ферксия процветает, безусловно, и, отнюдь, не благодаря кропотливому труду жителей, а с помощью завоеваний. В этом смысле наши страны похожи. Твой отец, как и Поллукс, — прошипел Кридл, — просто жадные до драки глупцы. Ликея живет войной, и без противника она угаснет быстрее свечи.
Агопайос вскочил с табурета и угрожающе ударил кулаком по прутьям.
— Это ложь!
— С чего бы мне врать? Я сижу в клетке, связанный, — Кридл вытянул руки, — безоружный, ждущий своей участи пленник.
— Но можно же было торговать, учиться друг у друга! — напирал ликеец. — Мой дед заключил мирный договор с Ферксией!
«Дед? Так значит…».
Кридл расхохотался.
— Ах-ха-ха, торговать? Учиться? Твой дед просто надутый дурак, который хотел продолжить войну. У империи из богатств осталась одна руда для клинков и доспехов.
— Вы сами виноваты! — попрекал наемника Агопайос, схватившись за решетку. — Напали на эльфов, выжгли их земли. Это справедливая расплата.
— Что за вздор? Ферксия никогда не нападала ни на каких эльфов, и уж тем более, не сжигала их земли.
— Но, но… — юноша непонимающе качал головой. — История.
Сардоническая улыбка появилась на губах Кридла.
— Историю пишут победители, парень. В ней много неточностей, предвзятости, недомолвок, ненависти, искажений, глупостей и небылиц. — Агопайос изумленно таращился на него. — В том-то и кроется недостаток людей: они готовы поверить в любые сказки, лишь бы видеть доказательство своей веры. Люди перестали думать, положились на волю богов, на нелюдей, которые следят за нами как за малыми детьми и тайком управляют городами. Пока живы боги, — распалялся Кридл, — пока эльфы и прочие твари ходят по земле, человечество будет стоять на коленях! А все потому, что фэйскому князьку не отдали в лапы императорскую дочь! — в ярости произнес он, но затем успокоился. — Мы докажем, что мы лучше них — лживых предателей, и освободим человечество от этой напасти. Да, Агопайос, в истории много любопытных изъянов, о которых ни отец, ни мать, ни Поллукс тебе не расскажут.
Побледневший Агопайос испуганно отошел от камеры.
— Т-ты безумец!
— Легковерие — вот настоящее безумие.
****
«Как ферксиец прознал о тайном лагере? Как, Асмодей его дери?!». Кастор вышел из глубины пещеры помрачневшим. Всюду враги и шпионы! Он обязан предупредить Поллукса, пока тот не согласовал план нападения с командирами отрядов.
Кастор пошел по узкой тропке к главному лагерю объединенной армии Ликеи. Вдоль всего пути он не раз замечал притаившуюся тень подле деревьев или среди листвы. Ликейские разведчики, чьи умения раньше ставились под сомнение, теперь стали одним из главных орудий в борьбе с Ферксией. Скрытые налеты, убийства, слежка — новая ступенька падения некогда великой страны. Кастор презирал теневую войну, и одновременно понимал, что возвращение родины важнее мелочных разногласий с братом.
Под пристальным взором караульных Кастор зашел в лагерь. Поллукс не стал утруждать себя постройкой стен или частоколов. Мало кто в здравом уме забредет в проклятый лес. Разведотряды хорошо припугнули местные торговые гильдии, убедив их в существовании лесных чудищ. В лагере кипела жизнь, несмотря на ночь: костры горели, воины оттачивали мастерство боя, командиры изучали карты, конструкторы готовили осадные машины к бою, кузнецы и ремесленники занимались ремонтом и ковкой оружия. Ликейцы готовились к штурму. Кто займет главный порт, тот завладеет преимуществом в море и сможет беспрепятственно переправлять войска на другие участки фронта.
Кастор застал брата в командирском шатре за чтением новых вестей из Жемчужины.
— Кастор! — воскликнул высокий мужчина в рассвете сил, когда обернулся поприветствовать брата. Длинные черные волосы обрамляли мясистую шею и мощные плечи. Он раскинул руки в ожидании братских объятий. — Давно не виделись. Поздравляю с поимкой шпиона.
Кастор и Поллукс обнялись.
— Разведка доложила?
Поллукс легкомысленно отмахнулся.
— Ты же знаешь, как они ответственно отнеслись к новым обязанностям.
Капитан подошел к столу и пальцами провел по стопке докладов. В каждом из них он прочел о стягивании ферксийских сил. Кастор тягостно вздохнул.
— Это меня и пугает, брат. Мы погрязли во лжи вместо честного боя.
Могучая рука крепко сжала плечо Кастора.
— Порой врага можно победить неожиданностью. Помнишь, что сказал отец, перед тем как погибнуть в том треклятом ущелье?
— Не путайте отвагу и глупость, — произнес Кастор и покачал головой. — Но сам же и нарушил правило.
— Иначе он не мог. Так что там со шпионом? — спросил Поллукс, опустившись на кровать. — Уже раскололся? Как…
— В нашем лагере лазутчик, — опередил брата Кастор. — Видимо, кто-то из разведки сообщил ему.
Поллукс озадачено посмотрел на Кастора.
— А смысл? Зачем ему так подставляться?
— Пока не знаю. Хоть я и отдал распоряжения штурмовым отрядам в катакомбах перед уходом, сейчас я думаю, что с наступлением нужно повременить…
— Нет! — рявкнул царь. — Пока ферксийцы погрязли в сражениях с Грекалией, порт уязвим. Мы несколько месяцев планировали нападение. В лесу собрались сотни выживших братств со всех краев континента. Пускай в нашей армии почти не осталось истинных воителей, но их дух не сломить. Сегодня даже самый непокорный илот* ненавидит Ферксию больше Ликеи. Они хотят крови!
— Но брат, — взмолился Кастор, — не лучше ли подождать, пока я не отыщу шпиона?
Царь гневливо зарычал.
— Гарпал и другие чародеи-оракулы уже готовы открыть врата. — Поллукс указал пальцем в направлении города. — Они готовились к этому! Вдобавок я нашел того, кому по силам отыскать и прикончить Мясника. Мы отомстим за Елену, пускай и не своими руками.
— Снова разведка? — язвительно бросил капитан. — Интересно, как они узнали об Эрике. Это все умелая западня, брат! — Кастор стукнул кулаками о стол. — Неужели ты ослеп? Неужели не чувствуешь, что мы угодили в тенета?
— Не зазнавайся, — угрожающе прошептал Поллукс. — Я — царь. Не твое дело, откуда мне все известно.
— Как раз-таки мое! Мы делим власть, брат. Как велят нам предки.
— Ты… — начал Поллукс, когда земля под ногами вдруг заходила ходуном. Посуда, книги, свечи и даже кровать подпрыгнули и с грохотом попадали. Братья едва удержали равновесие. — Что это?
— Огонь! — завопили снаружи. — В городе взрыв!
— Взрыв? — не поверил Кастор и выбежал из шатра. Яркое пламя охватило город, и густой столб дыма тянулся к звездному небу.
— Брат! — Поллукс в боевом доспехе выскочил следом за Кастором. — Я беру людей и отправляюсь на штурм. Остальные братства тоже готовы выступать. Расспроси ферксийца, а потом присоединяйся. Сержант, собирай отряд!
****
— Что за… — Кридл почувствовал дрожь под ногами.
Агопайос всполошился и побежал наверх, чем наемник и воспользовался. Из рукава выскользнуло острое, как спица, и тонкое, как бумага, лезвие, которое не раз спасало жизнь Кридла. Осторожно зажав лезвие между пальцами, он принялся резать путы. «Веревки не пожалели». На его счастье, Агопайос вернулся не скоро — поникшим и чем-то раздосадованным.
— На войнушку не взяли? — с ухмылкой спросил Кридл.
— Какая тебе разница, — безжизненным голосом ответил тот.
Крид понимал мальчишку лучше, чем кто бы то ни было. Несколько лет назад он сам рьяно хотел участвовать в военном походе. Отец тогда отказал, несмотря на усилия Кридла. Он хотел показать себя, хотел, чтобы отец увидел его в блеске славы и в конце битвы, пылая от гордости, обнял бы и сказал, что счастлив.
— Агопайос, — Кридл уже полностью разрезал прочные веревки, но притворился связанным. — Почему ликейцы так рвутся в бой, если не из-за жажды убивать?
Юноша насупился.
— Знают ли ферксийцы о долге, чести, верности стране? Мы сражаемся не за Поллукса, а за страну и идеалы. — Агопайос прикоснулся к гербу Ликеи на груди. — Жить, стоя на коленях, — хуже самой мучительной смерти. Я бьюсь за свободу! — запальчиво произнес он.
Кридл заерзал на стуле, разминая затекшую спину.
— Свободу? — презрительно ответил наемник. — Что такое свобода как не зависимость от кого-то?
Агопайос смолчал. Он достал флягу и немного отпил.
— Хочешь? — спросил юноша.
Кридл кивнул. Неужели мальчуган в несуразных доспехах готов погибнуть за столь смехотворную идею? Отец поговаривал: «Глупые идеи бессмертны. Каждое поколение открывает их заново».
Агопайос достал ключ, открыл скрипучую дверцу и спокойно подошел к пленнику. Он уже наклонил фляжку, когда Кридл неожиданно спросил, глядя в наивные глаза ликейца:
— И ты пойдешь до конца?
— Всегда.
— Смело, — прошептал Кридл и молниеносно вогнал лезвие под подбородок юноши. Сталь вошла на все глубину, убив еще до того, как тот успел что-либо понять. — И глупо.
Тело Агопайоса медленно осело на холодный камень. Кридл бережно уложил мальчика, чтобы проявить подобие уважения. Он не планировал его убивать, но если он сын Кастора, значит лучше сразу пресечь на корню возможность появления нового предводителя восстания. «А теперь пора выбираться».
Кридл почти избавился от веревки на ногах — ему помешал громкий и суровый голос:
— Далеко собрался?
Наемник поднял голову и увидел перед собой того самого командира с порезанным лицом. «Вот дерьмо!».
****
После событий в игорном доме Лисандра так и не уснула. Девушка беспокойно ворочалась, прислушиваясь к неживому безмолвию корчмы. Все гости давно улеглись; свет погас; детский плач за стеной стих; в глухом мраке колдунье мерещились образы омерзительных сестер, которые пришли преподать ей урок за то, что она спуталась с фэй и рискнула жизнью ради спасения человеческого ребенка.
Девушка легла на спину и задумалась о предстоящем деле. Линор велела ей проникнуть в Ледрос — священный лес, неподалеку от Южного Предела, и встретиться с Септикой. В старом лесу король эльфов — Орис, возвел одноименную столицу королевства. И поныне эльфами правят потомки великого короля. Его внук — Рианос славится непревзойденным мастерством полководца и умением биться на мечах, и сейчас возглавляет силы перворожденных. Он приютил Лисандру, когда Леадор сгорел в огне завоевательных войн Ферксии и подарил маленькой напуганной девочке второй дом. Добрую сотню лет Лисандра осваивала военное ремесло, чтобы стать щитом для королевства, и училась волшебству эльфов у Арисы — сестры короля, которая стала для нее не только наставницей, а еще и преданной подругой, разделявшей с ней многие секреты и переживания.
Все изменилось в одночасье: однажды Лисандра решилась на путешествие к погибшей родине, чтобы увидеть могилу родителей, и там повстречала Видящую. Могущественная чародейка лживыми речами убедила ее в том, что Леадор можно восстановить. Так началось падение, которое продолжается до сих пор. По наущению Видящей, Лисандра, сама того не ведая, заразила проклятием дом близких друзей. Из-за ее неосторожности над Ледросом навис злой рок. Провидцы не разглядели страшной угрозы в череде бессвязных видений, а потусторонняя хворь незаметно подступала к сердцу леса, опутывая своими черными щупальцами древние деревья.
Едва король прознал об этом, дружбе пришел конец. Началась первая десятилетняя война над господством в стране перворожденных. Хоть эльфы и устояли под ударами темных сил, проклятие никуда не исчезло, а Лисандра всю глубже погружалась в безумие в попытках воскресить свой народ. Ее неуемные стремления привели к гибели Арисы, за что Рианос никогда не простит Лисандру.
Колдунья зажмурилась, прогоняя неотвязные воспоминания. Она пыталась думать о чем угодно, однако, словно наказание за долгие века незримой войны, кровавые поступки преследовали ее во снах и наяву. «Хватит. — Девушка схватилась за голову. Она слышала крики и стоны умирающих эльфов. — Хватит!».
— Слишком поздно… — послышался тихий знакомый голос.
— Неас! — Лисандра, вся в клейком поту, резко села, выискивая возлюбленного в кромешной тьме. — Неас… — повторила она.
Желанный сон так и не пришел; колдунья заправила кровать, собрала скромные пожитки и покинула тихий городок. Ее путь лежал к дому, где она отыщет ту, кого бросила на произвол судьбы.
…На горизонте забрезжил алый рассвет; Лисандра добралась до границ леса. На подходах к Ледросу она почувствовала гнилой смрад. Некогда величественные деревья встречали путников зеленоватым блеском пышных крон, теперь же — сухие и ломкие — они до самых корней обросли колючками, которые покрывала маслянистая желчь. Колдунья скрипнула зубами, когда до ее ушей донесся протяжный вой. Лес умирал и кричал о помощи. От былой красоты не осталось и следа, ведьмы под стать своим порочным душам извратили дом эльфов и сделали его похожим на Царство Теней. Всюду Лисандра замечала пристальные взгляды ужасающих тварей, помеси разных животных, насекомых и птиц, чье желание проливать кровь невозможно не учуять. Девушка задыхалась от давящей тьмы, ведь, несмотря на предательство, Лисандра оставалась созданием света. Запятнанным, но все еще светлым.
Колдунья брела по старым тропам в сопровождении личной стражи второй сестры — Септики. Зубастые грибы переростки с проклятыми ядовитыми копьями привели ее к ведьме. Переполненная нечестивой энергией, Септика упивалась агонией Ледроса. С каждым поглощенным деревом она становилась сильнее. Земля вокруг ведьмы сделалась зловонным болотом, из которого выползали все новые и новые грибы. Септика готовилась нанести решающий удар по столице.
— Да, — проскрежетала ведьма. — Я чувствую себя всесильной. — Сгорбленная старуха с язвами на лице воздела руки над головой. — Наконец-то поганые эльфы понесут заслуженную кару!
— Ты убиваешь лес, — упрекнула ведьму Лисандра. — А должна была все сделать тайно.
Септика смерила девушку уничтожающим взглядом и облизала распухшим языком остатки губ. Во влажных глазах читались зависть и гнев, потому что она не могла стать такой же красивой как Лисандра. Она была проклята вечно ходить в обличие вонючей кучи костей, облепленной тонким слоем кожи. Озлобленная, искалеченная тварь на заре могущества фэй слыла первой красавицей на известных Планах: о ее красоте слагались баллады, ради ее чарующего смеха мужчины умирали на дуэлях, ее несравненная мудрость вызывала зависть у великих умов тех времен. Но после восстания Верховные Дома фэй изгнали отступников и прокляли их. Теперь по Планам мироздания бродили сущности, что страшнее любых кошмаров.
— Девочка, — запах из пасти ведьмы заставил колдунью поморщиться. — Я вела легионы гнили, когда тебя и на свете не было. Зачем делать такое лицо? Я тебе не приятна? — Хромая на обе ноги, Септика подошла ближе. — Я знаю, что делать, но если ты не выполнишь свою часть, мои старания окажутся бессмысленны, и тогда, — пальцы Септики обхватили подбородок Лисандры, — всей твоей семье конец.
Девушка грубо отбросила руку ведьмы.
— Говори, куда ты ее отправила? — гневно процедила Лисандра.
— Эта несчастная дура улизнула в восточную часть леса и не желает исполнять моих команд. Ты обязана привести ее. — Глаза ведьмы опасно сверкнули. — Тебе все ясно?
— Яснее не придумаешь. Что-нибудь еще?
Ведьма раскрыла ладонь. На ней лежал небольшой сверкающий камешек, он пульсировал от скрытой в нем магии смерти.
— Обязательно дай ей это.
Лисандра нахмурилась.
— Что это за камень?
— Не твоего ума дело, девчонка. Просто заставь ее взять камень.
— Ты самая отвратительная и грязная ведьма из всех, — презрительно бросила Лисандра.
Септика расхохоталась. От натужного смеха на ее ногах и руках полопались фурункулы, из которых выползали насекомые.
— Ой ли? Твой давний друг, король Рианос поспорил бы с твоими словами. Так подло поступить с его семьей…
— Вы бы убили всех! — оправдывалась девушка. — Я выбрала меньшее зло.
Слова Лисандры прозвучали не убедительно даже для нее самой. Ведьма чувствовала это, противно скалясь.
— Да-да, — продолжала старуха, — бросить свою наставницу, свою подругу в лапы заклятых врагов. За такое Орис снес бы твою голову. Рианос слишком мягкосердечен. Найди оружие, и мы поставим на колени молодого владыку.
— А что будет с эльфами после битвы?
Септика хитро поглядела на девушку.
— Разумеется, мы их отпустим, если они не захотят к нам присоединиться.
Затем Септика развернулась и поковыляла на север — ближе к лесному городу.