— Никс, — вновь прозвучал рассерженный голос бога после того как следопыт покинул убежище Посредника. Никсу тотчас стало дурно: закружилась голова, руки затряслись, колени подогнулись; но он стоически сдерживал Эгона, который снова стремился подчинить его рассудок своей воле. Падший нашел слабину, вгрызся зубами и когтями в крохотную искру надежды в душе Никса. Эгон высасывал остатки добра, путал и менял воспоминания, чтобы смертный сосуд не свернул с намеченного пути. Следопыт кожей ощутил холодок тревоги от мысли, что древняя сущность начинает одерживать вверх, поэтому свернул в темный пустой переулок и припал спиной к стене. Он уронил голову и зажмурился; противоборство с богом с каждым годом давалось все труднее, а ведь он — всего-навсего жалкая крупица былой мощи! Никсу почти удалось обрести власть надо телом.
— Зачем ты заключил с ним сделку? — гневно спросил Падший. — Ты же знаешь — реликвии принадлежат мне. Мне! Этот человечишка, этот никчемный смертный не представляет мощи артефактов! И ради чего? — От возмущения Эгона следопыт медленно сполз по стене, держась за голову. — Женщины? Ты, видимо, забыл, что она предала тебя, а ты как побитый пес покорно бежишь обратно к ней. Эти…чувства, — с презрением произнес бог. — Мешок с кирпичами. Он тянет тебя на дно. Зачем все это? Нам же было весело вместе.
«Убирайся!».
— Глупец! Ты забыл о договоре? Напомнить? — Никс схватился за грудь, сердце на мгновение перестало биться, словно невидимая рука крепко сжала его. — Я дал тебе жизнь и возможность отомстить — не более. Сейчас мне не под силу убить тебя, но мучить тело и душу мне никто не запретит. Хорошенько подумай, прежде чем переходить мне дорогу. Рано или поздно ты станешь моим.
Колдовство Эгона ослабло, и Никс облегчено вздохнул. Измученный, он не спешил встать — в молчаливом отчаянии следопыт глядел на светлеющее небо, где понемногу меркли звезды. В темно-синем океане ему вдруг привиделась Лисандра. Никс впервые за долгие годы испытал страх, смятение и горькое предчувствие того, что не сумеет побороть демона внутри себя и не отыщет предавшую его возлюбленную. Она оставила его на пепелище родного города, и все же Никс помнил. Ее улыбка, смех, нелепый браслет из Леадорских нитей по-прежнему с ним, и Эгон их не отберет! Пусть божок в слепой ярости бьется о стенки хрупкого сознания — он не отдаст тело без боя и найдет выход из безнадежного положения!
Никс сжал кулаки.
«Еще посмотрим», — подумал он под оглушительный звон колоколов.
С глухим рычанием следопыт встал на ноги и, пошатываясь, вышел на дорогу. Ферксийские чародеи побороли магическое пламя, батальоны пехоты продолжали суетливо проноситься мимо. Они готовились к нападению. Никса охватило чувство недоумения. Неужели ликейцы решили действовать? Он попытался ускорить шаг, однако выходка Эгона дала о себе знать: ноги подкосились, лишь своевременно выставленная рука, которой он оперся об угол дома, уберегла его от падения. Вопреки боли Никс сумел заставить себя идти дальше, ведь если на город действительно напали, то Жемчужина скоро запылает, а Эрик ускользнет. Надо добраться до Мясника, чего бы это ни стоило!
…Чем ближе Никс подходил к Королевским вратам, тем отчетливее понимал, что украдкой уйти не получится: улицы наводнили гвардейцы и чародеи. Он хотел было попробовать снова спуститься в тоннели под городом, но железные створки оказались наглухо запечатаны. Никс нахмурился, проведя ладонью по магической печати на дверях. «Все же додумались закрыть».
Никс рискнул испытать удачу с выходами в остальные Кварталы. У каждых врат он видел одну и ту же картину — ферксийцы готовились принять бой. Теперь Никс убедился в словах Посредника. Вот-вот грянет буря.
…Враг не заставил себя долго ждать. Во врата неподалеку неожиданно ударил таран. После каждого удара на землю сыпалась позолота, дерево трещало от неослабевающего напора. «Дум! Дум! Дум!» — Грозный стук поколебал имперцев, они выставили копья вперед. Осязаемая ярость неприятеля, словно яд, проникала в ферксийцев, заставляя их вздрагивать. Никс решился прорываться сквозь толпу вцепившихся друг другу в глотки солдат. Напрасно он пренебрег предложением Посредника.
— Приготовится! — скомандовал капитан. — Арбалеты зарядить!
Вскоре массивные врата не выдержали и с грохотом разошлись. Облаченные в легкие доспехи, с покрытыми темно-зеленой краской лицами, в проходе показались ликейские воины. С боевым кличем они неслись на ферксийскую стену из щитов. Гвардейцы с ответным ревом встретили мятежников, пронзая разъяренных врагов длинными копьями. Задние ряды арбалетчиков обрушили стальной град болтов в ликейцев, на что те громко хохотали, умело вырезая имперский молодняк. Силы обороняющихся таяли с каждой секундой, а Никс беспомощно наблюдал, как кровожадная армия Поллукса наслаждается резней. «Освободители, мать вашу», — пронеслась мысль в голове, прежде чем врата остальных Кварталов загорелись, словно исполинские свечи.
— Давай уже, — неожиданно пробурчал Эгон. — Пора показать, чего ты стоишь или подохнуть.
Никс достал клинок и бросился в самую гущу боя. Он обязан успеть прикончить Эрика, пока в городе неразбериха. Из-за предательской слабости Никс едва увернулся от летящего ему в голову топора. Ликеец повторил прием, но следопыт перехватил рукоять, вырвал оружие и всадил лезвие в лицо воина, и продолжил пробиваться к выходу. Внезапный удар по касательной разрезал доспех Никса и оставил неглубокую рану на груди, однако ферксийцу не суждено вновь взять в руки клинок — Никс быстрым ответным выпадом рассек горло противника. Взгляд следопыта обречено бегал по полю боя. Подступающим войскам Поллукса не виднелось ни конца, ни края. Охваченные боевым пылом солдаты продолжали убивать тех, кто не носил цветов Ликеи, поэтому в следующий миг на Никса обрушился стальной смертоносный вал со всех сторон. Он только и успевал уходить из-под ударов да парировать атаки, но слабость начинала одолевать его. В голове Никса зазвучал ехидный смех.
— Помочь?
«Умолкни!», — велел он богу, скрестив клинки с ликейским бойцом. Дух Никса ослабевал, воля трескалась от напора потусторонней мощи Эгона. Следопыт осознал, что если он в скором времени не прорвется через кольцо врагов, то Падший выйдет наружу.
Отбив очередной удар, Никс пошатнулся. Шум жестокой сечи и крики умирающих отдалялись все дальше и дальше, пока он не обнаружил себя в мрачной камере, откуда наблюдал за резней, и ничего не мог поделать. «Стой! Нет, нет, нет! — завыл он и попытался сделать шаг, и тотчас ноги увязли в густом мраке. — Я уничтожу тебя! Убью!».
— Не в этот раз, — злорадно подметил Эгон и взял судьбу Никса в свои руки.
«Да! — ликовал Падший, осматривая грязные ладони. — Теперь можно повеселиться». Кровь в теле закипела от восторга, когда Эгон сжал глотку напавшего на него солдата и вырвал кадык. Бог с прикрытыми глазами напитывался жизненной влагой.
— Тебе нравится, Никс?
От яростных криков и угроз Эгон лишь громче расхохотался. Падший отбросил прочь мертвеца, затем разорвал на части еще нескольких воинов. Он искал достойного противника, ведь мятежники не напали бы, не будь с ними Поллукса или Кастора. «Где же ты, маленький вождь?». Эгону быстро наскучило рубить беспомощных солдат, посему он просто пошел сквозь ряды противников, лениво отмахиваясь от медленных ударов. Ликейцы перестали продвигаться вперед, а всей толпой набросились на одинокого бродягу, который скоро прорвется в тыл.
— Остановись! Посредник ничего не получит!
Бог ухмыльнулся. «Поздно, мальчишка!». Он замахнулся кулаком и ударил в грудь воина, стоящего на пути. Кулак прошел насквозь. Пробитое тело замерло, словно бабочка, проколотая острой булавкой. Остальные опасливо отступили, и даже ферксийцы оторопели при виде страшной расправы. Битва стихла.
Эгон убедился, что все взгляды устремлены на него, и со зловещим оскалом разорвал ликейца пополам. Ошметки разлетелись во все стороны.
— Ненавижу…
«Союзники мешают делу».
— Что ты творишь?!
Могучий царь небрежно растолкал солдат и воинственно встал напротив Никса. В одной руке он сжимал длинное древко, которое венчал наконечник из тельзерита, в другой — круглой щит с изображением головы льва. Волшебная сталь блестела от крови. Эгон прищурился, оценивая силы против необычного оружия. Тельзерит если не убьет, то сильно ослабит любое существо не из материального мира.
— Ищу тебя, — ответил Падший голосом Никса. — Здесь так мало достойных противников. — Эгон слизал кровь с пальца. — А ты куда сильнее этих отбросов.
Лицо Поллукса стало пунцовым от гнева, он сжал копье, да так, что древко едва не треснуло.
— Падаль, — прошипел он. — Так ты мне отплатил за помощь. Умри! — прокричал Поллукс и помчался в бой.
«Он даже шлем не надел!».
От первого стремительного выпада Эгон играючи увернулся, но тотчас последовал резкий удар щитом в лицо, отчего Падший чуть не повалился на землю. Поллукс всецело позабыл о защите и неистово пытался заколоть врага. Один за другим убийственные уколы то и дело достигали цели и оставляли кровоточащие царапины на смертной оболочке бога. Тельзеритовый яд просачивался в тело, и Эгон стал слабеть, его движения замедлились. Он чувствовал, как Никс борется, ломает цепи, стены и решетку камеры, где сам Эгон провел долгие двадцать лет. «Чертов тельзерит!».
— Надменный царек, — процедил бог и поймал древко перед самым носом.
Поллукс попытался вырвать оружие. Он не знал, что его противник не человек. Эгон притянул короля к себе и боднул в нос. К изумлению бога, Поллукс не провалился в беспамятство, вместо этого он отшвырнул копье и стал молотить врага голыми руками.
— Сдохни! — выкрикивал царь, раз за разом опуская огромные кулачища на лицо противника. — Сдохни!
Эгон плюнул в Поллукса и сам нанес удар. Ликеец грохнулся наземь, а Падший уверенно поднялся, поднял королевское копье и уже готовился пригвоздить противника. Дрожь в руках помешала расправе.
«Ах ты назойливый ублюдок! Сиди смирно!».
— Это. Мое. Тело! — выкрикнул Никс и отправил Эгона в мрачные глубины сознания.
Со свободой пришла и боль. Следопыт выронил оружие и упал на четвереньки. Его вырвало кровью.
— А-а-а, — простонал Никс. Десятки ненавистных взглядов пронзали его насквозь, но без приказа Поллукса никто не осмеливался напасть. Никс собрался с духом и поднялся. Он посмотрел в глаза короля, в которых распознал обиду, разочарование и грусть. Никс, пускай и не своими руками все же победил в поединке, а значит, мог уйти. Утерев кровь с лица, он побрел в трущобы, где надеялся залатать раны и отправиться за Эриком. Звуки битвы слышались со всех концов Жемчужины. Ферксия не удержала город.
…Никс хромал к знахарю в трущобы через разоренный бандами и солдатами город. После кончины Гванхвы каждый хотел урвать кусок. Как и говорил Посредник, Никс убрал важную фигуру с доски, что привело к гибели многих людей, а его побег от ликейцев привел к ненужной бойне, которая повлечет за собой еще больше смертей. Куда бы он ни пошел, везде гибнут люди, всюду он сеет хаос. Порой мысль покинуть лес казалась сущей глупостью, нашептанной Эгоном, чтобы привести в движение известный лишь ему план. Никс прижал ладонь к ране на груди. Боль. Холод. Страх. Осознание вины. Чудесный город сейчас засыпан трупами как ликейцев, так и мирных жителей, которые не успели скрыться с глаз озверевших наемников. Одни дома горели, из других выбегали мародеры. Эти мерзавцы в поисках легкой наживы обыскивали мертвецов, не чураясь вырывать зубы, если замечали блеск золота. Никс с содроганием вспомнил Фоуст. Ферксийцы, ликейцы, илларицы — все одно. Не бывает справедливых войн.
Дом лекаря находился почти на самой окраине Квартала, поэтому пламя войны еще не успело добраться до него. Никс хорошо знал добродушного старичка, который не раз спасал ему жизнь. «Надеюсь, он цел». Чуть ли не теряя сознание от усталости, Никс приковылял к порогу дома и громко постучал.
— Это я, Никс, — прохрипел он. — Слышишь, Мейсон? Открывай!
За дверью послышались шаги: громкие, тяжелые, словно приближался великан. Никс почуял неладное, отошел от дома.
— Стой смирно, бродяга.
За спиной из ниоткуда появилось несколько человек — не простые бандиты, а суровые воины, закованные в металл. Перечеркнутый герб Ферксии красовался на доспехах. Как и на тех, кто был в доме Гванхвы. Вперед вышел бледнолицый амбал, и кивнул в сторону дома.
— В дом, живо! — прорычал он.
Никс подчинился. Сражаться, когда нет сил даже руки поднять — чистой воды самоубийство. В то же время дверь распахнулась, и на Никса со злобной усмешкой уставился тот, кого он так страстно хотел убить долгие годы.
— Ну привет, Неас, — произнес Эрик, приставив к горлу следопыта лезвие ножа. — Вот мы и встретились.
****
Кридл стоял на вершине высокого травянистого холма и наблюдал, как небосклон над Жемчужиной разросся в огромную огненную тучу, сжав в пламенных объятиях илларийский порт. То и дело машины ликейцев безжалостно осыпают снарядами крепкие стены города, с грохотом обрушивается камень, вопят люди. Поллукс пригнал на битву не меньше нескольких тысяч смертоносных и жестоких воинов. Раздался новый сотрясающий воздух взрыв, после которого вязкий удушливый дым с новой силой устремился ввысь, а в величественных водах Жемчужного моря отразилось багряное зарево, сделав его похожим на расплавленное золото. Столица торговли и искусств распадалась в жесточайшем противоборстве двух злейших врагов. И только бесстрашный сокол кружил на полем битвы, высматривая безопасные подходы к городу.
Кридл в раздумьях прикусил ноготь. Император приказал ему отыскать и убить Эрика, а это — это уже перебор. Впрочем, Кридл едва ли помнил, когда Оттон давал ему простое задание. От мрачных размышлений наемника отвлекло громкое хлопанье крыльев, он вытянул руку, и Пискун удобно уселся на ней как на ветке.
— Что ты видел?
Пискун легонько наклонил голову.
— Сражение Поллукса? — Кридл задумчиво почесал щетину. — Что? — Он недоверчиво посмотрел на Пискуна. — Его победил бродяга? — Мужчина мысленно отметил про себя, что не хотел бы пересечься с таким умелым воином. — Ты разглядел его?
Сокол издал протяжный звук, напомнивший Кридлу разочарованный стон.
— Ничего, дружище. — Он погладил птицу по голове. — В такой кутерьме и дракон потеряется. Я еще смогу незаметно пробраться в город?
Пискун крепче вдавил коготки в руку наемника. Тот недовольно нахмурился.
— Знаю, что опасно, но изловить убийцу — приказ императора. Отец постоянно мне говорил: «Исполняя долг, ты узнаешь, чего стоишь». Ладно, — Кридл привязал к лапке друга записку, — я поплыву к порту, а ты лети и спрячься где-нибудь, пока я не вернусь.
Сокол нахохлился, выражая несогласие, и все равно исполнил просьбу хозяина. Кридл же подошел к лошади, прошептал ей на ухо несколько слов, после чего она заржала и пустилась галопом обратно в лагерь. Потом Кридл быстро проверил амуницию, крепче затянул ремешки ножен и продолжил путь к побережью, где собирался отыскать лодку и беспрепятственно подплыть к главному порту. Он беспрекословно доверял Пискуну, так как сокол еще ни разу не подвел.
…Оказавшись на песчаном берегу, наемник тотчас побежал к рыбацким хибарам, около которых приметил несколько лодок. Вскользь оглядев старые ненадежные посудины, Кридл вывел одну из них на воду и что есть сил погреб. На середине пути он позволил себе взглянуть на раскаленный ад, учиненный ликейской освободительной армией. Он еще ни разу не видел осад, ни разу не слышал криков и стонов тысяч умирающих. Кридл замер на мгновение, когда лавина огненных стрел взмыла в воздух и с шипящим свистом опустилась на защитников.
— Во имя проклятых богов, — прошептал он, — не это ли конец эпохи?
Меж тем самая высокая башня города рухнула на головы солдат, подняв в воздух облако едкой пыли. Кридл продолжил грести, пока не добрался до небольшого причала. Как ни странно, ни один из кораблей торговых гильдий так и не отчалил. Это настораживало.
Едва Кридл вступил на берег, он заметил толпу вооруженных людей. Они врывались в дома, обирали мертвецов и крушили все на пути. У каждого на груди красовался символ банды. «Видимо, Гванхва уже на том свете», — подумал наемник, спрятавшись за бочками.
Кридл выждал пару минут и короткими перебежками начал продвигаться к Портовым Вратам, которые издалека казались целыми и невредимыми. Время от времени на пути попадались и ферксийцы, и ликейцы, и нелюди из гильдий, и даже женщины с детьми. Пламя войны не щадит никого. Кридл притаился за горой обломков, когда на его глазах огромный бандит под хохот друзей ударом дубины раскроил череп дворфийскому купцу, а потом грубо содрал мантию с трупа и снял с пальцев драгоценные кольца. И будь карлик там один, верный сын империи прошел бы мимо, но кучке свирепых мародеров этого показалось мало — из ближайших домов они вытащили людей. Жители кричали, брыкались, умоляли сохранить жизнь. Кридл заметил у пленников заостренные уши, торчащие из-под причудливых шапок.
«Сами разбирайтесь».
— Эй! — воскликнул грубый голос. — Я тебя вижу! Вылазь, малыш!
Кридл по привычке схватился за рукоять кинжала. Ему почудилось, что его обнаружили, и успокоился, завидев, как за волосы тащат еще одного несчастного. «Надо убираться отсюда». Наемник захотел уйти обратно в тень.
Скрип!
По неосторожности Кридл задел тяжелую деревяшку — она с оглушающим грохотом упала. «Холера!». Бандиты разом повернулись на шум.
— Парни, — заулыбался худощавый мародер, — у нас новый гость.
Вожак громко свистнул, и к нему сбежался еще десяток налетчиков. Наемник не растерялся, и что есть мочи рванул к вратам. Улюлюкающая толпа бросилась в погоню.
…Собрав за собой внушительный хвост, Кридл все же добрался до выхода. Створки оказались наглухо закрыты. Он гневно стукнул по ним кулаком.
— Дерьмо!
Но он не был бы самим собой, если бы не находил выхода даже из таких передряг, поэтому решил переждать опасность в одном из домов, однако на первом же повороте Кридл лоб в лоб столкнулся с седобородым гномом, рядом с которым находились еще несколько нелюдей с детьми.
— Человек! — завопила низкорослая женщина. — Мердок, убей его!
Старец в мантии растерянно таращился на Кридла, а тот, в свою очередь, сам не знал, как поступить. А пока они оба таращились друг на друга, к ним навстречу выбежала стая убийц.
Кридл не колеблясь содрал повязку с глаза и произнес древние слова, после чего бандиты остановились. Наемник и понять не успел, что толкнуло его на столь опасный шаг. Это же нелюди…
— Куда они делись? — спросил тощий, оглядываясь по сторонам.
— Не шевелитесь, — прошептал Кридл испуганным нелюдям. Наемник стиснул кулаки от напряжения, из глаза засочилась кровь.
— Мясник не обрадуется. — Предводитель досадливо повертел головой. — Лады, идем обратно к кораблям. Эрик велел вынести с них сундуки с добром.
Когда мародеры скрылись, Кридл упал на колени, прижимая ладонь к саднящему глазу.
— Аргх, — выдавил он. — Чтоб тебя!
С Мердока оцепенение спало первым, и он подозвал к себе двух крепких бородатых молодцов:
— Норф, Халем, берите мальца и двигаем дальше.
Дворфы подхватили своего спасителя и потащили вглубь Квартала. Мердок подобрал повязку и побежал следом.
— Ты живой? — спросил Мердок, протягивая фляжку.
Место, куда Кридла приволокли нелюди, раньше было не чем иным как Морским Домом, где каждому купцу или аристократу, приплывшим в город, выдавалась грамота о свободном проходе между Кварталами. Наемник сидел в углу полусгоревшего дома и смотрел через дыры в крыше, как небеса пылали огненными красками; воздух наполнился непрерывным грохотом десятков снарядов штурмовых машин; белый пепел присыпал искалеченные трупы рабочих, которые не успели убежать. Кридл вытянул руку, чтобы поймать несколько серых снежинок. Они неприятно обожги кожу.
— Не стоит трогать эту дрянь, — предостерег Мердок, — эти убийцы заправили снаряды алхимическим порошком. Лучше выпей.
Кридл нехотя взял флягу и немного отпил, хотя тотчас разразился громким кашлем.
— Кха-кха, что это за мерзость? — сморщив лицо, спросил он. — Фэйская бурда?
— Согласен, готовить у моей внучки выходит хуже всего. — Гном усмехнулся. — Кстати, меня зовут Мердок. Я присяду?
— Можно подумать, у меня есть выбор, — послышался тихий ответ.
Мердок уселся рядом и тоже посмотрел на оранжевое небо. Кридл украдкой взглянул на гнома и заметил на его лице грусть.
— Я думал, нелюди будут рады человеческим смертям, — произнес наемник, вытянув ноги.
Нелюдь печально усмехнулся.
— Порошку нет дела до того, кого он убивает, да и к тому же я участвовал в создании этого ужаса.
Ответ не удивил Кридла.
— Ты не первый гном, который изобрел смертоносное оружие.
— Для гномов-ученых и магов настали тяжелые времена. Если тебе предлагают работу — ты берешься. Сам понимаешь, Ферксия нас не слишком любит, — укоризненно добавил Мердок.
И Кридл понимал, но считал участь быть забытыми и уничтоженными заслуженной. Таков удел тех, кто болтают, что люди — не более чем труха, которую развеет ветер через пару десятилетий.
— Вы это заслужили, — проронил он.
Снаряд от требушета угодил в соседний дом. Раздались крики.
Мердок с интересом посмотрел на Кридла в ожидании продолжения, однако наемник отвел взгляд от старого гнома.
Тот не стал донимать наемника, отхлебнув порцию отвара. Они так и сидели, наблюдая за пламенным дождем.
— Ферксийцы утверждают, — ни с того ни с сего заговорил он, — будто они являются потомками совершенных созданий — ангелов. Странно, они верят, будто ангелы походили именно на человека, хотя любой эльф скажет обратное. Но перворожденные мудры, такие пустяки их не заботят. Не важно, как выглядели мифические ангелы, важно то, каков внутри ты сам.
Кридл устало закатил глаза, уткнувшись затылком в стенку.
— Тебя так сильно задели мои слова, человек? — озадачено спросил гном. — Люди вообще склонны превозносить свои заслуги. Ферксийцы и вовсе перешли черту.
— Перешли черту? — Кридл нахмурил брови и посмотрел на Мердека. — Мы просто хотим создать мир, где человечеству не придется ползать на коленях перед очередным фэйским князьком!
Мердок покачал головой.
— Мир? Скорее вам просто обидно, что вы не обладаете дарами, присущими нам. Люди мало живут, туго соображают, в вас цветут пороки, как цветы в клумбе. Да, и у нас их не мало, но мы научились ими владеть, а люди почему-то воспринимают это как некое превосходство.
Пелена ярости понемногу застилала глаза Кридла. «Высокомерный коротышка!». Идеалы империи — истина, которая защитит человечество от таких гнусных лжецов.
— Дары? — дрожа от гнева, просипел Кридл. — Вы убийцы, которые играют с жизнями людей, вы дергаете за нитки, чтобы мир принадлежал нелюдям! — Кридл резко вскочил, угрожающе нависнув над Мердоком.
— Убийцы? Дергаем за нитки? Это говорит мне человек, в стране которого преследуют за слабоумие и немощность?
— Мы разные, гном, — прорычал Кридл. — Еще хоть слово, и я тебя придушу.
Некоторое время они молча смотрели друг на друга, соревнуясь в силе своих убеждений. Гном и не собирался отводить запавших глаз.
— Разные? — Мердок протянул наемнику повязку. — Разница лишь в том, что кто-то принял себя, а кто-то боится осуждения. И твоя вера в империю… — Он покачал головой. — Тут не при чем.
— Заткнись! — огрызнулся Кридл и вырвал кусок ткани из рук гнома.
Слова старика больно оцарапали душу. Кридл испугался, из-за того, что непоколебимую веру начали грызть сомнения. Нет-нет, чепуха и вздор! Он — истинный воин Ферксии! Он принял себя, и даже врожденный недуг не помешает его возвышению. Или вся жизнь — циничный обман?
— Я вижу твое истинное лицо, — поднимаясь, прокряхтел Мердок, — которое ты прячешь за искусной маской, юноша. Раз уж ты так предан, зачем используешь силы?
— С меня хватит, — ответил Кридл и пошел к выходу.
Едва наемник открыл дверь, как ему в живот врезалась нога. От силы удара он отлетел на дюжину шагов. На пороге возвышался лысый человек с татуировкой на черепе.
Кридл приподнялся.
— Эрик? — прохрипел он.
Эрик зашел в развалины дома вместе с кучкой своих людей.
— Щенок Оттона, — произнес Эрик, стукнув древком глефы об пол. — Призрак не соврал. Эй, Мердок, корабль ждет.
Гном виновато посмотрел на Кридла. Тот понимающе ухмыльнулся.
— Есть работа — ты берешься, так?
Мердок подошел к Кридлу и незаметно всучил ему небольшую сферу.
— Но честь не позволит бросить в беде даже человека, — прошептал он и дал знак нелюдям собираться.
— Коротышка, если не уберешься через пять минут, до Захарии будешь плыть сам! — рявкнул один из бандитов. — А что с этим делать, босс?
— Тащите его в логово. — Эрик провел языком по заостренным зубам. — Хочу с ним потолковать.
****
— Ты солгала мне, уродливая карга! — С заготовленным заклятием Лисандра ворвалась в маленький домик ведьмы, но столкнулась нос к носу со стражами. Древнюю старуху стерегли не простые слуги из Царства Теней, а взращенные тлетворным колдовством Септики существа, походившие на гниющие грибы с двумя рядами желтых клыков. Каждый сжимал в скрюченных руках оскверненные болезнями копья, с наконечников которых стекали густые струйки зеленоватой жижи. Один из них, по всей видимости, главный, приставил лезвие к ее горлу.
— Не сметь, — пробулькал он. — Иначе мы срежем твое лицо. — Гриб отошел назад и указал копьем на дверь. — Хозяйка ожидает.
Лисандра сделал вид, будто зловонная плесень ее нисколько не напугала и горделиво прошагала к комнате. Несмотря на непритязательный внешний вид, дом ведьмы сумел впечатлить чародейку: редкие манускрипты, растения в банках, что не растут в северных землях Илларии, забитые книгами полки, чучела животных, чудовищ и даже людей. Лисандра продрогла от немигающих ледяных взглядов нечистых тварей, которые ползали в полумраке и заманивали в тень круглыми, как блюдца, желтыми глазами всякого незваного гостя, и пронизывающего до костей холода, который острыми когтями впивался в кожу. Лисандры выдохнула клубы пара. «В точности как тогда, в Фоусте». Она поймала себя на мысли, что Септика, возможно, черпает силы из того же источника, что и Хранилище, а это значит — кто-то из богов вмешался в игру.
Девушка отворила дверь, и без того бледное лицо стало белее снега. Она очутилась в обеденном зале Септики, где посреди разбросанных черепов и свежих кровавых разводов стоял длинный стол, заставленный всяческими яствами, от вида которых Лисандру чуть не вывернуло: отрубленные головы, фаршированные червями с опарышами, пальцы в кровавом соусе, ноги, руки, стопы без кожи. Видимо, ведьма ожидала сестер, хотя это ни сколько не мешало ей самой наслаждаться изысканными закусками. Септика держала в руке два человеческих глаза, словно фрукты, и, высунув гнилой язык, положила их себе в рот.
— Лисандра! — радостно воскликнула ведьма с набитым ртом. — Ты даже не представляешь, какую услугу ты мне оказала. Надо же, — причмокнула Септика, — эльфийский королек мертв! На очереди старый Галактион. — Раздался хрипловатый смех.
— Ты все знала! — Лисандра в ярости снесла посохом посуду с едой со стола. — Знала ведь, да?! — Девушка направила оружие на ведьму. — Отвечай!
Септика невозмутимо взяла палец с подноса и начала откусывать фалангу за фалангой. Тошнотворный хруст прозвучал в напряженной тишине.
— А если не скажу?
Вокруг Лисандры забурлила магическая энергия, мебель в доме затрещала, посуда взмыла вверх. Через секунду все потухло. Колдунья покачнулась как от удара. Внезапная слабость. В глазах двоится, руки трясутся; она вцепилась в столешницу, чтобы не упасть.
— Аргх, чтоб тебя!
Септика снова ехидно захихикала. Ведьма непринужденно откинулась на спинку кресла с глумливой улыбкой.
«Я сотру ее с твоей самодовольной рожи! Изничтожу, разорву тебя! Надменная сука, думаешь такая всесильная?».
В то же время Лисандра понимала — связь с природой истончается, магия в ее теле увядает. Вскоре она станет беспомощной перед сестрами. В бессилии колдунья угрожающе прошипела:
— Когда я снова стану собой…
Септике надоели напускные угрозы, ведьма махнула рукой и девушка замолкла. Лисандра несколько раз открыла рот, но не смогла издать ни единого звука, кроме гневного мычания.
— Хватит кричать, соплячка. Ты сама привела Арису к нам, сама уничтожила ее будущее и сама навлекла гибель на королевский род. Потакания прихотям ни к чему хорошему не проводят. — Ведьма задумалась. — Конечно, если это никак не связано с господством Царства Теней, — добавила она и тяжело поднялась, обеими руками опираясь о подлокотники.
Септика сконцентрировала магию рядом с собой, и в ту же секунду появился портал, который стремительно поглотил дом. Мгновение темноты — и Лисандра вместе с Септикой уже сидят на высоком кургане. Напротив них возвышались врата в город эльфов. Толстая стена, усеянная бойцами, опоясывала столицу со всех сторон. На ней сотни воинов с холодной решимостью сжимали блестящие клинки.
Армия ведьмы источала страшное зловоние, от которой вся зелень вокруг превращалась в шлак. Их было очень много, в десятки раз больше эльфов, и с куда более разрушительной силой. Во главе гнилого воинства находилась бывшая наставница и подруга Лисандры с кристаллом в спине. Кончик ее хвоста постоянно дергался, когти резали воздух, едкая слюна стекала по подбородку. Ей хотелось есть — есть мясо эльфов.
— Эльфы станут великой жертвой, — огласила Септика. — А ты, девчонка, можешь потешить себя оправданиями. — Ведьма презрительно фыркнула. — Ха! Спасительница Леадора. Так и вижу рукоплескания фэй.
Девушка свирепо уставилась на Септику.
— Смотри, Лисандра! — выкрикнула ведьма. — Ты начала великую историю, открыла новую главу для моего царства, а в награду, — Септика перешла на зловещий шепот, — крики тысяч перворожденных не замолкнут в твоей голове.
Девушка в отчаяние посмотрела на защитников стен. Воины в позолоченной броне приготовились выпустить лавину стрел. Она не видела их лиц, но чувствовала готовность эльфов биться до конца. Они поклялись самому Создателю, что не покинут поля боя, не сдадутся темным силам, не выкажут милосердия Великому Врагу. Первая линия лучников уже натянула тетивы волшебных луков, наконечники, пылающие белым очистительным пламенем, нацелились на океан распада, который вот-вот нахлынет на каменные стены. А между башнями над воротами стоял статный эльф в латных доспехах и с флагом Лесного Королевства. Казалось, он смотрел прямо на Лисандру. Галактион. Мудрый предводитель, чей истинный возраст известен лишь ему. Советник и друг всех предыдущих королей теперь стоит в рядах защитников в ожидании гибели родного дома. Галактион громко стукнул древком флага о камень. Бойцы заняли позиции и приготовились дать отпор.
— Войны! — пророкотала Септика с кургана. — Пришла пора этому миру познать мощь Царства Тени! Идите и принесите мне головы защитников города!
Воинство восторженно загудело. Яростными возгласами они приветствовали слова госпожи, жажда боя постепенно распалялась в их гнилых сердцах. Ламия вскинула руки и заревела. Дикие завывания ненадолго потрясли эльфов, однако воины нашли в себе силы противостоять ужасу.
— За короля и народ! — проревел Галактион. — Уничтожим этих тварей!
Небо затмил одновременный залп сотен стрел. Смертоносный дождь устремился в противников, тотчас выкосив тысячи омерзительных грибов, но под дикий крик Ламии, вскипающий прилив чудищ бросился на штурм укреплений. Началась безостановочная стрельба.
Лисандра в ужасе отшатнулась. Война пугала ее с самого детства. За долгую жизнь девушка поняла, что война — бедствие, болезнь хуже тифа, кощунство над природой. Она пообещала себе не допустить подобного, а затем собственноручно лишила Илларию надежды на мир. Колдунья своими глазами наблюдала за последствиями своих деяний в Хранилище. Не стоило забирать треклятую книгу у Арипа.
— Гляди, девочка, — каркала Септика. — Это конец твоей семьи.
Гнилая туча докатилась до крепостной стены и, словно муравьи, грибки стали сооружать живую башню. Им не нужны ни тараны, ни лестницы, ни луки. Они — живое оружие. Камень под их телами покрывался трещинами, металл ржавел и рассыпался оранжевой пылью. Вскоре армия ведьмы добралась до вершины. Под звуки командного рога лучники покинули укрепления, уступив место мечникам. Ловкие бойцы орудовали клинками не хуже, чем луками. Кружась, будто в танце, эльфы молниеносно расправились с первой волной монстров, затем со второй и третьей, меж тем тьма постепенно захватывала новые участки стены, поглощала храбрецов, обрекая их души на вечные муки. Солдаты кричали, когда кожа соприкасалась с оскверненными телами врагов, плакали, когда видели гибель друзей и родных, и продолжали неистово рубиться. Последнее, что увидела Лисандра — Галактион вместе со свитой спускается вниз.
Септика покрутила пальцем в воздухе. В тот же миг образовалось небольшое зеркальце, в котором Лисандра увидела Галактиона. Эльф стоял перед вратами, а позади него несколько тысяч бойцов. Прозвучал приказ:
— Сомкнуть щиты!
Шеренги воинов ощетинились копьями. За бронированным золотым строем лучники готовились скосить неприятеля, кто решится первым ворваться сквозь пролом. Ариса уже доползла до ворот города и врезалась в них — створки не поддались. Чудище с кровожадным ревом продолжало исступленно бить всем телом о преграду. Эльфы замерли в ожидании.
— А-а-а-р-р! — Донеслось после очередного удара. Магический металл прогнулся. Даже он не вынес чудовищной мощи проклятой принцессы. Куски камня и механизма посыпались на землю, предвещая скорый прорыв.
Меж тем на стенах города разгорелась нешуточная битва, откуда теснили оставшихся умелых мечников. Немногочисленные отряды поспешно отступали к лестницам, однако слизь ведьмовских отродий почти разъела крепкую кладку. Раздался громкий треск камня; стена в мгновение ока раскололась на части, хороня под обломками защитников города. Многовековое сооружение пало под изумленный вздох Галактиона. Выжившие устремились к дворцу — последней линии обороны.
Девушка слышала неумолчный грохот сломанных стен, вопли эльфов, торжествующий визг армии Септики. Каждая часть тянула за собой следующую, словно кто-то сдувал карточный домик. И вот — вместо величественных укреплений — груда камней. Поле боя окутало пыльное марево; врата Ледроса пали.
— Щиты! — проревел Галактион, стоящий в первой шеренге. — Стоим до конца! Лучники, стрелять по готовности!
Ламия вместе с волной плесени понеслась вперед — на острые эльфийские копья.
— За перворожденных!
Стрелы засвистели над чудищем, врезаясь в ряды хлынувших в проем грибков. Магические твари падали на землю и взрывались облачком зеленого газа. Десятки мерзких захватчиков грудью встретили эльфийскую ярость. Скопление плесени оказалась настолько плотной, что стрелы никак не могли остановить ядовитую волну. С громкими завываниями твари накрыли золотое воинство своими склизкими объятиями. Началась новая резня на потеху королеве распада.
Галактион самоотверженно бился спиной к спине с воинами, которых знал много сотен лет, каждый взмах его клинка лишал жизни противника, каждый его призыв вселял уверенность и силу в сердца эльфов.
— До конца! — кричал он, крутя мечом вокруг себя. — А-а-а! — Он опустил меч на голову огромному грибу с посохом. Один воин королевства стоил десятка гнилых монстров, но мудрый эльф понимал, что поражение — вопрос времени. Стрелы все реже и реже проносились над головами; лучники присоединялись к рукопашной схватке, однако напор тьмы неуклонно продавливал стену золотых щитов. Бросив мимолетный взгляд на запад, Галактион с ужасом увидел, как один из отрядов накрыло облако ядовитой мглы. Солдаты мучительно долго задыхались, царапали лица, пока отрава убивала их изнутри. Оборона треснула, армия ведьмы устремилась к королевскому дворцу.
Галактион отсек голову монстру, и услышал позади рычание. Он обернулся, встретившись взглядами с ламией. Эльф удобнее перехватил клинок.
— Ариса… — прошептал советник короля. — Что же ты с собой сделала?
Ламия кинулась на предводителя армии, разметая все на своем пути. Галактион был не в силах отражать смертоносные выпады чудовища, поэтому парировал удары и уклонялся в безуспешных попытках отыскать слабое место. Битва измотала эльфа; когти Арисы все чаще скребли нагрудник; один удар пришелся в шлем. Сталь сплющилась, и Галактиону пришлось скинуть бесполезную защиту. Длинные, спутанные серебряные волосы прилипли к потному лбу эльфа, горькая усмешка скользнула по полураскрытым от его тяжелого дыхания губам.
— Еще ни один эльф не умер от старости, — хрипло сказал он Арисе. — Я надеялся стать первым.
Галактион огляделся. Эльфийский авангард разбили, остатки отступали к последнему рубежу, а он стоял в окружении шипящих тварей, которые хотели разорвать его на куски. Он собрался с духом, обхватил рукоять меча двумя руками, прижав ее к груди. Широкое лезвие устремилось к небесам и заблестело в лучах уходящего солнца. Галактион скинул с плеч узорчатый плащ и приготовился к последнему сражению в жизни.
— Надеюсь, — он начал идти к ламии, постепенно ускоряя шаг, — в твоем сердце еще остался свет. За твоего брата! — успел выкрикнуть эльф, прежде чем они сошлись.
Лисандра отвернулась, чтобы не видеть гибель великого воина. Она ударила кулаком по земле, утопая в бессильной ярости и горе. «Я убью тебя! — кричала девушка в спину Септики. — Убью!».
Ведьма, если и знала о немых угрозах, то виду не подала. Она неподвижно созерцала исход своего разрушительно похода. Едва затихли последние крики защитников врат, повелительница болезней создала вокруг кургана темно-зеленый купол и в одночасье перенеслась вместе с Лисандрой к королевскому дворцу. Он ярко полыхал. Небольшая кучка чародеев, поддерживаемая уцелевшими мечниками и стрелками, упорно отбивалась от ядовитых полчищ. Они испепеляли плесень разрядами молний, сжигали огненными шарами, заваливали гогочущих тварей под каменным градом, а противник будто насмехался над тем, как эльфы напрасно пытаются превозмочь натиск армии великой хозяйки разложения. Изможденные мечники, по колено заваленные трупами, крутились в своем последнем танце и разили превосходящих их врагов. Долго отважные эльфы обороняли последний рубеж, но кольцо неотступно сжималось, войны падали один за другим, лучники кидались на чудищ, чтобы дороже продать жизни, а маги решились на отчаянный шаг.
В безрассудном порыве чародеи сплели могущественное по силе заклинание, и Септика поспешно укрыла себя и Лисандру непроницаемым барьером. Ведьма успела вовремя: эльфы отдали жизни, пробудив сияющую волну света, которая прошла сквозь ряды гнили и выжгла половину города.
Когда отголоски силы угасли, Септика с кашлем рухнула на колени. Из тела ведьмы лилась желчь.
— Кха, остроухие ублюдки, кха-кха, ненавижу вас, — прошипела она.
Липкий страх укутал разум Лисандры, девушка прижала ладонь ко рту. «О, Создатель!». Она не могла поверить, что ее второй дом превратилось в кладбище, где обреченные призраки друзей будут блуждать до скончания времен. «Что же я наделала?».
Из-под завалов показалась рука ламии. Чудовище со звериным ревом выбралось на поверхность. Взрыв, казалось, не нанес Арисе никакого вреда. Она проползла мимо Лисандры, зловеще поглядывая на бывшую ученицу, и улеглась подле своей хозяйки. Септика оперлась о хвост проклятой эльфийки, чтобы подняться.
— Ты видела жителей, прислугу, ученых? — обратилась она к ламии. — Хоть кого-то?! — ведьма ударила распухшим кулаком по чешуе. — Как начать ритуал без жертвы, тупая ты тварь? Я же велела тебе не убивать всех подряд, а ты учинила бойню!
Арис угрожающе зарычала, а Септика просто-напросто отмахнулась рукой, точно комаров отгоняла. Ведьма приковыляла к центру площади перед дворцом и прошептала несколько слов. Из земли показался гладкий камень, который рос, пока не достиг десяти футов. По серой поверхности прошла рябь, потом Лисандра заметила чью-то руку, потом ногу, и, в конце концов, перед девушкой предстала статная женщина с тканевой повязкой на глазах. Она размяла шею и плечи и грациозной походкой, в сапожках на высоком каблуке, пошла к Лисандре, даже не обратив внимания на склонившую голову Септику.
— Моя юная помощница, — произнесла женщина. Ее лицо лучилось от счастья.
— Видящая… — себе под нос ответила девушка.
Видящая протянула руку Лисандре. Колдунья обхватила холодную, как горный родник, ладонь загадочной сущности и поднялась.
— Я хотела кое-что тебе показать. Септика! — Видящая хлопнула в ладоши. — Раз ты не удосужилась найти жертвы на алтарь, то я взяла все в свои руки.
Ведьма попыталась возразить, но стоило Видящей сказать простое «цыц», и Септика снова почтительно опустила голову.
— О чем это я? Ах да, — женщина указала Лисандре на менгир. — Я хотела кое-что тебе показать. Не бойся.
Лисандра не смела перечить существу с подобной силой, она подчинила страх и молча вошла в невидимый портал. На обратной стороне ее ждал тронный зал. Его перекрывал круглый купол, который опирался на дюжину толстых расписных колонн, а в самом конце виднелась мраморная лестница, а на вершине возвышался белоснежный трон. Не пустующий дворец привел Лисандру в замешательство — под потолком на цепях висел златовласый высокий фэй. Гигант спал, уронив голову на грудь. Вокруг него кто-то заблаговременно расставил жителей по количеству колонн. Старики, женщины, дети.
От существа веяло необузданной силой, и даже могучие заклинания Видящей не могли полностью погасить его мощь. Лисандра уловила знакомую ауру.
— Великолепно, не так ли? — снова зазвучал голос Видящей. — Ради него мы здесь.
— Что это такое? — отважилась спросить девушка.
— Разве ты не догадываешься? Ты совсем недавно уже успела познакомиться с его собратом, правда разговор получился не очень долгим.
Озарение не заставило себя долго ждать.
«Этот великан тоже принц!».
— Что ты наделала? — Лисандра не решилась подойти ближе. — Неужели ты не осознаешь последствий?
Послышался смешок.
— Последствия? Не тебе меня учить, Лисандра. Наша цель намного важнее спасения тысяч жизней. С помощью силы, текущей по венам принца фэй, я наконец-то дотянусь до Древних богов и заберу всю их первобытную мощь себе.
— Ты свихнулась! — Девушка захотела покинуть жуткое место, но портал захлопнулся. — Их сила — само воплощение хаоса. Ее нельзя подчинить!
— Ошибаешься.
Лисандра обернулась. Видящая стояла возле хнычущей молодой эльфийки и поглаживала ее по голове.
— Книга, которую ты мне преподнесла, поможет мне в этом. Ты думала, там описан план по спасению фэй? Заклинание, способное поднять целую страну из пепла? Тайные знания Леадора? — Видящая покачала головой. — Тебе и в голову не пришло открыть ее, хотя нет, — она задумалась, — ты пробовала, правда у тебя не вышло. Знаешь почему? Потому что знание открывается тем, кто этого хочет. Тебе было плевать, лишь бы восстановить то, что ты потеряла, а потом отомстить. Бедняга Арип предупреждал, а ты не послушала. Гордая и своенравная бестия показала клыки и приговорила людей к смерти.
— Ах ты сука! — вырвалось у Лисандры. — Обманула меня, заставила поверить в твои сказки!
Раздался громкий смех.
— Ах-ха-ха, ты маленькая эгоистичная дрянь, которая думает только о себе.
— Это не так! — протестующе заявила колдунья. — Больше нет.
— Умилительно, — Видящая сжала подбородок эльфийки, — но фэй, как и люди, — не меняются. Суть всегда остается прежней, чтобы ты там себе не доказывала. Смотри на мир, который ты подарила сыну. — Шея эльфийки хрустнула. Лисандра вздрогнула. — Смотри, как глупая девчонка помогла мне сжечь Ледрос. — Второе тело с перерезанной глоткой упало на пол. — Смотри, как рушится твоя жизнь. — Эльфы один за другим умирали под злобный хохот. Лисандра рухнула на колени. «Это конец».
— Это не конец! — торжествующе объявила Видящая, измазав лицо кровью. — А великое начало!