2146 год Новой эры. Юго-западная граница Ферксии и Ликеи.
Цигельдорф — город-крепость на границе владений семьи Конрада и Ликеи. Как одному из самых знатнейших домов, фон Лимбургам принадлежит огромный кусок земли, тянущийся вдоль всей западной Ферксии. Поистине, Кларенс — не просто могущественный герцог, но и умелый полководец, который долгие годы удерживает силы царя Леоса. Благодаря победам, глава семейства удостоился стать членом совета и вошел в личную гвардию императора.
«Переговоры. — Слово неприятно обжигает язык. — Что бы Ферксия…да договор о мире? Святой трон, император что-то замышляет. Черт, уже зад затек в этом седле. Скорее бы слезть с треклятой лошади».
Позади плетется Конрад на захарийском жеребце. Рядом с ним капитан Эрик — правая рука Кларенса. Жизнерадостный грекалиец с улыбкой до ушей; его лысина блестит, как алмаз при свете яркого солнца, а на могучих плечах массивные пластинчатые наплечники, к которым прикрепили плащ с гербом дома фон Лимбургов. Всю дорогу от Хоэнтвиля они с Конрадом чешут языками, напрочь позабыв, куда направляются. Надо бы им напомнить.
— Может уже хватит?
«Проклятие; как-то обиженно прозвучало».
Эрик тотчас сделал серьезную мину.
— Так точно, доблестный Страж Креста!
— Не будь занудой. — Конрад беспечно махнул рукой. — Ферксия победила. Леос не посмеет напасть на нас. К тому же люди капитана готовы к любым неожиданностям, да Эрик?
«Ну что за безответственность!».
— Я бы не хотел, чтобы ликейцы увидели за столом переговоров шутов.
«Эрик с Конрадом просто невыносимы!»
Капитан почесал лысину.
— Тильда точно так же сказала.
— Получается, дочка умнее отца.
— Прикуси-ка язык, мальчик! — нарочито возмущенным тоном ответил Эрик. — Тильда умнее нас троих вместе взятых. «Этот зануда еще больше будет важничать. На сей раз с генеральским видом», — так она сказала. Вроде. — Добавил он с задумчивым видом.
Конрад прыснул со смеха.
Уголки рта еле заметно поднялись. «Не смейся, дурак, не смейся!»
Эрик расхохотался:
— Ах-ха-ха, — он зарядил кулаком по плечу Конрада, — смотри, как он покраснел. Сейчас лопнет от смеха!
— А ну молчать!
Они слишком хорошо его знают. Друзья…Ближе Эрика и Конрада у него некого не было. Быть может, отец знал его лучше, но он никогда не проявлял особой заботы.
— Ах-ха-ха, а-а-а…Расслабься, приятель. — Конрад взглянул на небо. — Сегодня наш день. День, когда Ферксия может праздновать победу.
…Цигельдорф почти разрушен. Многолетняя осада оставила на нем сотни незаживающих шрамов, из-за чего восстанавливать город придется не один десяток лет. Тем не менее улицы заполнили гвардейцы и жители, которые чудом уцелели в кровопролитной войне. Многие разгребали завалы, нашлись и те, кто организовал полевую кухню, солдаты укутывали ребятню в теплые плащи.
Едва представители империи въехали в город, за ним увязался хвост. Не мудрено, ведь помимо отряда воинов, в Цигельдорф приехали и повозки с припасами, одеждой и чистой водой. Прежде всего — люди.
Новоприбывшие, в том числе Эрик с Конрадом принялись раздавать груз.
«Уму непостижимо, Конрад и вояка. Эта парочка не разлей вода. Два несовместимых человека трудятся вместе».
Люди благодарно кивают, когда берут в руки мешочек с едой, женщины плачут, мужчины возносят хвалу Оттону и его мудрости. Сколько же сделал великий император. С ним Ферксия вновь познает величие, вернется в золотой век просвещения.
Из головы не выходят мысли о новых изобретениях. Теперь-то не нужно собирать пушки да пыточные механизмы. Жаль, что новые обязанности не оставят много времени на увлечение.
Жители все идут да идут. Их так много, будто разгромлен не один город, а целый регион. Вечереет. Лоб уже покрылся испариной, во рту пересохло. При взгляде на Конрада и Эрика, кажется, что этим двоим усталость не ведома. Пока остается хоть один голодный, об отдыхе и речи быть не может.
Вскоре все закончилось. Повозки пусты; на сердце тепло; лица светятся от восторга. В особенности у Конрада. Друг всегда считал своим призванием помогать людям. В военную академию его отправил отец. Как же глупо. Ему и чучело не побороть, не порезав руки. Теперь сидим втроем возле развалин, привалившись к остаткам стены. Эрик разглядывает камешек на цепочке. Подарок от Тильды. Интересно, как она там?…Из груди вырывается смешок.
— Что смешного? — спрашивает Эрик.
— Небось, снова о Тильде мечтает, — с хитрой ухмылкой отвечает Конрад.
«Вот же…!»
— Мечтай-мечтай, — Эрик потянулся, — другого тебе не светит.
— У-у-у… — Конрад негодующе качает головой. — Ты слишком жесток к генералу.
— Да заткнитесь вы оба.
Придет день, и он осмелится, но есть дела поважнее. Завтра переговоры. Нужно все подготовить.
— Надеюсь, все получится.
…Переговоры проходили в зале дворца наместника. Тот уже давно на том свете, а вот дворец почти не пострадал, не считая снесенных башен, выбитых ворот и разбитых окон с поломанными лестницами. Владыка Ликеи со своими людьми уже дожидались прибытия послов.
Царь выглядит грозным. Нет, он огромен! Руки, как стволы могучих вековых дубов, ноги — две толстые колонны, борода заплетена в аккуратную косу и украшена золоченой скобой. Он исподлобья смотрит на кучку ферксийских солдат. Столкнуться с ним на поле боя — подписать себе смертный приговор. Конрад рассказывал, что его отец однажды столкнулся с Леосом. Необузданная ярость вкупе с силой быка и острым умом ученого чуть было не отправила в могилу герцога. Тогда-то Кларенс фон Лимбург и обзавелся страшным шрамом на груди.
Рядом с царем стоит его сестра. Поговаривают, что именно она уговорила Леоса заключить мир. Как же…Елена, вроде. Смуглолицая красавица. Прекрасна, как зимний рассвет, когда просыпается солнце, и снеженные курганы блестят в его ослепительных лучах. Но и опасна, как морозная вьюга. Оступишься — тебе конец. Меч на ее боку красноречиво об этом напоминает.
«А возле Елены…Кто это? Бродяга? Не больно он похож на ликейца».
— Великий царь. — Конрад подобострастно склоняет голову. — Приветствую тебя от лица империи.
— Да хватит этого лизоблюдства. — Рычит Леос. — Говори, зачем пришел, и разойдемся уже.
«Конрад в замешательстве, он растерян. Эрик с трудом держит себя в руках. Это ненадолго, если царь продолжит проявлять неуважение».
— Мирный договор, владыка. Наши народы обескровлены, жители страдают. Весь запад в огне и руинах.
— А-а-а… — Леос скалится. — Ты тот дохляк, который должен был привезти бумаги? Что ж ты сразу не сказал?
«Да что ты, животное в доспехе. Знал ты все».
— Брат, позволь мне. — Рука Елены касается Леоса. Царь недовольно ворчит, но уступает ей место.
Бродяга внимательно следит за происходящим. Откуда он? Цвет глаз и кожи выдают в нем южанина. Напряжение возрастает. Ликейцы нервно озираются, Леос что-то шепчет бродяге. Тот кивает.
Елена, наконец, дочитывает предложение Оттона и одобрительно хмыкает.
— Хм-м, Оттон великодушен. Мы договаривались о прекращении войны на северных и восточных рубежах, а тут возвращение прежних границ, вплоть до Ущелья Мертвеца. Подозрительно. Я считала императора более…жестким.
«Хотела сказать тираном?».
Эрик тоже понял, что хотела сказать Елена. Капитан крепко стискивает челюсти.
— И что взамен? — нетерпеливо спрашивает Леос.
— Мы должны помочь отстроить разрушенные города и войска должны незамедлительно отступить от границ, иначе…
— Иначе что? — Леос выпятил грудь.
— Вы понимаете, что если Ферксия нападет, если осадит столицу, если выведет против вас новую армию…
— Если, — прерывает царь. — Если ты не перестанешь мне угрожать, я отрежу тебе голову, посол.
— Осторожнее, — Эрик наполовину вытаскивает меч, — может вы и царь, но нас больше.
Солдаты с обеих сторон приготовились выхватить оружие.
— Стоять! — Елена сурово смотрит сначала на Эрика, а затем на брата. — Ферксия и Ликея истощены. Нет смысла драться и дальше. — Она протягивает свиток Леосу. — Скрепи договор.
Царь капает воском на бумагу и вдавливает его печаткой. Ликейский лев красовался рядом с зажатым в когтях сердцем. Все облегченно выдыхают.
«Конрад улыбался. Он может собой гордиться. Первые успешные переговоры. Может, в этом его призвание — мир?».
— Тогда расходимся, — велит Леос. — Вэл, готовь коней.
Бродяга кивает, с подозрением посмотрев на ферксийское представительство, и поспешно выходит из зала.
— Елена, мы с Вэлом поедем вперед. Завтра я буду ждать тебя в Лакоридисе.
Елена сдержанно кивает и покидает дворец в сопровождении Конрада. Остальные войны последовали за ними.
«Странно все это. Война же была практически выиграна».
Эрик хмурится.
— Все слишком легко.
— Согласен, друг.
Холодок пробегает по спине. Зловещее предзнаменование.
****
От выстрела у Посредника зазвенело в ушах; взгляд слегка затуманился. Особая руническая пуля проделала в груди дыру, из которой валил дым. Ферксиец засунул указательный палец в рану, а затем вытащил. Он повторил движение несколько раз.
— Хм-м, — деловито начал Посредник, — ты убил меня. И что дальше? — спросил он, стряхивая рунную пыль.
Вытянутая рука с револьвером задрожала. Сутулый попятился. Вся банда последовала его примеру.
— О-о-отойди! — Уродливое лицо Сутулого потело. Он стер капли, но они появились вновь. — Я-я выстрелю!
— Валяй. — Посредник раздвинул руки. — У тебя есть еще целых шесть попыток. — Ферксиец шагнул.
Бах! Пуля попала в плечо. Шаг.
— Пять.
Бах! Новая дыра в груди. Еще один.
— Четы-ы-ыре.
Бах! Снаряд прошел навылет и врезался в стену. Девушки наверху завизжали.
— Три-и-и.
Бах! Ухо оторвалось.
— Два. — Посредник лбом уткнулся в перегретое дуло. Он чувствовал жар, гнев и сожаление верного оружия. — Давай! Жми уже!
Дрожащий палец Сутулого надавил на спусковой крючок. Бах! Голова Посредника откинулась назад и сию секунду встала на место. Из дырки вытекала черная жижа.
— Похоже, остался один патрон, — подвел черту ферксиец. — Так, что ты говорил насчет Зака? Не расслышал. Видишь ли, у меня уха нет.
Громкий хриплый смех раздался на всю таверну:
— Ах-ха-ха-ха!
Щуплый старикашка с жидкой бороденкой и гнилыми зубами, которого раньше никто не замечал, сидел за столом в углу и безудержно хохотал, ударяя кулаком о столешницу.
— М-м-монстр! — завопили все в корчме и бросились наутек. Все, кроме девушки-менестреля и дружков Сутулого, которые выхватили оружие и окружили Укаре.
Эльф понуро опустил плечи.
«Ну вот, опять».
Запасной короткий клинок выскользнул из-под плаща; Укаре в два счета перерубил руку Сутулого по локоть.
— А-а-а! — Истошный крик вывел бандитов из оцепенения.
Укаре схватил со стойки пустую бутылку и врезал ей по голове одному из головорезов, едва тот успел занести дубину. Осколок эльф вогнал в глотку второму бандиту. Тот схватился за горло; кровь брызнула на лицо Укаре, сделав его еще более жутким. На крик Сутулого сбежалась все остальная банда — те, кто караулили на улице. Они ворвались в корчму и бросились на эльфа (вид голого мужика их не шибко напугал). Самый здоровый громила врезался в Укаре, отчего тот перелетел через стойку и ударился о полки с выпивкой. Бутылки посыпались ему на голову.
— Kren`yano! (Дерьмо!) — успел выругаться Укаре, прежде чем могучие ручища схватили его за шкирку и швырнули в дальний конец корчмы. Эльф приземлился на стол, за которым сидел хохочущий старик. Стол разлетелся на куски, но старик успел спасти свою кружку с пивом. Он поднял ее и подмигнул Укаре.
— Твое здоровье!
— У-у-у… — простонал эльф.
— Давай! Поднимайся, остроухий! — орала толпа.
— Да-а! Убей их уже! — закричал Посредник, отобрав револьвер у отрезанной руки. — У нас и так дел по горло.
Бандиты недоуменно посмотрели на ферксийца.
— Что? Думайте, ему нужна моя помощь? Пф-ф, — Посредник махнул рукой, — вы так — разминка.
Укаре свирепо зарычал и кувырков вскочил на ноги.
— Р-р-р, как же меня это злит!
Эльф взял стул и с размаху разбил его об голову головореза. С выбитыми зубами бандит без чувств рухнул на пол. Укаре поднял меч.
— Сейчас вы все сдохните!
— Ату его, парни!
Меж тем голый Посредник второпях собирал одежду и оружие. «Сапоги есть, сюртук, портупея…О, шляпа!». Он нагнулся за ней; на ладонь тотчас опустился изящный женский сапожок.
— Далеко собрался? — грозно спросила менестрель. В руке она сжимала лютню.
— Вообще-то да… — Инструмент пронесся в дюйме от лица. — А-а-а! Что ты делаешь?!
Посреднику пришлось подняться, чтобы лютня не раскроила ему голову. Может он и не мог умереть, но когда у тебя в черепе трещина или дыра — это крайне неприятно. Об эстетичности и говорить не стоит.
Вот же угораздило! Во всем этот чертов эльф виноват. Знал же, чем игры кончаются. Ух-х, останется без денег!
Лютня прошла над головой и разбилась о бандита, который пытался обратно затолкать свои кишки.
— Твою… — успевает прокричать девушка, поскользнувшись на луже крови. Менестрель ударилась головой об пол и замолкла.
Кровавая баня в тихой деревушке Аббет надолго останется в памяти жителей на долгие десятилетия.
Все утихло, когда последний из бандитов грохнулся на пол с отрезанной головой. Укаре, с ног до головы залитый кровью, тяжело дышал. Его взгляд метался по корчме, выискивая недобитых головорезов.
— Как мы их…Да, Укаре? Непревзойденный дуэт! — восклицал Посредник, застегивая пуговицы на рубашке.
— Да, господин. — Эльф подобрал плащ и набросил на плечи. — Вы нашли второй револьвер?
— Без понятия, куда он подевался…
— Стоять! — Раздался визг Сутулого. Вожак бандитов целил вторым револьвером в девушку. — Еще шаг, и я…и я убью ее!
Посредник пожал плечами.
— И что? Я вообще ее не знаю.
Менестрель пришла в себя и испуганно таращилась на дуло.
— Я не хочу умирать, не хочу! Пожалуйста, помогите. Он, — девушка ткнула пальцем в Сутулого, — о заставил меня, угрожал!
Посредник закатил глаза.
— Да плевать мне на тебя, девчонка. Эй, — Ферксиец протянул руку. — Дай мне револьвер и вали отсюда, кретин, а то отчекрыжу вторую руку.
— Нет!
— Господин, может, допросим его? — шепнул Укаре.
— Да он же ни черта не знает. Только глянь: ни мозгов, ни руки, да и урод к тому же.
— Я пристрелю ее! — продолжал гнуть свое Сутулый. — Слышите!
— Пожалуйста-а-а, — ревела менестрель. — Умоляю!
— Да, но он может хотя бы сказать, кто наниматель.
— Укаре, друг мой, какая разница?
— Всех убью! Я…
— Да заглохни ты уже! — Посредник выстрелил. Пуля снесла Сутулому половину черепа. Язык свесился с нижней челюсти, и тело завалилось на бок.
Менестрель вся в крови отползла от чокнутой парочки. Губы ее дрожали от страха; зрачки расширились от того неописуемого ужаса, который она испытала.
— Осталось найти Зака. — Ферксиец пристегнул второй револьвер к портупее.
— Нет нужды, — ответил старик и глотнул из кружки. — Браво, Посредник, браво! Теперь я редко могу лицезреть такое представление. Визги, кровь, стоны умирающих…Эх, — Зак мечтательно качает головой, — скучаю я по молодости.
— Избавь меня от этой чепухи, — со злостью ответил Посредник. — Во-первых, почему не вмешался? Во-вторых, мне нужна твоя помощь.
Зак изобразил удивление.
— Не вмешался? Да за такие деньги, которые мне предлагали, я бы сам всадил тебе пулю в голову, но в отличие от этих, — он кивнул в сторону мертвых головорезов, — я знаю твой секрет. И мне было интересно, чем дело кончится. Что касается второго вопроса: чем может помочь простой контрабандист?
— Вот как… — Посредник поставил ногу на еще целый стул. — Однако не одной контрабандой ты промышляешь, старая развалина. Мне нужно кое-кого найти.
— А я что получу?
Ферксиец достал револьвер и почесал дулом лоб.
— М-м-м, дай-ка подумать. Мешок денег?
— У тебя их нет, — огрызнулся Зак.
Посредник оглядел искореженный зал с трупами.
— Думаю, что есть. Такие ребята за спасибо не работают. Так как, договорились?
Зак насупился.
— По рукам. Кто вам нужен?
— Уродливый, мрачный тип без глаза. С ним еще должен быть мальчишка, дворф и злющая девка, смекаешь?
— А-а-а… — Зак потер бороденку. — Захаживал сюда такой отрядец. С ними был еще один — старик моих лет. Я их быстро спровадил, а то больно подозрительно выглядели. Не доверяю я таким.
Посредник подошел к стойке и облокотился.
— И чего хотели?
— Искали кое-что.
— У-у-у, с этого места поподробнее.
Зак перешел на шепот.
— Есть в лесу у самых гор древний эльфийский храм. Они туда дорогу искали. Моя прелестная помощница поможет вам.
Посредник озадачено взглянул на испуганную девушку, сидевшую на полу. Менестрель тряслась как осиновый лист; чужая кровь засохла на левой половине ее лица.
— Она? Ты шутишь?
— Девочка знает намного больше, чем ты думаешь. Лоуренс ценит ее, и ни за что бы не отправил в эту дыру, если бы сомневался в ее полезности. — Глаза Зака сверкнули. — Береги ее, иначе гильдия придет за тобой.
— Да понял я, понял! — Посредник обернулся. — Укаре? — обеспокоенно спросил он.
Укаре резко встрепенулся, прислушался. В его глазах ферксиец заметил тревогу.
— Вы слышите?
Посредник притих. Вдалеке раздался жуткий нечеловеческий вопль:
— А-а-р-р!
Громоподобный топот последовал за воплем. Обломки столов и стульев подпрыгнули; с полок посыпалась посуда и бутылки. Звучало лишь одно слово.
— См-е-е-рть!
****
2146 год Новой эры. Дворец наместника.
— Я так долго ждал встречи!
Пылкость в голосе забавляет Елену. Она проводит внешней стороной ладони по щеке. Возбуждение накрывает с головой; жар внутри не унять. Правая рука кое-как нащупывает засов на двери, левая прикасается к лицу царицы.
— Да-а-а? А что ты будешь делать потом, когда я уеду?
Дыхание перехватывает.
— Я…я поеду с тобой.
— Во-о-от как…А как же долг? Тебя повесят.
— Да плевать!
Елена отстраняется, качает головой.
— Так не пойдет. Если не Оттон, так Леос казнит тебя.
Возбуждение сменяет злость.
— Я что, не имею право любит того, кого хочу? Я не заслуживаю свободы и счастья? Уверяю тебя: я буду сражаться за наше будущее и погибну за него, если такова воля Создателя!
Слишком смелые слова от человека, который еще ни разу лицом к лицу не сталкивался со смертью.
Царица тяжко вздыхает.
— Мы поговорим об этом, когда улягутся дрязги между нашими народами. А пока иди ко мне.
Елена крепко обнимает, прижимает к себе. Она плачет, но ни за что не покажет слез. Даже тем, кого любит.
Тишина. Впервые за пять лет на улицах Цигельдорфа не слышны крики жителей, призывы командиров, грохот ломающихся стен от попаданий огненных снарядов. Через открытое окно серебристый лучик осветил дальний угол комнаты. Меч на стойке, доспех с гербом Ликеи, помятый и с пятнами грязи, боевой лук. Лежа в одной кровати с Еленой забываешь, что все женщины Ликеи бьются не хуже мужчин. А многие их даже и превосходят. Интересно, насколько быстро она сможет свернуть ему шею? Тихий смешок. Какой отпор? Какая битва? Девушка на его плече с пеленок училась убивать и вести за собой легионы. И что она в нем нашла? Младший сын герцога, который еще ни разу в жизни не убивал. Кровь в жилах стынет от одной мысли причинить боль другому. Не создан он для войны.
— М-м-м… — Елена перевернулась на другой бок.
Да уж, второе лицо страны безмятежно спит со злейшим врагом. Еще вчера рубила головы с плеч. Неужели удалось принести мир, открыть новую главу ферксийской истории, где культуру и науку ставят в один ряд с военными академиями? Император и правда велик, раз сумел положить конец многовековой вражде. Эх, хотелось бы все бросить, уехать в Ликею, изучать мир. Друзья бы поддержали. Эрик уж точно.
Обдало приятной прохладой. Сам ветер зовет исполнить мечту. К черту отца, к черту службу! Хочу обнять ее. Елена прижимает ладонь к груди.
Вот бы ночь не кончалась…
Громкий стук в дверь.
— Царица! — Еще пара ударов. — Царица, просыпайтесь!
Елена жмурится, гневно рычит.
— Что?! — недовольно выкрикивает она. — Ночь на дворе!
— Прибыл Вэл с посланием от Леоса.
— Подождет до завтра…
— Моя царица, Локоридис пал.
Фантазии о счастливой жизни испарились. Елена вскочила и бросилась к двери, на ходу накинув на себя сорочку. В этой женщине нет и намека на страх — одна решимость. С воинственным видом она отпирает засов и открывает дверь. На пороге стоит один из людей царя и бродяга со встречи. Вэл.
Вэл окидывает кровать быстрым, но цепким взглядом. Он встревожен, однако не позволяет себе ничего лишнего. Корить Елену — пустая трата времени. Бродяга протягивает ей сверток. Она пробегает по нему глазами и хмурится.
— Грекалийцы? Ты уверен?
— Напали ни с того ни с сего. Западная граница потеряна.
Стоп! Грекалийцы? Они-то каким боком тут?
— Елена…
Царица обернулась. Лицо красное от гнева. Лучше промолчать.
— Моя царица, — Вэл смотрит на кровать, — Это опасно. Он враг.
— Это не твое дело, бродяга, — сквозь зубы рычит Елена. — Скажи лучше, что предпримет Леос. В этой бумажке, — она тычет ей в лицо Вэлу, — ничего не сказано о моей роли.
— Царь велит вам с остатками войска отправиться в обход сражений…по землям империи. А затем ударит в тыл Грекалийцам.
— Что?!
Что?! Руки дрожат. Проклятье!
— Капитан Эрик убедил меня, что обеспечит безопасность. Стражи Креста помогут. И ваш…друг, — прищуренный взгляд снова падает на кровать, — думаю, тоже.
Дверь закрылась. Елена, скрипя зубами, падает в кресло. Ее ноздри раздуваются, глаза горят, кулак сжимает записку от брата и трясется — царица пышет яростью, как горный дракон. И ее можно понять: идти по землям вчерашнего врага, где еще не все готовы принять мир, за каждым поворотом может ожидать засада.
— Конрад, ты знал? — в итоге спрашивает она.
— Нет, клянусь тебе!
— Либо ты лжешь, — Елена берет со стойки меч, — либо нас просто используют.
Тревога. Растерянность. Как так? Оттон бы не сделал такого!
Ноги сами несут к возлюбленной. Руки сжимают в объятиях.
— Ты решил, кого выберешь?
— Тебя. Всегда.
****
Конрад пришел в себя. Он приподнял голову и увидел, что лежит в грязи, болотистая жижа налипла на доспех и плащ. Нагрудная пластина смята, будто на нее валун упал. Будь он человеком, его бы размозжило от удара ногой той твари. Да, теперь он вспомнил.
Эрик, или то, что от него осталось, нетерпеливо сжимал древко топорища. Он ходил взад-вперед, жаждая продолжения боя. Алым туманом волны необузданной мощи и неукротимой кровожадности исходили от искалеченной сущности, слюна стекала с острых клыков, падая на непробиваемую костяную броню. И теперь Конраду нужно как-то привести в чувство разъяренную скалу.
Ферксиец попытался подняться; захрустели сломанные ребра. «Сильный ублюдок». Может Конраду и даровали силу крушить армии, но бессметным он отнюдь не был. Разве что, малость покрепче обычного человека. Он приложил руку к груди и прошептал слова исцеления. Кости срослись за доли секунд. Конрад, не без помощи меча, встал на ноги. Эрик довольно зарычал, удобнее перехватив страшное оружие:
— Убив-а-а-ть.
— Успокойся, — Конрад утер ладонью лицо, — мы же союзники…
— Дру-у-г…вра-а-г…какая разница? Тебя не смогу собрать по кускам.
А вот в этом он прав.
Конрад с опущенным мечом подошел к Эрику. Мясник на три или даже четыре головы превосходил его. Безумный оскал ни на миг не сходил с жуткого лица. Он ждал ответного удара, хотел прочувствовать отпор, тщетность усилий жалкой букашки.
— Я не хочу калечить тебя, Эрик, поэтому просто успокойся и пойдем дальше…
Кулак размером с колесо от повозки с хрустом врезался в лицо Конрада. Сила удара оказалась столь велика, что Конрад полетел к пещере на холме. Перекувырнувшись в воздухе несколько раз, он врезался в толщу камня и пробил его насквозь. Пещерка обрушилась; земля содрогнулась. Конрад проделал длинную и глубокую борозду, прежде чем уткнуться спиной в дерево. Ноги не шевелились, нижняя челюсть свернута, зубы выбиты, глаз вытек. Беспомощная груда мяса ожидала расправы.
«А вот и первые неприятности. Надо поднять руку. — Кончики пальцев дернулись. — Ну же».
Эрик заревел:
— Ми-и-ир будет гореть! — Он высоко прыгнул и дугой выгнулся в полете, занося топор.
Конрад второпях читал заклинание исцеления, чтобы успеть отразить сокрушительный удар.
— А-а-а-р! — вопил Мясник.
Чудище приземлилось, словно комета, одновременно опуская чудовищное оружие. Конрад едва успел поставить на пути топора свой меч. Ферксиец обхватил острие клинка и рукоять, будто посох; плоская сторона зачарованной стали встретилась с первобытной силой демонической реликвии. Меч выдержал, а руки нет: кости раздробило на мелкие осколки. Эрик взревел от восторга:
— Еще-е-е! Еще-е-е!
Мясник схватил Конрада за ногу, и стал перебрасывать из стороны в сторону, пока лицо соратника не превратилось в кашу, затем он отшвырнул противника подальше. Тело закатилось в кусты.
— Немощный челове-е-ечек…
Сознание Конрада затуманилось, в ушах звенело, образы прошлого проносились перед глазами: лица бывших друзей и врагов, тех, кого он любил, кого предал, кого не простил. «Гретта…Елена…». Глаз широко раскрылся, пальцы на руках захрустели. Невообразимыми усилиями Конрад молча произнес слова исцеления. Смерть заберет его, но не сегодня.
Эрик с любопытством наблюдал за зеленоватым сиянием, а потом радостно помчался добивать врага.
— Ха-ха-ха, кро-о-о-вь!
С поднятым топором Мясник вбежал в кусты. Шмяк! Огромная туша полетела обратно и с грохотом снесла остатки пещеры. Из кустов в поломанных доспехах, взъерошенный, с кровоподтеками выбрался Конрад. Кулак дымился.
— Да, кровь, тупое ты неблагодарное животное.
Насколько еще хватит той силы, которую дала Видящая? Ферксиец посмотрел на торчащую кость из ноги. Исцеление слабело.
Эрик вылез из-под завала с ревом тысячи демонов:
— А-а-а-а! Я сломаю тебя-я-я!
Он с голыми руками побежал рвать на куски дерзкого противника. Алый туман вокруг Мясника стал виднее, мышцы разбухли; от поступи гиганта содрогалась земля. С необычайной скоростью Эрик налетел на Конрада. Ферксиец и не собирался отступать. Он пригнулся и всем дарованным могуществом ударил в живот чудищу. Пластины треснули; Эрик ухнул от боли.
— У-у-у…
«Все же боль он чувствует».
Конрад ударил что есть сил. Эрик отвел кулак в сторону, зарядив коленом в грудь ферксийцу.
— Ты будешь молить о пощаде, — произнес он, перед тем, как сковать противника в смертельных объятиях.
Остатки доспехов скрежетали, лопались и сминались. Конрад напряг остатки сил, чтобы высвободиться — бесполезно. Он мотал головой, искал решение. И вот — перед глазами, на бычьей шее Эрика, болтается амулет. Стальная цепочка уже рвется. Спасение.
Конрад зубами схватил цепочку и рванул. Амулет упал на землю.
Взгляд Эрика опустился вслед за ним. Потусторонний свет в глазах потух.
— Тильда-а-а…
— Отпусти…меня… — Конрад находился в шаге от смерти.
Эрик зарычал, лбом ударил глашатая Видящей по лицу.
— Ненави-и-ижу!
Конрад задыхался; позвоночник хрустнул; глаза и уши сочились кровью. Снова удар. Полет. Половина лица погрузилась в склизкую воду. Все гаснет, темнота, словно чернила, окутывает взор. Вдалеке слышится крик — крик боли, отчаяния, тоски. И одно единственное слово, отдающее эхом в меркнущем сознании. Оно будоражит умы смертных, пугает богов, смешит мертвецов.
— Сме-е-е-ерть!