2151 год Новой эры. Императорский дворец.
Перо скользит по пергаменту, выводит ферксийские символы. Кривые каракули, где нет ни капли изящества. Рука болит, пальцы не разгибаются от целого дня бессмысленной проволочки с приказами. Маркус с командирами слишком затягивают с назначением нового капитана. Адельмар Блэйк.
— Как же так вышло?… — шепчут губы. Хорошо, что рядом никого нет. Пустая комната в восточном крыле дворца. Проявление чувств, тем более от Стража, — непростительная слабость. Но как эти подонки осмелились замарать имя капитана? Неблагодарные сволочи! Блэйк был символом благородства, примером для других. Адельмара уважали даже генералы. А теперь его имя смешали с грязью, сделали крайним во всех прегрешениях. За что?
Перо разломилось пополам. Грязная клякса растеклась по бумаге.
Для чего все это заполнять? Лучше сразу казнить, чем заставлять гнить в одиночестве.
Через круглое и пыльное решетчатое оконце пробился лучик. Кружок света пестрит невзрачный серый жилет Стража с крестом на груди, золотит стол, падает на кипу книг, указывая на название одной из них.
«Imperial Venitus». Имперская истина. В академии приходилось зачитывать ее до дыр. Святой трон, даже детям читают ее вместо сказок перед сном. Мир сошел с ума.
Новое перо. Новый приказ. Луч тускнеет от безысходности, свет ускользает.
— Как и будущее…
Конрад.
Сложно писать. Мысли о друге не просто печалят, они ужасают. Дважды предать…Чтобы сказал отец? Может быть, назвал бы трусом?
Горький смешок.
Конечно. Весь из себя правильный, преданный, а на деле слабак. Теперь его ненавидят. Все отвернулись, кроме Маркуса.
Град посыпался на Хоэнтвиль, забарабанил по окну; холодный ветер просачивается через узкие щели, продувает до костей, зловеще завывает.
— Да что с этой погодой не так?
Перо замирает. Только сейчас до сознания добирается суть приказов, которые вскоре окажутся в руках генералов. Истребление. Ликея обречена. Леоса загнали в Ущелье Мертвеца. Все за что бился Конрад, превратилось в прах. Мира больше никогда не будет.
Святой трон…
Яростный стук в дверь. Кто-то молотит по ней как умалишенный.
— Открыто.
На пороге стоит разодетый во все черное посланник императора.
— Владыка Оттон требует вас к себе.
— Я скоро прибуду в зал.
Посланник качает головой.
— Не в зал, в сады.
…Императорские сады — святая святых Оттона. Под громоздким стеклянным куполом растут цветы и деревья из разных стран. На ферксийском языке некоторым и названия не нашлось. Впрочем, один император разбирался в тонкостях ухаживания за ярким цветником.
Оттон стоял над круглой клумбой, задумчиво рассматривая кроваво-красный цветок; стебель покрывали маленькие иглы.
— Вот и ты, — не оборачиваясь, говорит он. — Надеюсь, работа не притупила твоих навыков? Как-никак, два года прошло.
— Я доволен своим положением. — Ложь легко слетела с губ. Раньше даже во сне невозможно было и помыслить о таком.
Император оборачивается. На его лице удивление.
— Признаю, лгать ты научился. Хм-м, — веселая искорка блеснула в глазах Оттона, — ни один мускул не дрогнул. Мне нравится. Так вот, — он манит ладонью к себе, — тебе интересно, зачем я вызвал тебя?
«Будто у меня был выбор».
— Я удивлен.
— Пройдемся. Заодно покажу тебе сад.
К чему показывать цветы простому солдату, пускай и Стражу? Ни черта не понятно. Очередная ловушка?
Оттон все говорит и говорит. Указывает на невысокое дерево, произносит странное слово «Микус» — захарийское деревце. Да и хрен бы с ним. Но как он увлечен. Пожалуй, даже больше, чем напыщенной речью перед герцогами и генералами.
Взгляд бегает по саду: по цветам, по душистым кустам с крупными ягодами, по деревьям с листвой в виде крыльев и с колючками. Сад как сад. В душе возникает чувство неловкости.
— Вижу, — Оттон тыльной стороной ладони проводит по широкому зеленому листу, который тотчас свернулся в трубочку, — ты не особо впечатлен. Оно и понятно: воины редко находят красоту в природе. Я хочу это изменить, хочу увидеть, как расцветет империя, подобно этому саду.
«Это невозможно».
— Пока это невозможно, но начало положено. Ты знал, что твой отец собрал этот купол?
— Отец? Я думал, он создавал оружие.
— Отнюдь. Он был превосходным инженером-механиком…
«Поэтому его предали и убили?».
— …и ты тоже можешь стать таким. Твои механизмы пользуется успехом.
Император надавливает пальцем на запястье. С тихим щелчком из-под рукава Оттона выскальзывает короткий клинок.
— Как видишь, и я им не брезгую. Красота и изящество скрывают смертоносность. В этом саду все такое — ядовитое. Одно неверное прикосновение, один неверный шаг и ты мертвец. Никогда не узнаешь, что тебя убило.
Яснее некуда. Император угрожает, потому что что-то знает. Он любит играть в такие игры, чтобы человек боялся, ощущал себя беспомощным.
— Одно меня смущает, — клинок встает на место; мягкая ладонь опускается на плечо; страх шевелится внутри, — преданность. Ты уже много лет Страж, однако я вижу неуверенность, сомнения, боль в твоих глазах.
Оттон будто видит насквозь. Это пугает. Пугает всех при дворе. Слабости не скрыть от пристального, холодного и хищного взгляда. Его ладонь скользит к лицу; наконечник клинка в дюйме от шеи.
— Конрад был твоим другом, а Эрик чуть ли не наставником. Сейчас сын Кларенса в Фоусте. Слышал о таком городе? Он в Илларии.
Короткий кивок.
— Да.
— Отыщи для меня кое-что. — Император шепчет. — Книгу. Арип держит ее у себя.
— И зачем она вам, мой повелитель?
Улыбка Оттона похожа на жуткий шрам на лице.
— Ферксия должна расцвети, чтобы каждый человек в империи жил также, как и люди в других странах. Водопады, густые леса, живописные озера, теплое солнце, дарящее радость.
«Водопады? Озера? Что за вздор. Простой книжке такое не под силу».
— Я не доверяю Конраду. — Оттон морщится. — Вернее, его талантам. Я поступал опрометчиво…
«Разоряя страны?».
— …убил много людей, разрушил десятки городов, но, — император шагнул назад, — это все ради Ферксии. Книга найдена, и теперь настанет мир. Ты, Конрад, Эрик — вы же этого хотели!
«Мир? Он не настанет никогда, лицемерный ты ублюдок».
— Ты очень долго трудился, доказывая преданность общему делу. Скоро в Фоуст отправятся Стражи с их новым капитаном. Все Стражи.
— Значит, вы уже его выбрали?
Оттон кивает.
— Он тебе понравится. Маркус умеет убеждать.
«Очередной фанатик у власти. Лучше быть не может».
— Провал, — продолжает император, — недопустим. Иди, и помни: от ферксийского правосудия не уйдет никто. Ядовитые шипы повсюду. Любого, кто захочет отринуть наши идеалы, — на ближайший куст опустилась птица, и он мигом ощетинился сотней острых игл. Тушка исчезла в листве, — ждет смерть.
****
— Что там произошло? — Жезель изможденно привалилась спиной к торчащему из земли осколку колонны. Бегство от дикарей далось ей нелегко: помимо усталости, девушка умудрилась изодрать одежду, рассечь плечо и заработать кучу ссадин и синяков. К тому же Посредник понимал, что для простого менестреля из захудалой деревушки увидеть силу Царства Теней — чересчур. Бедняжка еле-еле в себя-то пришла. — Я, — она сглотнула, — простой музыкант, а не гребаный искатель приключений!
Посредник распластался на земле, широко раскинув руки. Его грудь вздымалась, по лицу градом стекал пот, взгляд устремлен в потолок, где в густом, непроглядном мраке холодным синим светом горели глаза. Посредник моргнул; видение исчезло. Он попытался нащупать шляпу, но кроме комков сырой земли так ничего и не нашел.
— Укаре… — Посредник повернул голову и посмотрел на верного телохранителя. Тот сидел рядом, прислонившись к стене. Голос господина вывел его из размышлений. Свет от волшебных факелов с ярким камнем вместо огня коснулся левой половины лица Укаре: рваная рана на щеке, глаз заплыл, на черной коже запеклась кровь. Эльф нашел силы улыбнуться.
— Господин, я знал, что вы успеете.
— Ага… — Посредник поводил ладонью по воздуху. — Конрад совсем из ума выжил. Этот тупица разнес половину леса.
Укаре лег.
— Выходит, те эльфы не пытались вас убить?
— Разумеется, хотели. Я же пристрелил двоих из них…
— Эй! — возмутилась девушка. — Я уже сыта по горло бездумным насилием. Избавь меня от очередной истории.
— Спокойствие, детка, только спокойствие. — Посредник, скрипя зубами, поднялся. — Весь этот ураган из дерьма учинили мои бывшие друзья. Мы сбежали, все хорошо. Вставай, болван! — Мужчина легонько пнул эльфа по сапогу. — Надеешься, что я больше буду тебе платить? А ты, — он пристально глядел на Жезель, — рассказывай, где мы очутились.
Как оказалась, девушка многое знала о таких храмах. Древняя постройка всего лишь одна из многих разбросанных по всему континенту. Подобные храмы застали времена первых богов, в них приносились жертвы, хранились реликвии, проклятые книги и проводились ритуалы.
— Хранилище, — себе под нос тихо пробурчал Посредник.
— Что-то вроде того, — ответила Жезель. — Очень часто в них запирали злые сущности. — Она провела языком по зубам. — Время показало, что храм — не слишком надежная тюрьма, — буркнула она себе под нос.
Храм в Восточных горах издревле служил священным местом для эльфов, где они поклонялись своим покровителям. Великие врата открывались лишь несколько раз в году — в праздники или во время обряда принятия мертвых. Посредник внимательно слушал рассказы Жезель, и чем дольше они длились, тем яснее ферксиец понимал, куда они все угодили. Это место не просто склеп, не обычный храм для поклонений, а древняя темница. И в глубине проклятых катакомб их ожидает нечто.
Кольцо на пальце заискрилось, зловещий шепот зазвучал в голове Посредника.
«Вперед…вперед…вперед…».
Знакомое ощущение присутствия артефакта. Посредник сжал кулак.
«Вот почему Никс направился сюда».
— Нам срочно нужно попасть к алтарю, — сурово произнес ферксиец. — Укаре!
Эльф резво вскочил. Он редко видел господина таким серьезным. На сей раз Укаре быстро догадался, в чем тут дело.
— Артефакт Эгона?
Посредник кивнул.
Жезель недоуменно посмотрела на спутников.
— Эм-м, я попробую довести, но ничего не обещаю.
Так они и вышли. Каждый взял по факелу, свет которых разрезал густую тьму мрачных и узких коридоров храма. Стены вдоль и поперек украшали рисунки, забытые руны пересказывали истории далеких времен, везде Посредник узнавал работу бессмертных строителей. Он ясно помнил каждую деталь, каждую фреску и картину из предыдущего Хранилища. Все такие же неизменные они были и тут. С одним лишь отличием — камень и тьма вместо зачарованного стеклянного коридора. Посредник вспомнил отчаянные крики, звон стали, уродливых чудовищ и гротескные статуи богов, охранявших вход. Во рту пересохло, ладони вспотели от тяжести тех воспоминаний. Едва ли его товарищи переживут такую битву.
Посредник прикоснулся к груди. Тишина. Пока он не исполнит свой долг, сердце так и останется куском камня, в котором нет ни страха, ни любви. Каким же глупцом он был, променяв человечность на мнимое бессмертие.
Тем временем Жезель вывела всех в небольшой круглый зал. Древние колонны удерживали своды. На каждой из них строители установили металлические гнезда, внутри которых Посредник разглядел овальные силуэты.
— Укаре, что это?
Эльф отдал факел ферксийцу и пригляделся.
— Хм-м, похоже на кристаллы…
— Они освещали тут все, — ответила Жезель. — Видите? — Девушка указала на заваленное камнями окошко. — Раньше через него сюда попадал свет, а затем отражался от кристаллов и…
Укаре недоверчиво посмотрел на девушку.
— Как ты его увидела? Я родился под землей, но не разглядел окно.
Жезель замялась.
— Говорила же, я давно изучаю храмы. Знаю, где что лежит.
Эльф нахмурился, однако ничего не сказал.
Посредник достал револьвер и вставил в барабан светящийся патрон.
— Где, говоришь это оконце?
— Э-э, там… — Жезель показала пальцем в скопление камней под потолком.
Бах!
Рунический патрон врезался в толщу камня, с треском ломая его на куски. Обломки посыпались вниз и с грохотом рухнули на алтарь между колоннами. Оглушительное эхо обвала прошлось по коридорам.
— Мать твою! — Девушка подпрыгнула от неожиданности. — С ума сошел?! Тут и так все на честном слове держится!
Через дыру в мрачный зал устремился яркий утренний свет. Золотистый луч ударился в первый кристалл на пути, от него в следующий. И так по кругу. Благодаря свету стало понятно, что круглый зал — притвор, где ждали своей очереди те, кто хотел войти. Кроме тоннеля, по которому пришел Посредник с соратниками, из зала вели еще три, но они были перекрыты круглыми каменными дверьми. Посреди зала располагался постамент. На нем лежала серебряная сфера.
Ферксиец довольно кивнул, убирая оружие обратно. Уголок рта Укаре приподнялся; эльф покачал головой. Жезель напротив скорчила недовольную мину.
— Делов-то. — Посредник подошел к сфере. — А это что за штуковина? — с любопытством спросил он. — Жезель?
— Похоже на ключ. — Девушка закусила губу. — Но я бы не рискнула его трогать.
— Почему?
— В таких храмах полно ловушек. Эльфы просто так не оставляют на виду важные артефакты. — Она хмуро окинула взглядом ферксийца, тянущего руку к сфере. — Тем более, ключи. Не смей трогать его, пока мы не поймем, как тут все работает!
Втроем они бродили по залу, выискивая подсказки к решению головоломки. Меж тем Посредник разглядывал потолок, на котором кто-то искусно изобразил небосвод с сотнями звезд. Под одной из таких стоял эльф и протягивал луне сферу. Рядом с ним стоял еще один; в руках он тоже сживал круглый артефакт. Всего Посредник насчитал три. Ферксиец подошел ближе, прищурился. На каждой сфере виднелась руна.
«Хитро, хитро…».
— Эй, Жезель, приглядись к сферам на стенах.
Девушка внимательно изучила каждую. Тень любопытства скользнула по ее личику. Она подбежала к постаменту и принялась искать ответ.
— Ага, вот оно! Укаре, осмотри двери. На них должна быть руна.
Эльф кивнул.
— И что ты поняла? — спросил Посредник.
— Каждую дверь открывает свой ключ. На этой сфере руна «Iu» — свет. Значит, нам нужна дверь такой же отметкой.
— Есть такая! — крикнул Укаре, подзывая Жезель к себе. — Она же, да?
Посредник присел на корточки. Его цепкий взгляд бродил по гладкому камню. Кому, как ни ему, знать все о механизмах и ловушках. Возможно, тут их и вовсе нет. Эльфы просто хотели напугать не прошеных гостей таким вот хитрым трюком. Или нет? Все указывало на отсутствие западни.
У основания все чисто, вокруг тоже. Посредник осторожно провел пальцами по плоской верхушке постамента, где лежала сфера. Чисто.
«Если только под сферой нет механизма».
— Я все проверил, — произнес он, взяв с пола увесистый камешек.
— И? — одновременно спросили Укаре и Жезель.
— Подойдите.
Троица склонились над ключом.
— Я разбираюсь в таких вещах. Думаю, сфера на выдвижной пластине.
— Выдвижной пластине? — недоверчиво спросила Жезель. — И что предлагаешь?
Посредник облизнул губы. Одной рукой он прикоснулся к ключу, а во второй держал камень.
— Надо быстро поменять местами эту штуку с камнем. Я такое уже видел. Один мой друг такое провернул.
— Умно, — прошептал Укаре.
Все затаили дыхание.
Посредник молниеносно схватил сферу и положил на ее место камешек. Жезель вздохнула с облегчением, Укаре смахнул пот.
— Говорил же — плевое дело. — Ферксиец подбросил сферу и поймал ее.
Треск. Еще один. Камень на постаменте вдавил пластину внутрь. Послышался гул; потолок медленно опускался вниз, ломая колонны и закрывая окно.
— К двери, быстро! — завопила Жезель.
С потолка посыпался камень, куски колонн с грохотом разбивались у ног Посредника, который еле-еле уклонялся от гибельного града. Двое спутников уже ждали его.
«Да как так-то?! Чертов… — Кристалл вместе с металлическим гнездом миллионом осколков разлетелся перед самым носом ферксийца. — Мать твою!».
— Ну же! — кричала девушка, протягивая руку. — Кидай!
«Нет уж, девчонка».
Посредник ловко перескочил через упавшую колонну и прыгнул к двери. Укаре указал на углубление под руной; сфера тотчас вошла внутрь. Ничего не произошло.
— Асмодей тебя раздери! — Ферксиец досадливо пнул по двери. — Не подходит.
Жезель суетливо прощупывала каждый дюйм, пока последний лучик света не исчез в кромешной тьме проклятого храма. Посредник хоть и мог уцелеть под завалом, но становиться мокрой лужей — такое себе будущее.
Когда надежды не осталось, когда Укаре, прикрыв глаза, молился эльфийской богине, руны над выемкой, как и сфера, засветились, затем скрип, после которого открылся проход. Троица проскочила внутрь.
Бум…
Потолок опустился.
— И где мы? Я ничего не вижу. Укаре!
Эльф коснулся руки Посредника.
— Я тут, господин. Мы в тоннеле, и тут крутой спуск, — ответил Укаре. — Странно, пол гладкий. Как тут вообще ходили?
Чутье намекало Посреднику на опасность. Беспокойство охватило разум. Что за строитель будет делать коридоры с крутым спуском? Тут и ноги переломать можно. Может эльфы ходят по-особенному? А может это какой-то сток… Сомнения вгрызлись в мысли ферксийца. Истории о неудачных разграблениях смешнее, когда ты не их участник.
Неуверенный голос Жезель прервал его размышления:
— А как твой знакомый сбежал?
Понапрасну пугать девушку Посредник не хотел, но умалчивать о некоторых не слишком приятных мелочах в нелегкой работе мародеров и контрабандистов в таком положении не лучше обмана.
— Эм-м, его, — замялся он, — раздавило. Вот и вся история…
— Раздавило?! — почти взвизгнула Жезель. — И ты только сейчас об этом сказал?
— Да брось, он просто не увидел… — Посредник замер. — Укаре, над нами есть отверстие?
— Ну да, — спокойно ответил эльф. Посредник ощутил мимолетный страх, когда Укаре понял, к чему тот клонит. — Чтоб меня…
— Здесь никто не спускался, — себе под нос прошептала Жезель.
Дум! Дум! Дум!
— Какая ирония, — выдавил из себя Посредник. — Бежи-и-им!
Огромный валун упал за спинами героев и покатился вслед за ними. Укаре бежал впереди, предупреждая о препятствиях на пути.
— Яма! — выкрикнул эльф. — Прыгайте!
Все трое перелетели через расселину и приземлились на гладкий пол. Посредник поднялся первым.
— Уф-ф, все целы?
— Ага, — отозвался Укаре.
— Жезель?
Никто не ответил.
— Ее тут нет, — испуганно сказал эльф. — Что за чертовщина?
Тихий женский смех рассеялся во мраке коридора.
Посредник не успел удивиться: за его спиной раздались потрескивания. Кто-то за стеной иступлено бил по камню. Кольцо обожгло палец.
— Вот дерьмо…
****
2147–1251 год Новой эры. Фоуст.
Тот самый Арип. Какой же он огромный. Да он человека пополам сломает, если захочет. Зачем дядя с ним говорит? Лепечет о старой дружбе. Какая же глупость! В глазах колдуна одна ненависть. Еще бы, страна горит, а город как тюрьма.
«Семья его слабость. Давай, скажи…»
«Да пошла ты! Это ребенок!».
Резкая боль пронзает тело. О, Трон, будто сотни игл впиваются в мозг! Р-р-р, ненавижу…
— Мы торчим в этой дыре из-за тебя, старик, ты…
Дядя бьет молниеносно. Хлипкая ножка кресла ломается; падение.
«Мрак! А, черт…больно. Не одно, так другое. Ты довольна, да?».
— Реймонд, какого дьявола?!
От презрительного взгляда дяди хочется вжаться в пол. Он пугает, превращает тебя в ничто. Реймонд — демон в человечьем обличии. Под стать ненормальной семейке.
— Ты безмозглый мальчишка, Конрад. Перед тобой сидит не старик. Благодаря ему империя существует. Еще одна вольность, и я устрою для тебя коридор позора!
Коридор позора. Ишь чем пугать вздумал. С годом в имперских казематах не сравнится и десяток таких коридоров, ублюдок. Арип, чтоб ты сдох вместе с чертовой книгой и этим паршивым городом!.
«Он должен тебя ненавидеть, должен поверить…».
Пылающий злобой взгляд не сходит с лица колдуна.
— Но он прав, — продолжает дядя, — мы тут из-за тебя. Память о былой дружбе удерживала меня от необдуманных действий.
— Я отдал все…
Реймонд рычит, выдергивает кинжал из ножен и втыкает в стол.
Какой жалкий в своих потугах. Делает грозный вид, а на деле — простой трус. Он боится даже пальцем его тронуть. Слабак.
— Два года! — кричит он. — Два года мы разоряем Илларию за твой отказ подчиниться. Оттон развязал войну из-за тебя, Арип. У тебя в голове скрыта правда.
«Говори!»
— Он просто забыл, что случилось с Хельгой…
«Ненавижу, ненавижу тебя, тварь!»
Гнусная ухмылка на лице. Гретта бы влепила пощечину за такую низость. Порочить имя Хельги…Как же больно, как же паршиво.
— Возможно, Неас что-нибудь знает.
Комната наполняется холодом, клубы горячего пара вырываются изо рта. Вот он — гнев. Снова на волоске от смерти. Не забывай, не забывай, зачем это все!
— Еще слово, — сквозь зубы шипит Арип, — и я снесу тебе башку, сопляк. Посмеешь тронуть моего сына и узнаешь, что бывает с теми, кто поднял руку на мою семью.
Охотно верится. Вряд ли ограничится одной башкой.
— Стой, Арип, а ты, — глаза дяди полны злобы, — выметайся.
Вот оно как. Главное — сохранять спокойствие. Пускай все идет своим чередом.
— Я капитан!
— Ты бельмо на глазу и заноза в моей заднице! Вон!
Но что будет дальше?
…Реймонд уехал. План хек работает. Остается наведаться к Арипу и забрать Неаса. Создатель, прости меня!
Стол завален мусором; в окне виден свет от ферксийских фонарей. Целый гарнизон следит за колдуном и издевается над жителями. Вот вам и мир. Имперский, мать его, мир.
Глоток из бутылки.
Илларийское красное… Великолепное вино. Главное не спиться.
Холод от чародейского камня в руке пропитывает кожу. Царство Теней. Ниже падать уже некуда. Чем чаще держу его в руке, тем меньше хочу отпускать. Это как Ангельский мох, только опаснее. Лисандра говорит, что он защитит от магии Арипа. Хочется верить, иначе все впустую. Неас вместе с Вэлом скоро вернутся.
— Вэл…
Следопыт, выигравший ликейские гонки. Единственный иллариец, кому это удалось. Опасный боец.
Неприятная дрожь в теле. Страх впивается в рассудок.
«Создатель, почему так тяжело?».
— Черт, черт, черт! — Бутылка разбивается о стену. — Ненавижу!
Внезапный раскат грома. Капли барабанят по крыше.
…Неас. Высокий мальчишка. Совсем ребенок, но какой решительный взгляд, сколько отваги, сколько храбрости и благородства. Мы так похожи…были. Я не могу, просто не могу!
«Елена ждет, Конрад. Либо ты делаешь, что тебе велят, либо отправишься вслед за ней. Хватит быть жалким неудачником!».
Перчатка соскальзывает с потной ладони. Слабый удар по груди Арипа.
«Надо разозлить его. Черт, да он просто убьет меня!».
Арип хватает за кисть; зубы скрипят от боли. Невыносимо. Сколько же силы в этом монстре?
— Ты ничего мне не сделаешь. Сломаешь руку — отправишься на плаху. Хотя нет, твой сын отправится, а ты будешь смотреть, как он в муках корчится от боли.
Плохо. Нельзя бояться, нельзя! Стражники готовы влезть в драку, но им нельзя вмешиваться. Кисть уже онемела. Проклятье!
Арип отталкивает от себя.
— Вот так теперь относятся к жителям империи? — плюет в лицо Арип. — Чего бы ты ни хотел, убирайся из моего дома. — И издевательски добавляет: — Возвращайся, когда подрастешь.
«Пора».
Хельга, прости. Прости меня, пожалуйста! Создатель…
«Нет никакого Создателя, ничтожество!».
— Вы не часть империи, вы — животные, исполняющие наши прихоти. Вы — скот, вы — мусор, а ты, Арип, — слова наполняются желчью и обидой, — жалкое посмешище, променявшее власть на дворовую шлюху…
На глазах слезы. Отчаяние, горе, разочарование и омерзение. Гретта, что же я натворил…
Удар. Сильный, поставленный, яростный. Заслуженный. Гвардейцы успевают поймать. Повезло, боль скроет чувства. Арип что-то кричит. Не важно, осталось отдать приказ.
— Теперь он преступник, а преступники должны быть наказаны. Свяжите мальчишку и поместите в клетку. Завтра мы проверим, как много он унаследовал от тебя, предатель.
Предатель. И кто тут настоящий предатель?
«Я, ты, они».
«Убирайся, ведьма!»
«Я молчала, малыш. Уже умом тронулся?».
«Что за…».
Воздух наполняется магической энергией. Глаза Арипа превратились в два сияющих шара.
— Не тронь его, щенок!
Пальцы нащупывают камень Лисандры.
«Не подведи меня».
Атака Арипа сваливает с ног стражей. Защита выдержала.
— И не подумаю. Ударишь меня — умрут все. А вы что расселись?! — Вставайте и делайте, что я велю!
«Неас, я правда не хотел. Не кричи, не кричи, умоляю!».
…Кусок в горло не лезет. Почему все смеются? Вам весело смотреть на ребенка в цепях? Выродки. Виноград такой же отвратный, как и ваши рожи.
Взгляд утыкается в толпу жителей, которых согнали смотреть на порку. Вэл наблюдает.
Вот бы он спас мальчика. Выбежал на арену, обезглавил палача и вырвал из лап Ферксии.
Виноград кислит. Все это неправильно…
«Правильно, неправильно. Ты сделал выбор, Конрад. Перестань себя оправдывать. Ты такой же ублюдок, просто прикрываешься Еленой».
«Заткнись!»
Вспышка боли.
— У-у-ум…треклятая голова.
— Что-то болит? — Лисандра стоит за спиной. — Могу помочь.
Еще одна хек на побегушках у Видящей. Злобная старая сука в облике девушки.
— Нет, просто будь готова. И сделай так, чтобы он не умер во время наказания.
Удар кнутом — дрожь в теле; еще удар — дергается глаз; третий взмах — ладонь сжимает гроздь, превращает в липкое месиво. Нельзя на это смотреть, не за это все сражались. Прекратить, надо прекратить это безумие!
«Подумаешь, мальчишка из убогого городка. Неужто, он важнее царицы — твоей возлюбленной? Докажи свою любовь, Конрад. Покажи, насколько сильно ты верен ей?».
«Ты не Видящая. Что ты такое?».
«Я — это ты, парень. Поверь, ты достоин счастья».
Выбор без выбора.
…Звон бутылок. Все воняет забродившим вином. Четыре года пьянства и угрызений совести. Голос сводит с ума. Он требует подчиниться, оставить сожаления, перестать бороться с судьбой.
Дьявольщина! Что значит «ждать сигнала»? Когда, когда уж произойдет хоть что-нибудь?!
Бокал летит в стену.
«Будь ты проклят, Реймонд!».
Десятки размазанных пятен, битое стекло под ногами и стол с горой мусора. Вместо приказов — недоеденный, покрытый плесенью цыпленок, вместо статуэток из дерева — пустые бутылки. Через окно видны огоньки. Гвардейцы рыщут в поисках жертвы. Озверевшие садисты. Истинное лицо империи.
Кровать. Нужен сон. Крепкий и долгий.
Шорох. Рука ползет под подушку — к кинжалу.
— Кто здесь?
Из темноты показывается силуэт.
— О Мать природа, на кого ты стал похож?
— Лисандра? Во имя проклятых богов, что ты тут делаешь?
Колдунья проходит к креслу у окна и садится, вытянув ноги.
Она пришла поиздеваться?
«Само собой, ведь ты ничтожество, Конрад».
«Уймись!».
Клинок прячется в ножны.
— Так что ты тут забыла, девчонка?
— А сам-то как думаешь, болван обрюзгший? Все еще мечтаешь искупаться в лучах славы и доказать императору, что ты не пустое место из знатной семьи?
— Неужели….
Да, да, да, наконец-то.
— Пора?
Лисандра лукаво улыбается, кидает в руки небольшую светящуюся сферу. Зеленые лучи рисуют в воздухе лицо, вернее маску шута, за которой скрывается Оттон.
Ублюдок оглядывает комнату, а затем его.
«Какой самодовольный…».
— Теперь ты больше походишь на илларийца, — громко произносит император. — Такой же грязный, — Оттон глубоко вдыхает, — и вонючий. — Надеюсь, ты еще помнишь, зачем ты в этом городе?
«Надо сбить с него спесь, Конрад…».
Стук кулака по груди.
— Да, мой повелитель!
— Сколько солдат в городе?
«Разве он заслуживает твоей преданности? Это он ее убил…».
— Две сотни бойцов!
— Прикажи им окружить город. Никто не должен покинуть Фоуст, это ясно?
«Кретин. Он думает, что все знает…».
— Да, владыка!
Маска поворачивается к Лисандре.
— Твоя хозяйка попросила о помощи, ведьма. Два отряда Стражей Креста прибудут в город завтра. Помните, — император угрожающе повышает голос, — провал — смерть для вас обоих.
«Видящая играет с ним, так же как и с тобой. Мы можем переиграть их обоих…».
Сфера затухает.
— Слушаюсь и повинуюсь.
Лисандра ухмыляется.
— Раз уж ты закончил лизать зад своему драгоценному императору, — она кладет ногу на ногу, — то пора выбираться из этой выгребной ямы.
«Пора победить смерть».
— Согласен.
…Все в огне. Мертвецы свисают с дерева на площади, жители сгорают в домах, женщин насилуют, жрецов пытают. В сердце уже ничего не откликается. Безразличие, отстраненность, усталость. Эрик стоит рядом. Он упивается кровопролитием. Старый друг превратился в чудище.
«А я?».
«Мы больше, чем ты думаешь».
Внутренний голос все настойчивее. Может, он прав, и все это не зря? Елена простит его. Да, простит, ведь все ради нее. Гретта тоже. Кто, как не она, поймет брата, успокоит. Он станет героем, его сделают генералом. Нет-нет, советником! А потом он всех спасет от гнета империи.
«Мы спасем всех, Конрад. Ты да я».
Вот его судьба! Точно, он получит власть, которая и не снилась отцу. Елена вернется и станет императрицей. Они будут любить друг друга…
«Ты не чудовище. Это все любовь».
«Ты прав, она будет благодарна мне».
«Призрак тут…».
— А, это ты. — Тоже любишь подышать воздухом после резни?
— Кто это? — громко спрашивает Эрик, выхватывая меч.
— Шепот, — прошелестел призрак.
— Дело сделано?
— Мальчишка мертв, — раздается шипение.
Неас, ты не виноват. Твоя жертва не будет забыта.
— Видящая будет довольна. Когда с Арипом будет покончено, убей Гидеона. — Мощь голоса растет. — Грядут перемены…
«Сзади!».
— А-а-а-а-а!
Эрик выходит вперед и сокрушительным ударом сбивает с ног противника.
— Тоже мне, герой нашелся, — рычит гигант, обхватив лапищей шею врага. Он легко поднимает его над землей. — Эй, Конрад, это ж Вэл.
Вэл жив. От того воина на совете не осталось и следа. Избитый, изнуренный. Он скоро умрет.
— Я вырву твое сердце… ничтожество… — хрипит Вэл.
Ничтожество? Так всегда говорит отец. Это слово вгоняет в тоску, навевает воспоминания.
«Так хватит это терпеть, Конрад. Просто снеси ему голову».
— Эрик, будь добр, отпусти это безобразное чудовище.
Эрик неохотно подчиняется. Вэл падает землю. Жалкий отброс, почему ты не встаешь?
— Вставай! Вставай, кусок ты дерьма! Это я ничтожество?!
Пора бы преподать дикарю урок.
— Дай ему меч!
Эрик ухмыляется.
— Уверен?
— Ты тупой? Меч!
Гигант пожимает плечами и снимает с пояса клинок.
— Лови. — Оружие падает у ног Вэла.
Иллариец поднимается; глубокая рана кровоточит.
— Посмотрим, что ты можешь, бродяга.
Вэл делает выпад. Удар за ударом, удар за ударом. Вэл, казалось, не чувствует боли, в глазах отражается решимость. Он непременно убьет его, если ничего не придумать. Зачем вообще надо было вступать в схватку? Проклятые чувства, проклятая гордость! Вот бы вас не было.
Парирование. Контратака. Блок. И все заново. Мышцы напряжены, они уже не выдерживают. Сколько длится их бой?
«Дерьмо! Получай, чертов дикарь, получай!».
«Так его, так!».
Вэл неожиданно уклоняется, он за спиной!
— Аргх!
Лезвие разрезает доспех как нож масло. Колени подгибаются. Иллариец поднимает меч над головой.
Это конец.
Копье входит в спину Вэлу. Эрик поднимает древко вместе с телом и отшвыривает подальше.
— Ну ты и ничтожество, — презрительно проговаривает он.
Наверное, так и есть…
…Маркус бьется с какими-то тварями. Это хорошо. Все Стражи почти передохли, а гарнизон уже окружил дом Арипа. Один приказ — и лучшие воины империи станут историей. Все идет так, как и планировала Видящая. Черт, этот грязный старик его заметил.
— Конрад, помогай!
Эрик вопросительно смотрит. Ну да, ему плевать, кого убивать: хоть друг, хоть враг.
— Мальчишка, давай уже! Или ты яйца дома забыл?
Почему все его оскорбляют? Он же никому не желал зла. Маркус такой же надменный ублюдок, как и остальные. Пусть горит в преисподней.
Рука устремляется вверх; арбалетчики готовятся стрелять по команде.
«Видишь страх в его глазах? Пора возвыситься, будущий генерал».
— Залп!
Рой болтов накрывает выживших Стражей и чудищ. Воины корчатся в муках, монстры рассыпаются в прах, земля пропитывается свежей кровью. Вот он — настоящий триумф. Камень в кулаке пульсирует, наполняет чудесной энергией, от которой тело трепещет.
«Чувствую себя всесильным».
В голове слышен ответ Видящей:
«Многое еще предстоит сделать, Конрад. Убедись, что все мертвы, сожги город и возвращайся. Лисандра доделает начатое».
«А Елена?».
«Скоро, очень скоро».
Эрик недоуменно таращится. Что за болван.
— С тобой все в порядке? У Гретты будут вопросы.
Гретта, Гретта. Сестра поймет, а впрочем, к чему ей знать такое?
— Сожги здесь все.
Фоуст запылал.
****
По ступенькам стекала кровь; мертвые эльфы устилали каждый шаг Конрада и Эрика. Вожака ферксиец насадил на острые камни, торчащие над дверью в храм. Еще живой он боролся со смертью, пытался стащить себя вниз. Конрад безразлично наблюдал за гибелью последнего эльфа. Почему дикарь противится року? Зачем так упорно сопротивляется смерти?
Ферксиец взглянул на заляпанные кровью ладони. Из-за силы, которую он применил, кожа сморщилась, появились темно-коричневые пятна, как у старика, синие вены набухли. Плата за могущество.
Эрик стоял рядом. Хмурый, недовольный. Нерешительный слабак. Так просто отказываться от мечты — удел неудачника. Поэтому он вернет Елену, а Тильда с Бригиттой так и останутся лишь воспоминанием.
Камень надломился; эльф рухнул вниз, разбив голову. Конрад перешагнул через мертвеца и коснулся двери. Эрик опустился на колено перед дикарем; прошептал слова на древнем наречие:
— Od on abra. Пусть путь твой будет легок.
Бум!
Конрад ногой вышиб дверь. Облако густой пыли накрыло ферксийцев. Эрик закашлял:
— Кха-кха, мог просто надавить на череп.
Конрад обернулся, его глаза сияли гнилостным светом Царства Теней.
— Да плевать мне. Ты закончил?
Эрик бросил на товарища тревожный взгляд.
— Хватит, Конрад. Ты похож на сморщенный труп.
Конрад фыркнул, пожал плечами и вошел в храм. Эрик последовал за ним.
Внутри темнота, но сила даров от Видящей не ограничивалась одной боевой мощью. Оба ферксийца мысленно обратились к источнику и тьма рассеялась. Конрад пошел вперед, а Эрик с интересом рассматривал рисунки и замысловатые руны на стенах. Двадцать лет он противостоял демону внутри себя, двадцать лет горевал по семье и вынашивал планы мести. Все оказалось бессмысленным. В погоне за возмездием душа утратила человечность. Уже не так важно, кто учинил резню двадцать лет назад. Тильда бы отвесила ему такой подзатыльник, от которого даже мертвец восстанет. Печаль на миг замерла на мрачном лице. Столько страданий он принес, столько боли.
«Надо было дать себя убить», — подумал он, вспомнив схватку с Никсом.
Неужели Конрад не понимает, что мертвых не вернуть? Все они обычные игрушки в руках безумной ведьмы. Поддались чувствам, поверили в свое превосходство. Какие же они дураки.
— Ты идешь? — Конрад держал руку на рубине в рукояти меча.
Проклятый клинок. Он забрал все хорошее, что было во владельце. Но Эрик все еще верил в друга. Да, он хотел бы снова всей компаний напиться до беспамятства, а потом целый день лежать под сенью деревьев, страдая от похмелья, хотел бы скрестить клинки с настоящим врагом, хотел бы защищать дорогой сердцу дом. Страдания привели Конрада на путь распада, но в нем еще жил свет. Эрик это чувствовал, ведь он не умер тогда в болоте. Милосердие спасло его, милосердие того неугомонного юнца, втравившего всю империю в неприятности. Он может стать прежним. Посредник поможет. Обязан.
— Эльф не соврал, Конрад. Видишь, — Эрик провел пальцем по рунам, — дикари принесли сюда нечто страшное. Древний артефакт из забытой эпохи.
— С каких пор ты стал знатоком в этих корявых бреднях? — Конрад подошел и посмотрел на рисунок эльфа, тянущего к небу копье.
Эрик задумался.
— Посредник пришел сюда не один.
Конрад прикрыл глаза. Сосредоточился.
— Я слышу зов, — прошептал он. — Неразборчивый, но настойчивый. Эгон…
— Никс рядом?
— Да. И Посредник тоже. — Конрад уставился на копье в руке эльфа. — Нужно спешить к сердцу храма.
Вскоре ферксийцы вышли из тоннеля и оказались в круглом зале. Везде были видны следы разрушений. Эрик предположил, что раньше тут встречали гостей, которых потом провожали к главному алтарю. На это намекали рисунки на сводах.
«И судя по всему, Посредник не заметил предостережений».
— Ключ получит лишь достойный, — перевел Эрик фразу над каждым проходом, ведущих вглубь храма.
— И куда он пошел? — спросил Конрад, стоя на перепутье.
Эрик осмотрел пол и обнаружил нечеткие следы. Много следов. Они петляли, разделялись и все были разные. Широкая ступня, короткий шаг. Дворф точно тут проходил. Посредник не водил дружбу с ними, а значит, Никс прошел здесь. Совсем немного разминулись. Следы вели к самому правому проходу. Другие — более старые — уходили к левому.
— Скорее всего, Никс с его новой компанией прошли здесь не больше получаса назад.
— Почему мы их не видели?
— Видимо, зашли с другой стороны. В этот зал ведут несколько проходов. А вот Посредник пошел в левую сторону. Он пришел самый первый.
— Тогда идем по центральному. Меньше шансов наткнуться на кого-то из них. Мы должны опередить всех.
Эрик пожал плечами.
— Возможно, этот путь самый короткий, а может и самый длинный.
— Идем уже. Время поджимает.
Эрик слышал о ловушках, о монстрах, обитающих в таких местах, но путь оказался прост. Мясник погрузился в размышления. Что ему делать, когда все они встретятся? На чью сторону встать? И самое важное: почему их тут собрали? Эрик не верил в совпадения, а в судьбу и подавно. В лесу около Жемчужины их пытались убить. И потерпели неудачу. Некто очень могущественный захотел, чтобы Посредник и Никс нашли этот храм. Да не просто нашли, а добрались до самого сердца. Сами они ни за что бы не нашли эти развалины. Их кто-то вел.
«Мы не должны были дойти, — думал Эрик. — Взрыв в доме, нападение наемников, превращение, драка с Конрадом».
Эрик шел вперед настороженно, ожидая засады. Конрад все равно не пожелает слушать его. Он давно перестал слышать, перестал видеть.
«Снова драться с Никсом. После моих слов он просто так не отвяжется. Проклятые боги, не дайте мне убить этого болвана».
Ферксийцы долго бродили по запутанным коридорам. Они то поднимались, то опускались в самый мрак. Ни ловушек, ни разъяренных стражей. Чутье не подвело Эрика, указывая на центральный проход, однако время шло, а выхода не было видно.
«Проклятье, где хоть какая-нибудь дверь?».
Конрад повернул за угол и внезапно остановился.
— Тупик?
Эрик поглядел на стенку. И правда — тупик.
— Думаю, тут должен быть проход. Надо бы найти рычаг…
— Отойди, — велел ферксиец.
— Не лучшая мысль, — нахмурив брови, ответил Эрик. — Ты можешь устроить обрушение.
— Отойди, — с нажимом повторил Конрад. Он занес кулак. Воздух заискрился зеленоватыми всполохами от прилива темной энергии.
Эрик отошел на несколько шагов назад.
Бум!
По стене побежала трещина.
Бум!
Рисунки с рунами осыпались.
Бум!
Появилась щель.
Бум!
Камень разлетелся вдребезги. Послышались голоса.
Из пролома показались две фигуры.
— Чтоб меня… — выдохнул Эрик.
Конрад молниеносно выхватил меч и ударил. Оружие столкнулось с двумя короткими клинками. Темный эльф со звериным оскалом оттолкнул ферксийца назад.
— Укаре! — выкрикнул Посредник и выхватил револьвер.