2132 год Новой эры. Земли империи.
Лето. Пора новых открытий, долгожданных праздников и беззаботного веселья, когда учителя в академиях не столь строги и на занятиях разрешают не выкладываться до изнеможения. Послабление в канун Дня Единения. Ты бежишь вдоль дороги, встречая на пути ворчливых фермеров с ящиками для фруктов, задумчивых купцов, которые всеми силами придумывают интересные игры для ребятни, жителей небольших селений с вырезанными фигурками лесных духов, и внутри все восторженно кричит. В голове зреет хитрый план, как сбежать из-под присмотра магистров вместе с друзьями и отправиться в незабываемое путешествие по ближайшим деревенькам в поисках веселья и…проблем. Но кого это волнует? В десять лет никому дела нет до скучных учебников. Почему учителя этого не понимают?
Как же хорошо не чувствовать кожаные ремешки доспехов на плечах и боках. Тело больше не ноет, не зудит. Улыбка до ушей. Ее не скрыть. Взрослым нравится, когда дети радуются.
Босые ноги сворачивают на тропу к высокому холму, с которого видно Глирч. Ах, Тильда…Вот бы пригласить и ее, но ее отец скорее в одиночку пойдет на штурм Ликеи, чем отпустит Тильду гулять вдали от дома. Эрик просто зануда. Неужели все взрослые становятся такими скучными?
Вид с холма прекрасен. Впереди зеленая полоса леса, а за ней равнина с золотыми полями, изобилие пастбищ со скотом; табун диких лошадей толпится у реки, бегущей вдоль Ферксии — до самых южных границ. Никто не сравнится по богатству с империей. С ее красотой. Отдать жизнь за великое будущее — небывалая честь для каждого воина. Отец часто так говорит. Потому он герой, защитник этих земель и самого императора!
«Когда-нибудь и я стану примером для всех. Мама и папа будут мной гордиться».
Но мысли возвращаются к Тильде. Почему-то так неловко об этом думать. Она же девчонка! С ней из лука не пострелять, на охоту не сходить. А еще она постоянно смеется. Думает, будто я хвастун.
Краска заливает лицо.
«Я ей еще покажу».
Спуск вниз. Нужно быстро перебирать ногами, чтобы не споткнуться. Ветер развевает волосы, глаза слезятся от сильных порывов. Приятная прохлада. Так проще представить, как пробиваешься через грозную стихию навстречу врагу. Опасный переход через горы двести лет назад под предводительством генерала Офелия. Вот оно — достойное испытание для воина империи!
«Но прежде надо доставить послание».
Успех. Высоченный холм остался за спиной, а на коленях и локтях не появилось новых ссадин. Эх, видел бы отец.
Глухие удары деревянных мечей слышатся неподалеку.
— Давай, бей! Еще! Это что такое? Руку выше.
«Дядя Эрик?».
— Меч слишком тяжелый, — ноет незнакомый мальчишка.
Любопытство берет вверх. Всего лишь одним глазком взглянуть на хныкающего слабака. В академии уже с десяти лет бьются уже на стальных мечах. Правда, на затупленных, но все же.
Заросли репейника непроходимы. Дрянные колючки! Одежда теперь вся в этой липучей гадости. И волосы тоже. Фу!
На окраине леса стоит лагерем отряд гвардейцев. Статные, суровые воины даже на отдыхе довольно устрашающи. Каждый занят своим делом: один жарит мясо на костре, двое других ходят вокруг лагеря, остальные ставят палатки. Никто не веселился, будто вот-вот грянет война. Язык облизывает сухие губы, кулаки сжимаются от возбуждения и восторга.
«Невероятно. Я тоже хочу быть таким! Ух, невозмутимые и сильные».
В паре десятков шагов от палаток с гладкой и длинной палкой стоит дядя Эрик. Его лысина блестит от пота, уголок рта слегка приподнят. Возле него, опираясь о бедра, тяжело дышит мальчишка. Черные, спутанные волосы закрывают лицо; в руках смятый по бокам деревянный меч.
— Еще разок. — Дядя Эрик принял стойку. Стойка «Плуг» — основа основ в академии. Один шаг ногой вперед, острие смотрит вверх.
Мальчишка убирает волосы со лба. Сразу видно — аристократ. Слишком изнеженное лицо, ни одной царапины, да и руки слабоваты. Он использует «Железную дверь».
«Простак. Она не годится для контратак. И нельзя так напрягать руки!».
Нога неудачно наступает на сухие ветки. Хруст. Сердце замирает.
«Фуф, вроде, никто не услышал…».
— Шпион!
Сильная рука хватает за шкирку и вышвыривает из кустов — прямо лицом в землю. Трава забивает рот. Отец учил, что нужно всегда вставать. Быстро и резко, тогда противник не успеет ничего предпринять.
— Тьфу, гадость какая! — Зеленая слюна летит в сторону, но на языке еще остается тошнотворная горечь.
— И кто это у нас тут, — Эрик откидывает палку, — весь в репейнике, чумазый и с набитым травой ртом?
— Никто, — бурчит мальчишка.
— Ах-ха-ха, точно! — Эрик бьет себя по лбу. — Ты же тот негодник, который околачивается под окнами моего дома.
«Черт, снова краснею. Соберись!».
— У меня послание для господина Арипа.
Брови Эрика взметнулись вверх.
— О, вот как. Эй, Арип! — Кричит он. — Тут тебе послание принесли.
Из палатки выходит огромный, словно медведь, мужчина. Мальчик еще ни разу не видел Арипа вживую. Говорили, что мощь Арипа равна силе чародеев древности, а они-то могли горы двигать.
Чародей невозмутимо подходит; его тень закрывает солнце. Арип щурится.
— Знакомое лицо. — Он улыбается. — В столь раннем возрасте помогаешь отцу. — Арип протягивает руку. — Похвально. Так что там для меня?
Арип разворачивает свиток. Его глаза быстро пробегают по тексту. С лица сходит радость; он озадачен и расстроен.
— Хельга! — зовет он, не отрывая взгляда от послания. — Тут работа для нас.
Из той же палатки, из которой вышел Арип, показалась женщина. Ее нельзя не узнать. Первая ферксийка-полководец! Ни одной женщине еще не удавалось достигнуть таких высот.
Благоговение охватило тело, рот открыт — из палатки явилась богиня. Она совсем близко!
Генерал Брейнер берет из рук Арипа послание.
— Иллария? — удивленно спрашивает она. — Снова? Никогда не понимала, что на уме у императора. Уверена: это все твое влияние.
— Мое? — притворно возмущает чародей. — Я учил его быть открытым.
Эрик смеется.
— Ах-ха-ха, отпустите вы уже бедолагу. Он уже позеленел весь!
Генерал опускается на колено. Аромат ее волос, как у мамы — смолянистый запах хвои. Так спокойно на душе. Она с теплотой кладет руку на голову, поглаживает. В изумрудных глазах отражается забота и любовь. Почему? Хельга даже не знает мальчишку перед ней.
— И почему вы называете его посредником?
Эрик чешет затылок, не может придумать ничего толкового.
— Э-э-э, ну он доставляет письма всем.
— Тогда уж посыльный, — отвечает Арип. — А имя-то у него есть?
Громкий детский плач раздается из палатки.
— Уа-а-а! Уа-а-а!
Хельга устало прикрывает глаза.
— Он снова проснулся. Дети когда-нибудь спят? Арип, иди успокой его.
— Это ты додумалась взять Неаса с собой! Мол, хорошо ему будет на природе. Ну да, ну да…
— Так как тебя зовут? — спрашивает мальчик-аристократ. — Я Конрад. — Он протягивает руку.
— А я…я посред…ой!
«Вот же гадство! Позорище…».
— Я Гидеон. — Воинское рукопожатие скрепляет знакомство. — Гидеон Блэйк!
****
Бах! Бах! Бах! Бах! Бах! Бах! Бах!
Гидеон в упор разрядил барабан в Конрада. Громогласное эхо выстрелов разнеслось по древним коридорам храма. Смертоносные рунические пули пронеслись мимо, превратив стену в решето.
— Бежим, Укаре! — крикнул он и прыгнул в разлом. Эльф нырнул следом, когда Конрад воплотился, кинув вдогонку заряд тлетворной энергии. Магия не попала в беглецов, зато полностью разъела камень.
— Эрик, надо поймать его. Эльфа убей.
Гидеон на бегу перезаряжал оружие и одновременно наполнял механизм волшебством. Сталь быстро остывала, на ней проявлялись символы, формируя слова. Старые, как мир, опасные, как стихийные Планы, руны настраивались на нового врага. Еще ни разу револьверы Блэйка не сталкивались с угрозой Царства Теней вкупе с темным колдовством Эгона. И он не знал, справятся ли пули с новой напастью.
Гидеон украдкой бросил взгляд на Укаре. Удары проклятым оружием не проходят бесследно даже для перворожденных. Недуг коснулся плоти, убивая изнутри. Медленно и болезненно. Только помощь старшего чародея или друида остановить заразу. А пока надо верить в друга, верить в его стойкость.
Вправо-влево, вправо-влево. В запутанной паутине ходов не встретилось ни одной подсказки, ни одного указателя направления. Укаре вел наугад, рассчитывая на умения следопыта и невероятное чутье. Гидеон же заподозрил неладное: они уже в пятый раз пробегают мимо полуразрушенной фрески на перекрестке.
— Стой!
Укаре остановился, обернулся. Длинные пряди облепили лицо тяжело дышащего эльфа. Он хмуро посмотрел на Гидеона.
— В чем дело?
— Мы кругами бегаем.
— Но ветер…
Гидеон покачал головой.
— Не работают тут твои таланты. — Ферксиец опустился на колени, прикоснулся ладонью к полу. — Если тут и правда оружие Эгона, частичка его силы во мне приведет нас к сердцу храма.
— Не забывайте про Жезель, господин. Кем бы она не была, ее цели совпадают с нашими. Р-р-р, — Укаре стукнул кулаком по стене, — лживая девчонка!
— С ней мы еще поговорим, а сейчас тихо. — Гидеон закрыл глаза и сосредоточился. Он крайне редко применял поиск, потому что всякий раз, когда разум соприкасается с проклятым артефактом, в человеческой душе появляется новая трещина, в которую просачивается Эгон. Но выбора нет.
Дух отделился от тела Гидеона и устремился навстречу тьме. Размытая нить, сотканная из мрака, извилистым путем вела к источнику бед. Хор голосов потерянных душ призывал слиться с их повелителем, отказаться от борьбы. Сотни падших, сотни глупцов и храбрецов, посчитавшие, что могут одурачить бога. Никто не ускользнет из его цепких лап. Но никогда нельзя отчаиваться. Арип однажды сказал: поражение — отказ от борьбы. Пока ты сражаешься, надежда не потускнеет. На пути появился образ спящей девушки со шкатулкой в руках.
Тильда!
Зловещие нашептывания разом стихли. Соблазн покориться судьбе испарился, а воля окрепла. Дух Гидеона с новыми силами прорвался сквозь завесу отчаяния и очутился в просторном зале с тремя выходами — на перекрестке. Мягкий оранжевый свет исходил от сотен крохотных кристаллов вдоль стен; потолок столь высок, что, как ни старайся, все равно его не разглядишь. В самом конце зала — у стены — каменный алтарь, исписанный эльфийскими глифами. На нем лежало копье. Оружие окутывала черная дымка, а от наконечника исходила мощь, подобная той, что Гидеон ощутил в Хранилище. Копье Эгона дожидалось хозяина.
Зов Укаре вернул Блэйка обратно. Ферксиец упал на четвереньки; густая слюна стекла по подбородку и упала на пыльный пол.
— Господин, Конрад идет!
Бум! Приглушенный звук ломающегося камня все громче. Бум!
— Помоги… — Гидеон протянул руку. — А, черт! Меня как будто всю ночь пинали.
Укаре помог своему господину подняться, и они поспешили в нужный коридор. Благодаря указаниям Гидеона друзья вскоре добрались до алтаря, но тотчас замерли.
Давящая сила удерживала на месте, не давая приблизиться к сокровищу храма. Гидеон вытянул руку и попытался найти лазейку в барьере, но частичка Эгона в Блэйке не настолько мощна, чтобы пробиться внутрь.
Гидеон зарычал.
— Р-р-р, ну…нет…так не пойдет, чертов…ублюдок!
Понемногу барьер искажался под решимостью Блэйка завладеть артефактом. Гидеон шаг за шагом с вытянутой рукой продвигался ближе и ближе к заветной награде. Укаре обнажил клинки, встав между выходом и господином.
Натиск Гидеона нарастал. Воля ферксийца так ярко сияла, что тьма вокруг копья испуганно съеживалась, пока не истлела с тихим воем. Гидеон оперся руками об алтарь. Его ноги подкашивались, в груди все горело, будто легкие пронзили когти.
— Наконец-то… — Ладонь легла на древко. — Осталось вернуть артефакты из ларца…
Бах!
Гидеон резко отскочил в сторону; пуля врезалась в алтарь. Ферксиец обернулся. В него из мушкета целился дворф.
— Ты бы не трогал эту дрянь, дружище, — угрожающим басом сказал он. — Эй, Никс, тут твою палку умыкнуть хотят.
Из мрака тоннеля показался следопыт. Грязный, измотанный, в изодранном плаще и до ужаса злой. Никс наставил на Гидеона арбалет.
— Посредник. — Следопыт оскалился. — Это. Мое.
Вслед за ним вышла девушка. Гидеон понял, что это дикарка с Пламенных островов. Страшно представить, сколько костей она может ему переломать.
Укаре преградил путь, выставив вперед клинки.
— Даже не думайте.
Бум!
Пол задрожал.
Бум!
Несколько кристалликов упали вниз.
Бум!
Внутри у Гидеона все сжалось. Он попятился.
«Дерьмо!».
Из третьего прохода навстречу Блэйку неслось ревущее чудовище.
— Р-р-разорву! — заорал Эрик, занося над головой огромный топор.
****
— Надо поймать его. Эльфа убей.
— Ты с ума сошел? Из-за тебя храм развалится! — Эрик толкнул Конрада в грудь. — Хочешь угробить себя? Валяй, только вот подыхать по твоей прихоти я не хочу.
Конрад схватил Эрика за руку и притянул к себе. Мясник ударил Конрада по лицу, однако тот просто прижал ладонь ко лбу гиганта. Запретные слова вновь высвобождали монстра.
— Стой! — Эрик что есть мочи отбивался от Конрада. — Не надо, не делай этого-о-о… А-а-р-р!
Тело Эрика разрасталось, наполнялось темной магией, пропитывалось волей Видящей. Жесткое чудовище вырвалось наружу. Рука погрузилась в камень, вырывая из недр Царства Теней топор. Кровопускатель запел песнь смерти в голове Эрика. Гигант сорвался с места и бросился вдогонку за долгожданными жертвами. Во имя Видящей, во имя великой резни!
Эрик сидел за столом, мастеря фигурку для дочки. Он тщательно вырезал каждый изгиб, каждую деталь, чтобы Тильда радовалась каждый раз, когда брала бы игрушку в руки. Кто бы мог подумать: покинув родную страну, он обрел счастье в Ферксии, где ненавидят иноземцев. А теперь он еще и капитан в знатном доме. Причуды судьбы.
В дверь постучались.
— Эрик?
Бригитта вошла в комнату. Мало кто назвал бы ее красавицей: низкорослая, полноватая, руки в мозолях, грубоватый голос с хрипотцой. Но не Эрик. Он души в жене не чаял. Стойкая и храбрая она сопровождала его во многих странствиях, пока Эрик добывал себе славу в битвах. Немногие знали, что Бригитта отнюдь не беспомощная женщина, которой нужна защита. Меч в ее руках пел, собирая жатву из черепов, доспех блестел от крови врагов, пугающее хладнокровье вселяло ужас даже в сердца союзников. При всем при том было в ней кое-что, чего не доставало воителям севера — смирение, терпение, покой в пылкой душе. Кроткая и покорная, когда не льются реки крови, свирепая и отчаянная в час сражения, рассудительная и мудрая, когда того требует судьба. Ее взгляд — немного задумчивый и усталый — пленял. Очаровывающая сила голубых глаз ставила на колени величайших из воителей севера — таких, как Эрик. И она не оставила его, не оставила, когда «великого героя» изгнали, позорно унизили перед войском и оплевали. «Трус и предатель» летело в спину, пока он покидал родной город. Нет женщины преданнее, чем Бригитта, и Эрик умрет за нее.
Бригитта поправила толстую косу и присела рядом. Она поглядела на новую игрушку и улыбнулась.
— Ты сам себя превзошел.
Эрик отмахнулся.
— Сосед наш, Лихт, дочке кукол из Ликеи привез. Говорит, мол, лучше на свете не сыщешь. — Эрик выдвинул ящичек под столом. — Я покажу этому засранцу, у кого тут лучшие куклы. — В ящике он отрыл набор кистей.
Бригитта погладила мужа по голове.
— Ты слишком стараешься.
— Разве? — Эрик повернулся к жене. — Меня ненавидят, Бригитта. Насмешки, угрозы, грязные сплетни. Я достоин жить здесь! — Кисть в руке надломилась. — А теперь еще и вы. Не позволю, чтобы над моей семьей насмехались!
Бригитта покачала головой.
— Глупый ты.
Эрик обиженно надул губы.
— Подумаешь, ну не умею читать и писать. Зато защитить могу.
— Я не об этом, дурачок. Я и Тильда любим тебя, тебя уважает Арип, и Хельга говорит о тебе только хорошее. Может, — она закусила губу, — оставишь службу? Обустроим тут все, наладим торговлю. А Тильда вон уже научилась письму. Мы научим тебя…
— Ах-ха-ха. — Эрик запрокинул голову. — Любовь моя, какой из меня фермер или купец? Когда мне исполнилось пять, отец подарил мне топор. — Он взмахнул руками. — Топор, Бригитта!
Бригитта разочаровано вздохнула.
— Тильда волнуется. А я не хочу однажды увидеть твой труп на пороге.
Эрик прижал жену к себе и поцеловал в лоб.
— Проще мир захватить, чем прикончить меня, — прошептал он. — Но я обещаю, что когда война с Ликеей закончится, я…подумаю над твоими словами.
— Правда? — с надеждой спросила Бригитта.
— Конечно. Правда, вряд ли это будет быстро.
Женщина обняла мужа.
— Ты добряк. Знаешь?
— Да брось. Тильда — вот, кто настоящая добрячка. И она моя дочь…до сих пор не верю.
— Ну да, она-то не пыталась пробить стену головой, — съехидничала Бригитта. — Она вырастет красавицей. Вон уже какой-то мальчишка под окнами околачивается. Может, уже впустим?
— Да не в жизни! — вспыхнул Эрик. — Пока этот сопляк не докажет, что достоин, ноги его в нашем доме не будет!
Бригитта укоризненно покачала головой.
— Ну какой ты упертый.
— Таков воин. — Эрик снова выдвинул ящик и достал новую кисточку. Макнув ее в баночку с краской, он осторожно начал закрашивать одежду куклы. — Он должен понимать не только врага, но и себя. — Эрик вытер тряпкой несколько капель. — Он должен уважать тех, с кем бьется, и тех, против кого. — Фигурка царицы Ликеи словно оживала в руках мастера. — Душа воина должна быть уравновешена, чтобы он не стал зверем даже в сражении. Воин — милосердие и ярость, долг и решимость, отвага и неотвратимость. И мы должны оставаться людьми. — Эрик сурово посмотрел на жену.
— Лишь тогда парнишка переступит порог моего дома.
Бригитта по-доброму усмехнулась, а за ней и Эрик.
— А еще, — добавил он громко, заметив в окне пару любопытных глаз. — Воин должен быть терпелив.
…Эрик вжал Посредника в стену и по крупицам выдавливал из него жизнь.
— Хва…тит, — хрипел он.
Бах!
Орн выстрелил из мушкета. Пуля попала в плечо чудища, не причинив вреда.
— Ударим все разом! — закричал Никс.
— Не нужно, — сказала Кейла, оттолкнув следопыта в сторону. Орн тоже решил не вставать на пути у свирепой бестии, кулаки которой заискрились, а татуировки засияли голубым пламенем. — Эй, кретин, смахнемся? — дерзко выкрикнула она.
— С ума сошла?! — вмешался Орн. — Он тебя размажет!
— Лучше заберите копье, — прошипела девушка в ответ.
Кейла прыгнула к монстру. Тот отпустил Посредника, резко развернулся, одновременно метнув топор в противника. Кейла легко уклонилась и кулаком с размаха вмазала Эрику по лицу, отчего он едва устоял на ногах. Костяной нарост на челюсти болтался вместе с куском плоти.
— Др-р-рянь! — рыкнул монстр и ударил в ответ.
Кейла обхватила мясистую руку и под удивленные взгляды раскрутила врага, а потом швырнула обратно во тьму прохода, из которого тот выбежал.
— Ах-ха-ха! — захохотал Мясник. — Бука-а-ашка, я оторву тебе го-о-олову.
Валун стремительно полетел в Кейлу. Девушка ухмыльнулась; ее ладонь раздробила камень на части.
— И это все?
Она поманила Эрика к себе.
— А-а-а-р-р-р! — Мясник ринулся в наступление. Туша гиганта становилась больше и больше. Потусторонняя сила непрерывным потоком вливалась в слугу Царства Теней, наполняя его живительной силой и неугасимой яростью. Под его поступью крошился пол, дрожали своды храма, осыпался потолок, а от кровожадного крика Никс вместе с друзьями застыли на месте. Посредник беспомощно наблюдал, как звериная мощь несется сокрушить грациозность и красоту. — Разорву-у-у-у! — Эрик замахнулся.
Девушка ответила ударом на удар. Коса нашла на камень. Кулаки встретились, вызвав разрушительную волну, которая разошлась по храму, вызвав обрушение. Раздробленная рука Эрика висела кнутом; белые кости торчали из нее.
— А-а-а! — Второй замах.
Кейла без труда отвела удар, затем подпрыгнула, обхватила руками голову монстра и опустила его лицо на свое колено. Треск. Костяная броня разлеталась в щепки.
— У-у-у… — выдохнул Эрик, бессильно рухнув на пол.
— Сдохни, — прошептала девушка и подняла ногу.
Внезапно глаза Эрика распахнулись. Он пнул Кейлу в грудь, отчего девушка спиной врезалась в дальнюю стену, и неуклюже поднялся. Едкая слюна вперемешку с кровью лилась по подбородку.
— Надменная сука.
— Ублю-ю-юдо-о-ок! — Орн без передышки поливал гиганта рунными пулями, но они беспомощно отскакивали от прочной брони. — Чтоб тебя, дерьмоглот бронированный! Иди сюда!
— Па-а-а-даль, — пророкотал Эрик и прыгнул. — А-а-а-р-р! — В неистовом реве он сомкнул ладони в замке, собравшись прихлопнуть назойливого дворфа одним ударом.
Кейла подоспела вовремя, оттолкнув Орна. Она едва успела закрыть лицо. Удар пришелся сверху-вниз — в макушку. Девушка в беспамятстве рухнула на пол.
— Кейла! — одновременно выкрикнули Орн и Никс. Следопыт шагнул навстречу гиганту.
— Забери копье, живее! — велел дворф. — Я задержу его.
Стремительная тень выскользнула из-за спины монстра и кинулась к алтарю. Никс помчался тени наперерез. Он не успевал опередить врага, и тут — темный эльф встал на пути новой угрозы.
Они столкнулись. Сталь против стали. Противники сошлись в удивительном боевом танце. Песнь битвы зазвучала в сердце храма. Темный эльфы крутился, как демон, парируя выпады тени. Следопыт, перепрыгивая через падающие с потолка камни, пробежал мимо них — к артефакту. Никс уже протягивал руку, но Посредник оказался быстрее. Ферксиец навел на наго оружие.
— Не глупи, мы на одной стороне, — произнес он, взводя курок.
— Не дай этому глупцу завладеть моим оружием!
«Да заткнись ты уже».
— Нет никакой стороны, — прорычал в ответ Никс.
Бах! Бах!
Пули разбили пол у ног следопыта. Посредник покачал головой.
— Не вынуждай меня, парень.
— В сторону!
— Ни-и-икс! — во всю глотку завопил Орн, вцепившись в шею чудища. Дворф вел его прямо на Посредника, словно злобную гончую, учуявшую кровь.
«Черт, черт, черт!».
Гидеон ничего не мог поделать с ревущей громадиной, которая неслась на него. Он выстрелил пару раз, прежде чем Эрик с грохотом впечатал его в стену. Обоих засыпало обломками. Густое пыльное облако накрыло алтарь, артефакт и Никса с Орном. Дворф успел спрыгнуть.
— Кха-кха, Никс, — застонал он, — забирай, и валим отсюда.
Следопыт взялся за древко, но тонкое лезвие оцарапало шею. Владелец клинка протянул руку.
— Дай сюда.
Глаз Никса изумлено раскрылся. Конрад! Подлая тварь, палач, убийца стоял в одном шаге от него.
— Не смей отдавать копье, слышишь?!
Долго он скитался по миру, чтобы отыскать эту мразь, перерезать глотку подонку и бросить изуродованный труп в канаву. Ради этого он жил, ради этого согласился стать вместилищем для полоумного божка. Злость взяла вверх.
— Стой!
Следопыт резко отвел клинок Конрада и плечом врезался в его грудь, однако словно в стену уперся. Ферксиец пренебрежительно махнул рукой. Никс отлетел и грохнулся в кучу разбитых кристаллов.
— Ничтожество, — произнес Конрад, коснувшись древнего оружия. — Это принадлежит Видящей.
— Передавай ей привет. — Орн бросил к ногам ферксийца серебристую сферу и отпрыгнул подальше. Сферка раскрылась, как бутон.
— Жалкое… — начал Конрад, но ослепительный взрыв поглотил его слова. Алтарь разлетелся на куски, а копье отшвырнуло к выходу.
****
2153 год Новой эры. Неизвестно.
Пещера в полой горе. Перекресток Планов. В ее недрах таится невиданная мощь, которая вернет Елену в мир живых. Таинственный шепот вел сюда. Голос в голове неустанно твердил о спасении. Да, вот что поможет изменить ход истории, а не глупый мир. Его никогда не было и не будет! Люди глупы, безнадежны, они вечно грызутся за власть и деньги. Человечеству нужно очищение. На руинах старого мира возвысится новая империя. Непорочная. Сильная. Непоколебимая. В ней восторжествует закон, равенство и сплоченность. Никаких болезней, никаких страданий, никаких предрассудков.
Ступеньки уводят вглубь. Мороз продирает по коже, сомнения не отпускают. В глубине души Гретта призывает отступить, отринуть гибельный путь. А разве он гибельный? Хек обещала перемены, обещала исполнить просьбу. Хотеть любить — плохо?
«Ты заслуживаешь большего, Конрад».
Да, я заслужил. Надо ускорить шаг.
Стены исписаны зловещими предупреждениями. И к черту их! Надо перестать быть ничтожеством.
«Твои желания восхитительны, твои страсти бесподобны. Ты воплотишь совершенство. Твоя судьба в глубине горы».
Не делай этого…
Поздно, Гретта. Меня вынудили стать убийцей. Я же просто хотел дарить людям радость, хотел, чтобы свет снова озолотил Хоэнтвиль, чтобы тучи рассеялись, чтобы дети смеялись, а не с ужасом наблюдали, как их отцы возвращаются калеками с войны.
Соленые капли обжигают лицо.
Почему? Разве я этого хотел? Я же не убийца и не сумасшедший.
Ты потеряешь себя…
Я уже себя потерял.
Голова раскалывается от сомнений. Голоса смешались.
«Иди, Конрад. Елена ждет».
Мертвых не вернуть…
«Ты же хотел силы, хотел быть лучшим из лучших».
Ты хотел покоя и мира…
О, Трон! Голова взрывается от несмолкающего гвалта. А-а-а! Как же больно!
Взгляд плывет, ноги едва держат. Впереди свет. Холодно-голубое сияние. Внутрь. Голос призывает войти внутрь.
Озеро?
Прозрачная гладь отражает свет сталагмитов. Неведомым чудом слышен звук умиротворяющего прибоя, крик чаек, женский смех. Елена…
Нет…
«Да…».
Крохотный островок виден посреди подземного озера. Голос исходит от него.
Из воды появляется дорожка, покрытая илом. Она ведет прямо туда. Сердце колотится. Смех все ближе и ближе.
«Сюда-а-а…».
Не иди, брат…
«Теперь ты выбираешь судьбу, Конрад. Ты много страдал, а теперь насладись плодами своих усилий».
Обман…
Уловка…
Слабость…
Что это? Меч в камне?
Рукоять с алым рубином. Перламутровые переливы на клинке, витиеватые узоры сплетаются в единую картину. Они манят. Рука тянется к рубину.
— Конрад, — перед клинком восстает образ Гидеона, — брат, — хватит. Одумайся, пока не поздно. Уйми свое горе, успокой разум. Страсти ведут к гибели, не дай душе пасть.
— Поздно, предатель! Мне уже нет дела до глупых детских фантазий. Если моя душа сгорит, то пусть и мир тоже полыхает!
Ладонь сжимает рукоять; клинок высвобождается.
«Ну привет, Конрад».
Рубин вспыхивает.
Ничего не видно. Где пещера? Где озеро?
Руки натыкаются на что-то острое; загорается алый свет.
Где я?!
Вокруг красные стены. В груди холодеет.
«Не переживай. — Глаза, которые невозможно не узнать, лицо, которое невозможно забыть. — Теперь ты в безопасности».
— Ты…
— Я уже говорил: ты — это я, а я, — двойник Конрада вгляделся в рубин на рукояти, — это ты.
— Нет, нет, нет, мы так не договаривались! Не-е-ет!
Алый свет померк.
****
Горка камней позади уничтоженного алтаря зашевелилась. Ободранная рука показалась из-под завалов; послышалось недовольное кряхтение. С глухим рыком Гидеон вырвался из каменной могилы. Лицо все пыльное от крошки, сюртук изорван в клочья. Гидеон оглядел место битвы.
«Все разваливается», — подумал он, выискивая глазами копье.
Храм разрушался из-за столкновения необузданных сил и безумных дворфийских устройств. Гидеон понял, что ему и Укаре пора выбираться отсюда. И желательно прихватить с собой Никса…
— Укаре! — Блэйк увидел друга, прильнувшего спиной к стене. Он сидел неподвижно, сжимая в руках артефакт. — Нет, нет, нет… — Он упал на колени перед эльфом. — Очнись, сукин ты сын! Я не разрешал тебе помирать, неблагодарный ты болван!
— Господин…я… — Укаре сглотнул, — я сберег его…для вас.
Плечи Гидеона поникли. В груди эльфа зияла дыра. Просто чудо, что Укаре еще жив. Он не верил в такой бесславный конец для воина. Еще столько нужно сделать, еще стольких спасти. Горький ком застрял в горле Гидеона.
— Шляпа…господин. — Дрожащей рукой эльф вытащил из набедренной сумки дырявую шляпу. — Она ваша.
Гидеон благодарно принял последний подарок друга. Зубы скрипели от боли и сожалений.
— Прости, — прошептал Блэйк.
Глаза великого воина закрылись навеки.
— Увидимся на той стороне, Гидеон…
Гидеон надел шляпу, перезарядил волшебные револьверы.
— Ко-о-о-нра-а-ад! — заорал он, нацелив оружие на пелену дыма. — Выходи, свихнувшийся ублюдок!
Конрад словно ждал, когда его позовут. Он полетел навстречу Гидеону, выставив клинок вперед.
Бах!
Пуля, объятая синим пламенем, устремилась к врагу. Зачарованный меч разрубил ее пополам.
Бах! Бах!
Рунические снаряды оставили за собой дорожку из молний. Они тоже рассыпались, врезавшись в сталь колдовского клинка.
— Умри уже наконец! — Бах! — Умри, умри, умри! — Бах! Бах! Бах! — Отчаяние затопило мысли Гидеона. Он стрелял и стрелял. С жаром, с гневом, с отчаянием и криком. — А-а-а!
Конрад издевательски легко отбивал выстрелы. Глаза на равнодушной маске пристально следили за остервеневшим противником.
— Ты, — огласил он, — просто пустое место. — Осколки пули разлетелись разноцветным дождем. — Ты отнял мое будущее, будущее всей империи.
Конрад рванул вперед и одним взмахом отрубил Гидеону голову.
— Поэтому ты умрешь, — закончил он, нагнувшись за копьем.
Бах!
Конрад развоплотился за миг до встречи со смертью. Тело с отсеченной головой держало в руке дымящийся револьвер.
Конрад появился неподалеку. По его плечу стекала кровь.
— И это я чудовище?
— Никс, вставай! Копье забрали!
«Да хватит вопить».
Никс приподнялся, тряхнул головой. Перед глазами все плыло. Он почти сразу увидел Орна. Раненый дворф пытался подняться.
Никс подумал о Кридле. Хорошо, что они оставили мальчишку под присмотром проводника. Старик свое дело знает. А потом его взгляд наткнулся на женщину, обматывающую копье тканью. Она второпях привязала артефакт к себе, с усмешкой посмотрела на Никса и показала ему язык.
— Вот дрянь! Догони ее.
«Нет. Забираем Кейлу с Орном и выметаемся отсюда».
— А как же уговор? — угрожающе зашипел Эгон.
— Если сдохнем тут, — вслух ответил Никс, тяжко поднимаясь. — Никто ничего не сделает.
Следопыт побежал спасать друзей.
«Жезель!?».
Отрубленная голова Гидеона наблюдала за проводником. Хитроумная воровка воспользовалась неразберихой и умыкнула копье! Блэйк пылал от негодования. Он догадался, что всех их использовали, натравили друг на друга.
— Стой, мерзавка!
Жезель на секунду остановилась. Девушка обернулась; ее глаза сверкали от нечестивой силы.
Дьявол? Демон?
— Кто ты такая? — громко спросил Гидеон, стараясь перекричать шум и грохот от осыпающихся стен.
— Хозяин просил передать привет, — ответила и побежала дальше.
Хозяин? Хозяин?! Чертова стерва служит этому лысому ублюдку? Будь он проклят вместе со своей гильдией. Лицо Гидеона покраснело от злости.
«Я найду и выбью все дерьмо из его гнилой душонки!».
А затем он увидел свое безголовое тело, которое Конрад уже изрезал вдоль и поперек. Бывший друг уже хотел было испепелить безголовый труп, но вызванный буйством Эрика обвал сыграл свою роль: огромный кусок потолка с грохотом упал прямо на Конрада, чем Гидеон не преминул воспользоваться.
«Пора заканчивать».
Гидеон собрался мыслями, направив тело к голове.
«Та-а-к, еще чуточку. Да!».
Руки нащупали голову и присоединили обратно. Мимо пробежал Никс с девушкой на руках. Следом семенил дворф. Гидеон решил испытать судьбу и присоединился к побегу. Если вершить месть, то лучше в компании так же безумцев и убийц.
****
— Твою мать! — Никс ударил ногой по дереву. — Этот старик нас надул! Мальчишка жив?
— Жив-жив, наш друг опоил его чем-то, судя по запаху, но вряд ли чем-то смертельным. — Орн накладывал повязку Кейле. — Вон, девочке нашей чуть башку не отчекрыжили. Так что срать на этого старика. Подумаешь, ушел…
— А что это за старик? — Гидеон сидел на пеньке, рассматривая спящего Кридла. — Тоже из той деревушки?
Никс хмуро посмотрел на Блэйка.
— А что если так?
Уголок рта Гидеона приподнялся, он поправил шляпу.
— Нас провели, приятель.
— Чего? — Орн озадачено взглянул на Никса. — В каком смысле провели?
— Одурачили, обманули, использовали. — Гидеон поднялся, стряхивая пыль с сюртука. — Называй, как хочешь. Они привели нас сюда, заставили драться, а сами стащили копье. Но они просчитались.
— В чем? — Следопыт скрестил руки.
Гидеон смотрел за спину Никсу. Он видел не просто тень, не просто образ древнего бога — он видел Эгона. Он насмешливо глядел на Блэйка, приглаживая белесые волосы.
— Они рассчитывали, что мы перебьем друг друга. Предлагаю сделку.
— Тебя бы убить на месте, Посредник, — прорычал Никс. — Из-за тебя весь сыр-бор.
Гидеон перевел задумчивый взгляд на Кридла.
— Я могу предложить нечто большее, чем месть и артефакты для божка.
— И?
— Лисандру.
Никс недоверчиво сощурился.
— А в обмен?
Гидеон опустил на глаза край шляпы.
— Наведаемся к одному очень старому и вредному козлу. А заодно вернем то, что принадлежит нам. Как тебе предложение? — Блэйк протянул руку.
— В Жемчужине ты сказал, что скорее убьешь меня, чем отдашь артефакты, — напомнил ему следопыт. — С чего бы мне тебе верить?
Никс заметил в глазах Посредника мимолетную печаль.
— Потому что это в наших общих интересах, приятель. Если мы не отыщем артефакты, то умрем. В лучшем случае. Так что ты решил?
Никс хмуро смотрел на вытянутую руку.
— Идет. Но если ты соврал…
— Да-да, ты убьешь меня. И еще кое-что. — Гидеон притянул следопыта ближе. — Кто был вашим проводником?