— Наверное, из кухни.
Эми покачала головой.
— Ветер дует в другую сторону, — она указала на Полную Луну, дым из кухни уносило от нас. — Фермы?
— Вряд ли. Они слишком далеко. Кто-то в лесу, — мы вгляделись в чащу, обрамлявшую тропу. Дым точно исходил не из ямы за нами.
Мы переглянулись.
— Даже не знаю, — сказала Эми. — А ты можешь…? — она указала на лес, окружающий Полную Луну.
Кивнув, я сказала:
— Скажешь Ки Сану, что я, эм, «посещаю короля» или еще что-то, а я скоро вернусь.
Деревья оказались дубами, лезть по ним было сложно. Я осторожно двигалась на слабый запах дыма, но замерла, услышав тихое ржание лошади и мужской голос. А потто голос слабее, но выше. Женский. Кто?
Я не успела приблизиться, как услышала голос Ки Сана, зовущий меня. Тихо выругавшись, я вернулась к заднему ходу.
— Принесла желудей, Яркоглазая? — руки повара были скрещены, брови — вскинуты.
Я пристыжено пошла на кухню.
* * *
Дни проходили по локти в плавниках, перьях и кишках, и следующим утром мы обнаружили возле огня тушу коровы. Застонав от размеров туши, мы посмотрели на Ки Сана.
Повар, сидевший на бочке с рисовым вином, рассмеялся и указал на стол. Там лежали и блестели ножи.
Тоуми начала возражать, но Эми покачала головой.
— Без толку, — сказала она, голос совпал с мрачным лицом. Расправив плечи, она прошла к столу и подняла огромный нож.
Я нервно оглянулась на Тоуми. Она была потрясенной, как и я, но когда заметила мой взгляд, она прищурилась, схватила тесак и тонкий нож и пошла туда, где Эми уже начала отрезать мясо от туши.
Я посмотрела на Ки Сана. Он смотрел на меня, не дрогнув. Лицо его было пустым, в глазах не было привычного юмора. Сглотнув, дыша ртом, чтобы не чувствовать запах животного, я подхватила ножи и пошла помогать.
Так мы провели весь день, ведь Ки Сан сказал с усмешкой, что мы освобождены от уроков, словно это было радостью. Он делал завтрак и обед, посвистывая и напевая.
Чему бы ни учила Миэко женщин в главном зале, они смеялись, и это ухудшало настроение на кухне. Мы разделывали огромную тушу, осторожно отрезая и раскладывая куски для зажарки, очищая кости, разделяя на порции. Были у коровы съедобными и немыслимые части, мы резали их кубиками и заворачивали в листья, а Ки Сан, тем временем, резал овощи и мыл рис для ужина. Мы были в крови, запах на кухне был отвратительным, но все гордились, когда закончили эту работу.
— Молодцы! — крикнул он, мы получили порцию рисового вина с ужином, когда все поели.
Я наслаждалась ужином. Но не ела мясо. Не могла.
21
Уроки танца
После дня с разделкой коровы мы вернулись к привычному расписанию. Мы убрали на кухне, Маи, что не заходила сюда при нас, заглянула в дверь и сообщила, что нас впервые будет учить Миэко-сан.
Она ушла, а Ки Сан спросил, проходила ли Маи на кухню перед тем, как заговорить. Тоуми прорычала, что та не заходила, и стало ясно, что никто в здравом уме не вошел бы к Ки Сану. Повар кивнул и пробормотал:
— Хорошо, потому что я сказал ей, что если она зайдет сюда, я ее зарежу.
Было всегда сложно понять, шутит он или нет. У меня никогда не получалось это.
И все же я была рада словам Маи. Я надеялась, что нас будет учить Миэко, но не потому, что она была доброй и милой, а потому, что все здесь уважали ее. Даже самые наглые утихали, когда она говорила.
Мы закончили уборку и приготовили кухню к обеду, шепчась:
— Наверное, будем учить китайский для поэзии, — сказала Эми.
Тоуми фыркнула.
— Хочу, чтобы она учила нас обращению с ножами.
Я вспомнила, как Миэко спокойно вытирала лезвие, а тела двух врагов лежали в крови рядом с ней. И спокойно вернула лезвие в ножны.
Фуюдори отвела нас не в чайный домик, где проходили утренние задания, а в конюшни. Мы вошли в низкое здание и увидели, что центр был очищен, а загоны с одной стороны убрали, оставив просторное место, покрытое татами. Масугу-сан забрал своего коня для утренней прогулки, оставшиеся загоны были пустыми, запасные седла и остальные вещи были отодвинуты, горел небольшой костер, согревая комнату. Миэко в красно-белой форме мико сидела на коленях в центре комнаты, склонив голову, выглядя мирно, как в то ужасное утро в гостинице.
Все обитатели Полной Луны сидели на коленях вокруг нее, кроме Масугу-сана, Ки Сана и самой леди Чийомэ, конечно. Шутка Тоуми всплыла в голове. Я ощутила тревогу предвкушения. Миэко будет учить нас тому, как она защитилась от тех двух солдат? Учить использовать ножи не так, как на кухне у Ки Сана?
«Не навреди, Мурасаки, — услышала я голос Ото-сана. — Вред приносит лишь вред. Без борьбы, без обвинений», — я старалась выгнать из головы изображение милой Миэко, вытирающей кровь с лезвия, напоминая самурая с катаной.
Но частичка меня не хотела думать о словах отца, что наши действия влияют на нашу жизнь и на всех вокруг.
Опустившись на солому с остальными, я дрожала, опустив голову, ожидая, когда Миэко заговорит.
После долгой паузы она обратилась к нам тихим мелодичным голосом:
— Многие из вас уже проходили этот урок. Наши трое новеньких и юный брат — еще нет, и нам повезло, что это так, ведь есть искусство, в котором мы всегда новички, и изучение вместе с новенькими поможет нам стать лучше. Я начну с самого начала.
Без лишних слов Миэко плавно встала, и это движение всегда меня поражало, казалось, что земля опускается, ведь она поднималась без усилий. Она поставила ноги на ширине плеч и, не глядя, нагнулась и подняла красную юбку, зацепив ее за пояс, как делали бабушки в деревне, когда шли собирать рис.
Остальные женщины, как и мужчины, тоже встали, но не так плавно, как Миэко, но почти все беззвучно.
Тоуми рядом со мной уже была на ногах, мы с Эми присоединились к ней. Нам не нужно было возиться с одеждой, так что мы заняли мужскую стойку одновременно с остальными женщинами.
Миэко посмотрела на меня — на нас — и улыбнулась. Улыбка была очень печальной, но наполнила меня радостью. Ведь она улыбнулась мне. Нам.
Ее руки медленно поднялись, словно она держала перед животом мяч, и так же медленно она склонилась на одну ногу, подняв руки над головой.
— Два поля, — прошептала она.
Все повторяли ее действия, мы с Эми тоже старались. Тоуми поспешила и заняла стойку Миэко раньше нас, я видела улыбку на ее губах, и я была уверена, что и сама себя так вела бы на ее месте, но эта улыбка меня не радовала.