Братишка провел меня через упражнение четыре раза, и мы поворачивались в разные стороны: на восток, юг, запад и север.
Братишка поклонился, и я поклонилась в ответ. Во мне словно бурлило серебро.
— Это, — сказал он, — мы называем Шестьдесят четыре перемены. Усвоишь эти позиции, и сможешь держать меч в равновесии, атаковать и нападать, оставаясь прикованной к своему центру. Каждая позиция сочетает пять элементов, две энергии. Все течет с первой позиции Двух полей, — он занял стойку, широко расставив ноги, меч был перед ним. — Ты должна врасти в землю.
Он обошел меня, поправил стойку кончиком меча, заставил встать чуть шире, согнуть колени, но не слишком сильно, показывая, как держать меч не слишком высоко и не слишком низко, поправил рукоять.
Удовлетворившись, он встал напротив меня и снова занял стойку.
— Дальше — Бутон бамбука, — он склонился в сторону правой ноги, меч поднял по диагонали от левой ноги к макушке. — Эта позиция позволяет перенаправить силу противника вниз без вреда для себя или меча, как юный бамбук ты трещишь и качаешься, но не ломаешься.
Если бы не его размер, он бы выглядел как бамбук в лесу с этим деревянным мечом в руках.
Я повторила за ним, и он снова поправил мою стойку.
— Последнее на сегодня — Ключ к Небесам, — он остановился передо мной, поднял правую ногу, согнув в колене, поднимая меч над головой, а потом опустил ногу и меч с грохотом.
Я уставилась на деревянный меч, что он остановил в ногте от моей груди.
Мы повторяли все движения. Я видела отца, исполняющего их. Но только смотреть со стороны…
Я стояла, руки снова дрожали.
— Рисуко, — сказал Братишка, отступив и показывая, что нужно повторить за ним. Я начала, но не смогла ничего сделать. Его большое лицо источало тепло, он ждал. Я сглотнула, ступила вперед и вяло ударила бамбуковым мечом.
Не знаю, почему, но при этом в голове возникло изображение курицы, которой Тоуми свернула шею. Ее странные демонические глаза смотрели в мою душу.
— Хорошо, — улыбнулся Братишка. — Еще раз.
Я повторяла движение — бросок и удар вниз — снова и снова, пока не начала ощущать его как работу на кухне: чик, чик, чик…
— Хорошо, — снова сказал Братишка. — Ты постаралась сегодня. Завтра — еще три позиции. А теперь тебе можно идти на кухню.
* * *
Позже на кухне в моей руке был один из длинных острых ножей, я резала дайкон, потому что, хотя я хотела двигаться, идти мне было некуда. Я думала о движениях танца Миэко. О том, как они ощущались с мечом в руках. Два поля — равновесие и готовность. Бутон бамбука — в сторону, меч вверх, чтобы остановить атаку. Ключ к Небесам — резкий удар вниз…
— Думаю, редиски хватит, Яркоглазая, — голос удивил меня, я вдруг поняла, что сделала, пока блуждала мыслями далеко. Гора нарезанного дайкона лежала на разделочном столе, как сугробы снега на ветках тсуги. Я испуганно подняла голову.
Лицо Ки Сана было серым, шрамы казались бледнее обычного.
— А…? — утром случилось столько, что я не знала, как закончить вопрос.
— Масугу станет лучше. Но ходить он сможет не скоро. Но вы со Змейкой постарались. И мой настой, конечно.
— Змейка?
— Ага. Я так зову Миэко. Красивая, как змея, спокойная и такая же опасная, если на нее наступить, да? — он подмигнул.
— О. А она еще…?
— Нет. Ушла в Убежище с остальными. Тут теперь только ты, госпожа и мужчины, — я, видимо, была встревожена, раз он вскинул руки. — Твой друг с лунным лицом, Аимару, остался с Масугу. Говорит с ним.
Я вспомнила пальцы Масугу на своем подбородке, его лепет.
Ки Сан улыбнулся.
— Думаю, он не просил Лунного пирожка выйти за него замуж. Хотя кто знает…
Кровь прилила к моему лицу.
— Хороший у тебя пояс, — он собрал травы с полочек и бросил в большой котел куриного рагу, что начал кипеть на огне.
— Ох, спасибо, Ки Сан-сан, — я подняла нож, который использовала, а потом опустила снова. Я отчаянно хотела забыть пояс и все, что он представлял — связь со смертью и всем, что бессмертно. — И что мы готовим на обед?
Он фыркнул.
— Мы? Я сварю настой и уйду к Масугу, — он улыбнулся мне. — Ты делаешь рис и подаешь с кусочками угря из кладовой. О. И редиска, — он указал на гору на разделочном столе.
— Я? — выдохнула я. — Одна?
— Ну, — сказал он, — теперь же ты посвященная. Я отправлю Лунного пирожка помочь тебе. Хотя, думаю, ему больше нравится говорить с Улыбчивой, да?
— Спасибо, Ки Сан-сан, — я была так рада, что буду готовить не одна, что не задумалась о его шутках над моими друзьями. У меня возник вопрос. — Ки Сан-сан? А они… Масугу-сан правда просил Миэко-сенсей выйти за него замуж?
Я видела, как дрогнули его плечи, но не опознала жест правильно.
— Я же говорил, Яркоглазая, о мужчинах и женщинах? Резня. Всегда, — только и сказал он.
* * *
Вскоре после того, как Ки Сан ушел с пряно пахнущим настоем, я оказалась посреди кухни с длинной палкой, которой Ки Сан прогонял крыс. Я держала его обеими руками, как меч. Как катану самурая.
Могла ли я? Могла стать такой, как Миэко и остальные? Как отец?
Я была в начальной стойке, ноги расставлены, меч передо мной в равновесии. Два поля. Я шагнула в сторону и вскинула меч, останавливая удар. Бутон бамбука.
Я услышала шум и развернулась, не подумав, и вскинула палку над головой, а потом опустила…
На голову Аимару. Ключ к Небесам.
Палка сломалась, я осталась с обломком в руках.
Не знаю, кто был потрясен больше — Аимару или я.
— П-прости!