Я налила главной посвященной суп в миску, что держала Эми.
— Да, Фуюдори-семпай, — смогла выдавить я.
— Мило, — сказала Фуюдори, забрав миску. Она заглянула в нее. — Картошка?
— Редиски, — виновато ответила я.
— О, — ее плечи опустились, она пошла, вдыхая аромат супа.
Я ткнула Эми поварешкой, ведь она улыбалась.
— Держи, — шепнула я, наливая ей суп.
— Она невыносима, заламывала весь день руки и рыдала о лейтенанте. Я думала, Миэко ее придушит, — Эми нахмурилась. — И, судя по твоим словам, это должно быть уроком полезнее, чем плохая игра на инструменте.
Я задумалась об этом. Эми могла пошутить, но это не казалось смешным.
— Ки Сан сказал, что ему пришлось отослать Фуюдори от комнат лейтенанта.
— О! — сказала восхищенно Эми, хотя лицо оставалось мрачным. — Она так тревожилась о лейтенанте Масугу, что выбежала отсюда после того, как ты днем принесла рис. Сачи пришлось сдерживать Миэко, чтобы та не зарезала ее.
— Ах, — я накрыла супницу крышкой. — Погоди, — Эми подняла миску к губам. — Можешь остаться и поужинать со мной.
— Все в порядке, — она встала и пошла к двери. Я знала ее достаточно, чтобы понять, что печаль на ее лице не была показной. — Без тебя скучно. Они только жалуются, едят или спят, — она начала закрывать дверь, но обернулась. — Передай привет лейтенанту. И, эм, Аимару, — ее нос и щеки покраснели от мороза, а теперь розовой была и шея.
— Передам, — ответила я, но она уже закрыла дверь, потягивая суп.
* * *
Когда я пришла в гостевой домик, Аимару радовался супу сильнее, чем мне, но он улыбнулся, когда я передала ему приветствие Эми.
— Голова в порядке? — спросила я. Шишка на лбу была лиловой.
Он улыбнулся и коснулся ее.
— О, да. Не болит, — он скривился. — Почти.
Желудок сжался. Я передала ему миску.
— Мне так жаль, Аимару!
Он рассмеялся.
— Не надо. Это было круто. Где ты научилась?
— Я… — я хотела отрицать, что чему-то училась, но поняла, что это бессмысленно. — Когда я была маленькой, я смотрела, как отец тренируется с катаной. И порой я подражала ему с палкой вместо меча. Думаю, чему-то я научилась.
— Есть такое! — он потер шею, смеясь. Он сел и принялся за суп, но посмотрел на меня. — Если увидишь Эми…
— Передам от тебя привет, — сказала я и заметила, что его шея порозовела, как у Эми.
Я повернулась к двери в спальню и замешкалась. Комната, где я спорила с Миэко и леди Чийомэ, где смотрела, как Масугу чуть не умер, была передо мной, войти было страшно.
Беспорядок, который леди Чийомэ списала на кицунэ, духа-лиса, был таким, что я поежилась, думая, что демон может быть среди нас. Бред. Я отодвинула дверь левой рукой, помогал правой, так нас учила делать мама. Я вошла и села на колени с супницей в руках.
Масугу-сан лежал на кровати, глаза были приоткрыты. Одеяние для сна промокло т пота, которым и пахло в комнате, к этому примешивались запахи рвоты, жженой полыни и маринованного имбиря, что я пролила, когда падала на колени.
— Му-саки, — прохрипел он. В этот раз он хоть не спутал меня с Миэко. Его рука поверх одеяла слабо махнула мне подойти.
Я придвинулась на коленях. Его лицо было бледным, но не серым, как это было вчера.
— Хотите суп?
Он скривился, совсем как Усако, когда Ока-сан пыталась накормить ее окайю. Она была единственным ребенком, который не любил рисовую кашу.
— Это полезно, — сказала я, придвигая миску. Мама так говорила сестре.
— Имбирь, — сказал он, морщась, и я не могла его винить. В тот день в него запихали больше имбиря, чем он бы съел за год.
Я прижала миску к его губам.
— Ки Сан говорил, что суп обострит ощущения и будет бороться с эффектом мака. Один глоточек.
Он сделал глоток, но все равно скривился, и я не сдержала смех.
— Не вредничайте! Вы самурай или нет?
Он вяло посмотрел на меня с отвращением, но сделал еще один глоток из миски, что я держала перед ним. Он сглотнул, фыркнул и лег на спину.
— Горький.
Я понюхала суп. За вкусными ароматами имбиря и чеснока остался горький запах, что я заметила раньше.
— Я тоже так подумала. Но Ки Сан решил, что он просто передержал бульон.
Он фыркнул снова. Глубоко и судорожно вдохнув, он поднял взгляд.
— Му-саки.
— Да, Масугу-сан?
— Дымоход.
— Дымоход? — я вспомнила, как сидела у трубы Убежища ночью и слушала… — О, о, Масугу-сан, мне очень-очень жаль. Я не хотела подслушать…
— Нет, — он с усилием покачал головой. — Нет, — он поднял палец и указал на меня. — Дымоход.