Он развернулся, словно только что вспомнил, что я здесь, и тряхнул головой.
— Ах. Хохлатка.
— Хохлатка? — из этого корешка мама делала себе чай перед месячными. Из этого корешка он делал чай для Эми. — Она… опасна?
— Ну… — Ки Сан провел рукой по спутанным седым волосам. — Они будут сонные и вялые, потом будет сильно болеть голова, если она использовала весь запас. Особенно, у мужчин! — он начал улыбаться, но помрачнел. — Яркоглазая, скажи… Сколько ты дала Масугу?
— Д-два глотка! Клянусь!
Он вздохнул.
— Ладно. Не должно ему навредить, хотя он в плохом состоянии… — отвернувшись от меня, он начал собирать травы: остатки имбиря после настоя и супа, полынь, черный и зеленый чай и коробочку с ценным женьшенем.
Я думала о том, что мне пытался сказать Масугу, пока хохлатка не погрузила его в сон. Дымоход…
— Ки Сан! Вам нужна моя помощь в ближайшие минуты?
— Что? — он бросил травы-ян на стол. — Мне нужна помощь, чтобы дать это всем, но нет, приготовить их я могу и сам. Тебе нужно в уборную?
— В…? Нет! Нет, Масугу-сан хотел, чтобы я отправилась к дымоходу Убежища. Не знаю, зачем, но он просил об этом, пока не отключился.
— Ах, — хмыкнул Ки Сан, безумно нарезая травы. В кухне снова пахло резким имбирем и земляным женьшенем. — Может, она что-то там и искала. Умное место для скрытия чего-то.
— О, — я вспомнила, как Масугу спрашивал, не была ли я в его комнате, в день, когда первый раз пошел снег. Госпожа Чийомэ сказала, что дух-лис что-то ищет…
Я вспоминала ночь первого снега. Масугу уходил в сторону кладовой, как я подумала, постукивая свитком по плечу. Не к кладовой. Он шел к Убежищу!
— Ки Сан-сан, мне нужно успеть, пока не… — я замерла на пороге и обернулась. — Почему вы говорите, что это сделала она?
Он с горечью рассмеялся.
— Я знаю, что это сделал не я, все в Полной Луне спят. Я не поверю, что так неуклюжа может быть кумихо — дух-лис, как вы говорите. И в такую погоду снаружи вряд ли мог кто-то незаметно прийти. Хотя если это одна из девочек, что работала на моей кухне, то ей стоит напомнить пару раз, как обращаться с травами правильно!
— О, — сказала я. — Ясно, — и я поняла. Это не могла сделать Эми, как и Тоуми, точно не в этот раз. Все мы знали о маке, и если бы хотели отравить обитателей Полной Луны, то знали бы, что использовать, не хватая хохлатку со случайной полки. — Я скоро вернусь, — крикнула я, но Ки Сан уже бросил травы на сковороду с длинной ручкой, наполняя кухню их сильным ароматом.
Я, когда подросла, всегда громко заявляла, что не существует духов или демонов, что этим мама просто хочет нас запугать. Но пока я бежала от большого зал, я чувствовала присутствие кицунэ, несмотря на уверенность Ки Сана. Дух-лис прятался в тени, смеялся, покачивая кончиками девяти хвостов, угрожал и дразнил где-то рядом.
Зачем кицунэ свиток? Я думала об этом, пока ноги стучали по замерзшей земле. Там было что-то важное, что могло навредить людям. И она — Ки Сан подсказал, кого обвинять — была безумной.
Возле Убежища я подбежала к двери. Она была открыта. Эми посапывала, щека прижималась к каменному выступу, рука сжимала осколок миски. Я бы посчитала это смешным, ведь она всегда засыпала так быстро, что могла уснуть на полуслове, решив предупредить об отраве. Но я боялась, что она замерзнет зимней ночью или порежет пальцы об осколки фарфора. Я убрала осколки, с трудом оттащила ее в Убежище, где остальные лежали на полу, словно семена одуванчика, упавшие от ветра. Я закрыла дверь.
Я обошла дом, направляясь к дымоходу у дальнего угла Убежища. Тут не было трещин, в которые можно было бы спрятать свиток. Подняв голову, я увидела струйку дыма, что доносилась из прикрытого верха трубы, дым кружился и танцевал со снежинками. Может, он спрятал свиток там, где его никто не нашел бы. Еще одна мысль наполнила меня чувством вины: он мог спрятать его там, где только я могла его найти. И я полезла по грубым камням.
Здесь было за что уцепиться, но все было ледяным, и я быстро двигалась к крышке Убежища. Я оказалась на соломе крыши до того, как начала задыхаться. Почти всю крышу покрывал толстый слой снега, но ближе к внешней стене ветер и жар очага оставили крышу относительно Читой.
Я шла вдоль каменного основания трубы, впереди была вершина стены Полной Луны, где я сидела и слушала ссору Масугу и Миэко. Я не видела свиток, как и очевидных мест наверху, где его можно было спрятать.
Дымоход… Он говорил о крыше. Он мог намекать, что спрятал свиток — или что я там искала — на стороне дымохода, где-то на уровне крыши. Что еще это могло означать?
Взглянув вниз, я прикидывала возможность, что он спрятал свиток на уроне земли. Но я бы увидела это, будучи внизу. Внутри Убежища? Нет. Я не видела Масугу-сана, который вел себя всегда правильно, пробирающимся в Убежище, не считая встречи с Миэко. А еще он четко сказал «крыша», значит, искать нужно снаружи.
Я снова обыскала поверхность дымохода, но не было ни выпирающих камней, ни трещин, ни места, где можно было спрятать что-то размером больше камешка. Я не представляла, чтобы демон причинял такой вред из-за камешка.
Думая, я блуждала взглядом, следила, как дым вытекает из-под прикрытия на трубе.
Крыша дымохода.
Я встала. Для роста Масугу крыша дымохода была досягаема. Мне нужно было немного пролезть. Я была рада, что для меня это не проблема, и, пройдя немного, я нашла хорошую подставку для ноги, чтобы я смогла добраться под покрытую сажей крышу дымохода. Там был выступ, скрытый от взгляда.
Пальцы скользили по горячему дереву. Сначала я ничего не нашла, и я начала беспокоиться, что свиток мог сгореть здесь. Но в дальнем углу крыши мои пальцы коснулись чего-то теплого, твердого и круглого. Я схватила и потянула вниз.
Металлический цилиндр для письма, что я видела у госпожи Чийомэ в первый день на Сосновом берегу, которым Масугу ткнул меня в первую ночь в Полной Луне. Конец был закрыт печатью с тремя листиками имбиря.
Улыбаясь, радуясь себе, я спустилась на крышу. Снег перестал падать на миг, тучи расступились, показывая черное ночное небо и снежинки звезд. Яркий лунный свет превратил двор в серебряные чешуйки.
Я села, готовясь спускаться на землю и возвращаться помогать Ки Сану оживлять всех. Я посмотрела на цилиндр в руке. Что в нем?
Может, дело было в простом любопытстве. Может, присутствие хитрого духа подстегнуло меня. Не думая, я открыла чехол и стукнула дважды. Свиток выпал на мою ладонь.
Я ожидала официальное письмо или контракт, которые отец готовил для лорда Имагавы, и я была разочарована. Там был не пергамент, а тонкая рисовая бумага. Я, не разворачивая, видела, что там рисунок. Я развернула его и была потрясена вихрем цвета, в котором не видела смысла. Я начала скручивать его. Может, если показать Ки Сану…
Вспышка золотого света со стороны большого зала привлекла мое внимание.
Он был высоко на стене здания, мерцающий квадратик света посреди стены: окно комнаты госпожи Чийомэ. Свет трепетал, словно кто-то зажег там огонек — лампу или, вероятнее, свечу. Странно, ведь Чийомэ-сама была не в состоянии идти в свою комнату, а Ки Сан вряд ли пошел бы туда. Я прищурилась и увидела огонек, похожий на свечу. Вспышка белого света заполнила окно. Голова. Она повернулась, показывая мне красивое лицо.
Фуюдори смотрела на меня, лицо ее было как у хищника, преследующего добычу.
Преследующего меня.
34
Быстрое падение
Фуюдори вдали смотрела на меня, свет от свечи в ее руке делал ее глаза красными.
А потом ее взгляд опустился, и я поняла, что она заметила письмо. Рисунок. Улыбка появилась на ее тонких красных губах. Волчья улыбка. Точнее, лисья. Она казалась голодной. И словно собиралась меня проглотить.
— Кицунэ, — выдохнула я, и, хотя я знала, что она не слышит меня, она моргнула, улыбка стала шире.
Фуюдори. Зимняя птица. Снежная птица, как сказал Масугу. Призрачная. Ки Сан смеялся, что она выскочила из Убежища, чтобы посмотреть, в порядке ли Масугу, но нет, она вышла, чтобы закончить дело и найти свиток. И, чтобы убедиться, что мы не помешаем, попыталась отравить нас. Конечно, она перестаралась с маком и использовала хохлатку вместо чего-то эффективного. Фуюдори не могла отличить редис от картофеля, сосну от тсуги. Ей было все равно. Меня заполнила ярость, а потом ужас, отчасти из-за такого отношения, отчасти из-за того, что ей было все равно, что будет с Масугу, Чийомэ и уж точно плевать, что будет со мной.
Снег пошел снова, словно белое крыло разделило нас, и я не видела ее.
Чары были разрушены, я начала двигаться. Первым инстинктом было залезть на внешнюю стену Полной Луны и сбежать в лес.
Я знала, что не могу бросить Фуюдори здесь, где она могла навредить всем, кого отравила. Я должна предупредить Ки Сана и остальных. Я должна остановить ее. Против инстинктов я спустилась. Я побежала к кухне, надеясь добраться до Ки Сана раньше Фуюдори.