Я кивнула.
— А разве у тебя не урок? Ты не должна быть с остальными?
Мне стало не по себе, но я смотрела на него.
— Вы знали, что если вонзить острый меч под ваш шлем сзади, то кончик окажется под вашим черепом и разрежет спинной мозг?
Масугу застыл.
— Миэко-сенсей учит нас делать это. На свинье, одетой в броню.
— Это… эффективно.
— Я не могу.
— Нет, — вздохнул он. — Затем ты здесь, Мурасаки-сан. Не знаю всех причин, по которым Чийомэ-сама привела тебя в Полную Луну. Не знаю, почему здесь вы с Эми и Тоуми, но есть одно… — он сжал мое плечо. — Нужно выучить то, что вам дают Миэко и остальные.
Я взмолилась:
— Я не хочу быть убийцей.
— Нет, — он снова вздохнул. — Как и я. Но я воин Такеды. Это мой долг. Мы живем в опасное время. Если бы я не боролся, защищая провинции и наш народ, сколько людей погибло бы? — его печальная улыбка напомнила мне Миэко. — Ты — дева-самурай, Кано Мурасаки. Дочь воина. У тебя тоже есть долг.
Теперь я плакала.
— Я не с-самурай. Моя с-семья лишена чести, — Ото-сан ушел в замок Имагавы. Ушел к смерти. — Нельзя вредить.
— Но долг остался. Если я знаю хоть что-то о твоем отце — и его дочери — то не поверю, что долг заберет хоть одна сила на земле, — он снова сжал мое плечо и вытер слезы с моих щек пальцев в перчатке. — А пока что, Мурасаки, почему бы не оставить долг, ножи и самураев ненадолго? Лазай.
Я кивнула и улыбнулась ему, хотя не хотела этого.
— Спасибо, Масугу-сан. Возвращайтесь скорее.
— Как только смогу, Мурасаки-сан. Береги себя.
Лейтенант повел Иназуму к вратам, а я залезла на нижние ветки большой тсуги, что росла с восточной стороны от большого зала.
Я села на большой ветке и махала Масугу, когда он забрался на коня и поехал по дороге. И тут пришел призрак Фуюдори.
Не сам призрак. Хоть дух беловолосой девушки был в ярости, мы провели нужные ритуалы для нее. Ее тело сожгли, пепел закопали в ледяной земле за обителью. Мы оставляли в столовой миску риса и чашку сакэ. (Они были маленькими, но она и этого не заслужила.) Никто не произносил ее имени. И сорок девять дней прошло, ее дух уже ушел в другой мир.
Но, сидя на ветке и чувствуя, как ветер треплет мои волосы, я не могла не вспомнить, как сидела тут и смотрела, как она лезет ко мне. Желая убить.
Я глубоко вдохнула и постаралась не думать о ней.
Масугу-сана уже почти не было видно, он уходил за утес по дороге, что вела на запад к императорскому городу.
Я помахала снова, хотя он точно этого не видел.
На дереве было приятно. Ветер был приятным. Гора за долиной была все еще в снегу, но ниже была зеленой, живая зелень перемежалась вспышками серебра, где ручьи несли талый снег в долину.
Вершина утеса тоже была зеленой. Свежие побеги заменили мертвую траву. Белые полевые цветы усеивали долину.
Я осталась там до конца урока. Немного спокойствия.
— Ты будешь сидеть там весь день, Мышка-чан, или твой хвостик пойдет за нами на кухню делать ужин? — Тоуми выглянула из-за угла большого зала.
— Видно что-то интересное? — спросила Эми. Она тоже хмурилась, но она так делала всегда.
— Я махала на прощание лейтенанту.
— О, он ушел? — Эми нахмурилась сильнее.
Тоуми фыркнула.
— Хватит. Нам пришлось резать тупую свинью. Тебе ее разделывать.
Я побелела, а Эми сказала.
— Убивать проще. Так мы даже спасли животное.
— Знаю, — прошептала я.
— Так почему ты ее не убила, бака? — прорычала Тоуми.
— Я не смогла…
— Что? — девушки пошли ко мне.
Я закрыла глаза.
— Не могу не думать о том… чей дух живет в свинье.
— Ты… Что? — раскрыла рот Тоуми.
— Я не могла подумать, что… там может быть… Не знаю. Фуюдори. Отец.
— О, — сказала Эми.
Тоуми издала резкий смешок.
— Невероятно! Ты убивала куриц и зайцев. Ты будешь бояться раздавить отца, когда наступишь на муравьев?
Я снова побледнела.
— Я… теперь буду!