Санлис с трудом разлепил веки, тут же зажмурив их обратно, поскольку проникающий через незашторенное окно свет Светила ослеплял до боли. В горле у него образовалась словно маленькая пустыня, не дававшая ему даже захрипеть, не то что говорить. Голова от каждого движения раскалывалась на части, склеивалась и снова раскалывалась, останавливая этот процесс только в моменты покоя.
«Не надо было вчера пить столько дурмана» — с трудом подумал бедняга, понимая, что позвать на помощь служанок он не может, а если сюда вместо них придёт его сестра, тогда его нынешние мучения покажутся пустяком. Нужно было каким-то чудом добраться до кухни, там ему определённо помогут, и попить дадут, и лекарство какое-нибудь. Тревор рассказывал, что когда он очухивался после попойки в подобном состоянии, ему там никогда не отказывали.
Собрав всю волю в кулак, а её ещё с армейских времён с их лишениями и нагрузками оставалось немало, Санлис поднялся на ноги, и покачиваясь, двинулся к двери. Там обнаружилась полупустая бутылка с зерновым дурманом, видимо, забытая им вчера. Газы от брожения уже выветрились, но это было абсолютно неважно. Обрадованный, он схватил дрожащей рукой ёмкость и за пару глотков опустошил, устроив своей мини пустыне в горле настоящий потоп. Потом прочистил горло и попробовал заговорить, получалось низко и хрипло, но уже разборчиво.
«О, боги, что за гадость я вчера пил?» — думал Санлис, направляясь по коридору к лестнице и спускаясь по ней. Во рту дурман оставил горько-жуткое послевкусие, его начало слегка подташнивать. Внезапно он вспомнил, почему вчера напился, и помрачнел. Весь его двухлетний план по прикарманиванию денежных средств рода Болдоров, которыми распоряжалась его сестра, полетел собаке под хвост. А всё так хорошо начиналось: Санлис переехал сюда, показал себя с хорошей стороны, и когда Килика начала ему доверять, склонил её постепенно к употреблению дурмана, подкидывая в него одну добавку, постепенно лишающую человека способности рассуждать и правильно воспринимать действительность. Ещё каких-нибудь полгода, и сестру можно было признать выжившей из ума при куче свидетелей, а от её сынка избавиться не составило бы труда.
А вчера весь этот план полетел в хторову задницу. Прочно подсевшая на дурман Килика, непонятно каким образом, но очень внезапно протрезвела и вылечилась от зависимости, после чего вмешалась в его планы избавиться от Лордина, на которых сам Санлис, вдобавок рассчитывал неплохо обогатиться. Кроме того, вчера, после отъезда племянника, она пересчитала свои закрома и обнаружила пропажу солидной доли золотых монет, за которые пересекающий гостиную на пути в кухню аферист заплатил свои игровые долги.
Навстречу ему попалась хмурая Беата с ведром и шваброй. Санлис слегка оживился:
— Беаточка, любовь моя, — прохрипел он, затем прокашлялся, но хрип никуда не делся, — подскажи, где Грета? И где моя сестра?
— Грета уехала по приказу хозяйки, — так же хмуро, как и её внешний вид, произнесла служанка, отойдя на расстояние, на котором её собеседник не смог бы до неё дотянуться — сама хозяйка почти сразу после этого ушла к Карнакам. А ещё я не ваша любовь, и болтать мне с вами некогда.
— Подожди, пожалуйста, — прохрипел Санлис вслед уходящей, — помоги мне добраться до кухни, я тебя вознагражу за помощь. А я очень щедр!
— Вам уже никто не поможет, — так же хмуро произнесла Беата, повернув на миг голову, после чего направилась в столовую.
«Вот ведь сучка гордая» — подумал Санлис, пробираясь на кухню, — «ничего, я ещё до тебя доберусь, ты ещё пожалеешь, что нос от меня воротила, ты ещё умолять меня будешь, чтобы я тебя отымел, стерва. Интересно, что она имела ввиду последней фразой?».
На кухне ему дали воды, дали отвар из трав, сваренный специально для таких случаев, немного посидев и отдохнув, Санлис поплёлся в свою комнату, нужно было пересчитать имеющиеся в наличии средства и обдумать дальнейшую стратегию поведения. Отказываться от планов прикарманить себе богатства Болдоров он не намеревался. Серьёзного разговора с сестрой было не избежать, но у Санлиса был один серьёзный аргумент для воздействия на Килику, правда, пользоваться им нужно было лишь в крайнем случае. Денег было мало, либо в его карманах кто-то пошарил, либо он пил вчера исключительно дорогой дурман, но тогда бы голова сейчас так сильно не болела.
В окно Санлис заприметил подъехавшую повозку. Неважно, кто приехал, ему в отсутствие сестры нужно было встречать гостей. Двинув вниз, временный заместитель хозяйки вышел во двор и увидел, как через калитку заходит Тревор, придерживая за плечи бледную, слегка отрешённую Грету. Санлис при виде служанки расцвел в улыбке впервые после пробуждения и двинулся навстречу.
— Грета, душа моя, я так соскучился по тебе, где ты была? — служанка при звуках его голоса подняла на мужчину взгляд, в котором полыхнула злоба. Не успел Санлис удивиться этому, как ощутимо схлопотал по лицу ладонью.
— Никогда больше не называй меня так, скотина! — Грета стояла с очень решительным и гневным лицом, её грудь сильно вздымалась от дыхания, глаза мужчины поневоле переместились на эти холмы с лица собеседницы, в то время как его рука ощупывала стремительно краснеющую щёку.
— Греточка, я не понимаю, что происходит, чем я тебя разозлил? — лопотал рассеяно мужчина, девушка никогда так с ним не разговаривала.
— Разозлил?! Да я тебя ненавижу! Я терпела твои прикосновения только из-за денег, что ты мне платил, но теперь всё кончено! Никогда больше не приближайся ко мне! — Разозлённая девушка двинулась к дому, оставив обоих мужчин в растерянности.
— Ты что с ней сделал? Что ты ей наговорил про меня?! — накричал Санлис на своего подчинённого. Тот хмуро посмотрел на своего бывшего командира.
— А теперь послушай-ка меня, — процедил Тревор угрожающе, — пока мы ехали, она мне много чего про тебя рассказала, я сложил это с тем, что уже знал, и сделал выводы. Ты прекрасно знал о болезни её матери, что она экономит каждую монетку на лечение. Ты обещал ей достать лекаря, хотя даже не намеревался этого делать. Ты же разорён, у тебя ничего нет, ты нищий. Ты воруешь деньги у сестры и соришь ими, делая вид, что богат. — На каждое «ты» Тревор со зловещим выражением лица тыкал пальцем в сторону Санлиса. — Ты даже мне задолжал и кормишь меня отговорками. Думал, я этого не пойму? Считаешь меня идиотом? — Теперь Тревор так же разозлённо тыкал пальцем в себя. — Так вот, считай, что я на тебя больше не работаю. А то, что ты мне задолжал, я требовать не буду в память того хорошего, что ты мне сделал. Так что всё, квиты. Теперь, если я увижу, что ты к Грете пристаёшь — схлопочешь от меня по полной.
С этими словами Тревор с мрачным лицом ушёл в дом. Санлис молча стоял и смотрел вслед человеку, которого знал давно и всегда считал глупым доверчивым бесхарактерным тюфяком. Сегодня он расплачивается за своё ошибочное мнение. Мужчина не знал, сколько простоял, погружённый в свои мысли, из горестных раздумий его вывел знакомый голос за спиной.
— А, Санлис, очень хорошо, что ты здесь, нам нужно поговорить, — Килика стояла у калитки, слегка опиравшись на дверь, выглядела она просто потрясающе, не смотря на то, что была в повседневной одежде. Слишком уж разительно отличалась она от себя же недельной давности. Видимо, без лечебной магии тут не обошлось. Проклятые маги, вечно они создают ему, Санлису, проблемы.
— Хорошо, сестра, — покорно склонил голову мужчина, понимая, что сбеги он от этого разговора, и будет ещё хуже. К тому же, он надеялся на информацию, почерпнутую из маленькой книги для записей, о существовании которой никто из живых, кроме него, не знал.
Они прошли в его кабинет на первом этаже. Килика сразу распахнула окно и заняла место за столом, давая понять, кто тут истинный хозяин. Санлис сел в кресло сбоку, на котором он сидел вчера, когда сестра распекала его, застукав с Гретой.
— Я думаю, ты уже выяснил, где я была, и догадываешься, зачем я ходила, — начала Килика, — и теперь ломаешь голову, как много мне известно. — Она пристально посмотрела на брата, — того, что я знаю и могу доказать, достаточно, чтобы засадить тебя за решётку до конца дней, особенно, если я воспользуюсь старыми связями с дворцом. Мошенничество, подкуп должностных лиц, хищения, а вершиной всему этому покушение на убийство.
— Ты что такое говоришь? — дернулся в возмущённом порыве Санлис, — У меня и в мыслях не было никого убивать!
— Сидеть! — припечатал его к месту голос старшей сестры, — по остальным пунктам, видимо, возражений нет? Отлично, — Килика встала и опёрлась на стол рукой. — Та дрянь, которую ты добавлял мне в дурман, могла меня убить. Сиди, я сказала! Пока ты лежал в отключке, много произошло. Я провела собственное расследование и сходила к Карнакам, которые, представь себе, тоже покопались в твоём прошлом и настоящем. Они любезно предоставили мне эти материалы для ознакомления. — Сестра сверлила взглядом брата, который опустил голову, не желая встречаться взглядами.
— Я могу всё объяснить, — попытался оправдаться Санлис, по-прежнему не поднимая головы, — я действовал на благо семьи. И я ничего в дурман не добавлял, мне такой продали. Я невиновен, всё это ложные обвинения, ты ничего не докажешь!
— А мне и не нужно ничего никому доказывать, — усмехнулась Килика, — я напишу письмо в королевский архив, как глава рода, с распоряжением исключить тебя из Болдоров. Так что собирай вещички, «братик», — последнее слово она процедила издевательским тоном.
— Ты не можешь просто так исключить члена рода! Есть правила! У тебя ничего не выйдет! — Санлис оторвал глаза от пола и злобно посмотрел на сестру.
— Показываешь своё истинное лицо? Если рассчитывал этим напугать, то напрасно, — отмахнулась Килика, — очень даже выйдет, эти правила не касаются усыновлённых. Да, да, ты не ослышался, мне и это известно. Или ты не знал? Тебе же два года всего было. Руст добудет документ, если я его попрошу. Вот так-то, «братик», — последнее слово она выделила ещё более издевательским тоном.
— Сволочь, — прошептал Санлис, но женщина услышала.
— Твоя самокритика тебе не поможет, я не желаю тебя больше видеть в этом доме, да и в принципе больше никогда. Так что, к вечеру тебя здесь быть не должно.
— Вот так, значит? — прищурился мужчина, — ну ладно. Если я не буду больше частью семьи, значит, и тайны семейные хранить теперь не обязательно. А я их много знаю, мне в руки одна вещица попала, дневник нашей непутёвой сестры, точнее, только твоей сестры. Я, кстати, знал про то, что приёмный, но не думал, что и тебе об этом известно. Отец хотел мальчика, а у него родились две дуры, вот меня и усыновили. — Санлис с довольным видом наблюдал за нахмурившейся женщиной. Не дождавшись комментариев, продолжил:
— Так вот, дневник, в нём очень много любопытного. Я теперь знаю, почему ты эту блондинистую пигалицу, твою родную племянницу между прочим, на дух не переносишь, про твоего мужа и его тайные эксперименты там тоже есть, а ещё там есть про степень родства между тобой и Лордином, которая слегка отличается от общепризнанной…
— Заткнись, — прошипела Килика, — это всё тебя не касается. Сестра была выдумщицей и могла понапридумывать всякого. Нечего верить в этот вздор.
— То-то ты так напряглась, — ухмыльнулся Санлис, чувствуя, что обстановка переменилась в его пользу, — а давай я озвучу, а ты скажешь, правда это или нет? — Он посмотрел на слегка взбешённую хозяйку дома, и ухмыляясь во весь рот, продолжил:
— Мне вот интересно, Корин знал, что ребёнок Шерры не от него? Или он так и умер в неведении, думая, что Эрия его родная кровь? Я думаю, понимал, он же не полным идиотом был. А ты сестру покрывала, причём знала, что за скот её обрюхатил, и боялась, что в ней проявится кровь настоящего отца, не так ли? Обрадуется ли Эрия, узнав об этом? Может, она тебя возненавидит?
За окном послышалось шуршание, Килика встала с крышки стола, на которой находилась полусидя, и выглянула в окно. Ничего интересного в густых зарослях не заметив, она на всякий случай закрыла створку, и заметно более спокойная, повернулась к Санлису.
— Напрасно думаешь меня этим шантажировать, Эрия умная девочка, я поговорю с ней и всё расскажу, она поймёт. Так что делай, как хочешь, на твоё положение это не повлияет.
— Тогда я расскажу всем про проект «Купол», который курировал твой муж. В дневнике кое-что есть про эксперименты над людьми и бесчеловечные опыты, которые проводил Асами. Столичные газеты с удовольствием напишут об этом. — победно заявил Санлис, уже предвкушая, как женщина будет умолять его передумать.
— Валяй, — беспечно заявила Килика, — пускай пишут. Ничего кошмарного там не было. Только учти, Асами не один курировал «Купол», а вместе с Люцием. Об этом факте Шерра не знала, поэтому в дневнике этого не могло быть упомянуто. Так что удачи в попытках очернить короля Менопритии, я уверена, что у тебя всё получится — из её слов так и сочилась ирония.
— Ты думаешь, я так просто тебе поверю? Да скорей моя собака летать научится, — не сдавался Санлис, чьи надежды надавить на хозяйку дома потерпели крах. — Я поеду в Ифинур и расскажу всем про содержимое дневника твоей сестры! А если встречу Лордина, ему тоже всё расскажу! Все обстоятельства его рождения!
— Удачи, — заулыбалась Килика, — он будет учиться в Цитадели, а когда приедет сюда, я сама ему всё расскажу. И про тебя тоже. Ну что, есть у тебя ещё тайны? Выкладывай.
— Да пошла ты в хторову задницу, — разозлился Санлис, — я сейчас же собираю вещи и уматываю отсюда. Потому что я сам так хочу, а не из-за того, что ты меня выгоняешь.
Разгневанный мужчина двинулся в свою комнату. Килика вышла следом.
— Бери только то, что унести сможешь, — с улыбкой прокричала она поднимающемуся по лестнице Санлису, — остальное останется в счёт долга. — Тот недовольно зыркнул на хозяйку дома, но возражать не стал.
— Хм, я извиняюсь, вы что, его выгоняете? — Килика развернулась на голос. В дверях, ведущих на кухню, стоял Тревор.
— Он сказал, сам уходит, — улыбнулась хозяйка дома, — но здесь его присутствию больше не рады. А что?
— А мне тоже уходить? — теребя от волнения пуговицу на рукаве, произнёс Тревор, — я же его помощник. — Женщина после быстрых раздумий спросила:
— Ты, я так понимаю, уезжать не хочешь?
— Не хотелось бы, — пробасил собеседник, — мне, если честно, служанка ваша нравится. И я ей тоже, как я сегодня узнал.
— Грета? — слегка удивилась Килика. Тревор кивнул.
— Тогда сделаем так. Сколько он тебе платил?
— Восемь монет в месяц, — ответил уже более радостно мужчина.
— Сколько?! А чего так мало? — удивилась хозяйка, — хотя ладно. Будешь теперь получать пятнадцать, делать всё то же, и вдобавок, выполнять мои личные поручения. Я посмотрю на твою расторопность, и через месяц поговорим ещё раз.
— Спасибо, хозяйка, я не подведу, — заулыбался, кивая головой, Тревор, — вот увидите.
— Тогда вот тебе первое поручение. — Килика строго посмотрела на новоиспечённого работника, — проводи Санлиса до ворот и проследи, чтобы он здесь больше не появлялся. Вечером поговорим, и ты расскажешь мне про него и его делишки всё, что посчитаешь нужным. И с дурманом завязывай, в этом доме его больше не будет.
— Всё сделаю, госпожа, мне теперь употреблять без надобности, — улыбнулся Тревор.
Килика задумалась. Её скотинистый брат пробил солидную брешь в и без того некрупных семейных накоплениях. Свадьба Дина и Лерии Карнак, об условиях которой она ходила сегодня договариваться, решила бы все семейные и денежные проблемы раз и навсегда. «Надеюсь, сын меня простит за это вмешательство в его жизнь» — подумала она. — «И надеюсь, ему хватит ума не влюбиться в какую-нибудь вертихвостку, пока он не поговорит со мной, иначе Карнаки могут всё отменить».
По лестнице, ведущей на второй этаж, спустился Санлис с мешком в руках. Килика при виде этой картины фыркнула и удалилась в кабинет, закрыв за собой дверь. Тревор вышел из дома вслед за бывшим нанимателем и другом. Тот обернулся.
— Тебе чего? Поглумиться захотел? — Санлис перекинул мешок за плечо, — имей ввиду, Грета предпочитает коленно-локтевую, либо быть сверху, на будущее говорю.
— Без тебя разберусь, — Тревор с трудом удержался от желания вдарить уходящему по наглой роже. Остановила его лишь мысль, что хозяйка такого не одобрит.
Санлис вышел через калитку, и сбросив мешок на землю, задумался о ближайших действиях. Нужно было для начала стрясти кое-какие долги, потом где-нибудь заночевать. Денег было мало, следовало экономить, до столицы, где он точно сможет подзаработать, путь неблизкий. Завтра он, покончивший с местными делами, уже будет шагать по дороге в надежде на попутный транспорт, а сейчас нужно искать должников в таверне. Ободрённый этим планом действий, Санлис подхватил мешок и зашагал по направлению к самой крупной таверне в Озёрном, ни разу не обернувшись. Тревор хмуро стоял и молчал ему вслед.