Тимка, окоченев от стеснения, коряво и неумело, боязливо обозначил объятия. Они так постояли немного, молчаливо и затаенно.
Она аккуратно высвободилась из его рук.
— Ты не поворачивайся, обещаешь? Я купальник выжму.
Тимур смотрел в темноту вытаращенными от напряжения глазами, лицо его тупо закаменело. За спиной Сандра выжимала купальник, слышно было, как журчит вода.
— Ну вот! — Она возникла перед ним, уже одетая. — Теперь не замерзну! Пойдем?
— Куда?
— Ка-ак?! Ты же обещал! В подвал! Или ты наврал мне все?!
— А-а… — вспомнил, с трудом возвращаясь, Тимка.
— …А Мурзила твой — точно! — какой-то не такой. Мы ему сгущеночки развели, котлет с обеда притащили — он поел. А потом мы на кросс пошли, в чулан его заперли, чтобы мадам Карабас не увидела. Пришли — нет Мурзилы! А чулан был заперт.
— Появится… Может, у него мамка там осталась? Соскучился. Решил навестить.
— Я первый раз тут ночью… — шепотом сказала Сандра и вдруг очень женским движением взяла Тимку под руку. — Страшненько! — хихикнула она.
Они прошли несколько шагов, и она заметила:
— А ты чего дрожишь? Тоже замерз? Или тоже боишься?
— Ну да! — обиделся Тимка, и в ту же секунду что-то непонятное с шипением и бойцовским воплем вылетело к ним прямо под ноги.
— Ой! — взвизгнула Сандра и спряталась лицом в грудь Тимке. Грозно растопорщившись, на тропинке стоял, выгнув спину, котенок. Глаза его фосфорически светились.
Тимка продлил, сколько можно было, ситуацию, потом пальцем постучал ее по плечу.
— Я же говорил: объявится. Это ж Мурзила твой. Она недоверчиво поглядела, сразу же развеселилась:
— Мурзила! Ну-ка, иди сюда, негодник! Кис-кис-кис! Взяла на руки. Тот все еще косил глазами на кусты.
— Кто-то напугал тебя, бедненький!
Возле дома Тимка услышал осторожный призывный свист.
Они остановились. Из тени выступил Георгий, поманил его.
— Менты приходили. Расспрашивали, где я был, где ты. Ты чего натворил?
— Ничего не натворил, — твердо соврал Тимка.
— Точно? Я сказал, что ты весь вечер дома сидел. Только перед их приходом — они в девять с минутами были — на море пошел. Ты в бухте, я сказал, прикармливаешь. Понял?
— Понял.
— Чего натворил?
— Ничего не натворил.
— А девчонка откуда?
— Тебе-то что?
— Да не бойся! Не отобью, — хмыкнул Георгий. — У меня своих хватает.
— Они что-нибудь искали?
— Не понял. По дому походили. В подвал заглянули, в сарай.
— В подвал?
— А у тебя что? Что-то в подвале?
— То же, что у тебя!
— У меня-то ничего.
— Ну и у меня ничего.
Тимур вернулся к Сандре, которая поджидала его, поглаживая котенка, мурчащего у нее на руках.
— Давай постоим, подождем. Пока он уйдет.
— Кто?
— Да брат мой!
— А он ничего, симпатичный… Тимур посмотрел на нее с удивлением:
— Когда ж ты успела разглядеть его?
— Не только разглядеть, но и послушать, о чем тебе говорил. Я любопытная, ужас! А что ты натворил, Тимурчик? Почему за тобой милиция охотится?
— Откуда я знаю? Ничего я не творил… Но они в подвал заходили!
Брат вроде бы ушел. Сандра и Тимур вошли за загородку сада. Остановились у входа в подвал.
Сандра вдруг побелела, когда Тимур открыл дверь.
Котенок с яростным писком вырвался из ее рук, спрыгнул и исчез в черном квадрате подвальной двери.
— Я… я… Мне плохо, Тим! — жалобно залепетала задрожавшими вдруг губами Сандра и схватилась ладонями за горло. — Я… я не могу, Тим!