На обратной дороге я то и дело поглядывал в зеркало заднего вида. Вовсе не потому, что не мог налюбоваться гостьями, нет. Хотя все трое севшие в мой «Коррадо» девушки были ослепительной красоты, самая прекрасная из всех осталась на платформе. Со мной поехали только сестра да охранницы-близняшки.
Смотрел на них из-за того, что они выглядели разочарованными. Одна из близняшек уселась впереди, вторая и сестра — сзади. И вот как раз Хана расстроилась больше всего. Неужели она ожидала лимузина, или вертолёта? Увы, чем богаты — тем и рады. Хорошо хоть что они не говорили на японском. Непременно подумал бы, что обсуждают меня, мою бедность и всё в таком духе.
Я уже был начал рассчитывать, что всё время поездки буду слушать лишь радио, но Фудзивара, легонько постучав по моему подголовнику, спросила где-то на середине поездки:
— Простите, а нам долго ехать?
— Где-то ещё полчаса. Надо остановить? — вдруг она терпит до туалета. Мало ли.
— Нет. Просто спросила, — девушка откинулась обратно на сиденье.
Я подметил, что при чисто японских чертах лица и волосах — густых и чёрных, словно уголь — глаза у девушки были совершенно как у членов моей семьи. Удивительно даже, но какие только гены не дают о себе знать спустя поколения. Кстати, какая у нас вообще с ней степень родства? Нет, спрашивать прямо сейчас не буду. Как по мне, получится неприлично. Лучше и дальше буду ехать молча — авось сойду за умного.
Добрались до дома довольно быстро. В дороге я был уверен и уже знал, что никаких ночных засад от сотрудников дорожной службы по пути нет. Потому смело придавил педаль газа и погнал со скоростью сильно больше разрешённой.
Сидящая впереди близняшка посмотрела на меня с неодобрением, но ничего не сказала. Похоже, мне и моим навыкам ещё не сильно доверяют, но всё-таки все решения за рулём принимаю я.
Странными могут показаться мои опасения, но я ожидал от дворянки, тем более иностранки, чего угодно. В том числе претензий, что не так еду, не так сижу, не так дышу. Опыта общения с носителями голубой крови у меня практически нет. Не считать же те разы, когда я бил их на татами, правда же?
Припарковавшись у ворот во двор, высадил японок и повел домой. Свет на первом этаже горел, а значит, моя мать кашеварила и ждала наших дорогих гостей. Хорошо, а не то бы я себя совсем странно чувствовал — кормить с дороги печеньками с чаем… Это точно окончательно похоронило бы меня в глазах этих красавиц. Да и кто вообще захотел бы, чтобы про него плохо подумали? Даже про целую семью.
Мать с готовностью распахнула нам двери, ослепляя после утренних сумерек. В носу ударил приятный запах жареных колбасок и омлета. М-м-м… Я хоть и поел совсем недавно, но уже вновь чувствую себя голодным!
— Ох, приехали наконец! Проходите, присаживайтесь, — мать поправила фартук и побежала дальше хлопотать у плиты, оставив на меня японских гостей. Пришлось и правда подавать им чай. Хоть печеньками портить аппетит и не стал — дождутся положенного завтрака.
Однако японки довольно обескураженно стояли. Ни привета, ни сколь либо официального знакомства — ничего. Слышал ещё в прежней жизни, что для японцев формальности и строгое следование этикету — залог душевного спокойствия. Сразу понятно, кто есть кто, кому поклоны бить ниже, как обращаться к собеседникам. В этом мире, где традиции у японцев занимают куда более крепкие позиции, понять шок девушек было легко.
И если я, за счёт какого-то элементарного понимания японского этикета, не растерялся и сделал всё как надо, то простая русская женщина вогнала японок в ступор. Да, тяжело им придётся. Особенно со мной в роли культурного мостика.
Кое-как посадив гостей, подошёл к матери, после чего намекнул, что надо бы хоть познакомиться, а не бросать родню так:
— Пойди поболтай с Ханой и её помощницами — их зовут Ако и Юко. А за плитой я присмотрю.
— Ой, и правда, я надо бы хоть представиться им, что-то я совсем дурею, — чмокнув меня в щеку, мать побежала к японкам.
Готовлю я отвратительно, но испортить уже почти готовый завтрак я вряд ли смог бы. За спиной послышался приглушенный разговор матери и гостей. Причём говорила в основном мать. Задавала стандартные вопросы: как доехали, не устали ли случаем, может что нужно… В общем, ничего особенного.
Но я всё же прислушивался к болтовне и проворонил тот момент, когда из сковороды повалил дым. Черт побери! Пришлось включить вытяжку на максимум да отколупывать от посуды чуть подгоревший завтрак. Определённо, не лучшее мнение сложит Хана о нашей семье.
Понадеявшись, что сойдет и так, я разложил по тарелкам еду и подал на стол. Девушки чуть было не набросились на получившиеся горелики, но воспитание взяло вверх. С ножом и вилкой в руках сестра принялась кушать. Плохо только, что нож у них один на троих, да и тот кухонный.
— Мам, не знаешь, где у нас ещё есть столовые приборов?
Она намёк поняла и побежала рыться в шкафах:
— Сейчас найду, где-то тут у нас был набор…
Спустя секунд двадцать послышался грохот. Похоже, мать обрушила на себя содержимое всего шкафа. Вечно она суетится слишком много. Пришлось бежать к ней на помощь. Оказалось, что весь искомый набор в виде ложечек, вилочек и ножей оказался на полу.
Вдохнул. Выдохнул. Ничего матери не говорил, просто помогал собрать побыстрее. Стараясь обращать при этом поменьше внимания на причитания. Невольно вспоминается бабуля из моей прошлой жизни. Она тоже была такой женщиной. Всегда всё хотела сделать как можно скорее, лишь бы было комфортно детям. Вроде тогда это раздражало, а пока собирал приборы с пола, вспоминал с улыбкой.
Всё так же не говоря ни слова, помыл и протёр три ножа и выдал каждой из японок. И только после этого почувствовал ужасную усталость. Ещё бы, полдня пришлось колотить всех на татами, да вдобавок потом заставили ехать на вокзал после всего трёх часов сна.
С трудом подавляя зевоту, поклонился японкам и предупредил мать:
— Я пойду к себе, завтра вставать рано.
— Куда тебе вставать? Отоспись лучше, — тут же принялась она со мной спорить. Да, мать желала как лучше, но она не права.
— Точно не лучше — мне надо в додзё сходить. Через неделю ведь финал, а я и отборочные то еле-еле сумел затащить, — чёрт, словечко из родного мира прорвалось!
— Пропустишь денёк, ничего страшного.
— Да ничего, успею выспаться, — помахал я ей рукой и поднялся по лестнице до своей комнаты.
Да, один денёк пропустить всегда не страшно. Но за одним днём всегда идёт другой, третий… а потом ты обнаруживаешь себя тридцатипятилетним, задыхающимся от спровоцированных ожирением проблем со здоровьем. А ведь их можно было избежать ещё в детстве. Но стоит лишь поддаться лени хоть один раз в череде рабочих дней — и она пожирает тебя всего без остатка. В новой жизни я старался каждый день провести так, чтобы от него была хоть какая-то минимальная польза. Исключение — семейные праздники. Просто чтобы не плодить конфликты с роднёй на ровном месте.
Дойдя до кровати, я кое-как стянул с себя одежду и завалился в мягкую постель, практически мгновенно уснув. И снились мне вновь горящие пустоши, полные каких-то непонятных, даже жутких тварей. Но усталость была такой, что подниматься после каждого кошмара не хватало сил, и я вновь проваливался к каким-то чертям.
Наутро ощущал себя совершенно разбитым, но всё же, собрав волю в кулак, пошёл на тренировку. Про гостей нашего дома, мирно спящих, я совершенно позабыл. Да и не волновали они меня в тот момент, если быть честным. В голове крутилась только одна мысль. Как перетерпеть две тренировки за день.
Успел прийти в додзё до начала утренней тренировки, на которую один за другим стягивались юноши и девушки. В их числе и мои школьные товарищи.
Толик похлопал меня по плечу после обмена приветствиями:
— Ну ты конечно дал вчера жару! Бедный Фокин теперь с сотрясением лежит, — видно было, что проигравшему он нисколько не сочувствует.
— А у меня теперь пятка болит из-за него. Крепкий гад! — пожаловался я своему лучшему другу. Та действительно побаливала, но не настолько, чтобы жаловаться.
— Поболит и перестанет. Ну а ты видал, как я отделал этого засранца? Фадеева, кажется, такая у него фамилия, — глаза у Толика ярко горели. Похоже, бой действительно был хорошим.
— Сорян, как-то пропустил, — с друзьями я словечки из прежнего мира вворачивать не боялся. Здесь, несмотря на могущество Британской Империи, англицизмы почему-то не прижились. Зато компания моих друзей приняла их довольно хорошо.
Друг несколько погрустнел, но ненадолго. Я услышал весь пересказ боя в красках:
— … Значит, он давай меня по правой ноге бить лоукиком. А ты знаешь же, она у меня ломаная. И он знал, гадюка подлая. И тут я ему подбивочку под опорную — на! И добил. Бедняжка чуть не разрыдался, как девочка, — у меня даже вырвался смешок. Слишком живо он рассказывал о самом обычном бое. Акцентируясь при этом на эмоциях соперника и забавно корча рожи.
— Что ж ты тогда в финал не прошёл? — состроил я ехидную морду. Толик не расстроился и пояснил:
— Там вообще было без шансов. Ещё ни разу так не прилетало в первую же секунду. Фролова бы и тебе бока намял, я думаю, — глядя на весь мой скепсис, проступивший на лице, товарищ настоял на своём, подкрепляя слова жестами: — Да-да, не кривись. Тебя даже разница в двадцать кило не спасла бы. Такой он резкий…
И давай демонстрировать прямой в голову. Понять не могу, как чёрный пояс, пусть первый и дан, смог пропустить такой удар?
— Дикий, дерзкий, как пуля резкий, значит… И что ты, уклониться совсем никак?
— Так в том-то и дело, что даже шанса не было. Я вот бью, и это раза в два медленнее получается. Как так можно — ума не приложу, — разочарованно Толя всё пытался повторить молниеносный выпад, что уложил его на татами.
— Ну он и зверь конечно. Тренироваться больше надо.
— Куда уж больше…
Пришёл Дмитрий Олегович и открыл дверь додзё. Коротко поприветствовав наставника, всей толпой мы пошли в раздевалку.
Утреннее занятие прошло как обычно. Разминка, растяжка, техника и спарринги. Ката — те самые похожие на бой с тенью движения — не практиковали. До следующей сдачи на пояса ещё три месяца, торопиться некуда. Особенно когда на носу чемпионат.
Отмахав положенные два часа без особого энтузиазма, я отправился обратно в раздевалку. Одна из привилегий чёрных поясов — выходить из зала первыми. Такая вот традиция, что все ученики покидают додзё согласно своему мастерству. Статус, дворянство, высокая должность — всё это остаётся снаружи. И я, как помощник сенсея, был самым первым в очереди.
Наш наставник вышел из зала, чтобы проводить своих учеников. У нас всё же занимаются ребята разных возрастов и состояния здоровья. Конкретно сегодня — от четырнадцати лет и старше. Мало ли, вдруг кому поплохеет после тренировки. Случаи бывали, но к счастью довольно таки редко.
— Дмитрий Олегович, до вечера! — поднял я руку, прощаясь, но меня остановили.
— Ваня, подойди, — я медленно обернулся и сделал пару шагов назад к додзё, чувствуя на себе тяжёлый взгляд тренера: — Ты сегодня какой-то еле живой. Вчера не было никаких травм?
— Нет, просто ночью не удалось поспать толком. Ничего страшного, приду домой да отосплюсь, — попытался было отмахнуться от заботливого наставника, но тот, сложив руки на груди, посмотрел на меня самым строгим взглядом.
— Не приходи вечером. Приведи себя в порядок, и чтобы завтра как огурчик!
— Хорошо! До завтра, Дмитрий Олегович! — взаимный поклон. После чего я, тяжело вздыхая на ходу, поплёлся домой.
По приходу я первым делом наткнулся Ако. Или Юко. Мне и так нелегко отличать японцев друг от друга. Близняшки же смотрелись настоящим издевательством. Одета, кем бы она ни была, в домашнее. Не кимоно, как можно было бы ожидать, а простой тренировочный костюм тёмно-синего цвета.
Я поклонился ей, она поклонилась мне. С некоторой неохотой, задержавшись на секунду. Где-нибудь в Японии знать бы могла раздуть из-за этого настоящий конфликт с требованием официальных извинений. Я так думаю. Ну а мы люди не гордые, проглотим мелкую обидку. Пусть думает, что уела глупого гайдзина, ничего не понимающего в настоящей культуре.
В гостиной сидели одетая в тонкое домашнее кимоно Хана, вторая близняшка — в тёмно-красных спортивках, как удобно — и моя мать.
— Здравствуйте, — и вновь поклон. Интересно, у японцев спина не болит от постоянных поклонов друг другу? Японки встали и поклонились в ответ, а мать только хлопнула в ладоши, предвкушая что-то.
— Хана, не расскажешь ещё раз эту удивительную историю Ване? Он, я уверена, будет счастлив её услышать!
Да, уже дрожу от нетерпения. Устраиваясь в свободное кресло, ответил:
— Интересно, я бы послушал, — вру конечно, но нельзя себя вести хоть сколько-нибудь неприлично в присутствии таких красивых девушек, особенно дворянок, особенно при матери. Хотя вдруг и правда история интересная, и я пожалею о своих словах.
Фудзивара, сложив руки на коленях, начала издалека:
— Иван, мы с вами очень дальние родственники. И тем удивительнее то радушие, с которым вы нас приняли.
У неё неплохой русский, как для японки. Либо хорошие учителя, либо очень много практики. Скорее всего и то и другое вместе. Она продолжала говорить. И пусть эту историю она рассказывала не в первый раз, на лице можно было заметить тень удовольствия:
— У меня и у вас один прапрадедушка. Максим Ронин. У него было два сына — два прадеда, ваш и мой. Михаил и Гавриил Ронины. Михаил служил в полиции. Гавриил был простым крестьянином. В то время у вас в России было неспокойно. Так вышло, что Михаил увидел Гавриила на одном из выступлений против царя. Прабабушка говорила, что мой дед нёс портрет царя на штыке…
Я чуть не поперхнулся. Ничего себе родственнички! Не просто дальние, а самые дальние из всех, что я знал. Так ещё и с какой-то причудливой историей, что нас связывает. Почему я этого никогда не слышал раньше? В общем, весь мой скепсис улетучился, и я целиком превратился в слух.
— … Михаил спас Гавриила, загнав в кусты и приказав не высовываться до утра следующего дня. После этих событий всю деревню, в которой жили наши прадеды, наказали. Почти всех повесили или сослали на каторгу. Кроме Гавриила. Ваш прадед добился того, чтобы моего прадеда сослали подальше, а не наказывали со всей строгостью. Гавриила отправили во Владивосток. Там он познакомился с моей прабабушкой. Дальше, думаю, вам будет уже не так интересно.
Я даже немножко похлопал сестре. Не каждый день услышишь такие вещи. Ни разу не пожалел о том, что уселся в кресло, а не пошёл спать!
— Очень интересно. Я впервые услышал эту историю о своей семье, и рад, что её поведали именно вы. Спасибо вам за увлекательный рассказ!
Фудзивара мягко улыбнулась. Но внутри едва ли не подпрыгивала от удовольствия. Не каждый день ей попадаются благодарные слушатели. А ещё приятно то, что возможно, она пообвыкнется и перестанет держаться как на светском рауте. Ведь вроде как нормальная девчонка. Пусть даже у нас и общие прапрадеды — погулять с ней как-нибудь точно не повредит.
А как же Ася? Это подала голос моя совесть. А что Ася?.. Я её уже давненько не видел. Целую неделю. Причём без объяснения причин. Нет, то есть причина была — козёл папашка, но хоть на сообщения можно было ответить? Как встречусь — поговорю с ней серьёзно.
Ну а пока же я продолжил болтать с гостьями, потихоньку начиная разбираться, кто из близняшек кто. Серьёзная, в красном костюме — Ако Шибата. Другая, более весёлая и говорливая — Юко.
Долгим был этот семейный разговор. Даже не чувствовалось, что моя сестра дворянка. Хотя сестрой её называть теперь сложно. Но пусть будет сестра, прилипло уже. Важно то, что сословного барьера между нами не было. Эх, если бы я знал что будет дальше…