— Я не буду, — продолжил я же, патетически рассуждать о том, что наш долг убить зверя. В конце концов, мы просто можем сделать вид, что просто ни причем и подождать, пока его не убьют другие или он не уберется в края где мы были однажды, где люди смелы. Особенно по отношению к одиноким девам… Но эта тварь воскресла с нашей помощью. Может, мы ее и не убьем но в своем отношении к ней определиться должны. Значит, голосую… — я поднял руку вверх, — смерть.
В след за моей рукой поднялась еще одна.
Итак, финал — все мочат вервольфа.
Кому мешала животинка?
Да всем подряд!
Воет громко? Спать мешает?
Думаю, верфольфов не любят за ум и красоту. То бишь за дурные наклонности, звериные повадки, острые зубы и способность линять, оставляя на ковре шерсть. Еще говорят, вервольфы, плохо поддаются дрессировке. Вероятно по этой причине никто не слышал про сторожевого или одомашненного оборотня.
Для начала мы взяли топор и пошли с ним… Нет, не на оборотня.
Если мы и были наивными, то не настолько, чтоб ходить на вовкулака с туристическим топориком.
Василиса срубила в парке осинку, вырубила из нее кол. Собирались оббить его серебром, но за недостатком времени решили не связываться. Впрочем, кой-какие изменения в конструкцию все же внесли: намазали его чесноком приделали крестовину, вроде как сделали колу рукоять, чтоб удобней было бить с одной руки.
Остаток осины порубили на стрелы, оперив их перьями из подушки, и вставив кусочки серебра вместо острия.
Сделали арбалет. Во дворе валялся разбитый и всеми брошенный «Запорожец». Если у него и оставалось что-то от машины, то после нашего визита там осталось еще меньше — мы сняли пластинчатые торсионы. Арбалет сделали самый простой, со спуском от гнутого прута, натяжкой крюком и стременем.
Затем отправились на охоту.
И луна была в кресченте, не в полнолунии стало быть оборотень был не в полной силе. И гороскопы сулили нам удачу. Впрочем, бывало ли в гороскопах иначе?
До вокзала добрались до вокзала — арбалет завернули в мешковину. Колу Василиса сообразили из ткани ножны и повесила все себе за спину. Деревянную рукоять было видно за версту — но мало ли сейчас по улицам носится людей с деревянными мечами?
Вдруг опять за городом очередной съезд, на котором будут искать то ли цвет папоротника, то ли орков. Но не найдут ни того ни другого, но время проведут, в общем славно, хотя и странно.
Странное дело по пути нам встретились еще несколько любителей игр с деревянными мечами — два парня и девушка. Они салютовали Василисе почтыми бутылками.
Одна и та же дорога привела нас на один и тот же вокзал. Под посадкой стояла электричка, но не мы не они в вагон входить не стали.
Один из парней порывался подойти к нам, но Василиса схватилась за рукоять и он тут же откатился на исходную.
Затем они все же зашли в вагон. Мы стояли на перроне.
Наконец, зашипели и закрылись двери, электричка покатилась прочь.
Огни на перроне стали тусклей.
Электричек на сегодня больше не было.
Мы спрыгнули с перрона и пошли в темноту. Свет далеких светофоров и полной луны отражался в отполированных колесами рельсах.
Вероятно, это была единственная в мире настоящая лунная дорожка.
Мы пошли по ней — охота началась.
Кто кого?
Конечно же мы его. — что за вопрос.
В конце концов добро должно побеждать зло. Хоть иногда, хоть в книгах. Я не уверен, что я есть апофеоз добран, но уж поверьте — многим лучше вервольфа.
И еще, чуть не самое главное — если бы мы, а не он остались на холодных рельсах заштатного вокзала, то этих строк не было.
А может быть и читателей было бы поменьше.
Мы победили — это так, но черт возьми, это была нелегкая победа.
И я должен сказать о ней хоть немного.
Мы были с Василисой вместе, как в старой доброй венчальной формулировке: В горе и в радости. Жаль, что радостей нам выпадало немного.
Но ведь выпадали же.
Я так и не понял, кто на кого охотился. Думаю, оборотень ждал нас, и вел нашу пару как только мы спрыгнули с перрона. Но напал на нас только тогда, когда был уверен, что никто не придет к нам на помощь.
Тьма меж рельсами обрела форму, оторвалась от земли, обросла мускулами напряглась.
Бросилась на нас.
Щелкнул спуск, стрела пронеслась — но слишком высоко.
Василиса отбросила бесполезный уже арбалет, и когда вервольф был близко, огрела его колом как дубиной, по башке. Тот отскочил, помотал головой и бросился опять, открыв пасть.
Василиса опять среагировала, но не так как надо кол попал в рот вовкулаку боком. Челюсти сошлись, осина затрещала, полетела щепа — оборотень. То ли на него так действовала осина, то ли просто рот занозил.
Теперь Василиса была безоружна.
Вовкулак расплевался осиной и теперь двинулся на Василису. Она могла только тихонько пятиться.
— Беги, крикнул я ей, беги.
Она будто вросла в землю. Зато на нее рванул оборотень.
Я сделал то что мог — подставил подножку. Он растянулся, окрасил рельсы кровью. В свете луны она казалась черной. Или действительно была таковой?
Но оборотень поднялся. Пригнувшись, пошел на Василису, пригнулся для прыжка…
Прыгнул!
Казалось — еще чуть и когти вопьются в тело, зубы в шею, казалось Василисе осталось жить ровно столько, сколь займет этот полет.