С высоты птичьего полёта разрушенный Смоленск выглядел страшнее, чем с улиц. Обломки зданий перегораживали обзор, не давая оценить в полной мере весь масштаб трагедии. Но с вертолёта был видны целые районы, сгоревшие от не прекращавшегося ночного пожара. Пока всё не превратилось в угли и пепел. И даже сейчас, когда солнце уже высоко взошло над горизонтом, всё ещё виднелись тлеющие руины домов, выгоревшие остовы автомобилей чадили чёрным дымом. И тела людей — освежёванные, выпотрошенные, очищенные до костей, расчленённые. Демоны творили всё, что было угодно их гнилым душам. Но их время подошло к концу.
Тучи испарились вместе с огненными вихрями. Я задавался вопросом — насколько же сильным был мой последний удар, сумевший устроить такое? Хотелось бы, чтобы кто-то зафиксировал на плёнке последствия моей атаки. Хотя бы так увидел бы, на что я способен.
Был способен. Ведь после того, как удалось очнуться, я так и не ощутил тепла магической энергии, что разливалась по всему телу и обжигала изнутри. Очень сильна была надежда, что я лишь на время утратил свою силу. Не хотелось расставаться с только-только обретённым могуществом. И пока дышит Астарот — мне нельзя быть слабым. Я должен защитить человечество. Раз с меня всё началось — то мне и нести до конца ответственность и за поднятое Восстание, и за устроенное демонами Вторжение. До тех пор, пока всё не закончится, не будет мне никакого покоя.
— Приём-приём. Меня кто-нибудь слышит? — спросила по рации Катя, перекрикивая шум лопастей. В первые секунды в эфире стояла тишина, но затем послышался гул из ответов. Разобрать, кто говорит, было решительно невозможно.
Но все поняли, что теперь, когда небо очистилось, и огненные вихри со всей округи испарились после моего удара — связь снова стала безопасной. Ни единого всхлипа и выкрика, которыми демоны забивали все частоты. А значит, и вселиться в кого-нибудь эти твари тоже не смогут.
— Говорит Булычева. Вас поняла, слышу вас отлично! — Екатерина Николаевна впервые со смерти своего отца впустила нотки искренней радости в свой голос. Даже мне она не была так рада — видимо, присутствие сестры и близняшек ей очень сильно не понравилось.
— Требуется зачистка Лопатинского сада. Всего!.. — после недолгого молчания с прижиманием наушников к ушам обеими руками Катя ответила с кивком: — Да, я уверена в своих словах, Пётр Павлович.
Ого, сам граф Воробьёв вышел на связь? Очень приятно узнать, что с ним всё в порядке, и он сумел пережить эту самую длинную ночь в моей жизни. Да и в жизни всех оставшихся в живых людей этого мира. Но похоже, что граф, несмотря на то, что он был в курсе всех наших дел, заупрямился.
— Если хотите, я дам вам поговорить с Рониным. Он подтвердит необходимость полной зачистки, — девушка сняла с себя наушники и протянула мне. Всё ещё слабыми руками я кое-как, не с первой попытки, сумел натянуть их себе на голову.
— Ваше сиятельство, — надо же, мне уже почти не дерёт горло. Даже сейчас, когда я вынужден перекрикивать шум вертолёта.
— Иван! Рад тебя слышать. Мы боялись за тебя, — жаль, что читать эмоции прямо из души я могу только при прямом визуальном контакте. Ведь как было бы хорошо, если бы я мог проделывать подобное и при помощи рации. Сразу бы знал, насколько искренне говорит Воробьёв. Не то чтобы я ему не доверял, но всё-таки мне было бы намного спокойнее, сумей я прочесть истинные намерения. Мало ли — вдруг я всего лишь должен был выполнить свою миссию очищения Земли от демонической заразы, после чего меня должны будут списать в утиль как угрозу.
— Я тоже рад вас слышать, Пётр Павлович, — не надо выказывать свои беспочвенные подозрения, ни тоном, ни словом. Ведь если они и правда беспочвенные, то я только оскорблю хорошего человека. А если нет — спровоцирую раньше времени. Хотелось бы первого варианта, но моя интуиция почему-то указывает на второй.
— Правду ли говорит Екатерина Николаевна? Мне не хотелось бы уничтожать центр города без причины.
— Боюсь, что от центра остались только дым и пепел. Можете смело вызывать бомбардировщики, — граф явно не в курсе того, что творится Лопатинском саду. Иначе бы не задавал таких глупых вопросов: — Но у меня нет уверенности, что они сумеют нанести какой-то вред нашим целям.
Катя странно посмотрела на меня, будто не верила своим ушам. Она-то точно считала, что десятком тяжёлых бомб можно решить проблему. Помехой для атаки были только огненные вихри и демоны-охранники. Ничего, у меня есть, чем её обрадовать.
— Каким целям? Вы ещё не справились? — Воробьёв был несколько разочарован. Не иначе как они там уже откупорили шампанское и отправили свои силы на зачистку оставшихся демонов.
— Как вам сказать… начавший вторжение демон ещё живой, хотя и в глубоком нокауте. Кроме того, сперва нам нужно разрушить чашу Бездны. Только после этого нам стоит отправлять всех демонов обратно в Ад.
— Что за чаша Бездны? — так он не в курсе. Придётся объяснять. Кратко, но понятно.
— В центре города стоит чаша, в которой горит пламя, что возрождает всех убитых демонов. Пока она не работает как надо, но у нас осталось мало времени. Нужно её уничтожить или загасить пламя.
— Вот оно как. А я гадал, что это такое, — Пётр Павлович ненадолго задумался, после чего спросил: — И ты считаешь, что бомбардировка не поможет?
— Именно так. Нужно что-то посерьёзнее. Вроде ядерной бомбы.
Если бы я увлекался оружием и военной техникой в прошлой жизни, то мог бы предложить какое-либо неядерное решение проблемы. Увы, меня тогда это не особо интересовало.
— Ядерной бомбы, говоришь?.. — на целых полминуты повисло молчание. Граф напряжённо думал, пытаясь найти варианты, которые не превратят Смоленск в радиоактивное пепелище. И нашёл, самый странный, нелепый и единственно возможный в возникшей ситуации: — Её мы используем, когда перепробуем всё другое. Уходите из зоны обстрела, я сам свяжусь с военными.
— Понял, Ваше Сиятельство. Конец связи.
— Конец связи, — после короткого пшика рации в уши я снял наушники.
И Катя, и японки ожидали от меня пересказа разговора. Интересно же — скинут что-то особо мощное на этот город или же пощадят те руины, в которые он и так уже превратился.
— В общем, нам надо бы улетать отсюда подальше, — я решил не слишком-то затягивать рассказ. Хана тут же подалась вперёд. В глазах её читалась паника, и во взглядах Ако и Юко тоже промелькнул страх. Да, не очень хорошо предлагать сбросить что-нибудь ядерное на город при японках. Ведь они и в этом мире те единственные, кто пострадал от боевого применения атома.
— Онии-сан, они и правда собираются совсем уничтожить город?
— Нет. Пока что — нет. Сперва попробуют что-то попроще. А вот если не выйдет, то да — Смоленску конец, — японки немного успокоились. И Катя тоже перестала напряжённо сжимать в руках отданные ей наушники рации: — Но нам всё-таки сказали улетать от центра города.
— Само собой, — Булычева надела другую пару наушников с гарнитурой, обеспечивающую связь между вертолётами. Можно было, наверное, воспользоваться и переносной рацией, но то ли Катя не слишком разбиралась во всей этой технике, то ли не хотела тратить время на перенастройку на нужную частоту: — Говорит Беркут-один, всему звену. Уходим к особняку.
Вертолёт качнулся, меняя направление полёта. От лёгкой перегрузки немного сдавило в груди. Пока мы закладывали последний вираж над окрестностями парка, я успел заметить толпы зомби на улицах города. Мертвяки шли в одном направлении — прямо к месту захоронения Астарота.
— Надо уходить скорее, иначе эту сволочь откопают, — крикнул я Кате, показав пальцем на увиденный мной зомби-апокалипсис. Девушка прильнула к иллюминатору. Что она сказала, я точно не расслышал. Но точно ничего цензурного.
— Откуда столько оживших трупов? Это работа демонов?
— Я думаю, что да, — вроде уже столько лет бок о бок с демонами живут, а не выяснили до сих пор всех тех проблем, что могут создать рогатые твари.
Но вопрос Кати заставил меня приглядеться к зомби повнимательнее. Я думал, что никаких вопросов быть не может. Раз трупы начали оживать после появления демонов — то значит, демоны и виноваты во всей этой творящейся на улицах города некромантии. Правдоподобная и очень логичная теория. Но тщательный осмотр же выявил одну странность.
— Я почему-то не чувствую ничего демонического в этих зомби, — при взгляде на демона непременно у меня возникало неприятное, жгучее чувство. Хотелось раздавить тварь из Преисподней, причинить ей побольше страданий. А в случае этих мертвецов — пустота. Ничего, кроме естественного омерзения и страха покойников.
— Онии-сан, как думаешь, в чём причина? — Хана переползла поближе к иллюминатору. Испугалась она не так сильно, как Булычева. Я бы даже сказал — сестра удивительно спокойно восприняла марш мёртвых тел по улицам Смоленска.
— Наверное, причиной может быть само вторжение демонов в наш мир. А может и не быть, — мне вспомнились слова Хохотуна о том, что некто могущественный помогает нам. Очень даже вероятно, что это работа того самого Марка. Жаль, что эти странные спасители миров попросили не упоминать их.
А с другой стороны — ну как мне объяснить всем, что их спасли пришельцы из иного мира? Что даже я не местный, если быть честным до конца. Верхушка знает, конечно, но вот все остальные… Взять хотя бы батю с Ленкой — как они воспримут то, что я чёрт-те пойми кто, свалившийся им на голову?
Странные вещи волнуют меня в такой момент, конечно. Следует беспокоиться о князе Ада, что медленно приходит в себя. О разгорающемся пламени Бездны. Но никак не о вопросах вроде «Что обо мне подумают? Как все воспримут случившееся?» Не иначе, как моя прежняя жизнь, робкая и боязливая, снова даёт о себе знать.
— Наверное? — спросила Катя, вопросительно смотря на меня и косясь на японок. Но те если и догадывались об участии иномирных сил во всём происходящем сейчас в городе, то предпочли делать вид, что ничего не знают.
— Даже я не знаю всего, на что способны демоны, — слабо улыбнулся я, неотрывно глядя в глаза дочери графа. Секунду у неё ещё оставались какие-то сомнения, но затем она мне поверила. Выбора у неё не было — всё-таки я Тот-кто-помнит, и для неё это значит очень и очень многое.
Через пару минут мы добрались до особняка Булычевых. Летели не торопясь, разглядывая улицы и отыскивая по пути тех, кто мог выжить в пламени ночных пожаров. Таких было немного, считанные единицы — но они смогли пережить эту жуткую ночь. Боролись до последнего, пока я своим ударом не испепелил всех демонов радиусе пары километров. Подбирать их мы, впрочем, оставляли другим людям — Екатерина Николаевна старалась подгонять пилотов, чтобы те не задерживались. Всё же она вылетела спасать меня — и японок — а не кого-либо ещё.
Но в глазах Кати я видел тоску. На вертолёты… на нас смотрели с надеждой, а мы пролетали мимо, всего лишь отмечая на карте точки, где находили выживших. Ей бы хотелось хоть чем-то помочь всем этим людям, но она не могла.
В первую очередь из-за меня — тело всё ещё страшно болело, иногда вспышки боли молнией проскакивали по всему телу. Я терпел и держался. Разве что выражением лица и глаз выдавая своё истинное состояние. Надо сказать девушкам спасибо — они не изображали из себя матушек-наседок, поминутно интересующихся самочувствием. Давали отдохнуть в спокойствии.
Наконец вертолёт начал снижаться над посадочной площадкой. В этот же момент в центре города засверкали огненные вспышки, поднимавшие точи пепла в воздух.
— Артобстрел? Неужели Пётр Павлович считает, что это может помочь? — Булычева отвела взгляд от мерцавших в Лопатинском саду вспышек и перевела его на меня.
— Его Сиятельство сказали, что сперва перепробует всё, что только может. Не будет сразу же оставлять оплавленную воронку на месте парка.
— Но ты ведь сказал, что даже бомбардировка не поможет! Зачем так рисковать? — ответа на вопрос Булычевой у меня не было. На помощь пришла Хана. Недовольно поглядев на Катю, сказала:
— Мы не можем знать наверняка, что поможет, а что нет. Онии-сан ведь сказал, что и сам многого не знает о демонах.
Спасибо, сестрёнка. Справедливое замечание. Но оно приведёт лишь к очередной бессмысленной ссоре между тобой и Катей.
— Да, хорошо если поможет. А если нет? Если только спровоцирует этих гадов? — я же говорил. Не хотелось бы слушать снова спор, разрешить который может только кто-то сторонний. Например, граф Воробьёв, явно изучающий и предел крепости чаши, и одновременно с этим выплёскивающий свою ненависть к демонам таким вот способом.
— Ох-ох, — притворно закряхтел я, поднимаясь с твёрдой пластиковой седушки. Притворялся я недолго. Ноги загудели, по телу волной прокатилась усталость, а перед глазами замелькали мушки. С тихим стоном я упал обратно на своё место: — Высадите меня да уложите куда-нибудь. Хочу отдохнуть.
Самому до койки дойти не выйдет, это сто процентов. Внутри всё болело куда сильнее, чем я ожидал. Если японок немного обожгло при моём ударе, то мне самому досталось в разы сильнее.
Вертолёт приземлился с лёгким ударом. Однако достаточно резким, чтобы мне совсем поплохело. Дверь открылась, впуская уже охладившийся воздух внутрь.
Булычева выскочила наружу и прокричала:
— Носилки, срочно! Позовите целителей!
Быстро подскочили два солдата с носилками в руках. Кое-как, с помощью близняшек, я вылез из геликоптера.
Пока меня тащили к особняку, то растрясли так, что я чуть не отдал богу душу. Шагавшая рядом Булычева не попросила солдат быть аккуратнее, а сам я ничего сказать и не смог — слишком уж резко стало хреново. Вдобавок под конец ещё и вывалили на койку, как мешок с картошкой.
— Меня щас стошнит…
— Потерпи немного, сейчас тебе помогут, — Катя взяла меня за руку, стоило только открыть рот. Чувствовалось, что моё тело горит — особенно в сравнении со слегка прохладной ладонью девушки. Хотя доверять органам чувств, которые прямо докладывают мне, что я лежу на чём-то раскалённом — на самом деле на обычном для этого мира больничном матрасе — не самая лучшая идея.
— Помоги лучше девчатам, — со мной ничего страшного не произойдёт. А вот за них я переживаю. Булычева вздохнула. Достали они её, судя по всему. И, кроме того, она завидовала Фудзиваре и близняшкам Шибата — теперь, когда всё уже почти что закончилось, она жалела, что не отправилась со мной. Вместо этого сидела у тела своего отца. Ей хотелось заглушить боль яростью битвы, отомстить устроившему весь этот ад на земле ублюдку. Но она осталась в особняке.
— … Хорошо, — кивнула она после недолгого молчания. И затем ушла.
Зря себя корит. Ведь если бы не она, то кто бы прилетел за нами? Не нашлось бы такого смельчака. Люди вокруг слишком напуганы. До сих пор не могут поверить в то, что демонов на улицах города не осталось. А если где и уцелели, то это ненадолго. Оставшиеся инквизиторы обязательно заглянут каждый уголок, прочешут всё, но найдут каждого оставшегося рогатого засранца. Найдут и уничтожат.
По госпиталю прокатилась волна вздохов. Без того страдавших раненых скручивало, некоторые из них приглушённо вскрикивали. И я сам почувствовал, как меня коснулось нечто тёмное и пугающее. Будто когтистая лапа погладила сердце.
Кое-как задавив подступивший приступ тошноты, я через силу поднялся с кушетки. Голова сразу же закружилась, мир вокруг превратился в бегущую карусель. Но мне надо идти. Потому что Астарот пробудился.