Бердбут. Роль достаточно условна, но она умудряется превратить Синтию в живую личность...
Мун. Синтию?
Бердбут. И если она в итоге будет не прочь встретиться со мной за бокалом вина, просто с тем чтобы... э-э, выразить, так сказать, благодарность...
Мун. Ну-ну, старый вы пройдоха!
Бердбут (воинственно). Вы хотите сказать, что?.. (Содрогается с головы до ног и прочищает горло.) Итак, в целом все выстроено неплохо, вы согласны?
Мун. О да, чудно. Три взаимодействующие силы. Окончательный вывод следует, разумеется, отложить, когда дело дойдет до столкновения, но я думаю, уже сейчас довольно ясно, в какую сторону дует ветер.
Бердбут. Согласен. В сторону Магнуса. Совершенно ясно.
Небольшая пауза.
Мун. Что совершенно ясно?
Бердбут. Знай мы это, нас бы тут не было.
Мун (прочищает горло). Позвольте мне сразу заявить, что у пьесы есть elan {Порыв (фр.).}, хотя в то же самое время отсутствует eclat {Блеск (фр.).}. Сказав это, - а я думаю, что это должно быть сказано, - я обязан спросить: известно ли пьесе, в каком направлении она движется?
Бердбут. Видите ли, Мун, мне все совершенно ясно: Магнус не тот человек, за которого он себя выдает, и он уже наметил себе следующую жертву...
Мун. Я повторяю: провозглашает ли пьеса свои истоки? Случаются моменты (говорю не в осуждение), когда пьеса, если мы можем именовать ее таковой (а в конечном счете, я думаю, можем), бескомпромиссно становится на сторону жизни, jе suis {Я есть (фр.).}, кажется, будто говорит она, - ergo sum {Следовательно, существую (лат.).}. Но достаточно ли этого? Я полагаю, мы вправе задаться этим вопросом. Чему, в сущности, посвящена пьеса? Мое мнение: здесь мы имеем дело с тем явлением, которое я всюду обозначал как природа личностности. Я полагаю, мы вправе задаться вопросом - и тут невольно вспоминается восклицание Вольтера "Voila!" {Вот оно! (фр.).} я полагаю, мы вправе задать вопрос: где Бог?
Бердбут (пораженный). Кто?
Мун. Бо-ог.
Бердбут (исподтишка заглянув в программку). Бог?
Мун. Я полагаю, мы вправе задаться этим вопросом.
Звонок телефона. Прожектор высвечивает Синтию, Фелисити и Магнуса, собирающихся пить кофе,
который подает миссис Драдж. Тело лежит в прежнем положении.
Миссис Драдж (в телефон). Тот же самый, получасом позже?.. Нет, простите - человека с таким именем у нас нет. (Кладет трубку и продолжает разливать кофе. Обращаясь к Синтии.) Вам черный или с молоком, госпожа?
Синтия. С молоком, пожалуйста.
Миссис Драдж наливает кофе.
Миссис Драдж (обращаясь к Фелисити). Вам черный или с молоком, мисс?
Фелисити. С молоком, пожалуйста.
Миссис Драдж наливает кофе.
Миссис Драдж (обращаясь к Магнусу). Вам черный или с молоком, майор?
Магнус. С молоком, пожалуйста.
Миссис Драдж наливает кофе.
Миссис Драдж (обращаясь к Синтии). Сахар, госпожа?
Синтия. Да, пожалуйста.
Кладет сахар в чашку.
Миссис Драдж (обращаясь к Фелисити). Сахар, мисс?
Фелисити. Да, пожалуйста.
Кладет сахар в чашку.
Миссис Драдж (обращаясь к Магнусу). Сахар, майор?
Магнус. Да, пожалуйста.
Кладет сахар в чашку.
Миссис Драдж (обращаясь к Синтии). Печенье, госпожа?
Синтия. Нет, спасибо.
Бердбут (аккуратно записывает в блокнот). Второй акт, однако, не оправдывает обещаний...
Фелисити. Я бы сказала, происходит что-то забавное.
Когда миссис Драдж приближается к Фелисити, та вскакивает в нетерпении и направляется к радиоприемнику. Магнус отказывается от печенья, и миссис
Драдж уходит.
Голос по радио. Мы прерываем нашу программу специальным сообщением полиции. Поиски опасного маньяка, вырвавшегося на свободу в Эссексе, сосредоточились теперь в непосредственных окрестностях Малдунского поместья. Поискам препятствуют гибельные болота и туман, но полагают, что душевнобольной провел последнюю ночь в заброшенной хижине на скалах. Советуем держаться вместе и проверять, не отсутствует ли кто-то из компании. На этом сообщение полиции заканчивается.
Фелисити нервно выключает радио. Пауза.
Синтия. Где Саймон?
Фелисити. Кто?
Синтия. Саймон. Ты его видела?
Фелисити. Нет.