Этот козырь, которым не раз пользовались иранские государственные деятели, чтобы набить себе цену, вызвал раздражение у британских представителей. Но внешне посол и мистер Томас с традиционным английским хладнокровием пропустили эти слова мимо ушей.
- Мы сталкиваемся здесь с Россией не впервые, - как ни в чем не бывало продолжал свою мысль мистер Томас. - Но с царским правительством можно было так или иначе договориться Оно требовало только баз для своих войск и рынков для своих товаров, но, конечно, не сеяло смуты. Большевики же всюду начинают подкапываться под самый фундамент государства. Пока они не оттеснены к берегам Волги, ни вы, ни мы, не будем иметь покоя. Вот почему Кавказ должен войти в сферу влияния Ирана.
Это напоминание о Кавказе, который всегда служил предметом страстных мечтаний для наиболее сумасбродных иранских правителей, оживило Реза-шаха. Он уже видел в своих руках благоустроенные города, плодородные земли, богатые недра Советского Азербайджана, Армении и Грузии. А между тем мистер Томас мысленно представлял себе совсем иное - английские войска, пройдя через Иран, занимают Закавказье, захватывают бакинскую нефть, на Кавказе возникает еще один богатейший английский доминион.
По лицу Реза-шаха разлилось деланное спокойствие.
- Мы никогда не отказывались от помощи и советов Соединенного королевства. В борьбе против Севера маленький и слабый Иран готов поддержать все начинания великих держав и представить в их распоряжение все имеющиеся у него средства и возможности.
Посол довольно улыбнулся.
- Мы всегда высоко ценили редкие способности и великий разум вашего величества и возлагали на вас особые надежды во всех наших начинаниях. Теперь, когда черные тучи обволокли иранские горизонты и небо над Великобританией, надеюсь, ваше величество будет действовать с сугубой осмотрительностью. Общие наши интересы требуют постройки новых аэродромов и укреплений в северных провинциях Ирана, а также предоставления всех возможностей для плодотворной деятельности английских советников и консультантов.
Реза-шах обернулся в сторону своих министров и коротко приказал:
- В трехдневный срок выработать и согласовать с представителями господина посла пункты расположения интересующих его военных объектов!
Везиры почтительно склонили головы.
- Я хочу привлечь внимание вашего величества еще к одному вопросу, снова начал мистер Томас, - который имеет весьма важное значение для поддержания правопорядка и развития вашего государства.
И мистер Томас указал на усиление коммунистической пропаганды в Иране.
- Против этой опасности надо усиленно бороться, - продолжал он. - А между тем как в тегеранской, так и в провинциальной печати не обращается на это должного внимания. Я считаю своим долгом от имени моего правительства обратить внимание вашего величества на этот важнейший вопрос.
Реза-шах окинул своих везиров гневным взглядом.
- Мистер Томас вполне прав, - резко сказал Реза-шах. - Уши иранских газетчиков оглохли, глаза их ослепли. Они не видят опасности, грозящей независимости страны. Или видят, но молчат. Начиная с завтрашнего дня, открыть в газетах кампанию против вмешательства русских в наши внутренние дела, против их стремлений к захвату нашей северной нефти, а еще лучше - к захвату всех наших северных провинций... Мистер Томас вынул из портфеля книжку. - Ваше величество, - сказал он, показав ее Реза-шаху, - не может быть сомнения, что эту книжку напечатали и распространили в вашей стране русские.
- Разумеется, - подтвердил Реза-шах и снова обернулся к министрам. Поднимите крик о русской опасности! Бейте в барабаны, призывайте к борьбе с ними всю страну! Везиры подобострастно склонили головы.
* * *
Получив приглашение во дворец, Хикмат Исфагани задумался: "К добру ли?"
После долгих размышлений он пришел к выводу, что его зовут во дворец, желая получить от него совет в области политики или же торговли.
"Не иначе, как его величество хочет узнать мое мнение об условиях сдачи американцам концессии на северную нефть, - думал он. - Или хочет поговорить со мной насчет предложения англичан о заключении воздушного пакта и о постройке аэродромов?"
Решив, что дворец нуждается в его совете именно по этим вопросам, польщенный Хикмат Исфагани принялся расхаживать по кабинету, заложив пальцы в карманы жилета.
За пятнадцать минут до назначенного срока он с тем же довольным видом вышел из дома и, сев в подаренный ему фирмой Форда автомобиль, коротко приказал шоферу:
- Во дворец!
Военные, дежурившие у дворца и знавшие Хикмата Исфагани, пропустили его.
Выйдя из машины, Хикмат Исфагани вошел в просторный парк, окружавший дворец, и направился к Хакимульмульку.
Он хорошо знал, что пройти прямо к Реза-шаху, минуя министра двора, которого он называл про себя "дворцовой крысой", ему не удастся. Так было установлено во дворце, и это приняло характер неписаного закона. К тому же Хикмат Исфагани мог заранее узнать у Хакимульмулька об общей ситуации и соответственно нащупать линию своего поведения у шаха.
Эти два человека, знакомые с давних пор, научились с первого взгляда понимать друг друга. Вместе с тем их взаимная неприязнь ни для кого не была тайной.
И они оба знали это, но молчали, прекрасно понимая, что поддерживать друг друга - в их обоюдных интересах. Министр двора поспешил навстречу Хикмату Исфагани и, крепко пожимая ему руку, сказал:
- Сударь мой, ты стал недоступен нашему взору, точно пятнадцатидневная луна! Пожалел бы ты нас и хотя бы иногда показывал себя друзьям, которые счастливы видеть твое лицо.
В ответ на эту напыщенную тираду Хикмат Исфагани произнес известное двустишие:
Хотел бы родинкою быть я на груди у милой,
Тогда с возлюбленной меня ничто б не разлучило.
- Замечательные строки! - восторженно воскликнул Хакимульмульк.
Он придвинул Хикмату Исфагани кресло, а сам сел напротив. Слуга подал в двух маленьких чашечках крепкий душистый чай.
Хакимульмульк сам взял с подноса чашки, одну поставил перед Хикматом Исфагани, а другую взял себе.
- Ну, что нового? - спросил Исфагани. - Англичане приходят, американцы уходят, немцев принимаете, а нами и не интересуетесь?
Хакимульмульк сообразил, что о переговорах с мистером Томасом и фон Вальтером его собеседнику все известно, и поэтому сам вкратце коснулся их.
- В настоящее время мы заняты составлением договора с Германией. Немцам разрешается проводить дороги, главным образом в северных районах. Им же дано право на открытие в Тебризе ковроткацкой фабрики и на эксплуатацию железной руды в Зенджане. Инициативу немцев, англичан и американцев его величество направляет в сторону севера. Посмотрим, что теперь будут делать русские.
- Умно, сударь мой! Действительно, что пользы нам от большевиков? Пока что они только вредят нам, поднимая против нас голь! Торговля там в руках государства. Совсем другое дело - Германия, Америка, Англия. С этой фирмой не полажу, к другой пойду... Да, начинание его величества заслуживает всяческого одобрения... Чем крепче держать наши северные границы на запоре, тем лучше будет для нас.
- Меня вызывал его величество? - спросил после некоторой паузы Хикмат Исфагани. - Хочет посоветоваться о делах?
Хакимульмульк заколебался. Ответить отрицательно - рискованно: как бы не обидеть Хикмата Исфагани, а это, чего доброго, может привести к тому, что он в раздражении осмелится отказать шаху в своем мазандеранском имении. Из этих соображений Хакимульмульк решил сыграть на самолюбии Исфагани.
- Да, его величество поручил мне сообщить тебе эти новости и спросить о твоем мнении. Слава аллаху, все сказанное, видно, тебе по душе.
- Я глубоко признателен его величеству за внимание...
Собираясь уходить, Хикмат Исфагани протянул руку Хакиыульмульку.
- До свидания, дорогой друг!
Задержав его руку, Хакимульмульк, как бы случайно вспомнив, проговорил вкрадчиво:
- Душа моя! Очи мои! У тебя есть имение в Мазандеране?
При этих словах Хикмат Исфагани нахмурился.
- Есть... Но...