Фридун почувствовал всю силу отчаяния, охватившего сертиба Селими.
- Нет, нет! - поймав его взгляд, продолжал сертиб Селими. - Вы не думайте, что я бесплодно справляю тризну по ушедшим дням. Что может быть глупее - совершив ошибку, лить слезы раскаяния? Именно потому, что я понимаю всю глубину моих заблуждений, я хочу перейти к решительным действиям.
- В чем же будут заключаться эти действия?
- Я решил, объединив всех честных людей, поднять, их против гнилого шахского режима. У меня одна цель - пусть ценой.своей гибели, но добиться свободы и независимости родины. У меня много преданных и смелых друзей среди военных и интеллигенции. А вы близки к низам, к людям труда. Отныне наш с вами долг - объединить эти две силы.
- Приветствую ваше решение, - сказал Фридун и протянул руку сертибу Селими. - Пора, давно пора!
Это была первая честная и сильная рука, которая была протянута сертибу Селими на избранном им новом пути. Он крепко пожал эту руку.
- Да, пора! Шахский режим привел Иран на край пропасти. Спасение страны в объявлении демократической республики. К этому мы и должны готовиться. Ясно и то, что мы не одиноки в своих стремлениях. Нашлись даже люди, которые уже приступили к действию. Брошюры, которые переполошили всю дворцовую камарилью и шаха, выпускаются какой-то сильной организацией. - Он помолчал с минуту и добавил: - Но боюсь, что такая организация недолго просуществует.
При этих словах Фридун насторожился.
- Почему вы так думаете? - спросил он, стараясь не выдать своего волнения.
- Потому что какой-то предатель помог напасть на ее след. Не сегодня-завтра начнутся аресты. Помните, некогда в Азербайджане, на Тегеранском шоссе, в чайной, вы видели Гусейна Махбуси. Этому матерому провокатору, который служит трем державам и иранской тайной полиции одновременно, удалось проникнуть в организацию. Так-то, мой друг, иностранный капитал не ограничивается ограблением наших естественных богатств. Он разлагает и людей, превращая их в подлецов и негодяев.
Фридун уже не слушал сертиба. Перед его глазами проносились образы товарищей, которые в эту самую минуту находились у Арама Симоняна, он видел виселицы, которые, готовились для них. Ему хотелось вскочить и, не медля ни минуты, помчаться туда, чтобы предупредить их, принять какие-то срочные меры. Но сертиб Селими ждал ответа, и ответ надо было дать. Фридун не сомневался, что в его лице организация приобретет ценного человека, но не считал себя вправе, не посоветовавшись с товарищами, не получив их согласия, открывать сертибу Селими существование такой организации.
- Я затрудняюсь сразу принять какое-нибудь решение, - ответил он спокойно, - но я подумаю над вашим предложением. Во всяком случае трудно что-нибудь возразить против вашего вывода - что так продолжаться дольше не может. Можете быть уверены, сертиб, что все сказанное здесь останется между нами...
Произнеся последнюю фразу, он заметил как облегченно вздохнул сертиб.
Затем Фридун извинился и торопливо поднялся. Сертиб Селими пошел проводить его до ворот.
- Как ваши отношения с Шамсией-ханум? - несмотря на глубокое волнение, спросил Фридун.
- Вы и сами знаете, что она порядочная девушка и не похожа на своего продажного отца. Она не лишена способности постигать правду жизни. Поэтому я открыл ей, что мы с ней жертвы дворцовых интриг и шахского произвола. Мы договорились о том, что если даже нам и придется формально вступить в брак, мы никогда не будем мужем и женой. А когда будут разбиты ненавистные цепи, каждый пойдет своей дорогой и найдет свое счастье.
На прощание Фридун крепко пожал сертибу руку и, сев в машину, бросил шоферу:
- Быстрей в город!..
Вернувшись с работы, Керимхан Азади пообедал и, по обыкновению, принялся за газеты. Хавер убирала и мыла посуду. Маленький Азад строил в углу домик из кубиков и то и дело поглядывал на отца. Видимо, ему очень хотелось что-то сказать отцу, но он не решался.
- Подойди ко мне, сынок! - сказал Керимхан, наблюдавший за ним из-за газеты. - Принеси свои кубики, я помогу тебе построить хороший домик.
Азад собрал в охапку кубики и перетащил к отцу.
- Кем ты будешь у меня, сынок, когда вырастешь?
- Я буду доктором, папа. Я хочу быть, как дядя Симон, - ответил мальчик и перевел взгляд на мать.
Хавер, нежно улыбаясь, кивнула ему головой. Увидя одобрение матери, Азад воодушевился.
- Папа, а почему ты не доктор, а? - спросил он. - Почему, папа?
Хавер подбежала к нему и, обняв, поцеловала.
- Папу некому было учить, сынок. А ты будешь учиться и станешь доктором.
В половине девятого Хавер стала укладывать мальчика, а Керимхан начал собираться к Араму Симоняну.
- Ты скоро вернешься? - спросила Хавер, провожая Керимхана.
- Через час буду дома.
В это время послышался голос мальчика, звавшего отца. Керимхан подошел к постельке сына, поцеловал его в лоб, поправил на нем одеяло и, когда мальчик закрыл глаза, вышел из комнаты.
- Не опаздывай, Керимхан! Пожалуйста, - умоляюще сказала Хавер, провожая мужа через двор до калитки.
- Хорошо, моя Хавер. Я приду скоро, - обещал он и поцеловал ее в глаза.
И долго, пока Керимхан шагал по затихшим улицам Тегерана, не выходил у него из головы беспокойный и полный любви взгляд Хавер.
Дойдя до конца переулка, он свернул налево, где в кафе "Нобахар" его должен был ждать Гусейн Махбуси. Ему хотелось бы, сказал приятель, пойти к Араму Симоняну вместе с Керимханом.
- В первый раз мне одному как-то неудобно, я их не знаю - объяснил он.
Керимхан не успел дойти до кафе, как Махбуси вышел ему навстречу.
- Мы не опоздали? - с лихорадочной поспешностью спросил он.
Гусейну Махбуси не терпелось; он горел единственным желанием, чтобы все совершилось как можно скорее.
По обыкновению, на стук вышел Арам. Войдя во двор, Керимхан представил ему Гусейна Махбуси. На всю жизнь, запечатлелись в памяти Арама неприятные глаза, сверкнувшие на него в полумраке.
Уже собралось несколько рабочих с табачной фабрики, из типографии и один учитель. Керимхан вопросительно посмотрел на Арама, не видя среди собравшихся Фридуна и Гахрамани.
- Мы не будем больше ждать, - поспешил ответить Арам, поняв молчаливый вопрос Керимхана. - Можем начинать. Собственно говоря, нам сегодня и обсуждать нечего, - продолжал Арам. - Надо лишь дать определенные поручения каждому из собравшихся. Начнем с Гусейна Махбуси.
При этих словах Махбуси беспокойно заерзал на стуле. Не успел Арам выговорить еще слово, как до его слуха донесся необычно громкий раздраженный голос отца, а в след за тем послышался топот тяжелых сапог, и на пороге появились три жандарма с револьверами в руках.
- Руки вверх! - скомандовали они, подняв оружие.
Не теряя ни секунды, Арам с изумительной ловкостью выпрыгнул в окно.
Вслед ему раздались выстрелы и страшный, полный отчаяния и ужаса, крик женщины. Это кричала его мать, очевидно решившая, что выстрелы сразили сына.
Выбежав из переулка на большую улицу, Арам вскочил в первый попавшийся экипаж и назвал улицу, где проживал Фридун. Он торопился предупредить товарищей о провале.
Шофер Шамсии привез Фрпдуна прямо на улицу, где находилась квартира Снмоняна. Не доезжая до цели, Фридун остановил машину и отпустил шофера. Сейчас он был осмотрительнее, чем когда бы то ни было.
На углу, у дома Симоняна, Фридун заметил черный полицейский автомобиль. У него уже не оставалось сомнений в том, что предательство свершилось. Фридун вошел в ворота напротив дома Симоняна и, спрятавшись в тени, стал наблюдать.