Чтоб мне отца другого навязали!
Зитта
Отца другого? Навязать! Тебе?
Кто ж это может? Или хоть желает?
Рэха
Кто? Добрая моя и злая Дайя
И может и желает. Ах, не знаешь
Ты этой злой и доброй Дайи? - Боже,
Прости ей и воздай за то! Как много
Она добра мне сделала и зла!
Зитта
Как? Зла тебе? Так в ней добра немного.
Рэха
Нет, все-таки! Нет, много, очень много!
Зитта
Да кто же эта Дайя?
Рэха
Христианка.
Она меня и вырастила, да,
И как еще заботливо! Не веришь?
Как мать почти - да, да! - Воздай ей, боже!
Но как притом она меня пугала,
Как мучила!
Зитта
И мучила? За что же?
Рэха
Да ведь она, бедняжка, - христианка,
И ей любовь повелевает мучить.
Мечтательницы есть такие, знаешь:
Они воображают, будто к богу
Лишь им одним известен верный путь
И нет пути другого.
Зитта
Понимаю!
Рэха
А всякого, кто с этого пути
Сбивается, они считают долгом
Направить на него. Едва ли, впрочем,
Другого можно ждать от них. Ведь если
Лишь этот путь - единственный и верный,
То можно ли смотреть им равнодушно,
Как их друзья идут другим путем,
Ведущим их на вечную погибель?
Ведь это все равно, что человека
Любить - и ненавидеть в то же время.
И не на то я жалуюсь теперь.
Пускай она вздыхает, негодует,
Пускай меня преследует мольбами,
Угрозами, пускай! Всегда бывает