Ничто не помогает: доказать,
Где перстень настоящий, - невозможно.
(Молчит, выжидая ответа султана.)
Почти настолько же, как нам узнать,
Где вера настоящая.
Саладин
И все?
И это мне должно служить ответом?
Натан
Должно служить мне извиненьем только,
Что не берусь я различать те перстни,
Которые отец и заказал,
Чтоб различить нельзя их было вовсе.
Саладин
Что перстни мне! Оставь свою игру!
В религиях, которые тебе
Я перечислил, думаю, найдется
Различие; найти его нетрудно
В одежде даже, в пище и питье!
Натан
Но только не в основах. Ведь основа
У всех одна: история, не так ли?
Где - летопись, где - устное преданье!..
И на слово истории должны
Мы верить?.. Нет? Кому ж мы верим больше?
Родным конечно? Кровным? Чьей любовью
Мы живы с детских лет? Кем никогда
Мы не были обмануты, иначе
Как из любви, для нашего же блага?
Где верою все держится, возможно ль,
Чтоб праотцам твоим перед своими
Я отдал предпочтенье? И напротив:
Как требовать могу я от тебя,
Чтоб уличал во лжи своих ты предков,
Моих признавши? Это будет верно
И в отношеньи христиан, не так ли?
Саладин
(Клянусь, он прав! И я умолкнуть должен.)
Натан
Теперь к перстням позволь мне возвратиться.
Как сказано, пошли у братьев тяжбы;
И каждый присягал перед судьей,
Что перстень им из рук отца получен
И был ему давным-давно обещан:
И было верно это утвержденье!
При этом каждый всем на свете клялся,
Что обмануть его отец не мог,
Что доброго отца и заподозрить
Не смеет он в обмане, что скорее