— Его Высочество желает алый, а вы пытаетесь всучить шарлах! У вас проблемы с цветами?! — выкрикнул я, портной попятился, сделав крошечный шажок, опустил взгляд к ботинкам. — Если завтра не увижу алой мантии, то прикажу пустить вашу артериальную кровь, чтобы показать, что значит алый. Прочь! — взревел я, портной и его мальчишка-подмастерье мгновенно собрали разложенные лоскутки и покинули ризалит, — я никогда не позволял подобному сброду проходить в основные части дворца.
«Бесполезные идиоты», — злился я, всё в этом сумасшедшем доме приходилось делать самому, а если уж доверять кому-либо, то перепроверить и непременно переделать.
А Его Высочество Мазирис Третий Золотой ненавидит малейшие огрехи, и уж шарлах от королевского алого отличит без сомнений. Следует отметить, наш король слыл модником: нарядам его не было числа и каждую неделю шились новые, потому мне и пришлось выучить все цвета наизусть, чтобы избежать дальнейших неприятных сцен. Должность моя называлась канцлерской, но из-за огромного количества тупиц на местах, я был и сенешалем, и распорядителем, и камергером и мрак ведает, кем ещё.
— Великий канцлер, вас ожидают в желтой гостиной, — предупредил паж, и по запуганно-тихому тону можно было с уверенностью сказать, что короля уже успели довести.
Отерев руки, надел белые шёлковые перчатки, — я ненавидел чужие прикосновения, — и взглянул в зеркало. Моя дородная фигура, длинная тонкая бородка с золотой монетой, вплетенной на кончике, черные волосы с первой сединой всё выглядело достойно, кроме кругов под глазами, что казалось, с каждым гхусеймановым днём становились только больше. Вздохнув, последовал в желтый зал. Мазирису было всего тридцать, возраст хоть и не юный, но достаточно спорный. Я всё старался списывать на трудности, пережитые им в детстве, но с каждым днём и новой выходкой, это становилось всё сложнее.
Грохот и звон бьющихся стёкол встретил меня уже в северном коридоре, на подходе к комнатам короля. Похоже, снова придётся заказывать новые зеркала. Распахнув золоченые двери, застал следующую картину: верхом на перевернутом диване из тихарийского золотого шёлка скакал Его Высочество, круша все вокруг спелыми твердыми яблоками, выращеными специально по вкусу Мазириса, посеребрённые зеркала разлетались вдребезги, оглашая звоном крики придворных, что носились вокруг с деталями гардероба короля в руках:
— Веселей! — орал король, схватив очередной плод с подноса, запустил яблоком в пажа, мальчишка взвизгнул, побежав вокруг дивана ещё быстрее.
— Аракос! — закричал Его Светлость, завидев мой строгий силуэт, — я сегодня бодр и весел, пиши графу Помонскому, я хочу на охоту!
– О, Светлейший, граф Помонский сослан на месяц после прошлой охоты, — напомнил я, не решаясь сделать шаг в гостиную и попасть в вакханалию, здесь царившую.
— Милую! — хохоча, распорядился Мазирис Третий. — Пусть собирается на оленя!
— Да, Ваша Светлость, — согласился я, — но для начала подпишем кое-какие приказы по южному округу и дадим распоряжение в ректорат Восточной Академии.
— Скукота! — кричал король, последнее яблоко таки раскрошило последнее зеркало.
— Мазирис Третий Золотой, напоминаю вам как ваш канцлер и ставленник вашей многоуважаемой матери, час в сутки мы уделяем государственным делам безропотно! — командирский тон сработал, хоть я каждый раз рисковал поплатиться за это головой, но это единственное, что могло остановить Высочество хотя бы на пару минут.
Правитель рухнул на пол, изобразив обморок, придворные тут же принялись махать веерами и пускать вокруг руны исцеления — этот спектакль был разучен прекрасно и у каждого здесь были четкие роли.
— Внесите завтрак Его Высочеству прямо в желтую гостиную и сопроводите до кабинета в десять, как только королю станет получше, — распорядился я, — и подложите под его светлую голову ещё одну подушку.
— Я не буду надевать сегодня рубаху, мой торс прекрасен! — оповестил меня вслед свет нашего государства.
— Как изволите, голым вас в кабинете я уже видел, — ответил я, закрыв золоченые двери, голова раскалывались уже с утра.
Малым ребёнком Мазирис уже не был примером безропотного благолепия, я до сих пор вспоминал случай, когда пятилетний принц приказал повесить кота, за то, что тот его оцарапал и стоит сказать, посмел ему отказать только садовник, который тут же последовал за котом. Больше никто не решался перечить ребёнку, королева же на выходки сына предпочитала смотреть несерьёзно, списывая на детский возраст. Учиться юный наследник так же не желал, десятки учителей, магов, эльфов, людей и даже гоблинов с азагурами сменялись бесконечной вереницей, пытаясь угодить взбалмошному отпрыску, я мучился днями, в поисках нового наставника, который мог бы укротить юное чудовище, но всё было тщетно, принц и наследник Магикона рос слабо контролируемым и взбалмошным. Сменив на престоле свою умершую матушку в пятнадцать, мальчишка испортился окончательно. И на мои плечи тяжким бесславным бременем легло управление дворцом, государственными хлопотами и неуправляемым королём.
Род Синерийских, мой род, исходил корнями к королевскому, я приходился Мазирису племянником, хоть и был старше почти на два десятка. Я всю свою жизнь, с малолетства, готовился к служению при дворе: этикет на блестящем уровне, великий Закон, правила и постулаты Магикона, магическое и рунное искусство, два языка, конечно же, помимо древнего магического и современного, Мрак удави, даже придворные танцы и правила их исполнения я знал на «блестяще»!
И всё это ради служения взбалмошному королю, прозвище которого — Золотой, — говорило не о прекрасной стороне этого метала. Не о богатстве, приумножении, роскоши. А лишь о тратах, что стали для Магикона золотыми. Тихарийским шелком оббить десять залов к баллу и содрать всё после, выбросив в мусор? Да, это идея Мазириса Золотого. Купить дружкам, что в жизни не держали ничего острее вилки, в подарок десяток мечей эльфийской стали? Да, это тоже Его Высочество. Тратить на одиннадцать глупых любовниц налоги целого Восточного округа? Да, это он умел.
Глубоко в своем сердце, как хороший Великий Канцлер я не должен был так думать, но мысли мои черной отравой растекались в истоках души. Я недолюбливал предшествующую правительницу, мать Мазириса, женщиной она была недалекой и магически слабой, но с приходом её отрока, стал скучать по ней безудержно, она хоть бы была управляема и мягка. И что было скрывать: король Третий Золотой был неуемный транжирой, разгильдяем и просто идиотом. Как правая рука государства я видел выход лишь в удачной женитьбе, спал и видел, как приведу в желтый дворец достойную правительницу, которой хватит ума терпеть бесполезного супруга и вершить государственные дела твердой рукой за его спиной, которая уж слишком часто будет поворачиваться к ней, или вовсе по неделе-другой отсутствовать. Но, ни один приличный дом не спешил выдавать свою дочь во дворец, а те, что спешили, от приличия были далеки.
Потому с каждым годом Его Светлость лишь плодил отряд любовниц, перебрав почти всех девиц более-менее знатных корней, он и вовсе скоро бросится на безродных горожанок. Этакие ужасы мне так же снились.
Подперев голову, словно нерадивый школьник, над бумагами сидел Его Высочество, как он и обещал, рубаха на нем отсутствовала, оставалось лишь хвалить предков за присутствующие штаны. Он поначалу пытался вчитываться в документы, требующие тщательного его пересмотра и обдумывания, но уже через десять минут заскучал. Пришлось снова брать дело в свои руки, надев монокль, принялся бегло перечитывать документы, пересказывая простым языком правителю их суть, но даже это едва ли входило в его отнюдь не светлую голову надолго.
Так мне удавалось отклонять повышения налогов, что каждый день пытался подсунуть королевский казначей, и ставить на важные должности наиболее подходящих магов. Сегодня с легкой руки Его Высочества в Восточной Академии сменился ректор, теперь им был граф Аматрийский, отцу которого принадлежал крупный город — Свияр. И хоть на роль ректора он был не самым достойным кандидатом, если говорить честно и разумно, таким ходом я намеревался залатать дыру в казне, что копилась с прошлого полугодия.
— Ты помиловал Помонского? — лениво потягиваясь, спросил король, наблюдая в окне за придворными дамами.
— На помилования требуется выдать сутки на размышления для совета, потому эту бумагу Ваша Светлость подпишет завтра, — терпеливо напомнил я.
— Ну и чем прикажешь мне заняться?! — разозлился Мазирис Золотой.
— Кто я такой, чтобы вам приказывать, Ваша Светлость, — тут же припомнив, чем такие вспышки злости обычно заканчивались, ответил я. — Могу лишь дать совет, если вы мне прикажете.
— Конечно, давай! — потребовал Его Высочество, теряя терпение.
— Вы бы могли навестить Южный округ, в этом году им не повезло с урожаем и ваше доброе слово придется к месту, — попытался занять короля действительно важным делом.
— Тоска, — зевнул свет государства, — еще давай, только без голоты мероприятия, мне их лица не нравятся, скуку навевают смертную.
— Тогда посетите Восточную Академию, завтра там состоится бал в честь нового ректора, мне известно, что его дочь так же там обучается, девушка обладает врожденным чистым огненным даром, перспективы ее прекрасны, — глаза короля заблестели, словно у кота, как я и предполагал.
— Как она выглядит, покажи, — потребовал он, я тут же раскинул руны поиска, умело добавив долю рун зрения.
В бело-золотом сгустке энергии всплыла молодая особа в строгом черном платье и аккуратной светской прическе, девушка находилась на занятиях, как и полагало в это время порядочной студентке.
— Страшила! — поморщился король, и я едва не заскрежетал зубами.
— Ваша Милость, супруге короля полагает быть прежде одаренной и умной, а уж после иметь определенную внешность, — сдержанно напомнил я постулаты из правил и постулатов Магикона.
— Аракос, прекрати! Мне же придется делить ложе с ней! Даже представить страшно, уродина! — отмахнулся Его Величество, — но на бал ладно, съезжу, хорошенькие студентки там тоже водятся, — хихикнул король, убив очередную мою попытку улучшить жизнь не только себе, но и всему Магикону.
Бросив половину документов на столе не подписанными, Его Высочество покинул мое общество, едва дождавшись истечения половины часа, с сожалением оглядев все растущий ворох дел, которые никаким образов мне не удавалось передать королю, я покинул кабинет.
Пришло время проверить, что ожидает господина на обед, и я поторопился на кухню, где уже заранее были выставлены миниатюрные блюдца с кушаньями. Быстро пробегая взглядом по блюду, десертной ложкой клал его на язык:
— Утка прекрасная, в молодом рисе не хватает соли, цукаты просто отвратительны и переварены, мусс слишком теплый, охладить, — повар быстро делал пометки в блокноте, едва поспевая за моим торопливым шагом, — и чтобы никакого неразбавленного вина на столе, как в прошлый раз! Только разведённое!
— Да, да, — соглашался главный повар, — вино было полной моей ошибкой! — и все мы прекрасно помнили, что такое Его Величество, который начал пить с полудня, — а для вас что приготовить, Великий Канцлер?
— Яду, Поль, большую кружку яду, — подшутил я, торопясь к выходу и повар заулыбался.
— Принесу вам на ужин кекс с молоком и медом, — предложил он, я кивнул, в еде я был абсолютно не привередлив.
Дальше ожидала менее приятная компания, но более важная, чем выбор блюд для королевского желудка. Перебравшись через южный коридор, направился в галереи, что тянулись вдоль всего сада, и наконец, добрался до входа в подвалы. Сладкий запах весенних садов сменила сырость и затхлость, двери в подвал выходили в подземные коридоры, о которых, держу пари, ничего не знал Его Высочество.
Это место соединяло сразу несколько частей Магикона и, если бы пару сотен лет назад азагуры не додумались изничтожить драконов, по этим подземельям бы не отважился прогуляться ни один обитатель Дарона. Но теперь в тоннелях было пусто, я изучил многие из них прекрасно, и постоянно пользовался для связи с общественностью, так сказать.
Набросив длинную черную мантию с просторным капюшоном, что послушно ждала меня в одном из коридоров, я поторопился в трактир. Заведение было весьма среднего пошиба: не всегда чисто отмытые дощатые полы, не вовремя протертые столы, но терпимо приготовленная еда и аккуратно выбеленные стены. Склонившись над пинтой чего-то крепкого, меня уже ожидали трое: маг воздуха, что в силу врожденных способностей прекрасно годился для моих заданий, один проныра-гоблин, что мог откопать хоть из-под земли самый редкий товар и один совершенно спившийся азагур с аршинными плечами, что бывал в таких заведениях, куда бы остальные не сунулись.
Сделав знак трактирщику, подсел к троице. Хозяин тут же поставил передо мной натертый до блеска и вообще, возможно, единственный бокал в питейном и наполнил его вином, пусть и дешёвым, но довольно ароматным. Когда-то я вступился за его сына-гвардейца перед королём, сильно рискуя собственной шкурой, именно поэтому он и принимал мою тайну.
— Приветствую, господа, — наконец поздоровался я, желтоглазый азагур поднял уже осоловелый взгляд от своей пинты, будто впервые в жизни видел меня.
И как можно было так перебрать спиртного только в полдень? Едва сдерживая брезгливость, отвел взгляд от здоровяка, что своими громадными плечами занимал сразу два места за столом. Всё же, Маран бывал иногда полезен и пока я решил промолчать:
— Мы вас ждали, дорогой наш, — льстиво отозвался гоблин, хотя насчёт дороговизны для них это была сущая правда.
Таких, как они, скорее ждала городская тюрьма, чем работа за десять сартов в неделю. Я прекрасно понимал, что за эти деньги они, скорее всего, сами ничего не делают, а нанимают слухачей подешевле, но меня это устраивало — информация стекалась ко мне со всего королевства без перебоев уже почти тридцать лет.
— С какими вестями вы собрались? Что слышно в городе, или в стране? — поскорее перешёл я к делу, пока остроухий гоблин не стал передо мной заискивать.
— У меня вести со Свияра, поговаривают во дворце графа Амантрийского о том, что он вам заплатил золотом за назначение сына в ректоры Восточной Академии, — начал маг ветра, — люд не доволен, много лишнего болтает.
— Так чего ты здесь? Отправляйся в Свияр, выясни поименно, кто разносит подобную грязь и передай графу Амантрийскому, он тебе и заплатит. И не забудь отписать мне, как прошло, — распорядился я. — Что у тебя? — тут же обратился к змеиному, пока тот не успел выпить свежеподнесённое пиво.
— Я был в Гурии неделю, там твориться какая-то странность, господин, — хриплым басом вещал желтоглазый, язык его нещадно заплетался, — азагуры пропадают, на днях сгинула целая деревня на юго-востоке.
— Эти вести ты бы лучше продал в Гурии, идиот! — не сдержался я, хлопнув по столу кулаком. — Какое мне дело до твоего народца, мне бы со своими людьми разобраться!
— Простите, господин, больше ничего серьёзного не мелькало, — пробасил Маран, занявшись своим пивом.
— Не сердитесь, милейший наш, — мягко и вкрадчиво, словно кот на пушистых лапах, вступился гоблин, — сами знаете, как часто в нашем деле мелочь может вырасти в большую проблему. К тому же у меня есть ну очень интересное знамение к переменам, — сморщеннолицый разлился в длинной уродливой улыбке, выдерживая паузу и очевидно, набивая себе цену.
— Говори, не томи, если новость стоит того, добавлю золотой, — приказал я.
— Я был в Амутгате, господин, — гоблин наклонился поближе и перешел на шепот, — орки роют земли в поисках яиц дракона, как с ума посходили, видит их мрак! Все пещеры ими кишат, подземелья. Пришлось немало потратиться, прежде чем я напоил их, пьют они, знаете ли, как лошади!
— Для кого ищут и для чего? — поторопил я сморщенного.
— Говорю же, пришлось их немало накачивать в трактирах, три дня к ряду поил и балагурил…
— Дам сверху два золотых, не трать моё время! — проклятый торгаш всегда умудрялся зарабатывать, продавая мне то, что и так был обязан доносить.
— Поговаривают, что объявился у них покупатель, обещал за каждое яйцо платить золотом и камнями ровно столько, сколько каждое из них весить будет, имя они не назвали, но знают они, куда надо яйца принести, если найдешь.
— Хорошо, вот тебе пять золотых сверху и не спускай глаз с этих клыкастых, узнай, как идут их поиски, в случае удачи пиши магическим письмом, — сделал знак магу ветра, и тот быстро раскинув руны, заколдовал для гоблина клочок бумаги. — Узнай, кто ищет яйца, для чего. Понял?
— Из-под земли откопаю, что скажете, дорогой мой, — скалился сморщеннолицый и в этом сомневаться не приходилось.
Он и вправду за золото мог сделать всё, что угодно, даже если бы я попросил за сарт принести голову его матери, он бы согласился. И даже за полсарта.
Бросив сартины за вино и сарты за прочие услуги, я расплатился с моими слухачами и хозяином таверны, поспешив в подсобное помещение, что сразу открывало потайной ход в тоннели под замком.
В ту ночь я долго ворочался, не в силах уснуть: мало того, что новость о покупателе драконьих яиц меня раззадорила и расщедрила на золото, я всё думал, кто, мрак меня удави, способен за ночь опустошить целую деревню азагуров? Конечно, пьяни и сброда водилось среди них немало, но даже те, кто был этой самой пьянью, с мечом управлялись славно, как женщины, так и мужчины воинами были от рождения, как и орки.
Мысли роились в голове растревожено, бессвязно. Всё-таки я пожалел, что наорал на желтоглазого, надо было его расспросить как следует, выдать задание. Не выдержав, встал на ноги и зажёг магическое сияние. Оранжево-золотистый свет залил покои, отыскав перо и бумагу, принялся быстро чертить приказ.
Руны разбежались по комнате, мгновенно вошли в бумагу и чернила на ней тут же исчезли, поднявшись в воздух, письмо растворилось в свечении, добравшись к адресату. Пусть пьница-аспид как следует разберётся в пропажах, та деревня как раз очень близко к Амутгату, и что-то я сомневался, что такое совпадение было случайно.