— Ты с ума сошел! Как можно так относиться к своему труду? Обещай мне больше ничего не выбрасывать.
— Видишь ли, это происходит помимо моей воли. Какие-то вещи перестают удовлетворять меня и я выкидываю.
— Совсем ненормальный, — женщина досадливо посмотрела на него, вздохнула: — Приготовлю-ка тебе чего-нибудь поесть.
Она сварила потрясающий суп из фасоли, картошки, моркови и тушенки. Ничего подобного фотограф давно не ел. Потом он закурил.
— Ты куришь? — удивилась Алина.
— Иногда.
— Дай мне тоже. Я балуюсь и не в затяжку.
Они курили, встряхивали пепел в пепельницу, беседовали, им было хорошо.
— А где ты делаешь снимки? — спросила Алина.
— Тут, в чуланчике. Я приспособил его для лаборатории.
— Я хочу взглянуть.
— Идем.
Под лестницей, в крохотной комнатке разместились все необходимые предметы, — фотоувеличитель, красный фонарь, ванночки, ножницы, пинцеты, фотобумага.
— Когда-нибудь у тебя будет своя студия, — сказала Алина. — Большая, светлая.
— Мне и такая сгодится, — Дмитрий взял в свои руки ее ладонь, узкую и теплую. — Вот только куплю софиты и сделаю твой портрет.
— Согласна. А у тебя было много женщин?
— Нет, совсем нет.
— На двух твоих фотографиях женщины. Обнаженные. Я знаю — они модели. Ты снимешь меня обнаженной?
— А хочешь?
— Не хочу.
— Значит, не надо.
— А ты сам хотел бы?
— Нет.
— Почему?
— Я тебя сфотографирую одетой, сидящую в плетеном кресле.
— Я плохо сложена?
— Ты прекрасно сложена.
— Тогда пошли.
Наверху Алина молча сняла с себя все и устроилась на стуле, откинула голову, расправила длинные пышные волосы.
— Что ты делаешь, Алина?! — изумился фотограф. — Ты простудишься!
— Ничего, — заявила с серьезностью на лице женщина. — Приступай!
— Ты в самом деле хочешь?!
— Не теряй времени, а то я действительно замерзну.
Он взял фотоаппарат. Композиция не требовала никаких изменений. На фоне темного дерева выделялись хрупкие и нежные очертания женщины. Округлые груди, живот и бедра смотрелись почти графически, а лицо было в тени. Он подправил Алине голову, слегка наклонил набок, чтобы подчеркивалась и шея. Сделал пять кадров. Стальной тросик застывал в его руке, он задерживал дыхание, сосредотачивал внимание на большом пальце, плавно надавливал затвор, и в эту секунду фотограф закрывал глаза и улавливал ухом как внутри аппарата с легким шорохом раздвигаются и сдвигаются металлические пластины.
Потом они залезли в постель.
— Ну, вот, — сказала она, — теперь я тоже твоя модель. Расскажи, как ты их любил, наверное, по-особенному? Ты будешь нынешней ночью любить меня так, как любил их?
— Если послушать тебя, — проговорил он почти смущенно, — то я имел дело с целым гаремом моделей.
— Расскажи хотя бы об одной.
— Боюсь — мне не суметь.
— Сможешь. Начни примерно так… Это было в пору моей романтической молодости. На дворе томился жаркий августовский день. Я сошел с поезда в незнакомом городе и первым долгом зашел в маленькое кафе неподалеку от вокзала, чтобы подкрепиться. Там обслуживала молодая официантка, очень милая и общительная. Она устроила меня на постой к своей тете, а в свободное время в качестве гида показывала город. Так я познакомился с Ирмой. — закончив столь неожиданное вступление, Алина пытливо заглянула ему в глаза. — Что так удивленно смотришь? Ты же сам в прошлый раз рассказывал, да в этом месте остановился. Ну?
— Неужели я рассказывал?!
— Конечно. Прошу тебя, продолжай. Какая она девушка, Ирма?
— Знаешь, у меня с ней не было романа. Она мне нравилась, как человек. Ирма мечтала выучиться на переводчика английской литературы. Я ее фотографировал. Конечно, это случилось не сразу…
Но тут рассказ фотографа прервал шум снизу. Громкие голоса мужчины и женщины вместе со стуком башмаков поднялись наверх. В комнату ступила дама в норковой шубке, а вслед за нею — упитанный мужчина в свитере, державший в руке связку ключей. Было удивительно — незваных гостей ничуть не смутило то, что Дмитрий с Алиной лежали в постели.
— Что вам угодно? — спросил фотограф, надевая брюки.
— А где Толик? — бросила без всяких предисловий дама в шубке. На маленьком, круглом лице ярко выделялись накрашенные губы. А серые глаза смотрели холодно.
— Вы имеете в виду Анатолия Литвинова? — спросил Дмитрий.
— Да, его. А где он?
— Уехал.