От этой уверенности не осталось и следа, когда за дело взялись пушки Круппа. Французы начали с того, что выстроились в боевом порядке и приготовились к атаке. И вдруг началась бомбардировка, которая беспрерывно длилась целых восемь часов. По сути дела, это было похоже на самый настоящий расстрел. Снаряды косили людей, превращая их в груды бесформенных мертвых тел. Через восемь часов такой бомбардировки, которую никто не мог ожидать со стороны, как всем казалось, слабой Пруссии в конец деморализованные войска ударились в бегство.
Сражение при Ворте стало дурным предзнаменованием для всей французской армии. Целую неделю крестьяне из соседних деревень убирали со своих виноградников и из соседних лесов бесчисленные обезображенные трупы, одетые в щеголеватые красные панталоны, чей цвет приобрел мареновый оттенок от запекшейся бурой крови. Согласно официальным сводкам, стальные орудия Круппа "не оставляют никакого шанса для успешного ответного огня. Они методично уничтожают все вокруг. Снаряды буквально сыпятся на головы сражающихся, которые обречены бессмысленно гибнуть, так и не дождавшись сигнала к атаке".
Макиавелли как-то сказал, что Карл VIII во время зимней кампании 1494 - 1495 гг. "захватил Италию с мелом в руке". Великий политик имел в виду то, что полководец сначала обводил на карте нужную ему крепость мелом, а затем в ход шла артиллерия, которая через какое-то время сравнивала город с землей. Карлу VIII удалось в течение шестнадцати месяцев захватить шестьдесят крепостей. Летом 1870 года благодаря орудиям Круппа немцы лишь за один месяц боев побили рекорд полководца эпохи Возрождения.
Накануне 6 августа вся французская армия была разбита на две большие части. Макмахон занял Эльзас, а император Луи Наполеон расположил свои войска в Лотарингии. Эти две большие армии разделял горный хребет, поэтому о возможной помощи в данной ситуации не могло быть и речи.
В то время, как правое крыло терпело поражение в сражении под Вортом, левое теряло господствующие высоты в районе Саары. В течение каких-то суток французская мечта о славе и о повторении подвига отцов превратилась в самый настоящий кошмар.
Макмахон вынужден был оставить Эльзас, а Луи Наполеон отступил и занял считающуюся неприступной крепость в Метце. Молтке осуществил три успешных сражения и сумел окружить Метц. Луи Наполеону в последний момент удалось сбежать и счастливо достигнуть расположений Макмахона. Император начал уговаривать маршала предпринять контратаку и освободить окруженный форт. Последствия этого решения были неописуемыми. В четверг, первого сентября, императорское правое крыло, изрядно потрепанное в боях, столкнулось с войсками Вильгельма в семи милях от бельгийской границы в районе Седана. Это была небольшая крепость с постройками, относящимися ещё к XVII веку.
Макмахону позиция показалась прекрасной, но генерал Огюст Дюкро, который уже успел приобрести кое-какой опыт в сражении при Ворте, знал, чем все может закончиться: господствующие высоты были прекрасной площадкой для обстрела французских позиций. Макмахон и предположить не мог, какой точностью и какой дальностью боя обладают крупповские пушки, поэтому на окружающие горы он не обратил особого внимания, наоборот, именно горы, как считал маршал, мешали продвижению большого количества вражеских войск. Дюкро с этим был категорически не согласен, но изменить что-либо оказалось невозможным. Согнувшись у костра, с красно-голубым тюрбаном зуавского полка на голове только Дюкро смог ясно и грубо сформулировать, ту горькую правду войны, с которой в недалеком будущем предстояло познакомиться всем участниками этого кровавого спектакля: "Nous sommes dans un pot de chambre, et nous y seron emmerdes" (Мы оказались на самом дне ночного горшка и теперь нам остается лишь ждать, когда на нас начнут срать сверху).
Позиция, выбранная Макмахоном, действительно была похожа на ночной горшок, а в роли дерьма должны были выступить снаряды Круппа (Kruppstahl).
Сражение началось незадолго до рассвета, несмотря на то, что Молтке хотел подождать ещё какое-то время, тем самым дав возможность соединиться двум своим корпусам и завершить окружение. Первый Баварский корпус не выдержал томительного ожидания и в 4 часа утра двинулся на врага, словно призрак, неожиданно появившись перед французскими укреплениями из предрассветного тумана. Французы запаниковали, они начали бросать баррикады и часть войск скрылась в городских зданиях. Прошло ещё какое-то время - и все укрепления были буквально сметены ураганным огнем крупповских батарей.
Как и предсказывал Дюкро, расположившись на господствующих высотах шестнадцать батарей врага за считанные часы беспрепятственно расстреляли всю Зуавскую армию, специально вызванную из Алжира для участия в этой кампании. Вскоре и сам Макмахон получил серьезное ранение. Его с трудом отнесли на носилках в укрытие. Маршал вынужден был передать командование и маршальский жезл прозорливому Дюкро. Новому командующему ничего не оставалось делать, как отдать приказ к отступлению. Армия ещё не была полностью окружена, оставался последний шанс спастись от позора. Но Дюкро отказался подчиняться другой генерал, Эмануэль Вимпфен. Последний горячо настаивал на неожиданной контратаке, которая должна была "проучить прусаков и сбросить их в Рейн". На истошные вопли Вимпфена о том, что "нам нужна только победа", умудренный опытом Дюкро спокойно заявил: "Нам повезет, мой генерал, если сумеем выбраться отсюда". И это не было преувеличением. Методичный огонь немецких батарей с каждым часом становился все интенсивнее. К полудню Молтке двинул свои войска через дорогу, ведущую в Мезьер. Таким образом, он отрезал последний путь к отступлению.
По словам очевидцев, погода в тот день была прекрасной. Король Вильгельм через подзорную трубу мог спокойно наблюдать, как в ярких лучах солнца на территории в несколько миль лежат горы трупов. Работа эссенского магната была милостиво одобрена кивком монаршей головы.
Наконец и упрямый Эмануэль Вимпфен понял, что сражение безнадежно проиграно. В отчаянии он все-таки решился на прорыв, но для осуществления своей цели бедный генерал уже упустил время и поэтому не смог набрать нужного количества войск: вокруг лежали только трупы храбрых солдат в красных, как кровь, панталонах. Но, несмотря на это, в час дня Вимпфен послал в Седан вестового для того, чтобы предложить Луи Наполеону лично принять участие в прорыве. Однако император так и не появился перед войсками. Наполеон не был трусом, наоборот, император все время порывался вскочить в седло и рвануться вперед через заградительный огонь прусской артиллерии, предпочтя достойную смерть на поле сражения позорному плену. Но для этого вестовой явно не подходил. Вимпфен пренебрег правилами этикета и лично не предложил шпагу Луи Наполеону, а император в этом вопросе был очень щепетилен. Время ушло, про этикет в пылу сражения забыли и к двум часам дня немцы уже успели разгромить жалкие остатки французской армии. Лишенная командования императорская пехота разбежалась по окрестным лесам. Тогда Дюкро решился на отчаянный шаг, больше похожий на самоубийство. Ему пришла мысль с помощью отборной императорской кавалерии проложить небольшой коридор во вражеских позициях и избежать вместе с Наполеоном III позорного плена.
Командир кавалерии поднял над головой палаш, чтобы отдать приказ к атаке, и тут же свалился замертво. Два адъютанта оттащили его в сторону. Лицо кавалериста превратилось в кровавое месиво. Другому главному офицеру удалось отдать приказ, и императорская гвардия бросилась в атаку, которую тут же подавили ураганным огнем.
"Vengez - le!" (К мести!) - прозвучала команда, и ещё одна атака захлебнулась в крови, как и первая. Затем ещё и ещё и еще... пока последний из всадников не свалился замертво
Король Пруссии через подзорную трубу внимательно наблюдал за всей этой сценой, находясь на почтительном расстоянии. Восхищенный, он лишь произнес по-французски: "Ah! Les braves gens!" (Какие бесстрашные люди!).
"Никогда прежде, - писал по этому поводу историк Ховард, - артиллерия не использовалась в войне с такой поразительной эффективностью".
Король Вильгельм не мог оторвать своего зачарованного взора от поля сражения. Он видел, как клубы дыма поднимаются сначала над тем или иным склоном, а внизу, словно скошенные невидимой косой, падают и падают люди.
Другой же венценосец, Наполеон III, был в этот момент в самом центре событий, то есть там, где и гуляла во всю выпущенная на свободу смерть. Император чудом остался жив и даже сумел достигнуть Седана. Затем навстречу прусским войскам вышел офицер с белым флагом, и эта капитуляция ознаменовала собой рождение Второго Германского Рейха. Офицер передал Молтке письмо следующего содержания:
"Monsieur mon frere,
N'ayant pas pu mourir au milieu de mes troupes, il ne me reste qu` `a remettre mon epee entre les mains de Votre Majeste. Je suis de Votre Majeste le bon frere
Napoleon".
"Месье брат мой,
Не имея возможности погибнуть вместе с моей армией, мне не остается ничего, как отдать свою шпагу в руки Вашему Величеству. Остаюсь Вашему Величеству добрым братом.
Наполеон".
Но Вильгельм не собирался принять шпагу из рук поверженного императора. Король передал письмо Бисмарку, который тут же продиктовал ответ следующего содержания:
"J'ai designe le General de Mltke `a cet effet".
"Я определил генерала Молтке выполнить эту миссию".
Ночью прусские войска, сидя у своих костров, распевали известный лютеранский хорал "Nun danket alle Gott". Они были удивлены и поражены случившимся не меньше, чем разгромленные ими французы. По словам Хорварда, никто не мог тогда даже отдаленно предсказать, что "эффективность прусской артиллерии станет величайшим стратегическим открытием франко-прусской войны".
На следующий день Наполеон III, император Франции, вместе с элегантным багажом, в сопровождении свиты и многочисленной прислуги был отправлен в Сталаг. Прекрасная солнечная погода, которой был отмечен роковой для всех французов день, сменилась унылым непрекращающимся дождем. Остатки наполеоновской армии выловили и разоружили. Солдат поместили в лагере, расположенном на крутом берегу Рейна. Из этого места скорби (le camp de la misere) доносилась лишь брань в адрес поверженного императора.
Молтке и Бисмарк стояли рядом и следили за тем, как уезжает карета Луи Наполеона. "Династия по пути в никуда", - пробормотал Бисмарк. Он вполне мог бы продолжить свою фразу и добавить: "Зато две другие пришли на её место". Конечно же это были династии Гогенцоллернов и Круппов.
Глава VIII
"Люди не должны знать, кто я"
Шесть лет спустя после разгрома французов, в 1876 году, ещё одна семья решила свои проблемы, но уже не на поле чести и на глазах у всего мира, а в скромном кабинете нотариуса. Историк Алан Баллок приблизительно так описал это событие: "6 июня 1876 года восьмидесятичетырехлетний старик, Иоганн Георг Гидлер предстал перед нотариусом в... Вайтре и сказал в присутствии свидетелей, что он отец внебрачного ребенка Алоиза Шикльгрубера, на матери которого он женился позже".
По ошибке имя отца, Гидлер, было записано как Гитлер и исправлять это уже никто не собирался. Делу был дан ход, а бумажная волокита в австро-венгерской империи могла свести с ума не одного здраво мыслящего человека. Все согласились не обращать внимание на допущенную ошибку, и буква "д" была заменена на "т" в имени, которое через полвека заставило содрогнуться весь мир.
До 39 лет Алоиз Шикльгрубер, отец Адольфа Гитлера, так и не сможет добиться того, чтобы муж его матери усыновил его. Несмотря на затраченные усилия многочисленных историков, генералов и биографов, долгое время было неизвестно, кто был дедом диктатора по отцовской линии. Предположения и утверждения простирались от венского барона Ротшильда, затем от еврея Франкенбергера из Граца до члена династии Оттенштейн из лесного квартала в Нижней Австрии. Несомненным для некоторых биографов является лишь то, что официальный дед Адольфа Гитлера, подмастерье мельника, Иоганн Георг Гидлер, не был отцом Алоизу Шикльгрубера, а, следовательно, не имел никакого отношения к самому Адольфу Гитлеру. Об Алоизе, родившемся в 1837 году, было известно, что он стал называться Гитлером только с 1876 года. И с этого момента зловещее имя окончательно утвердилось в мире. Ошибка переписчиков казалась случайной, с точки зрения земной логики, но вполне закономерной с точки зрения логики Зла, если учесть, что "имя и есть миф", а "миф - это и есть действительность".
В то время, когда Альфред Крупп сумел достичь небывалой власти и влияния, в никому неизвестной ещё католической семейке Гидлеров-Гюттлеров (священники и нотариусы как могли склоняли столь необычную фамилию, и неизвестно, кто ещё водил их нетвердой рукой, когда совершались все эти странные описки, пока не было найдено наконец зловещее сочетание букв), так вот, в этой милой семейке уже давно происходили довольно странные вещи и на это следует обратить особое внимание.
Известно, что семья - это одно из средств богопознания. Недаром же и Спаситель, разъясняя отношение Отца Небесного к человеку, обращался к аналогии семейных отношений: "Есть ли между вами такой человек, который, когда сын его попросит у него хлеба, подал бы ему камень? И когда попросит рыбы, подал бы ему змею? Итак, если вы, будучи злы, умеете деяния благие давать детям вашим, тем более Отец ваш Небесный даст блага просящим у Него" (Мф. 7, 9-11). В романе "Идиот" главный герой рассказывает: "Через час, возвращаясь в гостиницу, наткнулся на бабу с грудным ребенком. Баба ещё молодая, ребенку недель шесть будет. Ребенок ей улыбнулся, по наблюдению её, в первый раз от своего рождения. Смотрю, она так набожно вдруг перекрестилась. "Что ты, говорю, молодка?" "А вот, говорит, точно так, как бывает материна радость, когда она первую от своего младенца улыбку заприметит, такая же точно бывает и у Бога радость всякий раз, когда он с неба завидит, что грешник перед Ним от всего сердца на молитву становится". Это мне баба сказала, почти этими же словами, и такую глубокую, такую тонкую и истинно религиозную мысль, такую мысль, в которой вся сущность христианства разом выразилась, то есть все понятия о Боге как о нашем родном Отце и о радости Бога на человека, как отца на свое родное дитя, главнейшая мысль Христова!"
После обработки всех существующих и почти всех доныне неопубликованных документов и показаний родственников Гитлера у биографов появилась возможность отождествить деда Адольфа Гитлера с отцовской стороны с вероятностью, граничащей с абсолютной уверенностью. По результатам обработки последних сведений, Адольф Гитлер был продуктом тесного инцухта, так как все справки указывают на Иоганна Непомука Гюттлера, брата официального деда Гитлера, как на фактического деда, что означает, что Иоганн Непомук был не только дедом Адольфа Гитлера по отцовской линии, но одновременно и дедом его матери, и его прадедом по материнской линии, а Адольф Гитлер родился от связи Алоиза Гитлера и дочери его сводной сестры.
Судя по всему, этот инцухт был настолько тесным, что ему оставалось совсем немного, чтобы перейти в разряд самого настоящего инцеста. Но это и есть фактическое антихристианское разрушение семьи как малой Церкви.
Портрет Алоиза Шикльгрубера, отца Адольфа Гитлера, является ярким тому доказательством. Это странное, если не сказать большего, лицо способно произвести лишь отталкивающее впечатление. Фотографический портрет поражает своей асимметричностью. Лицо у отца Гитлера широкое, пухлое. На голове почти нет волос, но это не лысина, а очень короткая, почти под ноль, стрижка. Создается впечатление, будто череп покрыт щетиной. Надбровные дуги резко выступают вперед. Отец Гитлера явно страдал косоглазием. Небритый подбородок также, как и брови, выдвинут вперед, тонкие губы плотно сжаты под пышными прусскими усами, тяжелые веки буквально нависают над зрачками. И во всем этом необычном облике вас, прежде всего, приковывает к себе застывший взгляд. Из-за косоглазия создается впечатление, будто один глаз смотрит из-под тяжелых век прямо на вас, а другой - уставился куда-то вдаль. Если долго вглядываться в этот портрет, то может создаться впечатление, будто на вас смотрит не один, а сразу два человека. Явная асимметрия создает странное впечатление, вам кажется, что на фотографии запечатлено два лица.
Известно также, что Адольф Гитлер, который был осведомлен об инцухте в рамках своей родни, не хотел касаться этой темы, когда речь шла о нем лично. Однако, несмотря на свой антисемитизм, в 1919 году будущий фюрер письменно выразил положительную оценку инцухта в служебной записке, касающейся еврейского вопроса. "Благодаря тысячелетнему инцухту, - писал будущий лидер нацизма, - еврей сохранил свою расу и своеобразие четче, чем многие из народов, среди которых он живет". Живая во всех отношениях тема заставила Гитлера отметить хоть какую-то, по его мнению, положительную черту у ненавистного ему народа. Этот факт говорит о многом, если иметь в виду истинные потаенные мотивы нацистского лидера.
Как сообщал Патрик Гитлер в известной статье в "Пари суар", Адольф Гитлер сильно обругал его, Патрика, только потому, что племянник посмел высказаться в своих интервью о происхождении дяди. Всю жизнь Гитлер боялся стать отцом. Сама мысль о возможном уродливом потомстве в результате многолетнего семейного инцухта мучила фюрера. Продолжение кровосмесительных связей практиковал и сам Адольф Гитлер. Как утверждают специалисты, это вполне закономерное явление среди тех, чьи родственники из поколения в поколение занимались чем-то подобным. Известно, что на протяжении многих лет Гитлер поддерживал любовную связь со своей племянницей "Гели" Раубаль, которая от него, если верны сведения Патрика Гитлера, забеременела в 1931 году.
Характер Алоиза Шикльгрубера, отца Адольфа Гитлера, был решительный, вместе с тем раздражительный и отмеченный сильным стремлением добиться успеха и желанием властвовать. Честолюбие было ведущей чертой характера этого человека. Ему также были присущи повышенная нервозность и беспокойство. О силе его энергии и о способности добиваться своего сообщает, между прочим, сам Адольф Гитлер в "Майн Кампф". Об этом же самом говорит нам и некролог, напечатанный в либеральной газете города Линца "Тагеспост" 8 января 1903 года: "...имея только школьное образование, он сначала освоил сапожное ремесло, но впоследствии самостоятельно подготовился к карьере служащего ив этой области успешно трудился. Алоиз Гитлер был человеком прогрессивных взглядов, а потому и добрым другом Свободной школы. В компании он был всегда весел, имел юношеский веселый нрав (это с таким-то лицом - Е. Ж.). Хотя время от времени резкое слово и срывалось с его губ (что, наверное, больше соответствовало истине - Е. Ж.), но под грубой оболочкой скрывалось доброе сердце. Он всегда выступал за справедливость и честность. Информированный во всех вопросах, он всюду мог сказать решающее слово. Не в меньшей мере его отличали большая скромность, хозяйственность и бережливость. Кончина Гитлера явилась большой утратой...".
Но был ли Алоиз Гитлер исключением? Отнюдь нет. Данные показывают, что доля детей, родившихся в те времена в Нижней Австрии вне брака, составляла около 40% всех родившихся, и узаконивание факта отцовства и усыновление задним числом были правилом, которое никто не принимал близко к сердцу. Не только внебрачные дети мужчин, но и женщин обычно принимались в заключавшиеся позже браки и усыновлялись (удочерялись). Остается лишь гадать, в какой степени среди этих 40% незаконнорожденных детей речь могла идти об инцухте или инцесте, как в случае с семейством Гитлер Шикльгрубер. Город Браунау, родина Адольфа Гитлера, не случайно считался ещё и родиной многих медиумов. До 40%, то есть почти половина из всех рожденных в результате греховных связей детей вполне могли стать существами не совсем обычными и напрямую быть связанными с некими Силами, лишенными благодати. На немецкой земле, будь то Австрия или Пруссия, исподволь происходили процессы, неподдающиеся объяснению с точки зрения привычной логики. Попытаемся все же пролить хоть какой-то слабый свет на эти тайные процессы.
В связи с тем, что никто и ничего не знал о Марии Анне Шикльгрубер, Матери Алоиза и бабке Адольфа, эту женщину называли просто бедной "служанкой" или "конюхом в юбке", а также "жалкой батрачкой" и достойной сожаления "девушкой-крестьянкой", которая должна была уже радоваться тому, что в 1842 году, в возрасте 47 лет с пятилетним внебрачным ребенком она сумела-таки выйти замуж. В литературе эта женщина описывается как та, которая происходила из очень бедной семьи и пришла из местности, которая показалась её внуку Адольфу Гитлеру пригодной лишь для военного учебного плаца. Этот факт представляется в каком-то мистическом свете. Например, известно, что Гитлер почитал места, с которыми было связано его собственное детство. С родной же деревней собственной бабки фюрер поступил весьма странным и необычным образом. Так, села Штронез, родина бабки Гитлера, и Деллерсхайм, где родился маленький Алоиз, с 1 апреля 1941 года были объявлены военным округом "Военным учебным плацем". После войны, в 1945 году, и, главное, после смерти Гитлера, все постройки в этих местах были растащены жителями соседних деревень. Красная армия, которая находилась в Австрии до 1955 года, завершила начатое уничтожение. В окрестных селах к тому же обнаружили немало мужчин, внешне очень похожих на Гитлера. Дальних родственников фюрера, результат все того же инцухта, арестовали и отправили в ГУЛАГ. Эти простые крестьяне не представляли никакой опасности и отличались, по мнению историков, весьма слабым интеллектом и отсутствием каких бы то ни было амбиций.
О предках Гитлера мы с трудом можем узнать лишь по записям, сделанным в церковных книгах. В отличие от пушечных королей Круппов, они не могут похвастаться родословной, берущей свое начало ещё в далеком XVI веке. Предки Гитлера, от которого будет содрогаться весь мир, - это люди из подполья Ф. М. Достоевского. Их жизнь выразилась в скупых записях регистраций дат рождения, бракосочетания и смерти, которые неизменно сопровождались скучными колонками цифр, указывающих на размер преданного или наследства. Все по-немецки рассчитано вплоть до последнего гульдена: убогая картина жизни тысяч и тысяч крестьян, живших, чаще всего, в страшном грехе и не очень беспокоившихся по этому поводу - главное, чтобы цифры были выписаны правильно. Судя по тем же церковным записям, католические священники из здешних мест были буквально завалены просьбами, касающимися разрешения брака между ближайшими родственниками. Эти письма методично отправляли в Ватикан, и также скучно методично получали, чаще всего удовлетворительный ответ.
Скорее всего, результатом этого многолетнего генетического эксперимента, благословленного попустительством конформистской католической церкви, и стал Адольф Гитлер, существо во многом лишь схожее с человеком. Представляется, что и на процветание инцухта и инцеста в этой части Австрии повлияла все та же пресловутая немецкая бережливость, все те же гульдены. В результате тесных семейных связей и без того небольшой капитал, к тому же нажитый тяжким крестьянским трудом, уже не уплывал из рук одного клана, который и семьей-то в христианском смысле этого слова уже и назвать-то было нельзя.
Прадед и прабабушка Альфреда Гитлера, Иоганн и Терезак Шикльгруберы были крестьянскими детьми, которые точно знали, чего хотели. В "Коммерческом протоколе графства Оттенштейн за 1793 год" обнаружен их свадебный договор от января 1793 года. В котором они обязуются соблюдать следующие условия:
"1. Невеста выходит замуж за своего будущего супруга и вместе с любовью и верностью приносит завешенную ей её матерью часть наследства в сумме 100 гульденов. Затем от её отца получено в подарок к приданному 200 гульденов; затем из обстановки: 1 кровать - 20 гульденов, 1 сундук - 7 гульденов, 1 корова - 20 гульденов... Всего 355 гульденов 30 крон.