ческого противника он был неоднократно заме
няем на двойника... И вообще на нем виснут бабы.
Б.Моисеев, ответственный
секретарь "Всероссийских юридических вестей"
...В газете "Всероссийские юридические вести" появилось сообщение о смерти профессора Вождаева.
II. К О Г Д А П Р И Д У Т К Р А С Н Ы Е
Глава 1. Проблемы с пишущей машинкой
Заместитель генерального прокурора СССР,
рассмотрев материалы, свидетельствующие о смерти Джурапова М.С., постановил
прекратить в отношении него уголовное преследование.
Наверное, окружающим тридцативосьмилетний Герой Нашего повествования казался неординарным человеком. Поразительная лень сочеталась в нем с неимоверной энергией, талант - с сомнением, доброта - с принципиальностью, а обаяние - с некоторой заторможенностью.
Он иногда был даже эпикурейцем. На протяжении пятнадцати последних лет он защитил два диплома в области филологии и права, а в минуту сомнений, как иногда говорил не без кокетства, - кандидатскую по географии. Он любил рисовать, слушать музыку, писал стихи и путешествовал. А время от времени где-то работал.
Стороннему наблюдателю были бы странны метания Нашего Героя от редакции газеты к прокуратуре, потом, через милицию, - снова к газете, которая называлась "Всероссийские юридические вести". Однако везде, где бы ни служил он, он преданно выполнял порученную ему работу, но одновременно с этим писал свои бесконечные, чаще сатирические, а потому грустные повести, которые настолько стали частью его жизни, что даже ему самому трудно было определить, где правда, а где вымысел.
Наш Герой был черноволос и кареглаз, роста для нашего времени акселератов - выше среднего, имел красную "Ниву", крошечную собаку, кота, неувядающую мамочку, полную свободу духа и бесконечное количество знакомых. Он не ссорился с людьми никогда, даже когда описывал их пороки в своих книгах.
Наш Герой любил хорошо закусить, пригублял вкусные напитки и столь был охоч до женского пола, что так и не женился.
В ближайшем будущем постоянный участник его многочисленных произведений собирался уволиться из милиции и работать где-нибудь в Союзе юристов, поэтому, торя ему дорогу, НГ сам поступил туда недавно на службу, заняв скромную должность заместителя секретаря, правда, с окладом, согласно штатному расписанию и в соответствии с инфляцией, таким же, какой был несколько лет назад у пяти министров сразу.
Николай Константинович Нестеров был полковником и много работал, поэтому виделся с ним Наш Герой довольно редко.
Двадцать повестей написал про него Наш Герой, а в двадцать первой изобразил его столь реально, что Нестеров материализовался. Но уже через пять страниц сообразил, что выжить в этом солнечном мире не сможет, и попросился назад в литературу.
Сегодня, когда Наш Герой снял хибару на месяц отпуска возле платформы Переделкино Киевской железной дороги с видом на церковь бояр Колычевых и первое, что сделал, поставил на качающийся стол пишущую машинку, он вдруг понял, что ему очень нужен хороший забористый современный сюжет, и поэтому не поленился пойти на станцию, позвонил своему другу на службу, чтобы пригласить его на денек побродить и потрепаться.
Он знал, что у Нестерова в производстве серьезное дело, ибо и сам косвенно принял в нем участие, но теперь вроде бы оно должно быть уже завершено.
По телефону, однако, сказали, что Нестеров будет только через два дня, и НГ, неприкаянный перед пишущей машинкой, затеял себе литературный роман, который начал сентиментально и легко.
"Поверить своей памяти, - писал он, - много легче, чем попытаться восстановить все так, как оно было на самом деле. Но бывают моменты, когда стирается грань между прошедшим и настоящим, и тогда уже не вырваться из этого заколдованного круга, и на помощь приходит музыка.
Вот и теперь я хочу рассказать про то время, когда я был очень влюблен и несчастлив, и я ставлю на проигрыватель пластинку, хотя хорошо помню тот романс Фета...
...Переделкино - станция Калужской ветки Киевской железной дороги - это до недавнего времени обыкновенный подмосковный городок с пыльной зеленью, грязными улицами, сельсоветом и отделением милиции на центральной площади. Тем летом он имел очень унылый и захолустный вид. На центральной площади громко и скучно матерились рабочие, стоящие в очереди за несвежим пивом. Прямо на мостовой, опершись на заржавевшие от долгого бездействия автоматы газированной воды, сидели нищие и цыганки. Возле дороги и везде, где позволяла богатая фантазия и изощренный вкус местной администрации, висели топорно выполненные плакаты с утомительно однообразным содержанием и полным отсутствием знаков препинания, исключая только восклицательный.
"Их, видимо, уже лет семь, как забыли снять".
Здесь Наш Герой прервался и до вечера уже ничего не делал, только шлялся по поселку, сшибая где-то раздобытой палкой лопухи, ласково разговаривал со всеми встреченными им собаками и думал о том, что же напишет он на следующей странице.
Вечером ему пришло в голову позвонить Нестерову домой, потому что особо никакого сюжета в голову так и не пришло.
Ему повезло, Нестеров был дома. Однако разговор вышел странным, можно сказать, что его вовсе не получилось
- Але.
- Привет.
- Где ты?
- В Переделкине, как всегда, в той же хибаре.
- Сейчас некогда.
В трубке послышались гудки, и недоумевающий и даже обиженный писатель побрел к себе, где вознамерился откупорить бутылку хорошего вина, выпить ее всю и написать еще несколько строк.
Весь путь от станции до его дома занимал пять минут, но все эти пять минут Наш Герой только и делал, что убеждал себя в том, что Нестеров замотан, что у него много работы.
И чем больше сам себя убеждал, тем больше обижался.
Придя домой. Перестав наконец думать о Нестерове, он вставил новый лист в машинку и продолжил свою писанину.
"Достопримечательностей в Переделкино не было никаких, и я оказался здесь, следуя замысловатому маршруту, по которому меня вела судьба, собственная глупость и грустный романс.
Трудно объяснить безнадежность своих поступков, особенно когда все это уже в прошлом. Трудно найти какие-то новые слова. Излишне повторять, что каждый человек иногда верить во что-то очень желанное, но заведомо неосуществимое, верит настолько сильно, что порой, даже приговоренный к казни, не только надеется, а где-то для себя твердо знает, что утром ему огласят помилование. Иначе как же пережить эту ночь перед казнью?"
Что бы еще такое написать дальше Наш Герой не знал и снова стал думать о том, почему с ним так холодно и скоро разговаривал его друг. Что произошло?
Из-за преданности Нестерову и той бескомпромиссности, которая была воздухом в работе полковника, ему - его другу - месяца полтора назад подожгли машину. Обошлось, к счастью, без жертв, но сам факт в эпоху дефицита автомобилей разве не свидетельствует о том, что их дружба выдержала испытание?
Когда-то они служили вместе в одном из многочисленных управлений МВД. Однако Наш Герой уволился - потянуло к письменному столу, и, вспомнив об этом, он вновь обратился к пишущей машинке.
"Если музыка приходит на помощь моей памяти и человек начинает исповедоваться листу бумаги, кто придет на помощь автору этих строк, даже когда они окажутся удачными? Написанное в любой художественной форме никогда не изменит того, что было, не поколеблет того, что есть, не предотвратит того, что будет. Так и эта моя повесть - все равно не подарит мне Ее любви и благосклонности, а ищу ли я чего-нибудь другого в жизни?"
Глава 2. Откройте, милиция!
Министру внутренних дел СССР
Р А П О Р Т
Прошу в соответствии с Положением о
прохождении службы отчислить меня из орга
нов внутренних дел в связи с переходом на