Для итальянцев. Причем не только для тех,
кто потерял родных и близких, эти преступле
ния имеют особый смысл: никто не гарантиро
ван, что не станет жертвой очередного. Это
- первое. И второе: вряд ли можно ожидать,
что правоохранительные органы покарают пре
ступников, ведь они, бросив вызов государству,
постоянно доказывают свою силу и бравируют
безнаказанностью. Первое и второе опасно
взаимосвязаны.
(Из газет)
Зато он с удовольствием обнаружил, что сегодня в Доме творчества идет двадцатипятилетней давности двухсерийный и весьма способствующий отдохновению фильм "Большая прогулка" с Бурвилем и Де Фюнесом. Однако тут он огорчился, сейчас он лишен возможности пойти на этот фильм, потому что ему очень хотелось узнать, чем закончился разговор подфонарного толстяка с прелестной иностранной дамой. И, наблюдая за ней искоса в фойе, невнимательно раскланиваясь со знакомыми, он уже не упускал ее из виду, ожидая только, когда она подойдет к телефонной будке, чтобы потом снова выйти на дождь.
Ему бы следовало перекусить, но он решил, что попостится. Он был напряжен, поэтому не слишком восторженно поздоровался с двенадцатой женой известного поэта. О "Большой прогулке" не могло быть и речи еще и потому, что Наш Герой так промочил в кустах штаны, что постеснялся идти в таком виде в кино.
Словно в обмен на штаны и фильм, судьба смилостивилась на Нашим Героем. Только что виденная им на улице девушка оказалась рядом, и он смог убедиться, что она действительно мила. Легко, как старому знакомому, улыбнувшись, спросила его:
- Вас что, бросили с моста в реку?
- Нет, - галантно улыбнулся Наш Герой, - я политикой не занимаюсь.
Этот ответ показался девушке забавным. Она протянула ему свою чуть пухленькую, ухоженную ручку и слегка дотронулась до его рукава, не такого мокрого, как штаны.
- Бегите скорее, переоденьтесь! - сказала она все с тем же милым акцентом.
- Увы, я живу слишком далеко, на холме.
- Возле церкви? - спросила девушка.
- Возле церкви, - ответил Наш Герой.
- Недалеко от могилы Пастернака?
- Недалеко от могилы Пастернака, - повторил ее собеседник, но уже с другой интонацией, - долженствовавшей обозначить удивление ее прекрасным знанием Переделкина.
- Тогда пойдемте ко мне, хоть вытрете голову. Кто может поручиться, что этот дождь не кислотный. Жаль, такого великолепия не бывает в Милане.
И мокрый Наш Герой с огромным наслаждением принял это предложение.
Галантно ступая по ковру, на полшага отстав от своей дамы и изящно поддерживая ее за локоток, он почти донес ее (так ему казалось) до ее номера. Вытер свои мокрые кроссовки о ковер. И тотчас же после того, как она еще раз предложила войти, вошел.
Вспыхнул яркий, значительно более располагающий к общению, чем в холле, свет, а простенький номер, бесспорно, указывал на то, что в нем живет девушка. Вкусно пахло косметикой. Вытирая голову поданным полотенцем, Наш Герой посмотрел на свою спасительницу. Она была обворожительна. Любое описание этого волшебного существа было бы непростительной банальностью, а банальности он бежал. Но перед ним стоял ангел, который не каждому посылается даже в волшебных снах. Ангел, посмеиваясь, протянул бокал с коньяком. И хотя сцена была, по представлениям писателя, почти неприличная, он с удивлением обнаружил, что воспринимает ее совершенно естественно.
И немедленно выпил.
"И немедленно выпил, - подумал он, - читать надо меньше".
Цитата из некогда нашумевших "Москва - Петушки", ныне доступных всем, уничтожила остатки его внутренней напряженности, которая всегда присутствовала в его общении с женщинами, ибо он и инстинктивно стремился не выйти из рамок старомодной ныне учтивости и куртуазности, да еще и обдумывал это, по-писательски облекая в красивую и отточенную форму. Внешне это выразилось в такой мягкой, не ехидной, как это частенько с ним бывало, детской улыбке, что девушка подошла поближе, удивленная этой внезапной переменой...
Через полчаса Винченца с милой неловкостью попросила извинения за то, что ей нужно спуститься к телефону.
Наш Герой и сам забыл, что привело его сюда не праздное любопытство. И ему очень захотелось, чтобы ей не надо было никуда звонить. И не только потому, что это прерывало замечательную сцену. Сохнущий гость терпеть не мог равноправия, считал его противоестественным, тем более, если женщина попадала в грязную и мерзкую историю. Он мог бы еще допустить, что преступление совершается ради женщины, из-за женщины, но не в ее присутствии.
Пришлось встать, переодеть, что называется, лицо и спускаться за ней. Естественно, теперь уже на полшага впереди, вполоборота, протягивая ей руку. И хотя это противоречило физическим законам, теперь ему показалось, что по лестнице несла его она.
Судьба еще раз преподнесла подарок Нашему Герою - теперь уже неизвестно за что: ему не пришлось ни выпутывать, ни даже просто охранять свою новую знакомую от неприятной истории, ибо она, с очаровательной улыбкой встав в очередь к телефону, дождалась наконец его, позвонила и получила тот самый номер, который так нужен был ее подфонарному знакомцу.
Нашему Герою, несомненно, было приятно, что его присутствие столь подействовало на итальянку, что, спускаясь с ним к телефону, она забыла прихватить и карандаш, и на чем писать, но не забыла косметичку. Поэтому именно оттуда она достала патрончик с помадой и записала телефон на стекле, который тотчас же Наш Герой и запомнил, хотя это было и трудно. И не только потому, что он был написан наоборот, но и потому, что ныне в моде у хорошеньких женщин тон помады очень светлый, да к тому же еще и перламутровый, а потому трудно читаемый.
- Подождите меня в холле, - сказала девушка, открывая входную дверь, а то пойдемте вместе.
Наш Герой галантно предложил ей свою помощь. Предлагая ей ее, он подумал, что все равно будет не в проигрыше. Если она согласится - он лишнюю минуту проведет с этим ангелом, а может быть, еще, чего доброго, узнает что-нибудь полезное. А если нет - то это гарантия того, что стоящий под фонарем человек его не узнает.
Они вышли вместе. У Нашего Героя были настолько взлохмаченные дождем и полотенцем волосы, к тому же "подфонарник", как мысленно окрестил его писатель, был так сильно поглощен ожиданием телефона, а взлохмаченный маэстро, доведя свою даму до фонаря, на четыре шага отстал, как истинный джентльмен, что фортуна улыбнулась ему в третий и в четвертый раз, не сделав никакой паузы между улыбками. Он узнал еще кое-что, а его не узнали вовсе.
Пока итальянка что-то говорила ночному визитеру и пока тот записывал ее слова на вынутой пачке дешевеньких сигарет, Наш Герой подумал сразу о двух вещах: "Закурил, бывший генерал" и "Если она согласилась, чтобы я ее сопровождал, значит, она к этой истории не имеет никакого отношения".
Вскоре итальянка и генерал попрощались, и ангелочек снова впорхнул под руку к взлохмаченному маэстро.
- Какие, однако, у вас странные поклонники, - сказал рыцарь своей спутнице.
- Это не мой знакомый, - поспешила ответить девушка. - Просто меня попросила узнать для него телефон секретаря нашего посольства господина Челлини.
- Бенвенуто, - не выдержал писатель.
Девушка рассмеялась...
Когда Наш Герой глубокой ночью возвращался в свою хибару, стоящую на краю оврага, у него было превосходное настроение, которое не могла испортить даже некоторая телесная усталость и абсолютное сознание того, что никакого романа, придумываемого им о какой-то другой женщине, у него завтра не выйдет и пишущая машинка будет обречена стоять в ожидании того, когда же наконец ее соблаговолит заметить хозяин.
Не желая лечь спать, хотя было уже начало третьего, Наш Герой прошел еще на станцию, откуда и позвонил домой своей мамочке, осведомился о состоянии ее здоровья, не получив никакой взбучки за ночной звонок, потому что мама была готова его слушать когда угодно, узнав, что кот, собака и дом в полном порядке, и пообещал даже взять животных на днях к себе за город.
...А потом походкой полу-Стендаля, полу-Стаднюка отправился спать.
Глава 5. Метод
Инструкция 269269-31