Пока хозяева хлопотали на кухне, сооружая сибирские пельмени, мне был предоставлен отдых в отдельной комнате, шлепанцы и "Журналист" No 2 за 1974 год.
Я должен был прочитать статью "Явление из-за горизонта".
"Восемь лет назад американскому криминалисту Бакстеру пришла в голову мысль попробовать детектор лжи, с которым он работал много лет, на растениях... Среди данных, которые анализирует детектор лжи, есть также измерение, связанное с электропроводимостью кожи. Два электрода датчика прикрепляются, например, с наружной и с тыльной стороны ладони, и самопишущее перо прибора рисует спокойную линию--разницу потенциалов двух точек кожи, В момент изменения эмоций запись превращается в ломаную кривую -- психологические события меняют электрические данные кожи...
Заслуга Бакстера перед наукой велика, и иронии в этой фразе кет: перемещение известного инструмента в новую зону поисков -- ценная и смелая идея".
Решил проверить, лгут ли березы? Когда обидой опилась душа разгневанная... Деревья! К вам иду!.. В зеленых отсветах рои -- как в руки плещущие... Простоволосые мои! Мои трепещущие...
"Итак, Бакстер прикрепил датчик прибора к наружной и внутренней стороне листа комнатного растения, а другой лист окунул в горячий кофе. Ничего не произошло. Он подумал, что, возможно, лучше поджечь второй лист, и, очевидно, ярко представил себе живую зелень, пожираемую огнем. И с удивлением увидел, как перо самопишущего прибора изменило невозмутимую спокойную линию движения. Глянув на нее, любой, кто долго работал с детектором лжи, уверенно сказал бы: здесь была выдана преступником эмоциональная реакция.
И тогда Бакстер поставил точный эксперимент, с исследовательской устремленностью добиваясь, чтобы растение зафиксировало факт не чего-нибудь, а убийства. Жертвами науки стали живые креветки. С маленькой доски, расположенной прямо над кастрюлей с кипящей водой, очередная живая креветка падала в кипяток, Промежутки времени задавались с помощью датчика случайных чисел, определявшего совершенно разные сроки. Сотрудников не было в лаборатории, вообще никого не было, кроме приборов, крохотных рачков-креветок, кипящей воды и растения -- единственного свидетеля. Его электрические показания писались всю ночь. Сотрудники пришли утром. Всплески электрической активности на длиннейшей записи точь-в-точь совпадали
с моментами автоматизированного ради науки убийства каждой креветки.
Став достоянием гласности, такие эксперименты, естественно, вызывают сенсацию и немедленно перепроверяются придирчивыми коллегами. "Эффект Бакстера" (так было названо явление) подтвердился во всех лабораториях.
Что же это за таинственное поле, снова заставляющее вспомнить прекрасное выражение древних греков-- "всеобщая симпатия", поле сочувствия, связи и сопереживания, к которому причастны даже растения? Уж не пресловутое ли биологическое поле, которое никакими приборами не улавливалось покуда, но вот безотказно и явственно действует на растения?"
Примечание. Необходимо отметить, что с тех пор прошло уже некоторое время и "Литературная газета" разоблачила кое-какие махинации Бакстера. И автор об этом знает. Но здесь совсем не важен смысл всевозможной чертовщины, а важен факт научного интереса к ней.
Это был "Журналист" -- издание газеты "Правда", которая по давней традиции не любит сенсаций. Это было двадцать раз перепроверено, и, так как, очевидно, деваться от этой чертовщины стало совсем уж некуда, это было напечатано тиражом в сто двадцать тысяч экземпляров.
И сразу радостно запрыгало во мне иррациональное, зашевелилось идеалистическое, ожило суеверие, темное, древнее, языческое, библейское, спиритическое, потустороннее, включая надежду на бессмертие -- на вечное легкокрылое парение моей души среди звезд и фридмонов.
Бог мой, как ждет все это даже слабого толчка, полученного с помощью детектора лжи и сваренных креветок, как рвутся мои клетки к феноменальности, как их тошнит от рациональности, как хочет мое рабство Антимира!
Правда, явная неспособность современных физики и химии объяснить явления, подобные "эффекту Бакстера", не дает никаких оснований сомневаться в том, что они могут быть объяснены этими науками. Неясно только, почему вокруг любой таинственной проблемы клубятся психологи. Вероятно, это еще одно из свидетельств того, что грань между гуманитарным и специально-научным значением всегда была, есть и будет
весьма подвижной. Она есть функция человеческого нахальства, чему прекрасный пример и этот очерк, и поведение Бакстера, использовавшего прибор, фиксирующий самое омерзительное в человеке -- ложь -- для обнаружения какой-то великой тайны Природы.
Ведь за корчащимся в огне листом растения я так и вижу преступника, которого привязывают к электрическому стулу. Вероятно, у Бакстера сработала именно эта ассоциация. Он со своим детектором как раз и препровождал людей в направленный поток электронов под разность потенциалов, от которой притухает свет в тюрьме. И вот зажег новый вопрос, встряхнул рационализм.
Дальше в статье "Явление из-за горизонта" сообщалось об экспериментах доктора психологических наук, профессора В. Н. Пушкина. Он изучает феноменального москвича Бориса Владимировича Ермолаева. Ермолаев-телекинетик, он двигает предметы на расстоянии. Но этого ему мало. Он берет в руки какой-нибудь предмет, зажимает его между ладонями и... постепенно раздвигает руки. Предмет повисает в воздухе. Причем расстояние между ними и предметом доходит до двадцати сантиметров.
Про феноменального Ермолаева я уже слышал. Он режиссер, и в кинокругах про него уже ходит достаточно сплетен. Из достоверных источников известно, например, что недавно Ермолаев принимал у себя ночью умершего два года назад классика советских киношек-спироведов Козинцева. Григорий Михайлович оставил Ермолаеву записку, написанную на том свете. Эта записка сейчас исследуется в компетентных органах криминалистами. Эксперты считают бумагу записки неземной по химическому составу, но еще не установили, из какого фридмона она прибыла к Ермолаеву. Достоверно известно про самого Бориса Владимировича, что он неспособен использовать необыкновенные способности в дурных целях, а обнаружил их еще в раннем детстве, когда упавшие со сковородки котлеты поднял с пола и вернул на плиту силой персональной гравитации без помощи рук. Рассказывают еще, что он способен проникать пальцами себе в желудок сквозь брюшной пресс по способу филиппинских телекинетов. Причем после того, как он вынимает пальцы обратно, никаких следов на брюшном прессе не остается.
Статья заканчивалась призывом не бояться новых фактов и сложных проблем, ибо в нашем мире скоростных самолетов и атомных реакторов осталось еще много непознанного, и наука должна раскрыть все тайны мира,
Я немедленно вытащил спичку из коробка, зажал ее между ладоней и со страшной силой сосредоточился на спичке, желая искривить пространство вокруг, изолировать спичку от гравитационного поля Земли, напитать ее своей легкомысленностью, чтобы она парила в невесомости. Ни черта не вышло. Спичка нормально падала. Причем мне казалось, что падает она даже с еще большей решительностью и скоростью, нежели обычно падают предметы.
Простуженная генетик:
Некоторые отказываются признать телепатию или телекинез на том основании, что природа в процессе эволюции должна была бы широко воспользоваться способностью организмов к телеобщению, ан этого не видно. Но если мы не знаем природы телеявления, то почему мы можем знать, использует или не использует и для чего использует или не использует телеявления наш организм?
Питекантроп не знал, где мистика, где телепатия, а где научно объясненный и разрешенный к употреблению факт. Питекантроп просто всем этим пользовался при обделывании своих делишек.
Тонкоголосый математик:
По Бору. Нельзя непосредственно сравнивать условия при биологических и при физических исследованиях, так как необходимость сохранить объект исследования живым налагает на первые ограничение, не имеющее себе подобного в последних. Так, мы, без сомнения, убили бы животное, если бы попытались довести исследование его органов до того, чтобы можно было сказать, какую роль играют в его жизненных отправлениях отдельные атомы. В каждом опыте над живыми организмами должна оставаться некоторая неопределенность в физических условиях, в которые они поставлены; возникает мысль, что минимальная свобода, которую мы вынуждены предоставлять организму, как раз достаточна, чтобы позволить ему, так сказать, скрыть от нас свои последние тайны. А главной тайной является вопрос, способны ли мы воздействовать своей волей на те атомы, из которых состоят наши тела. И вот сегодня эта тайна начинает приоткрываться. Сегодня считается доказанным, что в момент перехода человека из спокойного состояния к повышенной умственной активности в нашем организме возникают силы, которые связывают элементарные частицы, расположенные на поверхности кожи, и фиксируют их положение. Высказано предположение, что гравитация материально обеспечивает психическую деятельность человека, что живые системы способны порождать и воспринимать гравитационные волны.
Бородатый физик:
Мечников незадолго до смерти высказался с полной безапелляционностью. Он заявил, что наука не может допустить бессмертия сознательной души, так как сознание есть результат деятельности элементов нашего тела, не обладающих бессмертием. Фактически он нарушил закон "благородство обязывает", ибо объявил о знании всех элементов нашего тела и нашего сознания. Сегодня известно, что Пространство и Время тоже являются элементами нашего тела. В виде каких полей существует в нас эта система, еще неизвестно, но что их великое множество -- ясно было уже Вернадскому: "Из невидимых излучений нам известны пока немногие. Мы едва начинаем сознавать их разнообразие, понимать отрывочность и неполноту наших представлений об окружающем и проникающем нас в биосфере мире излучений..."
Простуженная генетик:
По Шредингеру. Живая материя, хотя и не избегает действия "законов физики", установленных к настоящему времени, по-видимому, заключает в себе до сих пор неизвестные "другие законы физики", которые, однако, раз. они открыты, должны будут составить такую же неотъемлемую часть этой науки, как и первые.
Бородатый физик:
Пустое пространство, то есть пространство без поля, не существует. Пространство-время существует не само по себе, но только как структурное свойство поля. Почему тогда не допустить, что шифр гена имеет матрицу в структуре какого-нибудь из полей?
Женщина с таинственными манерами:
Винер верил в телепатию и в ее будущее объяснение наукой. Но он не шумел на такие темы. Он хорошо знал, что идея становится материальной силой только тогда, когда приходит ее время. Иначе созревает ублюдочный плод и компрометирует самое идею. Пожалуй, пришло время нашему познанию совершить качественный скачок. Пожалуй, мы в воздухе уже -- летим в прыжке. Куда-то сядем?
Я (уже битком набитый сибирскими пельменями и благодушный):
Тяга к чертовщине, к астрологии, колдуны в Англии и колдуньи в ФРГ, интерес к иррациональному среди естествоиспытателей... Это все попытки замещения отрицательных эмоций, беспрерывно генерируемых безобразной западной жизнью. Если почитать о древних греках, то увидишь, как черным по белому написано: "Утрата политических свобод и отстранение граждан от общественно-политической деятельности, без которой греки не мыслили себе ни общественной, ни индивидуальной жизни, и явились главными причинами их "возврата к иррационализму".
Тонкоголосый математик:
Незачем делить на Запад и Восток. Волна интереса к иррациональному катит по всему миру. Это проявление вечно возвращающегося сомнения в праве позитивной науки на монопольное обладание истиной и в правоте детерминизма. И если мы диалектики, то нам не след пугаться.
Я:
Так, может быть, глобальное онаучивание житейского бытия, которое на контрапункте вызывает тягу к иррациональному, -- благо? И у питекантропов, и у неандертальцев, и у древних греков были кудесники и всякие необъяснимые чудеса, но не было газет, радио и детекторов лжи. Отдельные уникумы -древние греки или средневековые немецкие колдуны -- неспособны были отдать свой необычный дар обществу. Общество в любой миг готово было убить кудесников. Сегодня их не убивают. Их начинают изучать. Быть может, мы уже нависли над какой-то сверхновой звездой -- истиной? Если раньше загнивающие общественные системы рождали бессмысленный иррационализм на уровне интуиции, то теперь от парапсихологов можно ожидать открытия новой грани мира?
Женщина с таинственными манерами:
Чтобы успокоить рационализм разума, чтобы замотивировать веру, люди испокон века требовали демонстрации чуда. Человеческий разум неспособен признать божество, если оно не проявит себя чудом. Это раздражало даже Иисуса. Фарисеи и саддукеи искушали его, требовали знамения с небес. Он утратил выдержку и сорвался: "Вечером вы говорите: будет ведро, потому что небо красно; и поутру: сегодня ненастье, потому что небо было багрово. Лицемеры! Различать лицо неба вы умеете, а знамений времен не можете!.." Мы сегодня, правда, уже не требуем знамений от божества, Мы ищем обыкновенный радиосигнал с Тау Кита. И готовы поверить в любого доктора, как в бога, если он вылечил нас от насморка за неделю, или возвести в божество балерину, если она умудрится провернуться вокруг своей оси лишний раз.
Наши божества мельчают, потому что мельчают наши чудеса.
И потому телекинез Ермолаева уже есть для многих знамение, свидетельствующее своим чудом о чем-то. И это опасно...
Моя профессия требует жадного внимания к человеческим судьбам и исповедям. Но все во мне противится специальному узнаванию людей. Я терпеть не могу самораскрытия людей не потому, что сам хочу занять площадку и рассказывать о себе. Просто в рассказе самого неквалифицированного рассказчика ощущаю драматургию. Любой, самый далекий от литературы человек, рассказывая что-либо, бессознательно превращается в плохого или хорошего, но драматурга. А мне всегда кажется, что нет ничего более далекого от истинной жизни, нежели самая хорошая пьеса. Она всегда построена. Я ненавижу драматургию. И следую заветам одного гениального редактора, который утверждал, что выстроив сценарий по главной его мысли, проявив эту мысль с
драматургической четкостью, затем следует главную драматургическую пружину и мысль из сценария тщательно убрать. Оставшееся в какой-то степени будет содержать в себе жизнь, если автор не абсолютный кретин, а часто и в этом последнем случае.
-- Откуда в вас такая таинственная флегматичность? -- спросил я Аэлиту, когда отправился ее провожать. -- Откуда такая чарующая поволока в глазах?
Она глубоко обдумывала вопрос. Мы успели проскрипеть по синему снегу добрый квартал, когда она наконец ответила:
-- Вероятно, от родителей. Мой папа спал даже на велосипеде.