— Подъем!
Лена с трудом открыла глаза. Всю ночь она любовалась снимком своего отца и плакала, с трудом перенося смертельную тоску и усталость от подобной жизни.
“Ну где же ты, отец…”
Персик спала рядом, на соседней кровати, под нарисованной на стене пятиугольной звездой, отбросив к спинке одеяло и уткнувшись носом в подушку. Ее темные пряди рассыпались по белоснежной наволочке. Школьная форма, которую приходилось здесь носить (уроки еще никто не отменял!), аккуратно сложена, а носы кожаных балеток тщательно начищены. Такая педантичность изумляла.
— А ну-ка встали, быстро! Сколько можно повторять!
Елена ненавидела утро: после пыточного подъема, когда скидывали с кровати и пинками гнали до туалета, следовал не менее изуверский завтрак. Их кормили отдельно от остальных, и прием пищи не обходился без приключений.
Лена вместе со своей компанией, приведя себя в порядок, вошли в обставленную длинными столами столовую. Стены были расписаны изображениями молодых пионеров с красными галстуками, трубящими в горны. Художники добавили длинных, могучих, лучей солнца, небо в ярко-синих тонах и бурную зелень. Подобное творчество навевало еще большую тоску.
Их столики стояли поодаль от остальных.
Обычно завтраки, обеды и ужины они проводили в гордом одиночестве, но сегодня им предстояло провести время в компании озлобленных детей, буравящих чернобыльцев испытывающими взглядами.
— Ну що, братці, — заложив руки в карманы спортивных брюк, Лена села поперек длинной деревянной скамьи (для элиты, между прочим!), — не очікували нас тут побачити?
Ближайшая к ней девочка повернулась и в упор посмотрела на мужеподобную вражину, которая уже мысленно чесала кулаки об ее милое личико.
— Мы не думали, что такие, как вы, могут принимать пищу. Вы же, это, радиоактивны, зачем вам обычная человеческая еда?
В столовой раздался пронзительный смех.
— А ты хотя бы понимаешь, что такое радиация, ослиная башка?! — по помещению прошелся вздох ужаса. — Или в твою пустую головушку ничего не вложили, кроме как задирать других?
— По крайней мере, я в безопасности, сыта и одета. А вот какое будущее ждет вас…
— Такое же, как у всех!
Компашка в ужасе пялились на эту сцену.
– І щоб ти знала: тобі просто ой як пощастило не побачити те, що побачила я! Інакше б загриміла в психлікарню. Такі ванільні слюнтяї, на зразок тебе, просто не створені прожити жахи атомної війни. Чи ти думаєш, що Чорнобиль підірвали американські шпигуни?
Персик устало зевнула и, обойдя спорящую парочку, мирно устроилась рядом, придвинув к себе тарелку с дымящейся овсяной кашей.
— Эй, это мое!
— Тебе что, жалко?!
Девочка зачерпнула ложкой густую субстанцию и поднесла ее ко рту.
В столовой наступила гробовая тишина.
— Приятного аппетита, девочки.
— А мы что, будем завтракать вместе с ними?!
— А тебя что-то не устраивает?!
— Меня не устраивает чернобыльский реактор!
— Да сама ты реактор!..
Две девочки вздрогнули, услышав за своими спинами подозрительный звук.
— Фу, как мерзко!..
Персика вытошнило прямо на стол.
— Что, не понравилось? — усмехнулась Лена, подхватила тарелку с кашей со стола и впечатала ей в лицо. — На, получи, мерзкая жаба!
Когда в драку влезли воспитательницы, расталкивая локтями и руками озлобленных подростков, действо шло полным ходом — по столовой летали чашки, кружки, тарелки, ложки и все остальное, что относилось к кухонной утвари.
Когда двум пожилым женщинам удалось с трудом остановить кулачный бой, одна из них больно схватила Елену за руку и вытащила в центр зала, время от времени встряхивая.
— Что ты себе позволяешь?! Как ты себя ведешь?!
— К директору, немедленно!
Лена уперлась ногами в пол, не давая себя увести. Вцепилась зубами в руку одной из воспитательниц, после чего получила увесистый удар по лицу. Дальше все как в тумане, единственное, что она помнила, это длинную лестницу и лицо строгой женщины в очках. Ее кудрявые, рыжие, волосы были мастерски собраны.
— Что на этот раз? — устало спросила директриса, не отрываясь от бумаг.
— Опять подрались!
— Может, мы, это, по-быстренькому отправим их куда следует?
Дамочка сняла очки и прикусила дужок.
— Это самый легкий способ решить проблему. Я бы им давно воспользовалась, но вот одно меня интересует: за что же ты так, Леночка, борешься? Я бы могла связать твое поведение с гормональным фоном, но тебе всего одиннадцать.
— Я хочу к папе!.. — законючила Лена.
— Увы, ничем помочь не могу. А чтобы ты лучше усвоила урок, — директриса выдержала паузу, что-то чирканув карандашом на бумаге, — посидишь какое-то время в карцере вместе с остальными зачинщиками. Приговор окончательный, и обжалованию не подлежит.
Лену снова схватили за локоть и снова потащили, применяя физическую силу. Охрипшую, дерганную и с разбитым окровавленным носом девчонку выволокли из кабинета и, крепко держа, спустили в подвал, где размещался карцер для особо непослушных детей. Небольшая комнатушка с двухъярусной кроватью, старым потрепанным одеялом и облезлой скамейкой в углу. Карцер освещала электрическая лампочка на проволоке.
Воспитательница открыла амбарный замок, висевший на клетке, ключом, который достала из кармана несуразной темной юбки, и без всякой церемонии швырнула Лену на пол. Зашуршала ключами и, бросив на нее презрительный взгляд, ушла.
Через несколько минут в карцере оказались зачинщики драки, в том числе несколько девочек из нормальной, как их тут называли, группы.
— Можем еще подраться, если скучно станет.
И Елена зловеще захихикала.
Девочки насупились и недовольно сложили руки на груди.
— Интересно, и по какой-такой причине нас ненавидят? Вроде мы обычные, лишние руки-ноги не отрасли, а вы нас притесняете. Несправедливо!
— Когда дело касается жизни, — прошипела девочка-сирота, выглядевшая на пару лет старше Лены, — плевать, есть ли у вас лишние конечности или нет, вы излучаете радиацию, и нам это не нравится!
— Я пробыла в Чернобыле всего один день, — Лена спустила ноги с кровати. — Один день, понимаешь?!.. Меня один человек спас, вытащил из дома, когда мой отец без вести пропал. А потом я попала в больницу, провела там год, а затем меня перевели сюда.
— Ну и что? Это дело не меняет. Вы все равно опасны для общества!
— А вы не опасны? Ведете себя как звери…
— Мы вынуждены защищаться!
— От кого?
— От вас!
— Я слышала, вас собираются отвезти в Пальмиру. Это специнтернат для таких, как вы.
— Это санаторий!
— Нет, это специнтернат!
— Ну и что? Отвезут, и что?!
— Там “мутанты”. Вам подстать!
— И что?
— Их там не кормят, не поят. Это дом смерти. Такие, как вы, долго не живут.
— Ой, очень страшно!
— Как знать…
— Зато мы от вас отдохнем!
— Отлично. Отдыхайте на здоровье!..