— Что у вас тут случилось? Подняли меня посреди ночи и вышвырнули сюда, толком ничего не объясняя!
Саша едва поспевал за перепуганными работниками станции. Предыдущую ночь он плохо спал, а на утро, отправившись на службу, мечтал, как упадет на чистую и такую соблазнительную постель и вырубится — часов на десять, не меньше.
После аварии на ЧАЭС его жизнь кардинально изменилась: утром двадцать шестого апреля его, как и всех, кто работал в помещениях близ четвертого энергоблока, увезли в припятскую медсанчасть. Затем перевезли в Москву, где он едва не отбросил копыта. Саша, он же Александр Свиридов, с ужасом наблюдал, как изменившиеся до невозможности тела его друзей на каталке отвезли в морг. Один за другим, каждый день как последний, и, казалось бы, чуда не случилось, ибо от смертельной дозы радиации погибли практически все… кроме него.
Саша прикрыл веки, в очередной раз уставившись взглядом на обожженные руки — кожу покрывали чудовищные язвы, из которых вытекали кровь и гной, все болело и нестерпимо чесалось. К горлу подступала ставшая привычным сухота, и молодая заботливая медсестричка в защитном костюме подавала ему стакан воды с небольшой трубочкой, через которую ему приходилось пить. Каждый час он чувствовал, как болезнь пожирает внутренние органы. По глазам больно бил свет от одинокой лампы или редких солнечных лучей, проникающих в палату через узенькие щели. Саша с трудом дышал, с трудом жил, проводя как можно больше времени во сне — и все надеялся, что смерть унесет его с собой, как и всех остальных.
— Почему я выжил? — как только Саша пришел в себя, оставшись наедине с невеселыми мыслями, он подошел к заведующей радиологического отделения, полноватой женщине с забавными кудряшками.
— А ты бы предпочел умереть?
Он вздохнул:
— У меня никого нет. Жена ушла, родители давно умерли. Знаете, у меня очень сложный характер, я пил, изменял своей жене, и произошедшая со мной трагедия — расплата за мои давние грехи. Я просто не должен был выжить! Кому я теперь нужен? Такой урод?
— Ты еще молодой.
— Мне совсем недавно исполнилось двадцать шесть лет.
— У всех есть скелеты в шкафу. Но это не означает, что все должны умереть.
— Но я ведь теперь урод! Взгляните на меня! — все его тело покрывали бледно-розовые пятна, оставшиеся после ожогов, многочисленные шрамы и некоторые, все еще не заживающие, язвочки. — Кому я теперь нужен? Ради чего мне теперь жить?!
Заведующая посмотрела на Сашу снизу вверх:
— Для себя. Живи теперь для себя.
Еще не один месяц Саша провел в больничной палате. Когда выписался, понял, что идти ему некуда — Припять эвакуировали, теперь в город никого не пускают, но зато в Киеве строятся новые жилые дома для людей из опасной зоны. Делать нечего, и спустя пару месяцев Саша проживал уже в новой, двухкомнатной, квартире.
…— Разве вам не сообщили? — мужчина в белой униформе расстроился. — Нам сообщили, что ведется уголовное дело по расследованию аварии на Чернобыльской АЭС…
— Ха! — громко издал Саша. — Это дело давно закрыто, обидчики наказаны… еще в восемьдесят седьмом! Какое уголовное дело они собрались расследовать?
…— Ты уверена, что академика Легасова убили? Это тебе сказал тот человек, Долгожитель?
Мила подняла глаза:
— А больше и некому. Он использовал академика и его дочь в корыстных целях. Он давно планировал нанести разрушительный удар по советской власти. В общем, катастрофа, скорее всего, была спланирована заранее. Я каким-то чудом выбралась из лаборатории и поспешила домой. У меня не было никакой гарантии, что он не бросится за мной следом.
— Ты пошла туда, потому что обнаружила адрес, оставленный академиком Легасовым?
— Все верно. Он рассказывал про лабораторию, какие именно опыты там проводят, и все в таком духе. Опыты, в основном, ставили над маленькими детьми. И, если я не ошибаюсь, этих опытов было всего ничего: мальчишку, которого похитили его специально обученные люди, и дочь академика Легасова, Алина. Парень не выжил, они вкололи ему большую дозу слаборадиоактивного урана. Когда пропажа обнаружилась, то подумали, что это рук дело очередного маньяка. А дочку он привел примерно через год после смерти мальчика. И… в общем-то… процедура была та же, но они заметно снизили дозу и вкалывали ее помаленьку. Девочка целый год мучилась от невыносимой боли, а когда умерла, ее сбросили в первую же попавшуюся яму. На месте четвертого блока был котлован под реактор, вот именно туда ее и сбросили. Но девочка каким-то чудом выжила. Скорее всего, это из-за нее произошел тот злополучный пожар. Девочка сейчас там же, в Чернобыле. Мой муж, востребованный физик-ядерщик, мне об этом поведал. Он был здесь, в Москве, после похорон Легасова.
— На самом деле ты права. Узел веревки был каким-то странным… альпинистским. Мы даже веревку не сразу смогли перерезать. Навряд ли Валерий занимался чем-то подобным. Делаем вывод: это лишь маскировка под самоубийство. И, если я правильно тебя понял, то этот самый Долгожитель решил устранить своего бывшего коллегу…
— Когда я оказалась в лаборатории, там не было ни единого человека. Был только сам Долгожитель…
— Куда ты клонишь?
— Он мог убрать всех своих сотрудников, чтобы те ничего никому не рассказывали. Вообще-то он, этот Долгожитель, показался мне сплошным дегенератом, который не понимает, что он творит. Читать он не умеет, писать тоже. Я это со слов Валерия знаю. С ним вечно находился его личный секретарь. Подписи ставил, даты указывал. А девочка… ну, с учетом того, что о мертвых либо хорошо, либо ничего, но она при живых родителях оказалась сиротой. Мама от нее отказалась, а Валерий… возможно, было несколько встреч, но мне говорить о нем плохие вещи не хочется, он достойный человек, но как отец он… — Мила вздохнула и решила не продолжать начатую мысль.
Следователь кивнул, прикуривая сигарету.
— Все ясно. — Он выдохнул табачный дым и снова затянулся. — Получается, что именно эта девочка виновата в произошедшем.
— У девочки был летаргический сон, поэтому она осталась жива. Его легко спутать со смертью, у них состояния практически одинаковые. Ты ведь помнишь подобные случаи, верно? Даже врачи до сих пор не могут найти этому причину. Людей хоронят якобы умерших, а оказывается, они все еще живы. И несчастные задыхались в собственных гробах, так как кислород в замкнутом пространстве отсутствует.
— Интересная версия. — Следователь потянулся за телефоном и быстро набрал нужный номер. — Я перенаправлю тебя в прокуратуру. Они давно облизываются, желая заполучить это дельце. Ты расскажешь им все, что сказала мне сегодня. А с девочкой мы вот как поступим…
…— Они отправили вас, чтобы поставить маленькую мерзавку на место. И заодно рассветать обстановку в селах и городах. Мне кажется, в Припяти живут сбежавшие из тюрьмы заключенные. Найти их в огромном заброшенном месте очень сложно, поэтому рассчитываем на ваше чутье.
— Так и говорите, нас прислали для несения очень опасной миссии.
— Это какой же?
— Дело ведь не столько в реакторе, сколько в маленькой девочке?
— Это она устроила очередной пожар!
— А почему помещения открыты? Здесь нельзя ходить кому попало!
— Да-а… ремонт же…
— Закройте все помещения на замок, даже разрушенный блок! Найдите девочку, а после мы поговорим, что будет дальше!
…— Так вот ты где! — от резкого восклицания девочка подпрыгнула. Фыркнула и вернулась на свое место. — Ты ничего не хочешь нам рассказать, а?
Малышка недоуменно захлопала длинными ресницами.
— С этого момента мы, — Саша кивнул на небольшую группу молодых лейтенантов в закрытой форме, — будем присматривать за тобой, дабы чего еще не вышло. Скоро мы найдем твоих обидчиков и отправим домой. У тебя же есть дом?
Девочка отрицательно покрутила головой.
— Она здесь с момента аварии, — к Саше бесшумно подошел один из работников станции, — и она не разговаривает, видимо, немая.
— Ничего. Мы ее научим!
Девчушка фыркнула себе под нос и отошла от компании мужчин с автоматами.
— У нее есть какие-то необычные силы, — шепнули Саше в ухо удивленные работники. — Говорят, она способна вырабатывать статическое электричество. С таким мы еще не сталкивались…
— А мы сейчас и проверим.
Саша подошел к девочке, сидящей на холодном бетонном полу:
— Если и правда у тебя есть некие силы, то мне нужно знать, к чему они могут привести. Не нужно ставить во второй раз планету под удар. — Он обернулся и показал пальцем на неработающую панель. — Заставь ее заработать. Ты же совсем недавно делала это, верно?
Хмыкнув, девочка, пристально вглядываясь в небольшую компанию у дверей блочного щита, неохотно подошла к панели. Она подняла руки, сложила их в молитве и тут же резко разомкнула ладони. Среди пальцев свергали мелкие искорки, медленно превращаясь в длинные и свирепые молнии. Малышка распростерла пальцы над мелкими кнопочками, слегка светящимися приборами, и, стоило ей прикрыть веки, как свет внезапно погас, погружая помещение в непроглядную темноту. Секунда-две, и вместе с верхним светом вернулось и электричество. По панели пробежала легкая искринка, а потом исчезла, блеснув на прощание.
Девочка недовольно поджала губы.
Очередной розыгрыш не удался.
— И что теперь, дорогой наш новый начальник?
— Попридержи язык! Я здесь когда-то работал, пока авария не произошла.
Алина какое-то время слушала перепалку двух крепких мужчин. Воспользовавшись ситуацией, она потихонечку вышла из блочного щита, стараясь не задеть плечом громадную дверь. Вытянув руки по разные стороны, она встала на носочки и прикрыла веки, наслаждаясь прикосновениями мрака. Именно с него начиналось передвижение вне пространства — какая разница, день или ночь, но темная сторона все равно защитит. Правда, неизвестно, какой ценой.
…Первым пунктом для совершения идеальнейшей мести оказался заброшенный город Припять.