Первый сентябрьский день оказался на удивление теплым. Своей погодой он напоминал начало июня, слегка знойное и очень приятное, с ощущением того, что впереди долгих три месяца, которые пролетят как один день. Деревья все еще стоят в цвету, зеленые, некоторые сгибаемые под тяжестью яблок, что спадали на землю только в конце августа, а то и с приходом первых холодов.
Лена вышла из дома в открытом летнем костюме — коротких шортиках и топе, едва доходящим до пупка — и, присев на скамеечку, что стояла у забора, надела новенькие ролики, купленные тетей в городе. Отпуск в деревне, расположенной в нескольких шагах от Зоны Отчуждения, немного затянулся. Тетя не единожды напоминала об возвращении, но девушка предпочла сдавать экзамены в конце десятого класса, нежели вновь приходить и уходить с теми, кто ее не любил из-за ее прошлого. В общем, каникулы продолжились.
Лена встала на ролики и подмигнула Александру, что стоял в нескольких шагах от нее.
— Привет. — Мужчина довольно улыбнулся.
Они обнялись и поцеловались.
— Рано или поздно твоя тетя меня убьет, если узнает, что вчера между нами произошло, — произнес Саша.
— Да ладно тебе! — Лена похлопала его по предплечьям. — Ничего страшного не произошло, тем более, мы давно нравились друг другу, и, в конце концов, что в этом такого? Мы же все-таки предохранялись, верно?
— Конечно, моя госпожа. — Сергей-Александр усмехнулся.
— Ты был классный. Как-нибудь еще повторим. А пока что мне пора. Не скучай!
Лена помахала мужчине на прощание и направилась по тропинке вглубь деревни, в конце которой виднелся густой лес, стеной закрывавший Зону Отчуждения, где царили разруха и радиация. На сердце царили одновременно радость и спокойствие. Внезапно наступившая взрослая жизнь манила приключениями и испытаниями, волнующие душу и разум многих молодых девушек. Лена не любила скуку и серую обыденность, как и стабильность — становилось очень и очень уныло и грустно, когда события шли ровно, словно по накатанной, день изо дня, одно и то же, без шанса на изменения.
Поэтому она связалась с Александром, взрослым мужчиной, который оказался выше ее ожиданий. Девушка-подросток давно заметила на себе проницательные мужские взгляды — особенно на пикантную часть тела, скрываемую топом с большим количеством рюшек. Большие груди сложно было скрыть даже под прозрачной школьной блузкой, да и, в общем-то, зачем, когда можно этим умело пользоваться?
В голове всплыли вчерашние события: тетушка, уехав из дома по особо важным делам, оставила племянницу наедине с собственными мыслями. Как только иномарка отъехала далеко за пределы деревни, Лена соскочила с дивана, выбежала за забор и перехватила одиноко гуляющего Александра за локоток. Сначала они целовались, умело прячась за разросшимися кустами шиповника, а сейчас, когда помехи временно не стало, любовная парочка уединились в небольшом домике, поддавшись накопившимся за это время чувствам.
Лена потащила за собой Александра, крупного мужчину, увлекая его на старую деревенскую металлическую кровать. Саша рухнул на хрупкую девушку и принялся расстегивать маленькие пуговички на блузке, но, не сдержавшись, просто разорвал хлипкую ткань в клочья. Елена подавила довольную улыбку, позволяя потерявшему от внезапной любви голову любовнику так же порвать бюстгальтер и сжать крепкими пальцами большие бугорки. Он хотел их так же, как и саму юную соблазнительницу. В этот момент Сергей-Александр не владел собою, своим разумом, им двигали только порочные страсти. Внутри школьницы ему было хорошо и спокойно.
Елена засмеялась, вспоминая телодвижениями тридцатилетнего любовника — как по его лбу катились крупные градины пота, как глаза хищно бегали, пытаясь остановиться на юном личике и запомнить этот легкомысленный, потерянный, взгляд; стоны, срывающиеся с соблазнительных губ; и как отвердевшее мужское достоинство оказалось лучше пальчиков, которые она совала в себя после очередного просмотра порно. Она совершенно забылась и не заметила, как покинула людские места, оказавшись в черте заброшенной радиоактивной зоны, среди которой царили пустота и мертвая тишина.
Лена остановилась. Тропинка, по которой она ехала на роликах, выглядела заросшей и покинутой. Густая трава доставала не только до щиколоток, щекоча нежную кожу, но и до пояса, заставляя опасливо озираться и искать среди зеленой пелены хотя бы намек на обратную дорогу. Впереди простиралось поле, высились маки, красные бутоны которых покачивались из стороны в сторону при легком дуновении ветерка, и еще несколько незнакомых цветов, выглядевшие подозрительно — хотя это было простое ощущение опасности, подкрадывающееся, иногда отпускающееся, временами нарастающееся, как снежный ком. Хотелось броситься со всех ног и бежать, куда глаза глядят, но Лена быстро совладала со своими страхами и пошла вперед, в итоге выйдя на более-менее нормальную дорожку.
Молния ударила в землю, подняв небольшое облачко пыли. Еще одна приземлилась совсем рядышком, едва не коснувшись хрупкой и нежной кожи. Лена едва не рухнула на траву, чудом удержавшись на ногах. Небо развернулось над головой, собирая грозовые тучи в маленькую точку, из которой посыпались электрические искры. Елена, тяжело дыша, побежала по слегка заросшей тропинке, пытаясь уворачиваться от ударов грозовых молний, сыпавшихся на нее одна за другой.
Крик ужаса рвался с приоткрытых губ, но Лена продолжала бег, пытаясь глазами отыскать хотя бы одну фигуру человека, который бы мог ее защитить от внезапной напасти. Она заметила блеклую тень на земле, и краем глаза увидела летевшую над своей головой девочку с длинными и черными, как смоль, волосами.
“Это же Персик!..” — успела подумать Елена, прежде чем новая молния обрушилась совсем рядом, едва ее не коснувшись.
Бледное лицо украшали сдвинутые к переносице темные брови, открытые, плотно сжатые, зубы и губы, превратившиеся в ниточки, едва заметные на покрасневшей от ярости коже. Девочка летела по воздуху будто стрела, испуская сотни грозовых молний, поднимая пыль с дорог и тропинок — несколько дней стояла сухая погода, небо было чистым, без единого облачка. Лена старалась не останавливаться, боясь, что маленькая негодница испепелит ее на месте, не пощадит старую подругу, с которой прошла огонь и воду.
Внезапно девочка остановилась. Зависла в воздухе, словно маятник — ветер трепал подол юбки, трогал кончики длинных волос, но малышку это никак не беспокоило. В острых стилетах глаз сверкало что-то недоброе. Лена не хотела узнавать наверняка: инстинкт самосохранения работал на всю силу, и она побежала дальше, боясь оставаться в этом месте, хотя бы минуту провести наедине с дьявольским созданием, выглядящим как обычный ребенок. Откуда-то появились сильные порывы ветра, и, проелозив по земле, поднялись высоко в небо, что разверзлось над головой тысячами молний и оглушающим громом.