"Петька, быстрей погоняй лошадей!"
"Теперь уж нас не настигнет - вот деревня".
Когда я открыл глаза - и верно, впереди деревня, большая, в садах. Километра за три до нее нас остановил высокий человек в красноармейской фуражке и повернул лошадей к большому сараю, в стороне от дороги.
Устроившись в сарае, мы прежде всего до отвала наелись яблок, потом уж начали собирать их в корзины.
По вечерам мы разжигали возле сарая костер и варили ужин. У костра рассказывали разные истории из беспризорной жизни, а больше всего о хороших людях, которые встречались на пути. Один парнишка рассказал, как он разговаривал с писателем Максимом Горьким, и все завидовали ему, а я - как видел в цирке наркома Луначарского, и тоже мне завидовали.
Однажды, когда мы сидели у костра, к нам подошли три человека, двое одеты были по-деревенски, а один по-городскому. Они поздоровались с нами и начали пытливо оглядывать всех.
- Вы что это, братцы, обираете чужие сады? - вдруг сказал горожанин. - Вы знаете, чьи эти сады?
- Здешней коммуны, - ответил один из нас.
- Это вот чьи сады, - и ткнул пальцем на мордастого человека в вышитой рубашке. - Если сейчас же не уберетесь отсюда... - и он показал рукоятку нагана. - Я думаю, вы поняли меня?
Мы молчали. Из-за сарая вышел еще один человек.
Наши колонисты так и ахнули:
- Шаман!
Я про этого Шамана слышал в колонии. Он когда-то был таким же воспитанником, как и мы, потом связался с бандитами, поджег наши мастерские и сбежал,
- Кончай батрачить! - закричал Шаман, подходя к нам. - С этой минуты вы свободны, как ветер, разбегайтесь на все четыре стороны. Кто хочет промышлять с нами, айда сюда. Не дрейфьте, берите в лапы легавых, бейте их!
Наши "женихи" Васька Сиплый и Сенька Вьюн прищурились и пытливо глядят на Шамана. Они когда-то были его друзьями.
Я вдруг забеспокоился: "А где же наша Три Кости? Неужели сбежала?"
- Сбежала, - сказал кто-то вслух.
Видно, не один я ее вспомнил.
Маленькие начали жаться к Вьюну и Сиплому.
- Чего стоите? - кричал Шаман. - Снимайте с шеи красные тряпки, кидайте их в огонь.
Кто-то начал развязывать галстук, кто-то отвинчивать колонистский значок.
- Не трогайте галстуков! - вдруг сказал Вьюн.
- А-а, Вьюн, легавым стал? - Шаман так грозно процедил это, что малыши отодвинулись от Сеньки.
Но Вьюн весело посмотрел на них. И малыши опять прилипли к нему.
- Может, среди вас есть и комиссарские сыночки? - спросил мордастый человек и ткнул пальцем в первого попавшегося малыша. - Может, ты?
- Нет, нет, - закричал тот, - мой папа богу молился!
- А кто?
- Не знаю я, не помню.
- А ну-ка, вспомни.
Мальчуган блуждающим взглядом обвел колонистов.
- Ну, - торопил его мордастый мужик.
- Ванятка Остужев говорил, что его отец комиссарил в деревне.
- Который?
- А вон тот, кудрявый.
Мужик своей ручищей, как кузнечными клещами, сдавил мое горло.
- Не смейте трогать моих воспитанников! - вдруг послышался из темноты голос Три Кости. Она подлетела к костру, вырвала меня из рук мужика, оттолкнула в сторону и закричала: Не позволю никому трогать моих детей!
Потом повернулась к нам и уже тихо сказала:
- Ребята, не волнуйтесь, все будет в порядке, - так сказала, будто ей одолеть этих бандитов ничего не стоит.
И кивнула им:
- Пойдемте поговорим в сторонке. - Она вошла в сарай и стала недалеко от входа.
Они переглянулись, пошли за ней. Мордастый ей что-то начал говорить, размахивая руками.
Кто-то из наших крикнул:
- Смотрите, ведь бьют Три Кости!
- Васька, - скомандовал Вьюн Сиплому, - подавайся к Шаману!
- Шаман, - крикнул Васька, - принимай и нас, мы тоже с вами.
- Ага, надумали, - крикнул тот из сарая.
- Ребята, пошли, - сказал Васька, обратившись к нам.
Я как ни зол был на Три Кости, но сейчас мне стало жалко ее.
- Не пойду с вами, - сказал я.