Сегодняшнее пробуждение было худшим на его памяти: все его тело ощущало жжение, будто по его телу бегал огонь, а ему самому казалось, что его бросили в костер и в голове визжал голос: "Он уходит! Не дай ему уйти!"
Резко вскочив, он внутренне уже знал: тот, на котором была метка, спешно удалялся от него.
Схватив меч, он бросился в погоню за ним, рыча от боли.
По пути он пробежал спящих оборванцев, которых разбудило его рычание и они опасливо начали озираться по сторонам.
Выбежав из пещеры, он понял, что была ещё ночь, но двоих часовых не было.
«Уроды… Да я вас… Аргх, да хватит жечь, догоню я их!» — казалось, на его мысль жжение отошло на второй план и он смог начать сломя голову догонять беглецов.
К счастью, они не ожидали погони, поэтому прямо сейчас просто неспешно передвигались.
В его воспоминаниях он нашел обрывки знаний о тропинках этих гор и вполне быстро надвигался на них.
Пока он бежал, некоторые недавние раны на его теле открылись и струйки красной крови уже стекали по и без того грязному и дырявому кожаному доспеху.
«Ублюдок, а ведь я дал тебе шанс!» — спустя десять минут он настиг их.
Не став ничего спрашивать или говорить, он резко метнулся к ним, обезглавливания каждого в один удар.
В последний момент своей жизни они его заметили, обернулись, и в их глазах отразился ужас, так и застыв в них навсегда, поскольку больше никак среагировали они не успели.
Руун замер, тяжело дыша и прикрыл глаза, наслаждаясь сейчас потоком исцеляющей силы и разбирая новую память, стараясь ее направлять так, чтобы вытащить из нее что-то полезное, а не какие-то воспоминания детства.
Он все больше и больше осваивался со своей новой силой, понемногу начиная наслаждаться ей и считать благословением, а не проклятием.
Очень скоро раны окончательно затянулись и исцелились так же внутри.
Так же он узнал, что два беглеца устали от такой жизни и хотели пойти сдаться властям, считая, что жизнь в тюрьме лучше каждодневного риска потерять ее.
Взяв в одну руку две отрубленных головы, схватив их за волосы, он отправился обратно, уже не торопясь.
К моменту, когда он вернулся — все бандиты проснулись и с оружием на перевес столпились у входа.
Когда они заметили главаря и головы в его руках, в их глазах начала возрастать паника и они ещё кучнее прижимались друг к другу.
— Боитесь? — усмехнулся Руун, — и правильно делаете.
И тут же ощутил, что зов отмщения вновь привязался к одному из бандитов, от чего сам в себе лишь горько рассмеялся.
Он бросил им под ноги головы их бывших товарищей, заставив сделать пару шагов назад, задержав на них взгляды.
— Значит так, ублюдки, я всех вас чувствую и знаю где вы. Знаю о каждом вашем шаге, знаю вас больше, чем вы думаете. Ратос, перестань наяривать во время своих смен. Ирм, думаешь никто не знает, как ты не побрезговал оприходовать труп? Франс… о тебе я лучше промолчу, но ты и сам должен понять меня. Мне продолжать?.. эти два выродка хотели сбежать и бросить нас всех, вот и итог. Запомните, я знаю ваши мысли, и если увижу, что вы захотите бросить своих братьев, — вас ждёт та же участь.
Закончив свои слова, он внимательно прошёлся по их лицам взглядом.
Он надеялся, что эти напуганные сейчас люди позже передадут эту историю других, которые присоединятся к нему и его авторитет обрастет неким ореолом ужаса по отношению к нему.
Освящение от костров было плохое, но он мог поклясться, что видел, как их лица бледнели, а коленки тем временем слегка подрагивали.
— Значит так, чтоб к утру эти две башки были на палках у входа в пещеру, иначе я лично нанизаю ваши взамен, — после этих слов он усталый отправился отдыхать.
Впрочем, уснуть он уже не смог: до утра он думал о том, что делать дальше. Теперь у него было лишь шесть людей. Этого слишком мало хотя для чего-то. И ладно, если бы это были солдаты, но эти ничего не умели.
Таким образом он пришел к решению попробовать объединить пару самых малочисленных групп, но это могло повлечь за собой лишние проблемы, привлекая внимания других.
Хотя ему то что? Ну потеряет он банду в худшем случае, что с того? В своей то жизни он был более менее уверен, ведь каждое новое убийство приносило ему ощущение силы, которым сложно было не упиваться.
Однажды эта надменность явно может дорого ему обойтись, но сейчас, с наступлением утра, он взял четверых голодранцев с собой и отправился в самое малочисленную банду, о которой знал, предварительно все же на виду у всех убедился, что головы предателей на палках у входа.
Ещё на подходе их заметили и все вместе выскочили с оружием, направляя на Рууна и осторожно его рассматривая.
— Тебе чего здесь надо, салага? — выступил вперёд их старший.
— Ты, твоя банда и все, что принадлежит тебе — становится моей собственной, — произнес герой это так же спокойно, как будто констатировал факт.
На самом деле Руун собирал силы, дабы одним рывком закончить с ним, лишив врага лидера и нанося им ментальный урон, чтобы после этого успешно завербовать, но тот был слишком далеко, а значит нужно менять план.
— А не пойти ли тебе… — не закончил он свою фразу, поскольку увидел, как герой вышел вперёд, встав между двумя бандами.
— Значит так, вот он я. Иди и сразись со мной и забери все мое, или же проиграй и потеряешь все. Не обязательно ты, да хоть всем скопом, давайте же, не тяните время, у меня ещё много дел! — кричал он им, распахнув руки в стороны с явной насмешкой.
Впрочем, вражеская банда не торопилась отвечать, а лидер скрепя зубами хмуро рассматривал его.
Как лидер одной из самых малых банд, он очень нуждался в авторитете, который сейчас терял прямо у всех на глазах.
В конце концов он принял решение и решил сразиться, подходя к герою со своей секирой. Это и была его ошибка.
Стоит отдать ему должное, — держался он неплохо, а за его ударами крылась мощь, способная рассечь Рууна пополам, но ловкость его тела давно уже превзошла обычную, позволяя ему уклоняться от массивной секиры.
Несколько раз он оставлял лёгкие порезы, но взамен герой наносил ему глубокие раны в ответ и очень скоро битва подошла к концу, когда после нескольких минут упало бездыханное тело главаря вражеское банды.
Только что герой узнал, что тот был бывшим наёмником, а так же наконец понял классификацию их рангов.
«Бронза… Слабак…» — он не хотел признавать, но эта ситуация отчасти сбила с него спесь, впрочем, он тут же ободрился мысли, что теперь его враг стал частью его навыков и силы.
Так же он узнал, что их логово было меньше, а добычу совсем недавно они продали пиратам, которые изредка приходят сюда за скупкой товаров, так что у них ее почти совсем и не осталось.
Причем продали они не на монеты, а не оружие и слабенькие доспехи, которые сейчас они носили.
Все те же сельские, но уже неплохо вооруженные; если бы не гордость бывшего наемника и нежелание терять авторитет среди своих бойцов, то скопом они вполне неплохо справились бы с ним, что ещё больше омрачило настроение героя.
— Слушайте сюда. Я сильнее, а значит вы теперь переходите под мое начало. Я докажу, что лучше служить мне, чем кому-либо ещё. Все, что я заберу — доспехи с вашего главаря. Вся добыча, что пылится в вашем логове — ваша. Считайте это моим добрым намерением по отношению к вам. Кто не хочет — пусть раздевается до трусов и прямо сейчас уходит с этих гор, — никого не заставляю.
Он не ожидал, но почему-то половина из них так и поступили, видимо устав от такой жизни, раздевшись, ушли. Остальные восемь человек с жадным блеском в глазах смотрели на Рууна, проверяя, правду ли он сказал.
— А теперь собирайте добычу и несите в новое логово. Она ваша, как я и сказал.
Пока они были заняты добычей, герой снимал свою кожанку, которая после последней битвы напоминала лоскуты кожи, не особо уже пригодные к защите.
После чего он раздел бывшего наемника и снарядил на себя его кожаные доспехи с вшитыми поверх металлическими бляшками.
Подтянув под себя ремни доспеха, который до этого висел на нем, они вместе отправились обратно складировать добычу.
Остальную часть дня они прошлись ещё по трем слабейшими группировкам, впрочем, далеко не все шли на поводу у провокаций Рууна.
Одна из них накинулась на него вся вместе, но к счастью, он почти всю банду привел с собой, что и позволило, пусть и с жертвами, но осилить тех, которые после половины потерь все же сдались.
Ещё раз было, что главарь согласился присоединится сам, что автоматически дало ему место заместителя Рууна.
Звали его Ромус и он был таким же бывшим солдатом, как и он, только по его словам отслужил он три года, шесть контрактов, дослужившись до звания элитного бойца, которое сейчас и красовалось на его руке.
Об обстоятельствах, что сподвигло стать его разбойником, он не поведал, но это было и не так уж и важно в месте, где каждый и без того готов был всадить ему нож в спину ради места главаря, но сдерживаясь, сами боясь конкуренции.
К концу дня его банда состояла из тридцати семи человек.
Перед своим тупиком в пещере, где он спал, он разместил Ромуса, а ещё перед ним десяток мо́лодцев, среди которых была и шестерка первоначальных.
Теперь на комфорт он не жаловался: они смогли достать каркас кровати, сбитый из досок, поверх которого он постелил ткани, а сверху шкур, чтобы укрыться ими.
В конце дня было решено пересчитать деньги: "двенадцать золотых" — округлил в конце он.
Так же из памяти он достал все ловушки-сигналки, которые и установил рядом с собой, не желая все же оказаться прирезанным во сне.
Впрочем, даже так сон долго не шел к нему: он часто слышал близкие шорохи, из-за которых открывал глаза и оглядывался, но каждый раз видел лишь пустоту в тускло освещаемой факелом коридоре.
В осколках памяти слишком хорошо он запомнил, как позиции лидера занимались почти всегда одинаково: подло убить главаря. Часто такие люди и одного дня не проживали, поскольку их сменяли другие.
«Теперь понятно, почему страну не волнует то, что здесь творится, ведь они сами друг друга легко перебьют», — с такими мыслями он сам не заметил, как отключился.
Утром следующего дня он принял решение пойти на тракт, ожидая караваны, которые можно было бы разграбить.
Подобрав меч получше и щит из общих запасов, он так же нашел новые сапоги и наплечник, закрывающий его сердце.
Оставив десяток бандитов сторожить логово, он взял всех, включая своего зама, и отправился к местам, где обычно и делали засады.
Выйдя к однообразным лесам этого континента он все же остановился там, где в прошлый раз и наткнулся на этих разбойников.
Сейчас у него в отряде было две лучника, которых он и посадил в кусты, а остальные двадцать пять с оружием на перевес засели вокруг дороги в ожидании добычи.
Шел час за часом и Руун осознавал, что терпением особо не выделяется, в отличие от своей банды, привыкшей видимо жить в ожидании.
«Впрочем, чему удивляться? Не просто так они долго способны выжидать нужного момента, чтобы занять позицию лидера», — ему все меньше и меньше нравился здешних контингент и условия.
В конце концов, он даже уснул на какое-то время, пока его за плечо не дёрнул Ромус.
Открыв глаза и машинально потянувшись к оружию, он замер, поскольку его заместитель тактично решил проигнорировать его сон и кивнул головой на дорогу, откуда был слышен стук колес.
Подождав ещё немного, пред ними предстала колонна людей, состоящая из десяти человек и одной повозки, запряженной лошадьми.
Он принялся изучать их: восемь из них выглядят охранной, а двое торговцами, судя по их роскошной одежде.
«Не так уж и много, — это наш шанс. Нужно брать», — принял Руун решение и подал знак рукой своей банде, который тут же передали и остальным.
Спустя краткое мгновение из кустов вылетели стрелы, пронзив одного из наемников: одна отбилась от доспеха, а другая застряла в ноге.
«Что же, хотя бы замедлили одного».
— Одного торговца брать живым! — на ходу приказал он, бросившись в бой.
Сразу же он ввязался в битву один на один с наемником.
Спустя непродолжительный обмен ударами, в которых он непрестанно блокировал щитом, колол мечом и старался сбить противника с ног щитом и пинками, он понял, что доминирует и прикончил его.
Затем бросился на второго, который оказался сильнее первого, но с которым все же смог разобраться спустя несколько минут, — его тело вновь наполняла опьяняющее ощущение силы.
Тут же он заметил, что проделал брешь в их обороне и мог пройти к торговцам.
Ещё раз подумав, он решил не ждать, пока его кровожадные отбросы исполнят его приказ, и сразу же бросился к торговцам, которые, завизжав, тут же потеряли свои жизни.
Воспоминания… Да, именно их он и хотел от них. Теперь он узнал много нового о торговле.
Они двигались в портовый город и хотели распродать предметы быта севера где-то не так далеко, на ближайших островах, которые имели нужду в их ресурсах и подзаработать золотишка, но их планы были нарушены разбойниками.
Закончив с этим, он осмотрел поле битвы: шесть трупов, четыре из которых на его счету, и около пяти человек его людей валялись мёртвыми.
Прямо сейчас оставшиеся четверо наемников стали спиной к спине, отражая атаки его бойцов: шестой труп… седьмой… восьмой… У пылких, но неопытных, ещё вчерашних деревенских, мало шансов в этой схватке.
После таких потерь они не решались нападать, окружив врага.
— Наш наниматель мертв, отпусти нас, мы всего лишь наемники! Хочешь все монеты отдадим? — обратив внимание на Рууна, один из них подал голос.
Сейчас Руун вовсю размышлял, что ему делать с ними.
В первую очередь он решил, что ему нужно больше лучников, впрочем, они не так эффективны на бронированных солдатах.
Во вторую он знал, что из-за наемников о засаде здесь узнают все другие, хотя и не сразу.
Но с другой стороны он явно не справится один с ними, а людей придется положить немало.
«Да… Но я не могу их отпустить и, к сожалению, предложить им место в банде нельзя, — скорее всего убегут ночью же, но до чего же хорошие бойцы…», — с нотками горечи Руун отдал приказ лучника обстреливать их по ногам.
Спустя несколько десятков стрел они не выдержали и решили в последнем рывке забрать как можно больше жизней.
Двое из них кинулись на Рууна, пока другие кромсали окружающих их бандитов.
Герой принимал атаку одного на щит, а атаку второго отбивал мечом, пассивно защищаясь и иногда делая шаги назад, когда они пытались сделать ему подсечку или опрокинуть.
Он выжидал возможности для нанесения подходящего удара, чтобы мгновенно закончить жизнь одного из них.
Но тут же подоспел Ромус, заняв одного из них, что помогло главарю банды расправиться с наемником, а после и добить того, который сейчас теснил его заместителя.
Другие два наемника тоже были мертвы, забрав с собой ещё пятерых бандитов.
«Ну и потери… Как же скверно… Теперь понимаю, почему это такое непопулярное дело», — ходил Руун мрачнее тучи, разом потеряв почти половину своих людей.
Но его настроение поднялось, когда они стаскивали добычу.
Лошадей не трогали, оставив их перенести груз, а затем в лагере отправят на забой.
Сейчас вся банда стаскивала со своих собратьев и людей вокруг вещи, выкидывая голые тела в лесную чащу, чтоб их не было видно с дороги.
Добыча из самой кареты особенно порадовала, хотя он знал уже, что там, но увидеть лично — совсем другое ощущение.
Пред ним предстала вадмель, — толстая и грубая шерстяная ткань, которую делали северяне. Она была очень теплой, легкой и непромокаемой, — за нее вполне могли неплохо заплатить, на что и рассчитывали торговцы, скупая ее, пока ее у них не отобрали.
Нашлись там так же большие связки сушёной рыбы, а так же бивни и жир моржей. Первые использовали для различных рода аксессуаров или просто украшений, а второй для факелов и свеч.
Добыча порадовала не только Рууна, но и всю банду, теперь все озирались на него, ожидая, как он будет ее делить.
— Половина добычи мне, доспехи и оружие можете поменять прямо сейчас, остальное в общак. Одну треть из добычи оставить тем, кто в лагере, остальное ваше. Ромус, тебе двойная добыча из моей доли. А теперь все быстро спрятать карету и засыпать кровь снегом, — мы уходим.
На этой ноте банда осталась довольной и отправилась обратно на свою базу.