— …пион…нир.
— …тая…овь.
Руун, постепенно приходя в себя, слышал на задворках сознания отзвуки голосов различных людей, а затем ощущал качку, будто его куда-то уносили.
— Угх! — Застонал безликий от неожиданности, упав на что-то твердое.
— Упс… Прости, не удержал, — Послышался голос Бурса, — ты как, уже пришел в себя?
— Где мы? — открыв глаза, он медленно осмотрелся в незнакомой обстановке.
— Казармы жёлтокровок, добро пожаловать, — протянул Бурс стакан воды другу.
И действительно, только сейчас он ощутил под собой более мягкую постель, нежели та, что была у него до этого.
— Спасибо… Хаха… Ха… — Только сейчас Руун вспомнил окончание турнира и не удержался от смеха.
— Будет тебе, Безликий. Ты что-то с чем-то, ну и начудил же, — не смог удержать улыбки и Бурс. Наконец, в его глазах за эти дни промелькнула радость.
Ни смотря на веселую атмосферу и смех, сейчас он активно осматривал окружение: почти полное отсутствие людей, лишь несколько человек отлеживаются, не обращая на них никакого внимания. А свет, сочащийся из оконных проемов сообщал, что ещё середина дня, — главная причина, почему здесь было так мало народу.
— Что нового слышно? — отсмеявшись, сменил тему Руун.
— Ничего хорошего. Мы теперь в желтой крови — место командных битв. И мы те самые "счастливчики", что заполнили последние места, а значит через три дня нас ждёт новая череда сражений, Безликий… Боюсь, наши шансы в этот раз ещё меньше, — улыбка моментально сошла с лица здоровяка.
— В чем-то Ирун и был прав, не так ли? Мы умрем на арене. За каждой победой ждём новая битва с ещё более опасным врагом.
— Кто-то все же входит в число лучших, что выживают на вершине и получают свободу. Почему бы не хвататься за эту единственную надежду?..
Ещё какое-то время они общались, из чего Руун узнал, что их тридцать два человека, которые будут сражаться против смертников, наемников и пойманных бандитов.
Общим мнением они решили познакомиться с другими бойцами, которые вскоре будут сражаться плечом к плечу с ними.
Слухи о Безликом, в одиночку поразившим слона, и до них дошли, отчего их с радостью приняли, но все же оставили где-то на рядовых позициях, тренируясь в построениях и боях один на один.
***
— Вы видели, как из никому неизвестный отбросов они, хватаясь зубами, вырастали в достойных бестиариев! Вы видели, как из корма для животных эти куски мяса превращались в манекены для мечей! Сегодня мы увидим, какие из них солдаты, смогут ли они и в этот раз выжить!
Для этого боя они вооружились с ног до головы: копья, мечи, метательные дротики, мечи. Если бы им можно было использовать лук или арбалет, то и его каждый имел, примастив за своей спиной, дополняя и без того полный обвес.
— Наши гладиаторы сегодня покажут себя против сотни неорганизованных, немытых и не особо далеких умом бандитов, что удумали терроризировать наши земли, обирая честный люд! Выпуска-ай!
Тот час группа увидела, как со всех решёток выходят разношерстная масса с мечами наперевес.
— Фаланга! Копья вперёд! — следуя приказу старшего, гладиаторы действительно выстроились, закрываясь щитами, из под которых торчали несколько десятков острых наконечников их копий.
Не прошло и полминуты, как всё было готова, но бандиты не ждали, активно наступая на них, будучи уже очень близко.
— Стрелки, готовьсь! Кидай! — дюжина дротиков полетела навстречу бандитам, пронзая их.
На миг те испугались за свои жизни и замедлились, но все так же активно продолжали напирать на гладиаторов.
— Кидай! — вновь разнесся приказ по их рядам, вслед за которым полетели новые снаряды во врага.
Руун между тем стоял в первой линии, блокируя натиск врага. Прямо сейчас они уже лезли на них и он перестал обращать внимание на гладиаторов-стрелков, сосредоточившись на противнике впереди.
Он колол с метровым запасом расстояния от бандитов, забирая их жизни одна за одной, но те, словно обезумевшие, пёрли на них, не желая сдаваться.
Руун видел силу рабского знака на их лбах, которому они были не в силах сопротивляться, в данный момент напирающие на бойцов арены, теряя свои жизни.
Среди наступающих безликий старался выцепить кого-то особенного, другой расы, но пока без успеха.
Натиск все сильнее сжимал их ряды. Руун давно потерял счёт своих жертв, а те лишь шли по головам своих товарищей, обламывая древко копий и уже всячески стараясь пробить брешь в стене щитов.
Переодически со спины пролетали дротики, возвещая о своем присутствии свистом, рассекающим воздух, оказывая немалую помощь в обороне.
Копьё Рууна так же дало слабину и обломилось, — пришла пора меча, который он тот час достал из ножен и встретил первого врага вблизи, продолжая прикрыться щитом.
Сперва их враги просовывали в щели мечи, стараясь поразить их, но пострадавших было слишком мало, и их быстро сменяли другие, становясь на переводу вместо них.
Бандиты, увидев неудачу своих действий, быстро сменили тактику: хватаясь за щиты, они голыми руками тянули на себя, вытягивая человека из толпы и вклиниваясь в бреши их построения.
«Что же, мы и без того забрали достаточно», — подумал Руун, переходя в мясорубку, ища взглядом Бурса, к которому тут же стал спина к спине, готовый бороться за свою жизнь.
Кем-кем, но этот человек явно не был трусом и всегда готов был ринуться в эпицентр схватки, и потому Руун отчасти доверял ему в данный момент.
Впрочем, другие выжившие все же быстро смогли восстановить построение под криками старшего, сменив его на более эффективное и отбивая новые волны атак бандитов.
Лишь ещё трое гладиаторов оказались рядом с ними, прикрывая сейчас друг друга.
Воспоминания потоком перетекали в его сознание, а силы наполняли тело, исцеляя.
— Бурс, держись, ещё немного! — Руун слышал, как за его спиной пыхтит здоровяк, выбиваясь из сил.
Новые воспоминания вновь напоминали ему дни, когда он был разбойником, и тот сам не заметил, как улыбка, или то, что должно было ею быть, наползло на его лицо.
Звук стали о сталь и вид крови все больше отдавал вкусом металла на его нёбе и безликий сам не заметил, как оторвался от напарника, переходя в самый эпицентр бандитов.
Несколько раз что-то острое проскальзывало по его бокам, оставляя разрезанную броню и неглубокие раны, но он не останавливался, стараясь выцепить нескольких орков, что попали в его поле зрения.
Вскрики внезапной боли, причиненной его мечом и последующая за этим волна силы опьяняла, заставляя впадать в какой-то транс, где каждый следующий взмах меча приносил новый предсмертный вопль врага и поток новых сил, чтобы раз за разом повторять этот цикл, совершенно не обращая внимания на боль в теле.
Взгляд все сильнее окутывала пелена крови, а костры арены, что периодически мельками в его глазах, лишь сильнее пробуждали в нем какие-то первобытные инстинкты. Ему даже начало казаться, что он вновь попал в ту деревушку, ощущая сейчас тот приторно-сладковатый и мерзкий запах палёной человеческой плоти.
Когда враги закончились, Руун заметил, что другие гладиаторы держатся от него в стороне, а его самого быстро настиг Бурс, с размаху всадив кулаком в скулу, отчего герой злобно зыркнул на обидчика, готовый накинуться на него.
— Ты куда рвешься, жить надоело? У тебя есть товарищи, чтобы прикрывать спину! Из-за тебя двое погибло, которых ты прикрывал! Их, как свиней, зарезали в спину через брешь, где ещё мгновение назад стоял ты!
Его рука дернулась, желая ответить ударом меча, но голос товарища все же смог достучаться до его сознания, выводя из этого транса и снимая красную пелену с глаз.
Здоровяк явно неодобрял его действий, хотя Руун считал иначе.
— Оглянись, Бурс. Посмотри под ноги. Скольких они убили бы, если я стоял на месте? — взглянул на друга холодным взглядом, спокойно произнес он.
— Нисколько, если бы мы все стояли в строю и отбивались от них. Те двое в том числе были бы живы!
Между тем, Руун видел, что здоровяк прижимает одной рукой глубокую и кровоточащую рану на боку.
Сейчас, стоя между тридцатью телами, которых он в одиночку порубил, безликий вспомнил, как видел острие секиры, что снизу-верх рассекало воздух, направляясь к его шее, готовое оборвать жизнь, но кто-то или что-то приняло этот удар на себя, — Руун наконец понял, почему удар не настиг его.
— Ты прав… Прости, — сжав зубы, процедил он, осознавая, как был близок к смерти. Ни одна сила не вырастит ему новую голову.
— Извинения не вернут их жизни, а так же ставят наши под больший риск в дальнейшем! Я вернул свой долг крови. Теперь мы на равных, Безликий, — твердо произнес Бурс, твердо смотря на него, после чего замолчал.
Тишина продлилась всего мгновение, а затем раздались овации и крик толпы, наблюдающих за этим действом со зрительных мест.
— Кажется среди гладиаторов родился настоящий берсерк! Это Безликий! Уродливый лицом, он внушает страх не только врагам, но и друзьям!
В подтверждение слов оратора, Руун замечал, как другие действительно опасаются к нему подходить.
***
Когда день закончился, Руун вновь не мог уснуть, поскольку у него вновь было о чем подумать.
Весь день Бурс хоть и не показывал этого, но после этого боя, по какой-то одному ему лишь ведомой причине, стал ещё более открытым и теперь вовсе не отходил.
Гладиаторы же решили не трогать его, пока другие, двадцать пять выживших, посвятили себя тренировкам построений ни смотря на травмы.
Рууна удивило количество выживших, ведь умерло лишь шестеро, двое из которых пали по его вине, но абсолютно каждый вышел из этого боя с ранами разной степени. Старший действительно знал свое дело.
Но больше всего Рууна интересовали татуировки, что теперь покрывали три сотых его тела, формируя между собой какие-то рунические письмена, связанные между собой.
Ровно на три орочьих жизни, что успели обзавестись этими татуировками.
Так же он узнал, что они значат и теперь мог читать любые орочьи татуировки, в один миг они обрели для него смысл.
Те, что он заметил на других, сообщали о их силе, когда они побежали достойных врагов, причем не обязательно других орков, но конкретно у Рууна почему-то писалось лишь о том, как он отнял жизни орков-воинов, которые были достойными, перечисляя и их имени.
А так же сила, которая перешла к нему: та пелена во время боя, которую оратор назвал берсерков, придающая ему невосприимчивость к боли и наполняющая тело силой.
В тот момент ему показалось, что в его тело вселилось несколько бойцов, помимо него: орки-воины, убитые им, что двигали телом вместо него, сливаясь в одно целое между собой и ним самим.
Когда он входил в это состояние, то ощущал, как татуировки начинают обжигать кожу, а в памяти убитых им людей видел их глазами, как от татуировок исходит красное свечение, когда рубил тех.
Сейчас они были на его левой руке, вновь обретая темны-серый цвет, будучи неактивными, но даже так он ощущал, как они придают ему взрывной мощи в каждом его движении.
***
Рууну снился странный сон: он оказался на поле битвы, где тысячи и десятки тысяч орков сражались друг с другом, и лишь изредка мелькали воины других рас.
Прямо в эпицентре этого поля битвы был мост, ведущий к замку, который стоял на куске скалы, повисшим прямо в воздухе, отделяясь от остального мира рвом, состоящим из бездонной пропасти вниз.
Повсеместно на пути, формируя своего рода дорогу к мосту, были огромные колонны, десятки метров в высоту, состоящие из черного камня, на которых были вырезаны невероятные сцены великих битв, где крохотные создание побежали огромных драконов, страшных морских чудовищ и целые армии.
Сооружение замка было очень величественным, внушая трепет и благоговение пред ним, но и внушая жажду любой ценой туда попасть.
Изнутри исходил яркий свет, который напоминал собою скорее блеск мечей, нежели свет свечи или факела.
Ни смотря на звуки поля битвы, он слышал, как оттуда исходит весёлый гогот и радостные восклицания одобрения.
Его так и тянуло внутрь, но что-то не давало ему пройти, внушая решимость сражаться, пока он не останется единственным на этом безумном поле боя, где каждый был сам за себя, доказав, что достоин того.
Небо было темным, охваченным грозовыми тучами, в которых тут и там повсеместно мелькали вспышки молний различных цветов, завораживая своей дивной красотой.
«Белые, фиолетовые, красные, оранжевые, розовые, голубые, зелёные, жёлтые», — Руун уже был не в силах отвести взгляда, в котором эти вспышки отражались, запечатлевая себя навсегда в памяти простого смертного и перечисляя всю палитру, какую безликий только был способен различить, моментально влюбившись в эту первозданную стихию, пока в один момент его не пронзил чей-то меч, лишая жизни.
Когда взгляд накрыла тьма и он подумал, что умер, то вновь оказался цел и здоров прямо посреди этой бойни, где на него тут же кинулись новые враги.
В мгновение, которое он сам не заметил, в его руках оказался меч и он принялся отбиваться от врагов, пронзая их.
Потеряв счёт времени и жизням, которые он здесь отдал, мир, казалось, остановился и замер.
— Тебе здесь не место! — Руун услышал, как над ним пророкотал чей-то гневный глас, ничем не отличимый от настоящего грома.
— Пока не место, смертный! Поди прочь! — уже более спокойно прогремело и он больше не воскресал прямо посреди этого поля, ютясь в обволакивающих объятьях сна.
***
Вот уже несколько недель прошло, как Ромус сбежал из лагеря бандитов, прихватив с собой солидную часть добычи, которой ему хватит надолго.
Прямо сейчас он двигался в Таедиум, портовый город Долора, откуда он планировал наконец свалить из этого всеми забытого континента, где жизнь не хотела приживаться.
Но не это сподвигло его в первую очередь на бегство: в одной из вылазок он наткнулся на членом древнего ордена призывателей, которые были способны вызвать с другого плана реальности диких монстров, а затем приручали их, заставляя служить себе.
Базировался орден на одном из далеких островов, закрытом для всего остального мира, и те лишь изредка покидали его, поскольку, как считали люди, в том месте был разлом реальности, полный всевозможных страшных и уродливых тварей, откуда они и черпали свои силы для призыва.
Они славились тем, что никогда не отпускали своих врагов, ведь у них были средства и возможности, как выследить того, так и уничтожить.
Чем же он провинился? Все проще простого: он не устоял перед искушением завладеть чем-то по-настоящему ценным и напал на караван рабов призывателей, которые хотели скрытно от глаз сильных мира сего переправить яйцо одной из тварей, что была у них.
Призыватели часто продавали яйца своих питомцев товарищам, что по долгу службы не были на острове, и это была обычная ситуация, но на одно яйцо приходилось пятьдесят послушников, умеющих сражаться.
Все давно поняли, что это не самая выгодная идея нападать ради призрачной награды на таких врагов, которые потом не простят их и выследят, потому тех всегда пропускали — таково было негласное правило любого бандита.
«Но здесь, во всеми забытых землях, есть ли шанс, что они найдут отсюда след?» — Так решил для себя Ромус, отдавая приказ напасть.
В тот день почти весь его отряд полег, а выживших он добил лично, чтобы никто не донес главарю, а затем изранил себя, сказав, что они потерпели поражение и он сбежал.
К его счастью, Руун в то время был задумчив и не особо переживал о погибших бандитах, ведь новых набрать не вопрос. Его лишь разозлил факт, что о них узнают теперь, но надеялся, что их посчитали лишь маленькой шайков, от которой избавились.
Все шло как нельзя лучше, после чего в один из дней Ромус сбежал, надеясь вырастить это яйцо далеко от всех, а затем вернуться с новой силой и отхватить себе какой-нибудь далёкий замок, где его не найдут, зажив хорошей жизнью.
***
Аарон был бы не Аароном, если бы не научился за долгие года своей жизни извлекать выгоду из всего.
Прибыв в Грост, он тут же узнал, что в порту караван гномов, торгующих товарами их личного производство.
Очень скоро он нашел среди их продукции и ящики специальных механизмов, которые они пичками острыми осколками, находящихся под огромным давлением воздуха.
Вся эта "красота", при срабатывании определенного тригера, накрывала всех вокруг, отнимая порою и десятки жизней за раз.
Раритетный товар, которым гномы, и без того редкие торговцы, не всегда сами по себе им торгуют. Он явно ощущал себя любимчиком фортуны. Всю дорогу ему везло, даже добыча с торгового корабля, что они захватили недавно, обогатила его, позволяя сделать такую важную покупку.
Так же к каждому ящику имелся пульт с определенной частотой, позволяющий их настроить на несколько режимов: моментальный подрыв, пассивное ожидание и срабатывание при любом взаимодействии с механизмом.
В своих самых рисковых замыслах Аарон уже все продумал, готовый идти на риск.
Сейчас он выкупил по пятикратной цене эти механизмы, запросив особую доставку и услуги, включающие в себя дополнительные товары, а так же вторую партию пультов к механизмам. Если все сработает, то он получит не только сильных бойцов, но и горы золота. На этом гномы и Аарон довольные разошлись, получив каждый свое.
— Ворг! Позовите Ворга! — кричал он команде.
— Капитан? — пред ним предстал худощавый полурослик, представитель древнего народа, знаменитых своей незаметностью.
— Готовься, через два дня у тебя вылазка.