Примечательное обстоятельство! Ни Юджин Рэйберн, ни Брэдли Хэдстон не уделили ни единого взгляда мальчику. Во время дальнейшего разговора оба они, независимо от того, кто из них говорил или кто к кому обращался, смотрели только друг на друга. Они понимали друг друга безошибочно, и это скрытое от посторонних взаимопонимание ожесточало их.
- Мои ученики, мистер Юджин Рэйберн, - побелевшими, трясущимися губами проговорил Брэдли, - не лишены чувств, вполне естественных и высоких чувств, которых не заглушить учительскими наставлениями.
- Смею думать, что это относится ко всем их чувствам, не только высоким, но и низменным, - ответил Юджин, с наслаждением затягиваясь сигарой. - Вы, оказывается, совершенно точно знаете мое имя и фамилию. Будьте любезны назвать себя.
- Вряд ли вам интересно это знать, но...
- Вы правы. - Юджин сразу воспользовался его оплошностью и нанес удар со всей силой. - Меня ваше имя совершенно не интересует. Я могу называть вас просто учитель, тем более что это весьма почтенное звание. Вы правы, учитель.
Боль от этого удара была особенно чувствительна еще и потому, что Брэдли Хэдстон, не остерегшись в запальчивости, сам дал к нему повод. Он сжал губы, чтобы они не дрожали, но дрожь все же пробежала по ним.
- Мистер Юджин Рэйберн, - сказал мальчик, - мне давно хотелось поговорить с вами. Так хотелось, что мы отыскали ваш адрес в справочнике и были у вас в конторе, а из конторы пришли сюда.
- Вы не пожалели трудов, учитель, - заметил Юджин, сдунув пушистый пепел с сигары. - Надеюсь, они не пропадут даром.
- И я очень рад, - продолжал мальчик, - что буду говорить в присутствии мистера Лайтвуда, потому что благодаря мистеру Лайтвуду вы и встретились с моей сестрой.
На один только миг Рэйберн отвел глаза от учителя, чтобы проверить, какое впечатление произвело последнее слово на Мортимера, а тот, услышав это слово, сейчас же повернулся лицом к камину и уставился на огонь.
- И благодаря мистеру Лайтвуду вы увиделись с ней во второй раз, потому что вы были с мистером Лайтвудом, когда нашли тело моего отца. На другой день я опять застал вас у сестры. С тех пор вы много раз виделись с ней. Вы встречаетесь с моей сестрой все чаще и чаще. И я хочу знать, зачем?
- Стоило ли трудиться, учитель? И ради чего? - протянул Юджин таким тоном, будто его все это совершенно не касалось. - Разумеется, вам лучше знать, но, по-моему, не стоило.
- Я не понимаю, мистер Рэйберн, - ответил Брэдли, свирепея все больше и больше, - почему вы обращаетесь ко мне?
- Не понимаете? - сказал Юджин. - Тогда я не буду к вам обращаться.
Он проговорил это таким презрительным и в то же время безмятежным тоном, что рука, сжимавшая приличную волосяную цепочку от приличных часов, с наслаждением накинула бы эту цепочку ему на шею и задушила бы его. Не считая нужным добавить больше ни слова, Юджин стоял, облокотившись о камин, попыхивая сигарой, и с невозмутимым видом смотрел на кипевшего Брэдли Хэдстона, на его судорожно стиснутую правую руку, - до тех пор, пока тот не почувствовал, что теряет рассудок от ярости.
- Мистер Рэйберн, - снова заговорил мальчик, - мы Знаем не только то, в чем я вас обвинил сейчас, а гораздо больше. Сестра еще не догадывается об этом, но нам все известно. Мы с мистером Хэдстоном решили дать образование моей сестре, и руководить ею будет сам мистер Хэдстон. Вот вы покуриваете сигару и всем своим видом показываете, что он не заслуживает вашего уважения, а лучшего учителя вам не найти, как ни старайтесь. Мы все обдумали, и что же оказывается? Что оказывается, мистер Лайтвуд? Оказывается, мою сестру уже кто-то учит без нашего ведома! Оказывается, мне, брату, и мистеру Хэдстону, лучшему учителю, какого только можно найти, почитайте его аттестаты! - не удалось склонить мою сестру на свою сторону ради ее же блага! Оказывается, моя сестра самовольно и с большой охотой приняла помощь от кого-то другого и трудится, не жалея сил. Ведь я-то знаю, каких трудов это стоит, и мистер Хэдстон тоже знает! Разумеется, мы с мистером Хэдстоном догадались, что за ее уроки кто-то платит. Но кто же? Мы решили доискаться правды, и мы доискались, мистер Лайтвуд. Платит ваш друг, вот этот самый мистер Юджин Рэйберн. И я спрашиваю его, кто дал ему такое право, и зачем он так делает, и как он осмелился позволить себе это без моего согласия? Я стараюсь выбиться в люди собственными силами и с помощью мистера Хэдстона и не могу допустить, чтобы кто-то губил мое будущее, бросая тень на меня, на мое доброе имя! И все из-за сестры!
Эта по-мальчишески беспомощная, к тому же полная эгоизма речь могла произвести только самое жалкое впечатление. Однако Брэдли Хэдстон, привыкший иметь дело со школьниками, а не с людьми зрелого ума, выслушал ее с торжествующим видом.
- И вот я заявляю мистеру Юджину Рэйберну, - продолжал мальчик, вынужденный говорить в третьем лице, так как обращаться к Юджину прямо было бесполезно. - Я заявляю ему, что мне не нравятся его встречи с моей сестрой, и я требую, чтобы он прекратил всякое знакомство с нею. Только пусть не думает, будто я опасаюсь, как бы моя сестра не заинтересовалась им.
(Мальчик презрительно усмехнулся, вслед за ним усмехнулся и учитель, а Юджин снова сдунул пушистый пепел с сигары.)
- Довольно и того, что мне это не нравится. Я значу для моей сестры гораздо больше, чем мистер Юджин Рэйберн может предположить. Я сам выйду в люди и ее выведу вместе с собой. Она знает это, знает, что ее будущее зависит от меня. Мы с мистером Хэдстоном отлично все понимаем. Моя сестра хорошая девушка, только большая фантазерка. Разумеется, она фантазирует не о каких-нибудь Юджинах Рэйбернах, ее голова полна романтических бредней о долге перед покойным отцом и о других таких же вещах. Мистер Рэйберн поощряет фантазии моей сестры, чтобы выиграть в ее глазах, и она считает себя обязанной ему. Может статься, ей даже приятно быть ему чем-то обязанной. Но я не желаю, чтобы моя сестра была обязана кому бы то ни было, кроме меня и мистера Хэдстона. И я заявляю мистеру Рэйберну: если он не прислушается к моим словам, ей же будет хуже. Пусть вникнет в это как следует. Ей же будет хуже!
Наступило молчание, по-видимому очень тягостное для Брэдли Хэдстона.
- А теперь, учитель, - проговорил Юджин, вынимая изо рта почти докуренную сигару и разглядывая ее, - может быть, вы уведете отсюда своего ученика?
- Мистер Лайтвуд! - Мальчик весь вспыхнул оттого, что ему не только не ответили, но и оставили его речь вовсе без внимания. - Надеюсь, вы учтете каждое слово, которое я сказал вашему приятелю, каждое слово, которое ваш приятель услышал от меня, хоть он и притворяется, будто ему ничего не было сказано. Вам придется учесть все это, мистер Лайтвуд, потому что вы, как я уже говорил, вы-то и свели вашего приятеля с моей сестрой. Только по вашей милости мы его и узнали. Видит бог, он нам вовсе не нужен, и скучать по нем мы не будем. А теперь, мистер Хэдстон, поскольку мистер Юджин Рэйберн волей-неволей выслушал то, что я хотел ему сказать, а я высказал все до последнего слова, нам больше нечего здесь делать, и мы можем уйти.
- Сойди вниз, Хэксем, а я задержусь тут на минутку, - ответил ему Брэдли. Мальчик покорился с негодующим видом и, стараясь топать как можно громче, вразвалку вышел из комнаты. Лайтвуд отвернулся к окну, облокотился на подоконник и выглянул во двор.
- Вы думаете, я не больше стою, чем грязь у вас под ногами. - Брэдли старался говорить раздельно и внятно, иначе он не выговорил бы ни слова.
- Поверьте мне, учитель, - ответил ему Юджин, - я о вас вовсе не думаю.
- Неправда! - сказал тот. - Вы сами понимаете, что это неправда!
- Фи! Как грубо! - проговорил Юджин. - Впрочем, где вам это понять.
- Во всяком случае, мистер Рэйберн, я понимаю хотя бы то, что мне нечего тягаться с вами в надменности и в умении оскорблять людей. Мальчик, который только что вышел отсюда, мог бы за каких-нибудь полчаса посрамить вас своими познаниями в науках, но вы отнеслись к нему как к существу низшему. Вам, вероятно, ничего не стоит поступить точно так же и со мной.
- Весьма возможно, - согласился Юджин.
- Но я не мальчик, сэр, - добавил Брэдли, сжимая цепочку в правой руке. - И я заставлю себя выслушать.
- Учителей слушают в классе, - сказал Юджин. - На вашем месте я бы этим удовольствовался.
- А я не удовольствуюсь, - ответил Хэдстон, побелев от ярости. Неужели вы думаете, что человек, который избрал такое поприще и изо дня в день следит за собой и сдерживает себя во всем, чтобы как можно лучше выполнять свои обязанности, - неужели вы думаете, что такой человек лишен человеческих чувств?
- На мой взгляд, - сказал Юджин, - вы даже слишком пылки. Хорошему учителю не пристало давать волю своим чувствам. - И с этими словами он швырнул окурок в камин.
- С вами, сэр, я действительно таков. И я уважаю себя за это, сэр. - Но ведь среди моих учеников нет дьяволов.
- А среди учителей? - спросил Юджин.
- Мистер Рэйберн!
- Да, учитель?
- Сэр! Меня зовут Брэдли Хэдстон.
- Как вы совершенно справедливо изволили заметить, уважаемый, мне до этого нет никакого дела. Что вы еще хотите сказать?
- Еще?.. Боже! Какое это несчастье! - перебил самого себя Брэдли, дрожа всем телом и вытирая мокрое от пота лицо. - Какое несчастье, что я не могу справиться с собой и выказываю свою слабость человеку, который держится с таким спокойствием, хотя ему за всю его жизнь не пришлось испытать того, что я испытал за один день! - Он выкрикнул это с болью и судорожно вцепился руками в грудь, словно собираясь растерзать себя на части.
Юджин Рэйберн не сводил с него глаз, видимо заинтересовавшись им.
- Мистер Рэйберн, я хочу сказать вам кое-что и от своего имени.
- Ну, говорите, говорите! - Глядя, как учитель пытается взять себя в руки, Юджин снизошел до того, что даже выказал легкое нетерпение. - И позвольте мне напомнить вам: дверь открыта, а ваш юный друг дожидается вас на лестнице.
- Я шел сюда, сэр, и думал: если мистер Юджин Рэйберн не пожелает выслушать мальчика, то со мной ему никто не позволит так обойтись, и пусть он узнает от меня, что, повинуясь чувству, мой ученик поступает разумно и правильно. - Брэдли стоило огромных усилий сказать это.
- Теперь все? - спросил Юджин.
- Нет, сэр, - яростно выкрикнул учитель. - Я разделяю возмущение моего ученика по поводу ваших визитов к его сестре и по поводу той назойливости... хуже, чем назойливости! - с которой вы навязываете ей свои услуги.
- Теперь все? - спросил Юджин.
- Нет, сэр. Я должен сказать вам, что вы не имеете никакого права так поступать и что ваше поведение оскорбительно для его сестры.