- И не будьте, пожалуйста не будьте так дьявольски кротки, мистер Райя, - продолжал Фледжби, - потому что мне известно, что за этим последует. Послушайте, Райя. Вот этот джентльмен - мистер Твемлоу.
Еврей повернулся к нему и поклонился. Бедная овечка тоже поклонилась в ответ, учтиво и с испугом.
- Мне так не повезло, - продолжал Фледжби, - когда я просил вас сделать уступку для моего друга Лэмла, что я уж и не надеюсь выпросить что-нибудь для моего друга (и даже родственника) мистера Твемлоу. Думаю, однако, что если вы и пойдете на уступку, то разве только для меня, так что я уж постараюсь упросить вас, да кроме того я уже обещал это мистеру Твемлоу. Так вот, мистер Райя, это мистер Твемлоу. Всегда аккуратно платит проценты, всегда приходит вовремя и понемножку погашает свой долг. Так зачем же вам прижимать мистера Твемлоу? Что вы имеете против мистера Твемлоу? Почему не оказать снисхождения мистеру Твемлоу?
Старик заглянул в маленькие глазки Фледжби, ища в них разрешения не прижимать мистера Твемлоу, но не нашел даже намека на это.
- Мистер Твемлоу вам не родня, - сказал Фледжби, - не станете же вы мстить ему за то, что он всю свою жизнь был джентльменом и жил на средства своих родственников. Если даже мистер Твемлоу презирает дельцов, вам-то что до этого?
- Но простите, - прервала его кроткая жертва, - я их не презираю. Я счел бы это высокомерием.
- Вот видите, мистер Райя! - сказал Фледжби. - Как это мило сказано, не правда ли? Давайте договоримся о деле мистера Твемлоу.
Старик снова взглянул на него, ища позволения пощадить бедного старичка. Но нет. Мистер Фледжби намерен был доконать его.
- Мне очень жаль, мистер Твемлоу, - сказал Райя. - Я получил приказания и не могу уклониться от них. Деньги должны быть выплачены.
- Все сразу и наличными, вы хотите сказать, мистер Райя? - спросил Фледжби для полной ясности.
- Полностью, сэр, и сразу, - ответил Райя.
Мистер Фледжби сокрушенно покачал головой, глядя на Твемлоу, и без слов выразил свое мнение о почтенном старце, стоявшем перед ним с опущенными глазами: "Вот изверг, этот еврей!"
- Мистер Райя! - начал Фледжби. Старик опять поднял глаза на Фледжби, в надежде, что тот, быть может, еще подаст ему знак.
- Мистер Райя, не вижу, к чему об этом молчать. В деле мистера Твемлоу замешано одно важное лицо, и вы это знаете.
- Знаю, - подтвердил старик.
- Так вот, мистер Райя, я просто указываю на это как на очень важное обстоятельство в его деле. Вы твердо решили (указываю просто на обстоятельство дела) требовать либо поручительства этого важного лица, либо его деньги?
- Твердо решил, - отвечал Райя, поняв это по лицу своего хозяина.
- Нисколько не беспокоясь о том и даже радуясь тому, - продолжал Фледжби елейным тоном, - какие ссоры и свары начнутся между мистером Твемлоу и этим важным лицом?
Ответа не требовалось, да его и не последовало. Бедный Твемлоу, переживавший жестокие душевные муки с тех пор, как в перспективе показался его знатный родственник, вздохнул и поднялся с места, собираясь уходить.
- Очень вам благодарен, сэр, - сказал он, протягивая Фледжби сухую и горячую руку. - Вы оказали мне большую услугу. Благодарю вас, благодарю.
- Не стоит благодарности, - отвечал Фледжби. - Ведь пока что ничего не вышло, но я еще останусь и попробую поговорить с мистером Райей.
- Не обманывайтесь, мистер Твемлоу, - сказал еврей, впервые обращаясь к нему прямо. - Никакой надежды для вас нет. Не ждите снисхождения. Вам придется уплатить все сполна и как можно скорее, иначе дело передадут в суд. Не рассчитывайте на меня, сэр. Деньги, деньги и деньги.
Сказав это особенно выразительно, он отвесил низкий поклон в ответ на вежливый кивок мистера Твемлоу, и достойный маленький джентльмен удалился в большом унынии. Очаровательный Фледжби до того развеселился, что после его ухода должен был отойти к окну, где долго стоял, облокотившись на ставень, и беззвучно смеялся, повернувшись спиной к своему подчиненному. Успокоившись, он снова повернулся к старику лицом и увидел, что тот стоит на прежнем месте, а кукольная швея все так же сидит в уголку за дверью и лицо у нее испуганное.
- Ого! - воскликнул мистер Фледжби, - вы совсем забыли про эту молодую особу, мистер Райя, а она тоже давно вас ждет. Отпустите ей лоскутков, только, пожалуйста, полной мерой, если можете расщедриться хоть раз в жизни.
Некоторое время он смотрел, как еврей наполняет ей корзиночку лоскутками, какие она всегда покупала; но скоро его опять разобрало веселье, и ему опять пришлось отвернуться к окну, прислониться к ставню.
- Ну, милая Золушка, теперь ваша корзинка полна, - сказал старик шепотом и с расстроенным видом. - Господь с вами! Идите домой!
- Не зовите меня "милой Золушкой", - возразила мисс Рен. - Ах вы злая крестная.
Она погрозила ему пальчиком и так серьезно и выразительно, как грозила дома своему непослушному старому ребенку.
- Вы вовсе не крестная! - продолжала она. - Вы теперь Волк, серый Волк! И если мою милую Лиззи предали и продали, я теперь буду знать, кто ее предал и продал.
ГЛАВА XIV - Мистер Вегг собирается прищемить нос мистеру Боффину
После того как мистер Венус побывал еще несколько раз на чтении рассказов о скрягах, его присутствие на вечерах в "Приюте" стало почти обязательным. Мистер Боффин, по-видимому, находил особенное удовольствие в чудесах, которые демонстрировал Вегг, если при этом был еще один слушатель, так сказать, еще один человек для подсчета золотых гиней в чайниках, трубках, яслях, кормушках и прочих депозитных банках; Сайлас же Вегг, который в обыкновенное время по своей завистливости непременно обиделся бы на внимание, оказанное анатому, теперь при всяком удобном случае расхваливал Венуса Боффину, советуя дорожить обществом такого человека, - настолько он боялся, как бы Венус, оставшись без присмотра, не поддался искушению сыграть какую-нибудь штуку с хранившимся у него драгоценным документом. И еще одну дружескую услугу оказывал ему теперь мистер Вегг изо дня в день. После того как кончалось чтение и благодетель уходил из "Приюта", Вегг неизменно провожал домой мистера Венуса. Само собой разумеется, он так же неизменно просил разрешения полюбоваться документом, которым они с Венусом владели совместно, никогда, однако, не упуская случая заметить, что одно только наслаждение поучительной беседой мистера Венуса снова заманило его до самого Клеркенуэла, а уж раз он дошел до места, завлеченный светскими дарованиями мистера В., то уж кстати попросит разрешения проделать ту пустяковую формальность, так только, для порядка.
- Разве я не знаю, сэр, - прибавлял обычно мистер Вегг, - что человек с вашей чувствительной душой всегда сам захочет, чтобы его проверили; не могу же я не считаться с вашими чувствами.
К этому времени в мистере Венусе стала заметна некоторая доза ржавчины, и, сколько Вегг ни умасливал его елеем, при нажиме он повертывался на шарнирах очень туго и со скрипом. Венус дошел до того, что, присутствуя на литературных вечерах, раза два-три позволил себе поправить мистера Вегга, когда тот уж очень перевирал какое-нибудь слово, а то и целый абзац, так что Вегг стал заранее проверять свой курс еще днем, с тем чтобы вечером благополучно обойти подводные камни и не сесть на них невзначай. Особенно он боялся всего, что имело хоть малейшее отношение к анатомии, и если замечал впереди какую-нибудь кость, то, приложив все усилия, обходил ее стороной, лишь бы не произносить вслух названия.
Однажды вечером, по велению неблагосклонной судьбы, ладья мистера Вегга оказалась окружена массой многосложных слов и запуталась в целом архипелаге трудностей. Будучи вынужден ежеминутно делать промеры и подвигаться вперед с величайшей осторожностью, мистер Вегг не мог уделять внимания ничему другому. Мистер Венус воспользовался его трудным положением и, приложив палец к губам, сунул клочок бумаги в руку мистеру Боффину.
Возвратившись вечером домой, мистер Боффин увидел, что в бумажке была визитная карточка мистера Венуса с нацарапанными на ней словами: "Буду очень рад, если окажете мне честь зайти по вашему собственному делу как-нибудь в сумерки, пораньше вечером".
В следующий же вечер мистер Боффин остановился перед витриной мистера Венуса, разглядывая лягушек в спирту, а Венус, бывший на страже, заметил его в ту же минуту и кивком пригласил зайти в помещение. Мистер Боффин так и сделал и, усевшись к огню на предложенный ему ящик с "человеческими костями, разными", долго оглядывал лавку изумленным взором. Огонь то угасал, то разгорался, сумерки уже сгустились, и все чучела в лавке мигали и моргали обоими глазами, как и сам Венус. Французский джентльмен, хотя и без глаз, ничуть не отставал от других, и при каждой вспышке огня его пустые глазницы, казалось, открывались и закрывались так же равномерно, как стеклянные глаза игрушечных собачек, уток и других птиц. Головастые младенцы не менее усердно содействовали ему, усиливая общее впечатление уродливыми гримасами.
- Видите, мистер Венус, я времени не терял, - сказал мистер Боффин. Вот и я.
- Вот и вы, сэр, - согласился Венус.
- Не люблю никаких тайн, - продолжал мистер Боффин, - то есть, вообще говоря, не люблю - надеюсь, однако, что вы мне сможете объяснить, для какой надобности вы молчали до сих пор.
- Думаю, что смогу, сэр, - ответил Венус.
- Отлично, - сказал мистер Венус. - Надо полагать, вы не ждете сегодня Вегга?
- Нет, сэр, никого не жду, кроме здесь присутствующих.
Мистер Боффин огляделся по сторонам, словно включая в это число и французского джентльмена и то общество, в котором он не вращался, и повторил:
- Здесь присутствующих.
- Сэр, - начал мистер Венус, - прежде чем приступить к делу, я попрошу, чтобы вы дали слово и поручились честью, что все это останется в тайне.
- Погодим немножко, посмотрим сперва, что значит такое выражение, отвечал мистер Боффин. - Надолго ли в тайне?.. Навсегда, что ли?
- Понимаю ваш намек, сэр, - сказал Венус, - вы думаете, что дело, может быть, окажется не такого рода, чтобы вы сочли удобным хранить его в тайне.
- Может быть, - сказал мистер Боффин, осторожно поглядывая по сторонам.
- Правильно, сэр. Что ж, сэр, - заметил Венус, вцепившись для прояснения мыслей в свои пыльные волосы, - попробуем подойти с другой стороны. Я начинаю с вами дело, а вы ручаетесь честью без моего ведома ничего не предпринимать и не говорить, что я в нем участвую.