"Ага! Заметид! - подумал этот достойнейший муж. - Ну что ж! Теперь дадим тебе рассмотреть его как следует". И, приняв такое решение, Райдергуд сел по другую сторону стола, распахнул куртку и стал не спеша перевязывать платок.
Брэдли пил, ел, и. Райдергуд замечал, что, поднимая глаза от тарелки, он то и дело украдкой поглядывает на красный платок, точно проверяя и понукая свою тугую память.
- Как поужинаете, Третий Хозяин, - сказал честный человек, - так ложитесь на мою койку вон там в углу. Теперь в третьем часу светает. Я вас ранехонько разбужу.
- Будить меня не придется, - ответил Брэдли и через несколько минут, сняв только башмаки и куртку, улегся спать.
Откинувшись на спинку деревянного кресла, скрестив руки на груди, Райдергуд долго смотрел на учителя, который лежал, сжав правую руку в кулак, стиснув зубы, и, наконец, у него у самого стали слипаться глаза, и он тоже уснул, а когда проснулся, было совсем светло, и его гость уже встал и пошел к реке освежить голову.
- Не-ет, голубчик! - пробормотал Райдергуд, глядя с порога ему вслед. На это тебе не хватит всей воды, какая есть в Темзе.
Минут через пять Брэдли собрался в путь и, как и накануне, зашагал прочь, в спокойную прибрежную даль. Райдергуд, не глядя на реку, знал, когда там плескала рыба, потому что при каждом всплеске учитель вздрагивал и оглядывался по сторонам.
"Эй, там, у шлюза! Эй!" - так с небольшими перерывами весь день. И "Эй, там, у шлюза! Эй!" - трижды за ночь. Но Брэдли все не было. Следующий день выдался душный, знойный. После полудня разразилась гроза, и когда хлынул ливень, учитель, сам как буря, ворвался в сторожку.
- Застигли их? - крикнул Райдергуд, вскакивая из-за стола.
- Застиг.
- Где?
- Там, куда он держал путь. Его лодка простоит на берегу три дня. Я сам слышал, как он отдавал распоряжение. У меня на глазах он дождался ее и встретился с ней. Я видел ... - Он осекся, точно у него перехватило дыхание, потом договорил: - Я сам видел вчера вечером, как они шли рядом.
- И что вы сделали?
- Ничего.
- А что собираетесь делать?
Брэдли упал на стул и рассмеялся. И вдруг у него хлынула кровь носом.
- Отчего это у вас? - спросил Райдергуд.
- Сам не знаю. Льет без останову. Со вчерашнего вечера это уже второй... третий... нет! четвертый раз принимается. Я счет потерял. Сначала привкус крови во рту, потом чувствую ее запах, начинаю захлебываться, и вдруг - фонтаном.
С непокрытой головой он вышел под проливной дождь, опустился у берега на колени и, пригоршнями черпая воду, смыл кровь с лица. А за ним глазам Райдергуда, стоявшего в дверях сторожки, открывалась темная завеса, которая грозно надвигалась па одну сторону неба. Брэдли поднялся и подошел к нему, промокший насквозь. С его обшлагов струями лилась вода.
- Вы на выходца с того света похожи, - сказал Райдергуд.
- А вам случалось видеть выходцев с того света? - последовал суровый вопрос.
- Я про то, что вы совсем из сил выбились.
- А что тут удивительного? Я ни минуты не отдохнул с тех пор, как ушел отсюда. Даже, кажется, не присел ни разу.
- Так пойдите лягте, - сказал Райдергуд.
- Хорошо, только дайте мне чего-нибудь утолить жажду.
На столе снова появились бутылка и кувшин, и, сильно разбавив джин водой, Брэдли выпил один за другим два стакана.
- Вы меня о чем-то спрашивали? - сказал он.
- Нет, не спрашивал, - ответил Райдергуд.
- А я говорю, спрашивали! - диким, отчаянным голосом крикнул Брэдли, круто повернувшись к нему. - До того как я пошел умываться.
- А-а, тогда-то! - сказал Райдергуд и слегка попятился от стола. - Да, я спрашивал, что вы собираетесь делать.
- Разве в таком состоянии человек может что-нибудь решать! - Он с яростью взмахнул дрожащими руками так, что струйки воды полились на пол с его мокрых рукавов, будто он отжал их. - Разве тут можно составить какой-нибудь план, если я не спал столько времени!
- Да я о том же самом толкую, - ответил Райдергуд. - Ведь было сказано: подите лягте.
- Может, и было.
- Вот то-то и оно! И еще раз повторю: ложитесь, где вчера лежали. Чем подольше да покрепче поспите, тем легче вам будет решить, что делать дальше.
Проследив взглядом за его пальцем, показывающим на деревянную койку в углу, Брэдли с трудом собрал разбегающиеся мысли и вспомнил это убогое ложе. Он сбросил с ног изношенные, стоптанные башмаки и, как был, в мокрой одежде повалился спать.
Райдергуд сел в кресло, посмотрел на молнии, вспыхивающие в небе, прислушался к грому. Но гром и молнии, видимо, не так уж занимали его, потому что он снова, снова и снова с любопытством поглядывал на измученного человека, который лежал на койке. Воротник его грубой куртки так и остался поднятым от дождя и застегнутым на крючки. Не замечая этого, да не только этого, он не опустил его и когда умывался у реки и когда бросился на койку, хотя ему было бы гораздо удобнее спать с расстегнутым воротником.
Гром тяжело перекатывался в небе, зигзаги молний рвали на куски бескрайнюю завесу за окном, а Райдергуд все сидел в кресле и поглядывал на койку в углу. Человек, который лежал на ней, виделся ему то в красном свете, то в голубом, то почти сливался с непроглядной тьмой, то совсем исчезал в трепещущих вспышках ослепительно белого огня. Ливень порывами обрушивался на реку, и она точно вздымала свои воды ему навстречу, ветер, ломившийся в дверь сторожки, шевелил волосы и одежду спящего, так что казалось, будто какие-то невидимые посланцы ада поднимают его и хотят унести прочь. Но все эти перипетии грозы были для Райдергуда только помехой, - может, и весьма занимательной, но все же только помехой, отвлекавшей его от наблюдения за спящим.
"Сон у него крепкий, - рассуждал Райдергуд сам с собой. - Но он все время начеку, и попробуй я только подняться, он, пожалуй, сразу вскочит, хотя раскаты грома ему нипочем. А уж о том, чтобы дотронуться до него, и думать нечего".
С величайшей осторожностью он встал с кресла.
- Третий Хозяин... - тихим, спокойным голосом. - Ну, как вам спится? Стало холодно. Сударь... может, курткой вас накрыть?
Ответа не было.
- Положим, куртка-то на вас, - пробормотал он еще тише и совсем другим тоном. - Куртка-то на вас, на вас куртка.
Спящий шевельнул рукой, Райдергуд немедленно сел в кресло и прикинулся, будто смотрит в окно на разыгравшиеся стихии. Это было величественное зрелище, впрочем не настолько уж величественное, чтобы приковать к себе его взоры, ежеминутно обращавшиеся к тому, кто спал на койке.
На что же поглядывал Райдергуд так часто и с таким любопытством? На шею спящего, прикрытую поднятым воротником. И, дождавшись, когда тяжелый сон накрепко сковал его гостя, истомленного и душой и телом, он осторожно отошел от окна и стал возле койки.
- Эх, бедняга! - с хитрым, опасливым блеском в глазах чуть слышно пробормотал Райдергуд, готовясь в любую минуту отскочить назад, если спящий проснется. - Неудобно ему спать в куртке. Расстегнуть ее, что ли? Посвободнее будет. Эх, бедняга! Право, расстегну, что же делать-то?
Он дотронулся до верхнего крючка и тут же отступил назад. Но гость продолжал спать крепким сном, и остальные крючки были расстегнуты более уверенным, а следовательно, и более легким движением. Потом он дотронулся до воротника и медленно, осторожно отвернул его.
Под воротником, на груди гостя лежали длинные концы ярко-красного шейного платка, вымазанные чем-то темным, чтобы придать ему заношенный вид. Райдергуд перевел недоуменный взгляд с платка на лицо спящего, с лица спящего снова на платок, потом крадучись вернулся к окну, сел в кресло и долго сидел там, подперев подбородок рукой и в мрачном раздумье разглядывая спящего в платок, которым была повязана его шея.
ГЛАВА II - Золотой Мусорщик проявляет характер
Мистер и миссис Лэмл пожаловали к завтраку в особняк мистера и миссис Боффин. Считать этих гостей совершенно незванными было нельзя, но они так настойчиво напрашивались к золотой чете, что, если бы она захотела отказаться от удовольствия и чести видеть их у себя, это далось бы ей с большим трудом. В каком прекрасном расположении духа были мистер и миссис Лэмл, а как они любили мистера и миссис Боффин - почти как друг друга!