- Гм... Странно! А ну-ка, давай сюда паспорт! - Он перелистал паспорт с первой до последней страницы, проверил дату прописки, печати.
- Да, как будто все в порядке. А все же здесь что-то неясно. Вы, сударыня, можете идти домой. В случае чего известим вас. А тебя, парень, мы временно задержим, до выяснения твоей личности.
Я запротестовал:
- Как так задержите? На каком основании? Не имеете права.
- Ну, что касается права, ты можешь положиться на нас. Право - это не твое дело... А задержим тебя потому, что сомневаемся насчет твоей личности. Нам надобно выяснить, действительно ли состоишь лакеем у адвоката Гольского. Уж ты не обижайся...
В последних словах явно прозвучала ирония.
- Господин околоточный, Аркадий Вениаминович будет жаловаться обер-полицмейстеру на незаконное задержание его человека. Как бы не получилась неприятность.
Лучше позвоните по телефону моему барину, и он сам подтвердит, что я у него служу.
Намек на могущие возникнуть неприятности возымел свое действие.
- Ладно. Это мы можем. Позвоним. Ефремов, отведи-ка его в приемную и подожди там с ним, пока не позову.
4
Долгий день напряженной работы, а потом нелепая передряга, в которую я попал, совершенно обессилили меня.
Я сидел в передней, опершись головой на руку, и дремал, когда услышал знакомый голос лакея Гольского - настоящею его лакея - Афанасия:
- Так что, ваше благородие, к нам телефонировали отсюдова, из участка, значит; барина нашего просили сюда пожаловать, потому, значит, будто задержан вами наш лакей. А барина нашего дома нет. Они с барыней в театр уехавши. Вот я и пришел доложить вашему благородию, что меня, ихнего лакея, значит, не задержали. Выходит, ошибка. Я, значит, вполне на свободе.
В таких, можно сказать, ясных выражениях отставной солдат Афанасий, ныне лакей Гольского, докладывал о себе околоточному.
- Вы служите лакеем у присяжного поверенного Аркадия Вениаминовича Гольского? - спросил околоточный, из уважения к важной осанке и "генеральским" бакенбардам Афанасия обращаясь к нему на "вы".
- Так точно. Мы у них служим старшим лакеем.
Прежде мы служили у председателя окружного суда действительного статского советника Сергея Николаевича Никифорова, а теперь - у присяжного поверенного Гольского. Хорошая служба, ничего не скажешь, хотя они и евреи, жаловаться не можем...
- А других лакеев, помимо вас, барин не держит? - остановил околоточный словоохотливого Афанасия.
- Как не держать? Держим. Пятачок Мишка есть, то есть звать-то его Мишка Данилов, но мы его кличем Пятачком, потому...
- Погодите, погоднте-ка, - снова перебил его околоточный, - а где сейчас этот самый Данилов?
- Так что я его оставил в прихожей. В случае чего дверь открыть. Нельзя же оставить дом безо всякого призора...
- А сколько лет этому Мишке?
- Еще совсем молокосос, пацан, даже пушка на губе нету, а с девками уже балуется... И выпить не дурак...
Барин говорит...
- Постой, постой! Я тебя не спрашиваю, - потеряв терпение, околоточный перешел на "ты", - любит ли Мишка девок или не любит. Ты вот что скажи мне: кроме тебя, других лакеев, постарше Мишки, у вас не имеется?
- Нет, я самый старший. Разве только повар, так он ведь чухонец...
- А сколько лет повару?
- А черт его знает. Не очень еще старый. Голова гладкая, как колено. Ни одного седого волоса.
- А лакеев, кроме тебя и Мишки, они, говоришь, не держат?
- Как не держать? Держат. Судомойку держат, горничную. Так вить они женского полу. И харчей своих не стоят...
- Я тебя о лакеях спрашиваю, а ты мне о горничных да судомойках. Говори толком!
Афанасий пожевал свою бритую губу.
- Так что из мужского пола, кроме меня и Мишки, больше слуг у нас нету.
- Ефремов! Введи задержанного! - приказал околоточный.
Увидев меня, Афанасий, прежде чем околоточный успел слово сказать, воскликнул не то с удивлением, не то с испугом:
- Ба-тюш-ки! А вы-то что здесь делаете, барин?! Тоже по поводу нашего задержанного лакея пришли? Так его, то есть меня, вовсе не задержали... Я их блаюродию об этом докладывал.
Совершенно сбитый с толку околоточный переводил взгляд с меня на Афанасия и с Афанасия на меня.
- Ты его знаешь? - наконец обратился он к Афанасию.
- Как не знать? Аркадия Вениаминовича помощник Они у нас в канцелярии работают. Новенький.
- Какой помощник? Он ведь говорит, что служит у Гольского лакеем.
- Что вы, ваше благородие, как можно? Они образоваиные-с... Они всякие бумаги пишут, всуд ходят... Лакей!
Как можно-с?
- Аркадий Вениаминович уже знает, что я нахожусь здесь? - спросил я лакея.
- Никак нет, барин. Они не знают. Они с барыней в театре. А как позвонили из участка, что задержали нашего лакея, я пришел сказать, что я не задержан, то есть что никаких наших лакеев не задержали.
- Как только Аркадий Вениаминович возвратится из театра, передай ему, что я прошу его позвонить приставу Сретенского участка.
- Слушаю-е, Давид Ефимыч. Сей минут!
Околоточный все меньше и меньше понимал происходящее перед ним.
- Черт его знает что за путаница! Один говорит "лакей", другой "помощник присяжного поверенного". Иди разберись тут! Что-то здесь не в порядке. Вот что, - обратился он к Афанасию. - Ты иди домой. А как только твсп барин приедет из театра, скажи ему, что просят потрудиться зайти сюда для выяснения личности человека, который выдает себя за его лакея. Понял? Ну, иди, Ефремов! - позвал он. - Отведи задержанного!