- Пет, тетя Манана, теперь нет. Когда сломал, тогда, - краснел Або.
- Бери, Пучеглаз, бери, у меня есть другие.
- Нет, так не надо, я почтовый голубь тебе принесу, тогда давал, хорошо?
- Ладно, Пучеглаз.
Однажды утром, когда мы с мамой уже собрались было в школу, в дверь постучали. Мать открыла. В дверях стоял Або.
- Здравствуй, Або! - Мать быстро вынесла ведро с мусором.
Або как-то странно ломялся, но ведро все же унес. Он скоро вернулся и молча стал.
- Заходи, Або, - сказала мать.
Або не сдвинулся с места.
- Что, Або, тебе что-нибудь нужно?
Або отрицательно покачал головой.
- Может, деньги?
Або молчал.
- Да что с тобой, мальчик? Говори, мы опаздываем в школу.
Або проглотил слюну и облизнул пересохшие губы.
- Тетя Манана, мама Сара умер! - сказал он и сел на ступеньку лестницы.
Мама, ничего не поняв, взглянула на меня, потом на Або. Когда же до нее дошел смысл услышанных слов, она побледнела, вскрикнула и быстро подсела к Або.
- Або, что ты сказал, мальчик? Повтори!
- Тетя Манана... Мама Сара... - Або зарыдал.
Мама обняла его, прижала к себе и заплакала. Она плакала молча, без слов, я видел, как дрожали ее плечи.
Потом она подняла упиравшегося Або, ввела в комнату, усадила в кресло, сама опустилась перед ним на колени и дрожащим голосом спросила:
- Как же это... милый мой мальчик... Почему?
- Не знаю, тетя Манана... Ночью мама заснул, утром папа кричал: умер, умер!..
- Разве она болела?
- Нет. Вечером стирка делал, потом сказал, сердце болит, потом ночью заснул, утром папа кричал: умер!
- Боже мой! Как же вы теперь, несчастные... Четверо детей... О господи!..
Або снова заплакал. Мама принесла мокрое полотенце и стала вытирать его лицо, руки, ноги. Потом достала из шкафа мои брюки, носки, туфли, сорочку и сложила их перед Або:
- Надень все это, Або...
В день похорон Сары мать принесла много красивых цветов. Потом она взяла меня за руку, и мы пошли к Або.
Гроб стоял на тахте посредине комнаты. Сара лежала спокойная, какая-то помолодевшая и очень красивая - такой красивой она даже в жизни не была. У гроба стояли Або, его братья, сестра и отец.
- Подойди к ним! - шепнула мама, передавая мне цветы. Сама осталась стоять в дверях.
Я подошел к Або и молча протянул цветы. Он взял их и положил у изголовья матери. Потом подвел меня к отцу и сказал:
- Папа, это Джако.
Отец Або улыбнулся мне, погладил шершавой ладонью по щеке и поцеловал в голову. Не зная, что делать дальше, я вопросительно взглянул на мать. Закрыв лицо платком, она громко плакала.
Мама легла поздно ночью. Отец уже спал. Вернувшись из больницы и не найдя на столе обеда, он заворчал:
- Х-х-хорошее дело! Весь день т-трудишься к-как вол, к-крутишься к-как белка в к-колесе, а тебя и и-накормить некому!
- Я была на похоронах! - тихо проговорила мать.
- Ну-ну и что?
- Ничего. Не мешало бы быть и тебе.
- Я ни с кем там не знаком... Знал одну лишь Сару, и т-т-та умерла. К к-кому бы я и-пошел?
- К Саре.
- К Саре пусть и-пойдет мой враг!
- Смерть не нуждается в знакомстве. Пришел бы, постоял минуту и ушел...
- Р-ради бога, не делай- из ничего т-трагедии. Когда я умру, и-пусть и они не приходят. Б-будем квиты, - деланно улыбнулся отец.
- Не вижу ничего смешного.
- А что мне, г-голодному, делать? П-плакать?
- На голодный желудок легче плачется.
Отец не ответил, прошел в спальню, разделся, лег и заснул...
- Спи, сынок, - сказала мать, укладывая меня в постель, - утром тебе рано вставать.