- Посидеть, поговорить с тобой...
- О чем?
- О чем-нибудь?
- Нельзя. Я вдова, а ты... Ты моложе меня.
- С чего ты взяла?
- Я все знаю... Тебе девятнадцать лет... У тебя пет родителей... Ты не попал на медицинский... Ты ходишь на почту, а писем от твоей девушки все нет и нет... Правильно?
- Откуда ты узнала все это?
- Птичка рассказала.
- А птичка не рассказала о том, что ты мне очень и очень нравишься?
- Ты глуп!
- А это тебе откуда известно?
- Сама догадалась!
- В следующее воскресенье я не пойду в город. Я весь день проведу возле тебя.
- Говорю тебе: ты глуп!
- Приду!
- Только попробуй!
- Приду!
- Не посмеешь! И не смотри на меня такими глазами! Смотри так на городских девчат!
- Какими такими глазами, Феридэ? Я же всю ночь не спал!
- Ладно, иди!
- До свидания, Феридэ!
- Иди, иди, поухаживай за своим медвежонком!
Феридэ покинула балкон и скрылась в комнате. Я стал
спускаться вниз по тропинке. Ребята были уже далеко впереди. Согревшийся Мерабчик сладко спал на моей груди и с упоением посасывал мой большой палец.
"Дорогой Саргис!
Вот уже месяц, как я на границе. Когда вы провожали меня... Впрочем, расскажу-ка, брат, тебе все по порядку...
Поезд Тбилиси - Батуми, словно старик-астматик, останавливается на каждом шагу: в Дидубе, Мцхета, Дзегви, Гори, Скре, Агаре, Карели, Хашури и так до самого Батуми. Стоит, стоит, потом вдруг рванет так, что на верхних подках не остается ни одного чемодана, пробежит немного, опять станет... Одним словом, сам небось знаешь...
В купе нас было трое (четвертого, который до самого Кобулети не проронил ни одного слова, я не считаю): я, некая дама, сменившая в пути восемь халатов, и молодой лысый человек, как потом выяснилось, председатель одного из колхозов Батумского района, весьма остроумный и приятный собеседник.
Лысый начал с дамы.
- Вы. в Батуми едете? - спросил он.
- Да, в Батуми. Люблю море осенью! Народу мало, тишина, спокойствие... - охотно ответила она.
- В таком случае вам следовало поехать туда в январе. Зимой, знаете, на море вообще никого нет.
Дама подозрительно взглянула на лысого, но лицо его выражало столь убедительное простодушие и даже некоторую наивность, что дама успокоилась.
- А вы куда? - обратился лысый ко мне.
- И я в Батуми.
- На отдых?
- Нет, на военную службу, в армию.
- Вы? В армию? - удивился председатель.
- А что в этом такого? - удивился я.
- Ну, знаете! Может, началась война? Так вы скажите прямо! Впрочем, даже в военное время странно видеть человека вашего возраста в армии!
- Так я же иду не воевать...
- Атанасэ мое имя! - подсказал лысый. - А как ваша фамилия?
- Мдинарадзе. Владимир Мдинарадзе. Писатель, - отрекомендовался я, подчеркнув последнее слово.
- Что вы говорите! Я принял вас за шофера!
- Нет, я писатель.
- Очень, очень приятно! Значит, это вы писатель Мдинарадзе?
- Да, я.
- Ваши стихотворения мой сын знает наизусть, даже читает их на школьных вечерах и олимпиадах.
- Которые, например? - поинтересовался я.