Терес очнулся от поцелуя Слании. Открыв глаза, он увидел, что медные ворота раскрыты. Месалим стоял у входа, одетый в лёгкие доспехи. "Надеюсь ты хорошо отдохнул, Терес, ведь нас ждёт очень много дел".
Ведомый любопытством, Терес вскочил на ноги и подошёл к Месалиму, жаждая действовать. В своей жажде свершений, варвар, бывший на две головы ниже Месалима чем-то походил на ребёнка. "Заходи внутрь" — сказал Месалим.
За медными вратами оказалось помещение, напомнившее Тересу библиотеку при храме в Баласдаве. Только если там хранилась пара сотен древних манускриптов, то на полках в этой каменной зале было как минимум несколько тысяч свитков.
— Что это такое? — удивленно проговорил Терес.
— То, за что меня хотел убить Джехут — архивы.
— И что в этих архивах?
— Знания допотопных цивилизаций — от схем кладки нурагов до чертежей небезызвестных вам железных людей.
— А мы сможем их понять?
— Они написаны на ныне забытых языках. Ты поймёшь от силы одно слово из десяти, твоя подруга быть может чуть больше. Я подготовил словари, в которых есть всё необходимое для понимания этих текстов. Не думаю, что вы сильно глупее Джехута и сможете понять, что к чему.
— Откуда ты вынес эти архивы, Месалим?
— Я выкрал их из Уркалага через пятьдесят лет после потопа, когда стало ясно, что во благо его жители эти знания применять вряд ли будут.
— И мы пришли сюда чтобы почитать старые свитки? — спросил Терес с явной насмешкой.
— Вовсе нет. Я вынес из Уркалага не только свитки, но и оружие — сказал Месалим, подводя Тереса к одному из столов — Посмотри, думаю, тебе это понравится.
На столе лежали крылья. Да, точно такие, какие он снял с самозваного бога войны. Только эти выглядели опрятнее и были в гораздо лучшем состоянии. Терес не смог избежать искушения и тут же снарядил их.
Но на столе кроме крыльев лежало и что-то другое, прикрытое белоснежной простыней.
Терес откинул простыню и увидел фалькс. Да, это был фалькс — двуручный меч уксбуров, популярное среди северян оружие. Только, в отличие от клинков, выкованных в Баласдаве, он был изготовлен не из бронзы и даже не из железа, а из неизвестного Тересу металла, который Месалим называл титаном. На клинке были нанесены странные письмена, значения которых Терес не мог знать. Лезвие казалось невесомым, а увесистая рукоять лежала в руках так хорошо, будто была изготовлена специально для его руки. Он попробовал замахнуться мечом — баланс был отличным. Таким клинком разрубать врагов на куски было так же легко, как срезать колосья острым серпом.
— Этот меч идеален! — воскликнул Терес — Где ты его нашел, Месалим?
— О месте, где хранился этот клинок, я узнал из видений на горе Когайонон.
— А что это за надпись?
— «Так желает Всеотец».
— Получается, это оружие было выковано для убийства златоликих?
— Терес, я нашёл этот клинок забытым среди свитков библиотеки в Уркалаге.
Тут Терес вспомнил одну немаловажную деталь — считалось, что мечи-фальксы — изобретение праотца уксбуров — Амадока Свирепого и больше ни у одного племени нет подобных клинков.
Златоликие и все те, кто были до них, предпочитали сражаться прямыми рапирами. Что же за безумец выковал этот меч? Что за златоликий ковал меч на манер клинка варваров? В этой истории было всё больше вопросов и всё меньше загадок.
— Если тебе понравился клинок, то мы можем выходить — сказал Месалим.
— А что делать с библиотекой? — спросила Слания.
— Её перевезут в Баласдаву мои верные слуги — ответил, улыбнувшись Месалим.
Терес вылез наружу первым, спланировав вниз на подаренных ему крыльях. Багряный рассвет разгорался на востоке и солнце, подобно колеснице набирало ход, готовясь взойти на небосвод. Свежий ветер и бесконечный простор моря наполняли отрадой и жаждой жизни. «Что бы меня сегодня не ждало, я встречу это лицом к лицу. Будь это даже моя смерть» — думал Терес, наслаждаясь возможно последним рассветом в своей жизни.
Слания хотела спускаться следом за ним, но её остановил Месалим, положивший руку на плечо.
— Слания — начал Месалим, впервые обращаясь к девушке по имени — нужно кое-что обсудить.
— В чём дело?
— Не ходи туда — ответил Месалим, глядя ей в глаза. В глазах старого великана виднелся страх.
— Почему?
— Тебе не стоит видеть это ужасное место. Там… В Уркалаге творятся страшные вещи. Лучше возвращайся домой — если Терес выживет, он обязательно вернётся за тобой.
— Ну уж нет! Из-за меня Терес влип в эту историю и пройду с ним до конца.
Лик Месалима помрачнел. Он находился в тяжелых раздумьях,
— А я думал, что лугдуны не могут быть такими отважными. Но уж если ты задумала идти до конца, то запомни мои слова — ты ни в чём не виновата.
Слания не поняла, о чем толкует Месалим, но спорить не стала. Они спустились вниз, где Терес рассекал воздух чудесным мечом.
— Месалим, могу я тебя попросить об одном одолжении?
— В чём дело, Слания?
— Ты говорил, что наша миссия очень опасна и мы можем не вернуться живыми… Так вот, я бы хотела попросить тебя обвенчать нас с Тересом, потому что завтра уже может быть слишком поздно.
— Обычай велит выполнять последние желания… Я это сделаю.
Через час уже всё было готово для церемонии, которую, с согласия Слании, было решено провести по указаниям Месалима, потому что он был единственным, кто в полной мере был знаком с обрядами, переданными в незапамятные времена сами Всеотцом. Храмом стало святилище в библиотеке Месалима. Влюбленные стояли у алтаря. Вместо праздничных одеяний на них была потрепанная походная одежда, но несмотря на все эти неудобства, они были счастливы. Терес с улыбкой и глубоким чувством любви смотрел на девушку, которая совсем недавно, при первой встрече пыталась его убить.
Слания же, глядя на варвара, который должен был стать её жертвой, едва могла сдержать слёзы. Этот прекрасный человек, воспитанный жестоким миром, столько раз доказывал ей, что в потомках Манна ещё живы высокие чувства.
Месалим начал церемонию. Он читал её на языке лугдунов и уксбуров, вставляя между двумя частями литании на давно забытых языках. Конечно, он старался радоваться за то, что два любящих сердца соединялись в этот прекрасный день, но все его мысли были заняты предстоящим великим делом, которое определит, достоин ли мир, в котором он живёт, существовать дальше.
После того, как Месалим проговорил последние слова молитвы, он, по древней традиции спросил новобрачных: «Согласны ли вы, перед лицом творца вашего, Бога-Всеотца, заключить вечный союз двух душ, жить в любви и согласии… В этой жизни и следующей.»
Когда Терес и Слания ответили согласием, он достал ленту, которой связал руки новобрачных. Губы Тереса и Слании слились в поцелуе. После, Месалим разрубил её мечом Тереса и выйдя из подземелья, сжёг её в пламени лампады. Теперь, последнее дело здесь было завершено. Терес, успевший обзавестись любящей женой, был готов идти в бой.
— Месалим, может наконец-то скажешь, что мне предстоит сделать? Найти и убить Нерогабала?
— Нет, Терес, тебе предстоит сделать нечто более важное — уничтожить тело Талоса.
— Талоса? Эту огромную статую? Может для этой цели лучше подошла бы кирка или на худой конец топор?
— Терес, ты не понял, что это не просто статуя? Это тело бога, в которого мечтает переродится Нерогабал. Медь это лишь оболочка, под которой кроется демоническая плоть этой твари.
— Я думал, что Талос — это что-то вроде монумента, которому собирались молится эти безумцы.
— Нет, мой друг, оно — живое существо. Хоть не из плоти и крови, но оно живое. Единственное, что мешает ему встать и начать творить злодеяния прямо сейчас — отсутствие души и личности. Его мозг из демонической материи пока что пуст и ожидает, когда в него вселится душа Нерогабала.
— Как не допустить этого?
— Терес, голова — его слабое место. Его череп ещё не завершен. Если ты повредишь мозг, то ещё не родившаяся душа этой твари вырвется наружу и уничтожит Уркалаг. После того, как закончишь свои дела, воспользуйся крыльями и улетай из города, прежде чем они успеют опомнится.
— В какую сторону мы должны лететь?
— Терес, увы, прилететь в Уркалаг мы не сможем — Джехут успел собрать достаточно много комплектов крыльев, чтобы златоликие смогли организовать стражу. Если ты попробуешь подлететь к Уркалагу, они растерзают тебя как стая стервятников.
— Значит, мы проберемся внутрь города на корабле?
— Да. И найдём мы этот корабль в Рекснуре.
Отряд из трёх человек отправился в соседний город. Шпиль нурага становился всё больше и больше. Тереса насторожила удивительная тишина — не было слышно не выкриков торговцев, ни плача детей. Подходя ближе и ближе, Терес стал понимать, что что-то здесь не так: уже были пройдены трущобы, и он стоял перед воротами внутреннего города. Но не было видно абсолютно никого.
— Что здесь произошло? — спросила Слания.
— Думаю, Нерогабал решил показать нам свою власть и выгнал всех жителей города.
— Нет, Месалим… — сказал Терес и поднял руку, сделав знак замолчать — Далеко не всех…
Терес, подобно дикому зверю ворвался внутрь одной из лачуг, снеся с петель хлипкую дверь. Раздался визг. «Выходите, немедленно!» — закричал он.
Из дома вышли пожилые мужчина и женина из народа нурагийцев. Они были жутко напуганы. Старуха, увидев перед собой Месалима, упала на колени и стала молить о прощении.
— Старик, ты будешь отвечать на мои вопросы? — спросил Терес.
— Да, господин, конечно же буду — ответил он, дрожащим голосом.
— А где все? Мне говорили, что Рекснура — богатый и многолюдный город, но я вижу лишь опустевшее поселение.
— Все ушли ночью. После бунта.
— Какого ещё бунта? — удивился Месалим.
— Верховному жрецу было видение, что власть старых богов падёт, и город будет разрушен огромной волной. Горожане убили златоликого и забрав все имущество сбежали в горы.
— А вы почему не ушли?
Старик рассмеялся
— Господин, я живу здесь уже восемьдесят лет, и бросать свои пожитки не намерен.
— Лучше тебе будет уйти — сказал Месалим — Если ты, конечно, не хочешь погибнуть.
Терес дал знак своим пленникам идти. Дальше они направились к пристани. По дороге его терзали самые разные мысли. Если сила пророчества изгнала из города тысячи и тысячи людей, то почему та же сила не может помочь ему выполнить свою миссию. Ничего, скоро всё кончится, и он отдохнёт, если и не в этом мире, то хотя бы на небесах.
Наконец, они пришли к пристани, на которой стояли десятки и сотни лодок самых разных размеров — от долблёнок рыбаков до больших галер боевого флота Нурагии. Но Терес не разглядывал корабли — его привлекла маленькая точка на горизонте. Маленькая медная точка. Это была его цель, и он наконец-то мог видеть её перед собой. Дело осталось за малым — добраться до неё и уничтожить.
Тем временем Месалим нашёл небольшую лодку с парусом. Как раз дул попутный ветер. Не теряя времени, Терес запрыгнул в лодку. Месалим спустился вслед за ним.
— Последний раз предлагаю тебе уйти обратно в горы — обратился Месалим к Слании.
— Ну уж нет!
— Не волнуйся, я за ней присмотрю.
— Было бы очень неплохо — ответил Месалим — но не в ущерб главной цели.
Они отчалили. Паруса были подняты, пути назад больше не осталось.
Плыли вперед где-то около часа. Месалим последний раз объяснял план: согласно ему, Месалим отвлекал на себя большую часть охраны и самого Нерогабала. В это время, Терес должен был переулками пробежать к центру города, где уже не работали баллисты. После, ему предстояло залететь на Талоса и уничтожить его.
— Месалим, почему ты не сделал этого раньше? — спросил Терес.
— Пойми, я испытывал к ним жалость. Да, может показаться странным, что я испытывал жалость к этим обезумевшим людям, но это было так. Я всё ещё надеялся, что они могут исправится, и к крайним мерам прибегать не придётся. Но когда выходки Нерогабала стали угрожать не только его народу, но и всему миру, я понял, что больше терпеть нельзя.
— Почему ты их жалел?
— Потому что они мои братья и сёстры, Терес. Единственные родичи, которые остались у меня в этом мире. Порой я утешаю себя мыслью, что потомки Манна и Бреогана мне тоже братья и сёстры, но это утешает слабо. Скажи мне, Терес, если бы в Баласдаву пришло безумие, отважился бы ты перебить собственный народ.
— Если уксбуры отринут свою веру, то я отрекусь от собственного народа. — твёрдо сказал Терес.
— Легко говорить, но, если бы ты оказался на моём месте, Терес, ты бы не смог ответить так однозначно.
— Ты меня плохо знаешь, Месалим…
Тем временем они подплыли к городу. Уркалаг напомнил Тересу гниющую тушу животного: среди прекрасных зданий из мрамора и гранита, как бубоны прорастали бесформенные громадины из стекла и металла. Старые же дома были большей частью заброшены. Как сыпь на белоснежной коже, эти дома покрывали росписи, выполненные неестественно яркими, ядовитыми цветами. Эти росписи не изображали героев, природу и даже не были надписями — это был просто набор фигур, лишенных какой бы там ни, было смысловой связи, как показалось Тересу. К его удивлению, Месалим подтвердил эту догадку, добавив, что златоликие гордятся именно бессмысленностью этих росписей, считая её великим достижением. Но они приближались к центру города, где их уже могли поджидать враги. Месалим дал знак Тересу и Слании спрятаться под запасной парус, лежавший в лодке.
«Мы причалим к порогу дворца Нерогабала. Как только мы ступим на берег не теряйте ни минуты. Терес, беги на крышу. Не ждите меня — я выберусь без вашей помощи. Дальше делай, что должен»
Слания ждала начала битвы с нетерпением. Единственное, что её смущало — слова Месалима о том, что она ни в чем не виновата. Что же это могло значить? В любом случае, она скоро это узнает.
Настала та самая минута. Терес почувствовал удар лодки о причал. Откинув парус, он увидел перед собой дворец Нерогабала.
Это был титанический хрустальный замок, покоящийся на остатках древнего храма. Его огромные окна были украшены туманившими рассудок витражами, изображавшими сюрреалистичные картины мира, который хотел высвободить из преисподней Нерогабал. Этот дворец был высотой всего в три этажа, но он был лишь постаментом для Талоса. Терес посмотрел на статую, находясь у её ног. Быть может, Месалим был прав, когда говорил, что оно живое, ведь в одно мгновение, Терес. Но ему было некогда разглядывать порочное великолепие этого дворца — он побежал за Месалимом.
Месалим, с мечом на перевес выбил двери дворца и встретил двух стражников. В следующую секунду, они оказались обезглавлены. Убедившись, что все, кто мог видеть Тереса и Сланию мертвы, он дал им знак бежать наверх. Настал тот день, к которому он так долго стремился.
Топот ног становился всё тише. Месалим шел вперёд, не встречая на пути ни одного златоликого. Это могло значить только одно — Нерогабал уже дожидается его прибытия.
Месалим помнил те далекие времена, когда на месте этого дворца находилась грандиозная базилика великого солнца. Здесь возжигали огни во славу огромного огненного шара, дарующего свет и тепло миру, который утонул в водах Потопа. Здесь суетились сотни жрецов, в воздухе чувствовался терпкий запах благовоний и слышались гимны непобедимому солнцу. Теперь же, на месте храма, посвященного силе и совершенств, возвышался храм, посвященный греху и пороку. Месалим, идя по коридору постоянно слышал тут и там стоны совокупляющихся, хохот одурманенных и вопли сошедших с ума.
У Нерогабала было весьма своеобразное чувство стиля: он никогда и ни в чём себя не ограничивал и это отразилось в облике его жилища: везде было просто огромное количество золота и драгоценных камней — видимо вся та дань, которую выплатила Нурагия за сотни лет поклонения народу Уркалага.
В коридоре стали всё чаще попадаться статуи самого Нерогабала, которые Месалим не без удовольствия разбивал. Одно за другим изваяния падали на пол, раскалываясь на куски.
Наконец-то, впереди показались ворота главной залы. Месалим с пинка раскрыл их.
Он застал Нерогабала в разгар пиршества. В зале были сотни златоликих, которые придавались всем возможным порокам. Увидев вошедшего, многие из златоликих лениво достали из-под своих одеяний клинки. Нерогабал медленно поднялся со своего ложа. Он сверкнул своей перчаткой с когтями. Месалим перехватил меч, готовясь пронзить своего противника. Один из златоликих попытался напасть на Месалима, зайдя со спины, но Месалим, даже не оборачиваясь чтобы посмотреть на своего врага разрубил его своим мечом. Нерогабал дал знак своим подданным остановится и стал очень медленно подходить к Месалиму.
— Друг мой Месалим, ты врываешься ко мне домой без приглашения! — начал он слащавым голосом — калечишь моих слуг и рушишь мои статуи. Что на тебя нашло, друг мой?
— Нерогабал. Именем Творца, я последний раз предлагаю тебе сложить оружие и отказаться от своих безумных амбиций.
— Почему же? Почему я должен отказаться от движения к совершенству? Особенно в тот момент, когда я почти что достиг своей великой цели? Почему, Месалим?
— Ты привёл собственный народ к гибели, Нерогабал! Если бы не твои амбиции, Всеотец мог оставить вас в покое.
— Всеотец? — произнёс Нерогабал, и публика ответила зверским смехом — Невидимый мужик, сидящий на небе, заставил тебя прийти сюда?
Месалим был вне себя от гнева. Кровь приливалась к лицу. Только что этот самодовольный дурак наговорил достаточно, чтобы перестать надеяться на какую-либо пощаду.
— Ты предал свой народ, Нерогабал!
— Я предал? Нет, Месалим, это ты предал златоликих — последних потомков падших ангелов. Ты и твой Всеотец.
— Ты всерьёз считаешь, что способен бросить Ему вызов?
— Как можно бросить вызов тому, кого нет?
— Не строй из себя дурака, мой друг, ты не безбожник, а богоборец. Всеотец и его заветы встали тебе поперёк горла, и ты рад с ним сражаться, во имя своей бесовской природы.
— Месалим, как ты до сих пор не понял — все эти истории про ангелов, божественные силы — бред. Бред, который выдумывают шарлатаны, используют жулики, а верят глупцы.
— Хорошо, Нерогабал — говорил Месалим, пытаясь зайти ему в спину и продолжая тянуть время — А чем лучше твои идеи? Их придумали жившие за сотни лет до тебя шарлатаны и бездельники. Кто их использует? Жулик, вознамерившийся поправить свои дела и удовлетворить свою манию величия. А кто верит? — обращаясь к толпе — глупцы, которые хотят казаться умнее, не так ли?
Дикое возмущение повисло в воздухе, и, если бы не присутствие Нерогабала, прямо сейчас Месалим отбивался бы от сотен врагов.
— Довольно! Где северянин!? — вспылил Нерогабал, сбрасывая пурпурный плащ.
— Попробуй узнай! — ответил Месалим и бросился в атаку.
Стоявшие рядом златоликие спешно расступились, боясь попасть под удар. Нерогабал подготовил к бою свои когти и первый удар Месалима принял именно на них, изящным движением руки отвёл меч своего врага. Ярость кипела внутри Месалима, и он, переведя дух снова бросился на своего врага. Завязалась схватка, за которой едва ли мог успеть глаз человека — лязг металла и крик толпы смешались в ужасную музыку. Когда Нерогабал застонал, битва на секунду приостановилась — Месалим отступил.
Он увидел, что Нерогабал окровавлен — из пяти когтей на перчатке оставались только три, его одежда была изрублена сотнями порезов, а левая рука висела на узкой полоске кожи. Осмотрев себя, Месалим тоже заметил множество порезов, многие из которых вполне могли быть смертельны для любого из потомков Манна. Но он не чувствовал боли — только ярости было место в его сердце и она продолжала заставлять его вновь и вновь бросаться в схватку.
На безжизненном лице Нерогабала появилась гримаса гнева. Но глубоко в чёрных глазах можно было разглядеть ужас. Ужас и страх. Месалим улыбнулся и сжав в руках меч снова нанёс удар…