Терес, оставив Месалима, забежал по лестнице на верхний этаж. Слания осторожно следовала за ним, неся в руках железные крылья.
— Ты знаешь, куда идти? — спросила Слания.
— Примерно — обманул её Терес — Будем идти прямо по коридору. В крайнем случае, выберемся из дворца через окно.
— Будем надеяться, мы найдём лестницу.
Терес шёл вперёд через галерею странных изваяний. К его удивлению, ни одного златоликого по пути не попалось.
Ему слышались звуки битвы, которая началась внизу. На душе было паршиво от того, что Месалим сражается, а ему приходится петлять по этим отвратительным коридорам.
Пройдя прямо по коридору, они подошли к большим дверям, у которых стояла пара стражников. Терес наконец-то нашёл битву, которую так долго ждал.
Два стражника, вооруженных копьями, увидев Тереса, ослепленные гордыней, безрассудно бросились на него в атаку. Когда они синхронно совершили выпад, надеясь насадить Тереса на копья, он отступил в сторону, и одним замахом перерубил их древка, оставив своих врагов безоружными. Ужас читался на лицах его врагов. Клинок рассёк обитые металлом древка так легко, как будто они были сплетены из соломы.
Бой не был окончен, потому что на стороне златоликих всё ещё было преимущество в виде огромных размеров и сил, превосходящих человеческие. Два трёхметровых гиганта попытались попасть по Тересу, но его меч прорезал их броню как нож масло. Когда один из стражников рухнул замертво, второй попытался спастись бегством, но Терес, уступавший ему в размерах превосходил златоликих в проворстве. Он настиг его, рассёк ноги и приставив нож к горлу спросил:
— Скажи, мил человек, как пройти на крышу?
— Через покои Нерогабала. Там… Там есть потайной ход, за кроватью — задыхаясь от страха сказал златоликий.
— Хорошо, хорошо. А теперь скажи — ты хочешь умереть сейчас или немного растянуть свою агонию?
— Дай мне время раскаяться — тяжело выдохнув, сказал стражник и Терес оставил его умирать.
"Похоже, сейчас я увижу, в каких условиях живёт этот наш Нерогабал" — подумал про себя Терес и открыл дверь.
То, что он увидел внутри повергло его в высшую степень омерзения.
Все стены были исписаны сценами, которые Терес даже безумием назвать не отважился бы. Ужасные, искаженные больной фантазией образы людей смотрели на него с этих фресок. Мебель, выполненная в форме частей тела человека, какие-то бесформенные предметы мебели непонятного предназначения и нестерпимый запах благовоний, которые туманили разум. Тересу хотелось тотчас сжечь всё это безобразие. Но он решил не задерживаться и сорвав с петель дверь одного из шкафов, нашёл проход наверх.
Это был потайной ход в старый храм, вернее то, что от него осталось. Эта древняя часть дворца, выстроенная ещё до Потопа, сильно отличалась от новостроя — вместо металла и стекла здесь использовались огромные каменные блоки. Теперь это здание служило постаментом для металлического бога. Терес поднялся по лестнице и оцепенел от увиденного: между колонами в агонии корчилась сотня человек. Из них высасывали душу, прямо как в портале, который раскрыл Джехут в Исиате. Молнии неестественных цветов били в потолок, подпитывая Талоса душами медленно умирающих пленников. Среди пленников были самые разные люди: ларанаи, нурагийцы… в одном из лиц, к собственному глубокому отвращению Терес узнал и уксбура. Получается, он не один попал в плен и далеко не каждому в тот злополучный день удалось уйти от похитителей.
Терес отнёсся к этому относительно спокойно — да, все они умирали в ужасных муках, но сердце грела мысль о том, что он за них отомстит и пресечет злодейства очень и очень скоро.
Слания была опустошена этим зрелищем. Как? Как она могла допустить такое? Ведь Дивикон, Вириат и она сама ловили для златоликих этих рабов. Сколько их было за эти месяцы? Явно не меньше сотни. Сама Слания, насколько ей не изменяла память поймала около трёх десятков путников, не считая Тереса и сбежавших с ни разбойников. Три десятка человек, да ещё и умерших настолько ужасной смертью. Вот от чего её хотел уберечь Месалим.
У неё задрожали ноги, она не могла пошевелится и что-то сказать, её охватило полное оцепенение от осознания этого ужасного факта.
— Слания, хватит стоять тут, давай вперёд — обернувшись сказал Терес.
— Убей меня — ответила она, с огромным трудом выдавив из себя эти слова.
Терес подошёл и посмотрел ей в глаза. В них виднелось помутнение, граничащее с подлинным безумием. Внезапно, Терес заметил, что его меч уходит с пояса.
— Ты совсем с ума сошла!? — закричал на неё Терес, едва успев вырвать у неё из рук меч.
— Я не смогу с этим жить, Терес — сквозь слёзы проговорила она.
— Этого ещё не хватало…
Терес стал думать, что же ему с этим делать. С одной стороны, Слания в таком состоянии была более чем огромной проблемой. Выполнить её просьбу было бы просто… Тут уже Тересу стало не по себе от подобных мыслей. Как он мог подумать о подобном? Это же сущее безумие! Наверное, из-за близости к колдовству у них обоих помутился рассудок. Надо было скорее завершать все дела и бежать дальше от этого проклятого города.
— Сделай это! Чего же ты ждёшь? — истерично взывала к нему Слания.
— Значит так! — схватив её за плечи сказал Терес — Я обязательно исполню твою просьбу, но только после того, как мы разберемся с этим проклятым чудовищем! Ты меня поняла? — глядя ей в глаза проговорил Терес.
Взгляд Тереса пробудил остатки надежды, что ещё остались в опустошенной душе Слании. На секунду, она вспомнила, что жизнь, которая ей дана — единственная, и лишаться её было бы слишком безрассудно.
Вдалеке послышались тяжелые шаги. Вначале, Тересу показалось, что это подошли новые златоликие, но он ошибся: в клубах колдовского дыма виднелись костлявые силуэты, которые, при приближении, оказались ожившими медными статуями!
Слания, взглянув в глаза этих странных существ, поняла — это железные люди из древних легенд. Были ли это пережившие потоп механизмы или новодел златоликих особой роли не играло — эти существа стремились убить их. Теперь он понимал, почему златоликие не оставили охрану. Десятки если не сотни железных стражей смыкали кольцо. Единственный путь был наверх — Терес надел железные крылья и взяв с собой Сланию, пролетел над потолком храма, обходя механических созданий, вооруженных лишь оружием ближнего боя, и выбрался к воротам, ведущим на крышу. В лязге металла он не расслышал, как стихли отзвуки битвы внизу.
Поднявшись по лестнице, они вышли на постамент, прямо перед статуей. Только сейчас Терес осознал огромный размер своей цели — он сам едва доходил до высоты большого пальца на ноге этой статуи.
Перед статуей стоял жертвенник — судя по размерам, на нём должны были заколоть либо златоликого либо быка. Похоже, на этот алтарь и собирается в очень скором времени добровольно лечь Нерогабал, чтобы слиться с металлическим богом в единое целое.
Терес уже собирался взять из рук Слании крылья, как из глубин дворца послышались шаги. «Вот ведь нетерпеливые, не могут подождать пару минут чтобы сдохнуть вместе со всем!» — подумал Терес.
Но его пыл убавил вид того, кто приближался к нему. Огромный белый златоликий, истекающий кровью, медленно поднимался по лестнице. Его тело было сплошь покрыто ранами. Терес не без труда узнал в поднимающемся чудовище самого Нерогабала. Но что это у него в руке? По телу Тереса пробежала нервная дрожь — это была отрубленная голоса самого Месалима.
— Остановись, северянин! — хрипя проговорил он — ради своего народа, остановись!
— Сволочь! — закричал Терес, став медленно подходить к Нерогабалау.
— Подожди, остановись и уходи отсюда, Терес из Баласдавы. Уходи ради своего народа!
— Ради своего народа я тебя убью!
— Если ты убьёшь меня, то никто не остановит армию, идущую на Баласдаву.
— Что!?
— Да, Терес из Баласдавы, приказ уничтожить вашу столицу уже отдан — харкнув чёрной как смола желчью, проговорил Нерогабал — и только я смогу его отменить. Сорокатысячная армия уже в пути.
— Ты убил Месалима. Как я ещё могу с тобой говорить!?
— Я убил предателя. Терес, не повторяй его судьбу — не становись предателем, уходи отсюда, свалившись на одно колено выдавил из себя Нерогабал.
— Если я не предам свой народ, то предам человечество и самого создателя! — ударив Нерогабала по колену мечом сказал Терес.
Нерогабал упал. Терес нанёс ещё один удар, отсекая его перчатку с когтями и вырывая из неё голову Месалима.
— Тебе не успеть сбежать… взрыв убьёт и тебя и нас… Если ты хотел отмстить… то ты уже это сделал, Терес — из последних сил говорил Нерогабал, задыхаясь и медленно умирая от ран.
— Тогда я заберу всех вас с собой! — прорычал Терес.
Снизу послышались оклики десятков стражников, которые были всё ближе и ближе. Терес понял, что больше тянуть время нельзя и вонзил меч Нерогабалу в сердце. Эхо его предсмертного хрипа раздалось на земле, в небесах и в бездне. Сам Всеотец вздохнул с облегчением, узнав о том, что это горделивое чудовище прекратило отравлять воздух своим дыханием.
Со смертью Нерогабала, златоликие были обезглавлены. Страх потерять власть сыграл с ним злую шутку — среди его сторонников не осталось ни одного достойного преемника, готового возглавить древний народ и вести его до победного конца. Конечно же, со смертью лидера, его воинства не отправились небытие — обезумевшие культы Нурагии, присягнувшие златоликим воинства людей и племена нелюдей — они причинят ещё много зла, прежде чем их остановят.
Терес же принялся за последнюю часть своего плана — нацепил на себя крылья, и взлетел ввысь. Ему хотелось сделать всё как можно быстрее и аккуратнее, чтобы успеть вытащить из этой передряги Сланию. Он взлетел на высоту взгляда Талоса. Если всё будет так, как говорил Месалим, достаточно нанести один удар и проломить ему его металлическую голову. Казалось, медное лицо Талоса медленно искажается в гримасе ужаса при виде своего плача. Терес подлетел к виску статуи, и с силой размахнувшись мечом, разрубил лист меди, который рвался под лезвием подобно шёлку.
Стоило клинку проткнуть оболочку, как земля задрожала. Терес вынул почерневший от копоти клинок, и из раны стали расходится молнии, одна из которых попала прямо в крыло Тересу.
Это был конец. Терес понял, что он уже не сможет сбежать из Уркалага. Как бы ни было прискорбно это осознавать, но Нерогабал оказался прав — Месаилм привёл его сюда на верную смерть. Оставалось только медленно спускаться вниз, на крышу дворца, к Слании.
Пока Терес медленно пытался спустится на крышу, некогда райский город превращался в настоящий ад: небо заволокли чёрные тучи, земля дрожала, стёкла выпадали из окон. Покалеченные души вырывались из-под оболочки Талоса и воздух наполнялся воплями тысяч жертв златоликих, выкрикивающих проклятия своим мучителям. Казалось, мир теряет любое подобие устойчивости. Терес приземлился на крышу, где стояла совершенно растерянная Слания. Приземлившись, он сбросил крылья и обнял её.
«Прости меня за всё…» — только успел проговорить Терес.
Он почувствовал, невыносимый жар, сильнее чем в кузне, его душа расставалась с телом, которое сгорало в пламени взрыва. Последним, что он видел перед тем, как навеки покинуть бренный мир, было лицо Слании, залитое слезами.
Следующие минуты показались Тересу очень странными. Он отчётливо понимал, что умер. У него больше не было телесной оболочки, но тем не менее, он продолжал существовать, в едва ли понятной кому-либо форме. Он ничего не видел, не слышал и не ощущал, но разум бодрствовал. Едва ли кто-то может представить себе такое состояние. Его чувства и мысли, лишенные материального вместилища, путались, ощущение времени полностью потерялось. Но постепенно, неопределенное состояние преодолевалось. Он стал видеть белый свет и чувствовать тепло. Потом, к нему вернулся слух и первое, что он услышал — до боли знакомый голос.
«Всё кончилось, ведь так?»
Завеса белого света расступилась и Терес увидел перед собой лицо Слании. Он чувствовал, что это была именно она. Её лицо было также прекрасно, как в тот день, когда они познакомились. Душа Тереса наполнилась искренней радостью, когда он почувствовал рядом знакомого человека и он точно знал, что Слания счастлива его видеть.
«Так вот она какая… Смерть… Признаться, я думала, что это будет гораздо страшнее»- произнесла она.
Белый свет развеялся и Терес наконец смог разглядеть свою возлюбленную во всей красе. При жизни Слания была прекрасна, но после гибели тела, её душа преобразилась: перед Тересом стояла девушка в лёгком белом платье, её каштановые волосы развевались на ветру, а глаза сияли, подобно двум рубинам. Но что-то в ней изменилось — серебряный диск нимба над её головой сиял подобно звёздам в ночном небе, а за спиной у неё были два белоснежных крыла. На душе у Тереса стало легко, ведь он осознал, что всё это время его оберегала та, чью доброту и душевную красоту отметил сам Всеотец.
Белизна перед ними расселась и рядом с влюбленными возник уже знакомый Тересу ангел. Больше его свет не обжигал, не ввергал в трепет, Терес чувствовал себя в безопасности рядом с этим могущественным существом.
— Всеотец гордится тобой, Терес из Баласдавы. Ты сделал то, что был должен.
— Что дальше?
— Иди и смотри! — произнёс ангел.
Белизна рассеялась окончательно. Терес обнаружил себя парящим в небе неподалёку от Рекснуры. Со стороны столицы златоликих в полдень всходило второе солнце. Свет его был так силён, что если бы Терес до сих пор был в своём смертном теле, то это солнце лишило его зрения до конца дней. Но сейчас, свободный от бренной плоти, Терес смотрел на то, как догорает древний город Уркалаг — переживший тысячи лет, но не выдержавший встречи с одним единственным уксбуром.
Талос умирал, ещё не успев родившись. Души, вырвавшиеся из-под его оболочки, пели славу Всеотцу и герою, освободившему их. Вслед за стаями душ, до берега добралась огромная волна, которая смыла нураг Рекснуры, подобно песчаной крепости.
Ангел, наблюдавший за разрушениями, положил руку на плечо Тереса.
«Всему когда-то приходит конец, мой дорогой друг. То, что ещё вчера казалось незыблемым, завтра канет в небытие. Такова природа этого мира с первого дня творения, и никто из живущих в нём не в силах её изменить. Но за его пределами есть тот, над которыми этот закон не властен. Познавшие его спасутся, иные же станут жертвами круга жизни. Имя ему — Всеотец»
Терес задумчиво смотрел на то, как вслед за ним уходит эпоха. Было ясно, что земля изменилась раз и навсегда.
«Пора идти, Терес» — тихо прозвучал голос Слании.
Терес видел, как удалялась земля. С этого ракурса она выглядела совершенно иначе. Вот уже он поднялся выше любой птицы, так высоко, что были видны все известные ему земли — от Нурагии до Сворланда. Душа варвара была удивлена открывшимся ему видам — оказалось, всё это время, он жил на огромном шаре! Удаляясь дальше и дальше, он пролетал мимо странных механизмов, которые кружили в пустоте с допотопных времён. Ускоряясь до запредельных скоростей, он летел дальше и дальше. Его родной мир уже успел стать точкой, а великое солнце стало неотличимо от прочих звёзд в безбрежной черноте космоса.
Наконец, его душа оказалась на пороге обители Всеотца — месте за пределами видимого мира. Здесь, в этих нерукотворных чертогах, возведенных его волей, в вечном блаженстве и радости пребывали праведные души со всей вселенной. У ворот, выкованных, как показалось Тересу, из чистого золота, он влился в толпу душ, терпеливо ожидающих своего часа, чтобы войти в обитель. Он почувствовал, как его руку обхватила она — Слания. В бесчисленной толпе, она безошибочно его узнала. Взявшись за руки, они шли вперёд.
Уже у ворот, их встретил старый знакомый — Месалим по-дружески обнимал златоликого, которого пощадил Терес. Увидев их, он многозначительно улыбнулся и сказал: «Наша жертва не напрасна, Терес, мир ещё будет жить»
Оказавшись внутри, Терес понял, что оказался в месте, откуда не хочется уходить. Здесь, в лучах сияния Всеотца, был его настоящий дом. Именно здесь зародилось всё сущее, здесь был его дом…
…
В новом доме, Терес потерял счёт времени. Однажды, когда они со Сланией нежились в лучах божественного света в райском саду, к ним подошёл человек.
— Ты — Терес из Баласдавы? — произнёс мужчина, почему-то показавшийся Тересу знакомым.
— Да, а кто спрашивает?
— Неужели ты не узнал своего прародителя? — добродушно улыбнулся он — Это я — Манн.
— Неужели? Тот самый? — переспросила Слания.
— Да, да, да. Тот самый. Я пришёл по одному делу. Не желаете ли вы увидеть, как живут ваши родичи на земле?
— А разве можно?
— Конечно! Следуйте за мной.
Они проследовали в одну из башен небесной обители, с которой было видно землю. Согласно преданиям, Всеотец возвёл её для первого человека, тосковавшего по оставшимся в бренном мире членам семьи. Взойдя на неё, Терес увидел, что земной шар перед ним как на ладони:
На землю пришла весна. Терес видел сгоревшую дотла Баласдаву, вокруг которой были насыпаны десятки курганов. В полуразрушенном храме шла служба. Среди молящихся, он видел как своих родичей, так и нурагийцев с ларанаями, недавно принявших истинную веру. Гордые сыны и дочери Манна были обескровлены, но не побеждены.
Южнее, за рекой Зунлмар, юный царь ларанаев брал штурмом очередную крепость. Жрецы ложных идолов, предвидя свою судьбу, сводили счёты с жизнью.
Дальше, взгляд пал на Нурагию. В каждом селении жители сносили все напоминания о златоликих — их изваяния уничтожались, а культисты, обожествлявшие их, безжалостно сжигались на кострах.
А что же сами златоликие? По истечению зимы, их осталось меньше сотни. Кто-то погиб в боях, а кто-то свёл счёты с жизнью, узнав об утрате своей родины. Некоторые из них ещё пытались сеять смуту, но их попытки что-то изменить были тщетны.
Слания же всё это время смотрела на своих родных. Они выжили, они пережили все испытания, обрушившиеся на них. Слания смотрела на то, как Дивикон и Вириат чинят дома, разрушенные златоликими. Казалось, и не было всего этого горя, жизнь вернулась в привычное русло.
— Что думаешь насчёт этого, Слания?
— Мы жили не зря, Терес, мы жили не зря.
Больше книг на сайте - Knigoed.net