- Рот закрой, - шепнул ему сурово Новокрещенов, и Ванька, исполнив команду, так лязгнул зубами, что секретарша оглянулась в недоумении.
- Ну. Ну... я жду, - поощрительно кивнул ей Новокрещенов, и она скользнула в кабинет врача.
Ванька, закатив глаза, изобразил обморок, а Новокрещенов показал ему кулак и принялся расхаживать по приемной, морщась досадливо и демонстрируя, что ждать он не привык.
Когда секретарша вернулась и пригласила посетителя в кабинет, Новокрещенов окончательно решил, что предстанет перед целителем в роли классического, запечатленного в сотнях анекдотов "нового русского", эдакого полукриминального бизнесмена средней руки, а потому с порога заявил развязно:
- Привет лекарям!
- Э-э... Что вы сказали? - растерялся хозяин кабинета.
- Ну ты, братан, даешь! - снисходительно хохотнул пациент. - Чо, глухой, что ли? А еще врач.
Доктор поднялся и, протянув руку, глянул на вошедшего, прицениваясь.
- Константин Павлович Кукшин, член академии нетрадиционной медицины, директор центра, и прочая, прочая. Чем могу быть полезен?
- Академик - это клево! - восхищенно причмокнул Новокрещенов и плюхнулся без приглашения в кресло для посетителей. Положил правую руку на стол, постукивая вызывающе аликовым перстнем-"болтом". - Я, дело пропитое, когда на зоне был, тоже медицину изучал. Ну, мастырки там разные, как от работы закосить чисто, какие колеса для кайфа схавать... Это хорошо, что ты такой крутой доктор. Мне авторитетный лепила нужен, чтоб, значит, с понятиями.
- А что стряслось? - участливо осведомился Константин Павлович.
Новокрещенов доверительно нагнулся ближе к нему, растопырив пальцы, указал на грудь, чуть ниже золотой цепи.
- Вот здесь, присекай, давит. Так вот вздыхаю... - Новокрещенов набрал полные легкие воздуха, раздул щеки, потом выдохнул резко, сметя какие-то бумажки со стола, ткнул себя пальцем в левый бок. - А когда выдыхаю - сюда отдает.
- М-мда... - сочувственно кивнул Кукшин.
- Нет, ты слушай! - Новокрещенов прихватил его за лацкан белоснежного, хрустнувшего крахмально халата. - Короче, я прикинул туда-сюда - ну, думаю, тубик поймал? Пошел к этим... Ну, которые туберкулез лечат...
- Фтизиатрам, - подсказал Константин Павлович.
- Точно! В туберкулезный диспансер!
- И что? - живо заинтересовался врач.
- Да козлы они все, в натуре, а не доктора. Просветили на рентгене и ниче не нашли. А я знаю, чо у меня тут. Вот тут, во, - он опять указал растопыренными пальцами на грудь.
- И я знаю! - торжественно объявил Константин Павлович, откинувшись удовлетворенно на спинку кресла, подальше от цепкой, как клешня краба, пятерни посетителя. - Вы только вошли, я глянул - а у вас аура такая... зеленоватая, с бурым облачком.
- Да-а? - вытаращил испуганно глаза Новокрещенов. - И чо это, в натуре по-твоему, док?
- Нет, любезный. Вы сначала скажите, что сами у себя подозреваете. Это, знаете ли, крайне важный для диагностики момент. Организм как бы сигнализирует мозгу об опасности, предупреждает.
- Ну атас! - восторженно воскликнул пациент. А потом, посерьезнев, сказал шепотом, для чего-то оглянувшись по сторонам. - Я так думаю, док, что рак у меня.
Константин Павлович впился в посетителя долгим, гипнотическим взглядом, а потом, вздохнув, пробормотал:
- О, санта симплицитас!*
- Чего-о? - напряженно переспросил Новокрещенов.
- Увы, - скорбно склонил голову доктор. - Мне остается лишь подтвердить вашу догадку.
Новокрещенов вздрогнул, сверкнув печаткой, стукнул кулаком по столу.
- Во, бля! Ну невезуха, а?! Тока-тока зажил по-людски - коттедж отгрохал, тачку с наворотами купил, бабок - как грязи, авторитет у пацанов все есть. Живи, радуйся! Все ништяк! Каждый день - праздник! И на тебе... Ну, в натуре... Я еще, дело прошлое, док, раньше присек - не к добру мне такая жизнь катит. И точно! Что ж теперь, в расцвете молодых и творческих сил - в ящик сыграть?!
- С такой опухолью, как у вас... Вы уж извините за откровенность, замялся доктор, - но мой принцип - говорить пациенту правду, какой бы горькой она не была... Это знаете ли, мобилизует... Я имею в виду организм... Так вот, с опухолью такого типа и локализации вас ждет прямая дорога - ад патрес.
- В ад, что ли?!
- Нет, это я в другом смысле. Ад патрес в переводе с латыни означает: к праотцам.
- К каким еще отцам... твою мать?! - взорвался Новокрещенов, опять грохнув по столу Аликовой печаткой. - Ты можешь, в натуре, человеческим языком говорить? Без этих ваших медицинских примочек?
- К праотцам означает - к предкам, - доброжелательно улыбаясь, пояснил Константин Павлович. - На тот свет. Но! - доктор торжественно простер холеную руку над головой ошарашенного пациента, будто благословляя. - Но вам повезло, милейший. Вы обратились туда, куда следует. Ко мне!
- И чо? Поможете? - с надеждой встрепенулся пациент.
- Обязательно, - кивнул ободряюще доктор. - Однако есть в этом деле некоторое... Кондицио сине ква нон...
- Кондиционер... чего? - изумился Новокрещенов.
- Ах, друг мой, это опять бессмертная латынь. Язык ученых и древних магов... Философский камень, эликсир жизни... - доктор мечтательно закатил глаза, потом встрепенулся, очнувшись. - Так вот я и говорю, голубчик. Есть одно непременное условие, при котором и наступает полное исцеление. - И потер друг о друга большой и указательный пальцы.
- Бабки! - радостно догадался пациент.
- Да, друг мой. Деньги. Или, как вы изволили выразиться, бабки. Увы, отечественная бесплатная медицина лечит, но редко излечивает.
- Скока? - посерьезнев, деловым тоном прервал его Новокрещенов.
Константин Павлович скромно потупил взор.
- Много...
- Ты, короче, не крути, - возмутился пациент. - Давай конкретно!
- Десять тысяч.
- Рублей?
Доктор опять улыбнулся, пояснил отечески несмышленышу:
- Долларов, голубчик, долларов. Или, как принято выражаться в ваших кругах, баксов.
Новокрещенов облегченно выдохнул, отмахнулся пренебрежительно.