- Да-а? - капельки глаз дрогнули, застыли и уставились на отставного майора, как тупые кончики никелированных пуль.
Самохин почесал задумчиво револьверным стволом переносье, затем, спохватившись, спрятал оружие в карман - от греха, заговорил спокойно, доброжелательно.
- Дело, видишь ли, в следующем. Парень у нас... Ну, скажем так, родственник... в плен к чеченцам попал. Он там, на Кавказе, служил. В десанте. Короче говоря, мы и так, и эдак пытались, не можем его оттуда вытащить. А ты... У нас, знаешь ли, разведка тоже работает, и мы знаем, что ты с чеченской группировкой... или как ее помягче назвать... диаспорой, вроде общие дела ведешь. Короче, вопрос так поставим... - Самохин сбивался постоянно, ибо не мог все-таки, как ни старался, заставить себя смотреть в глаза ужасного собеседника. - Либо ты даешь железное слово... ну, клятву вора, что ли... И парня нам через своих кентов-лаврушников возвращаешь, либо...
- Либо мы тебя кокнем прямо сейчас, и все дела, - улыбнувшись, сообщил Новокрещенов.
Щукин протянул тонкую, как бамбуковая палка руку, попытался нашарить что-то над головой - кнопку сигнализации, должно быть.
- Лежать! - рявкнул Ванька, уже твердо, без растерянной дрожи направляя на него пистолет. - Руки на одеяло! Замри, как покойник!
- Да замру, совсем замру. Недолго осталось, - сварливо ответил Щукин, но руку опустил, сплел когтистые пальцы на груди - и впрямь покойник, осталось только свечку в них вставить. - Тем более что жлоба моего, телохранителя, вы наверняка вырубили?
- А как же! - хвастливо подтвердил оправившийся от шока, вызванного внешностью собеседника, Ванька.
- И еще одна, - опять взял на себя инициативу Новокрещенов, - претензия к тебе, Щукин. Мы было обмен затеяли, кандидатуру нашли... подходящую. А твои братки его у нас увели.
- Кого увели? - искренне заинтересовался Щукин.
- Чеченца. Которого мы, как бы это попонятнее выразиться... в заложники для обмена на солдатика взяли.
Щукин опять зашевелился, сел еще выше, опершись спиной на подушку, задохнулся от этого усилия, сказал хрипло:
- Ну я, в натуре, хренею от этой ботвы... Чо вы тут на меня грузите? Какие солдаты, заложники, чеченцы? Вы вообще-то, ребята, в ту палату попали? А то грохнете меня - а потом окажется, что, хе-гхе, не того...
- Того, того, - успокоил его Новокрещенов. - Мы ведь, Щукин, не просто так, не от балды на тебя вышли. Нам Федя Чкаловский насчет твоих дел полный расклад дал!
- Федя?! Кх-хе-гхе! - захлебнулся в кашляющем смехе Щукин и, вытащив из-под подушки салфетку, долго отхаркивался в нее, хрипя изъеденными болезнью легкими. - Ах, Федя... - задыхался возмущенно он. - То-то я смотрю и не пойму, что вы за типы... Вроде не блатные... а при наганах... По рожам - так вообще менты... Так вот кто вас на меня траванул! Федя...
- Вы же с ним давно враждуете, сферы влияния делите, - подсказал начавший прозревать Самохин.
- Да я уж год как... вот так валяюсь. Давно от дел отошел, - Щукин все пытался сесть повыше, карабкался, но обессиленно сползал всякий раз с подушки, тонул в тяжелом одеяле, проваливаясь под него, как сквозь проломленный лед, по самое горло. - Ну подумайте, на хрена мне, мертвецу, вся эта морока? Вся моя пехота давно под крыло к Феде Чкаловскому драпанула. Он и рулит сейчас всеми делами в городе. А папаша мой его поддерживает... как депутат.
- Ваш отец? - изумился Самохин.
- Ну да! гх-ха! Они ж кенты першие! Федька батю в Госдуму протащил, предвыборную кампанию его финансировал, конкурентов мочил...
- А как же... чеченская группировка? Разве не вы ей... управляли? допытывался Самохин.
- Все братки кавказские, как вторая чеченская война началась и дома в Москве взорвали... кх-хе... хвосты поприжали и от дел отошли. Они ж понимали, что теперь их не только менты пасут, но и спецслужбы... И чуть что - сразу в каталажку... Вот они и затаились. А Федя на них наезжал... Ему транзит наркотиков через Степногорск сохранить нужно было. Наркота в нашу область из Афганистана, Таджикистана и Казахстана шла, а Чкаловский их дальше, в Европу, гнал... Через Москву опасно, перехватывали часто. Так они ее через Чечню, Грузию и дальше, в Европу, гнали...
- Так, все ясно, - неожиданно встрял в разговор Новокрещенов. - Пора закругляться. Сейчас медсестра подойдет. Уходим.
- И, таким образом, - не обращая на него внимания, допытывался, впитывая информацию, отставной майор, - Феде как-то надо было принудить... заставить чеченскую группировку активизироваться, играть по его правилам? Вот, значит, зачем ему их земляк, что на зоне сидел, понадобился... Ты мне парень, еще вот что скажи...
Неожиданно за спиной майора громко хрюкнуло. Щукин как-то странно подпрыгнул на койке, влип в подушку, откинув голову навзничь. По кипельно-белой наволочке расплылось большое кровяное пятно. Самохин обернулся в недоумении и увидел, что Новокрещенов держит в руке, направляя в сторону Щукина, что-то непонятное, вроде вантуса, предназначенного для прочистки забившихся сливов кухонных раковин. "Вантус" опять громко чмокнул, из него вырвался прозрачный язычок пламени. И только теперь отставной майор понял, что в руках Новокрещенова револьвер, на ствол которого натянута резиновая груша. После второго выстрела она лопнула, развалилась надвое, пуля опять встряхнула изможденное тело Щукина, разбросавшего сухие руки по сторонам и теперь застывшего на манер распятия в забрызганной кровью больничной койке.
- Эт-то... зачем? - ошеломленно спросил Самохин.
Новокрещенов отчужденно взглянул на него, потом вытер полой халата рукоять револьвера, бросил брезгливо оружие на кровать рядом с распластавшимся Щукиным.
- Все, уходим, быстро! - скомандовал доктор и первым, повернувшись круто, шагнул из палаты. За ним устремился замороченный Ванька.
Чуть приотстав, Самохин метнулся к Щукину, склонился на мгновение над телом.
- Эй, ты чего? - сердито окликнул, заглянув в палату, Новокрещенов.- Я же сказал - уходим!
Самохин поспешил к выходу, оправдываясь виновато:
- Да я это... глянул... вдруг живой...
- После двух пуль в голову? - криво усмехнулся Новокрещенов и, подталкивая Самохина в спину, добавил: - Чудак ты, майор... Что сделано, то сделано...
Задыхаясь от возбуждения и быстрой ходьбы, отставной майор не помнил, как прошмыгнула их троица через темный больничный двор и оказалась на прилегающей улице, застроенной кособокими, с погасшими в эту пору окнами особнячками. Почуяв чужих, забрехала заливисто мелкая тонкоголосая собачонка, в ответ ей забухали басовито, загремели цепями злобные сторожевые псы.
- Слушай, командир, - раздраженно обратился к Новокрещенову Самохин, я что-то не понял. Ты зачем нас сюда приводил? Насчет вызволения из плена сына Ирины Сергеевны перетолковать или Щукина, который и так на ладан дышал, укокошить?
- Мы вроде как к бандитскому пахану шли, а тут... - тоже засомневался Ванька. - Я, конечно, ежели надо, тоже кого угодно грохнуть могу, но этот сам готов был в любой миг копыта отбросить. Он бы не сегодня завтра богу душу отдал...
- Дьяволу! - окрысился Новокрещенов. - Дьяволу он бы душу отдал, а не богу! Вы что, забыли, кого мы только что грохнули? Это же Щукин! На нем столько человеческих жизней - другой эсэсовец из дивизии "Мертвая голова" позавидует! А ты, Андреич, с ним тары-бары развел... А тот и рад тебе бредятину разную на уши вешать...
- Искать нас теперь по всему свету друганы его будут, - обреченно вздохнул Ванька. - Он ведь какой-никакой, а вор в законе был.
- Был, да весь вышел. Похоронят с помпой, памятник из черного итальянского мрамора отгрохают и забудут. Спидонос этот всем уже надоел. И если Федя Чкаловский с папашей его дружат, то и папаше... - поняв, что сболтнул лишнего, Новокрещенов прикусил язык.
Самохин закурил, жадно затянулся "Примой" так, что сигаретный огонек высветил его тяжелый взгляд, от которого невольно поежился Новокрещенов.
- Так, стало быть, все-таки Федька его заказал... - попыхивая во тьме дымком, проговорил отставной майор. - То-то ты, доктор, так вовремя Щукину рот пулей заткнул... Помог, так сказать, избавиться обществу от вредного элемента. И, судя по всему, абсолютно бескорыстно...
- Ну, не бескорыстно, да! - взорвался Новокрещенов. - Для вас же, дураков, старался! Мы эту тему еще... обсудим. В накладе не останетесь! По тысяче баксов для начала на брата даю!
- Для начала?! - притворно изумился Самохин. - А потом, значит, и больше? За такие-то деньжищи... Кого следующего-то замочим?
- Издеваешься? - взвился Новокрещенов. - Принципиального из себя строишь? Да ты посмотри, майор, вокруг. Все изменилось давно, все изменились! Только ты, как динозавр, со своей принципиальностью носишься.
- Ты мне объясни только одно. Как со Славиком-то теперь быть?
- Да решим мы эту проблему, - досадливо махнул рукой бывший доктор. Перед нами такие перспективы открываются! - и, смягчившись, предложил: Ладно, мужики, кончаем ссориться. Что сделано, то сделано. Приглашаю всех в ресторан. Прямо сейчас. Загудим на всю ночь, по-людски. Там я вам, х-хе, и премию выдам!
Самохин щелчком отбросил окурок, канувший рубиновой искрой в пожухлой траве, сказал устало:
- Пора мне. И так я с вами, друзья, припозднился. Домой пойду.
- Да погоди, Андреич, - в голосе Новокрещенова засквозило отчаянье.Куда ты? Сейчас тачку тормознем и поедем. Денег-то прорва! Хоть до Америки довезут!
- Не-е, - мотнул головой Самохин. - Режим дня у меня стариковский. Утро вечера мудреней, - и пошел по темной улочке к автобусной остановке.