Если верить глазам, а повода не верить упорно не находилось, пребывание под землей затянулось. В порядке бреда я предполагал, что неведомое задержало меня на часы, возможно, дни…
Остовы и обломки. Несколько многоэтажек, рассеченных клиньями обрушившихся перекрытий, осколки быта, скалившиеся замшелыми деталями. Черные провалы под грудами камней и редкие чахлые деревца среди черновато-серых разломов. Ржавая арматура, задрапировавшая проходы в лабиринты панельных обломков. Щепа и гниль. Растений на удивление не много — больше непонятного сухостоя и плетей иссохших растительных волокон. Приземистые обвалы пары магазинчиков, опознанных по обломку вывески с едва читаемой надписью «… Джинсы». Остовы машин серди вздыбленных тротуаров — точно полопались огромные подземные волдыри. Ржавый металл — иссеченный временем. Легкая поземка мела вдоль каменных россыпей, заглядывала в провалы… Но звук едва слышен. Неясный шепоток мертвого пространства.
Я неопределенно повел рукой, на секунду перекрывая чумовые виды, выдохнул и рывком выдернул себя из люка. Плюхнулся на край, прижав задом пожухлый дерн, замешанный на мусоре. Две минуты, могу позволить себе только две… А в мозгу звонкое эхо и редкая бессмыслица.
Необходимы четкие факты, чтобы прийти в себя… Поджимай и закручивай, сучья извилина. Небо… Взгляд вверх не принес облегчения. Ровный жемчужный фон с щедрыми наплывами густой серости. Солнце не просматривалось — источник света присутствовал желтоватым свечением атмосферы. Я не физик, но тоже проникся… Температура смазана — жара нет, теплые токи бессистемно сменяли наплывы холода. При этом движение воздуха минимально. Напрягало отсутствие ярких звуков, отчего складывалось впечатление пребывания в огромном пустом зале, набитом застарелой рухлядью.
Еще минута…
Головой хоть завертись. Ни одной знакомой детали, даже с учетом разрухи. Меня вынесло на руины города, но где именно… и спустя сколько? Пожалуй, главный вопрос. Разум голосовал за десятки лет и ему насрать на надежды. Но инфраструктура еще достаточно различима, чтобы глаз цеплялся за знакомые образы. А там глядишь, отыщутся и ответы…
Я вдохнул полной грудью. Пахло затхлостью, немного горечью… Обоняние пасовало. Итоги оценки малоутешительны — две минуты истекло, а облегчения не наступило. Пришло осознание потери — в самом общем метафизическом плане… Благо из родни мне терять некого, тетка, у которой в свое время нашел пристанище, умерла год назад. Годри… Ему в плюс, умер не беспомощным болезным мясом, а в катаклизме.
Катаклизм…
— Да, — подтвердил мысль вслух и прислушался, как звук расползается по темным норам. Плотнее прижал к боку рюкзак.
Вот с этого и стоит начать выстраивать определенность. Как целевой ориентир — поиски ответа на то, какой жопой накрыло мир. И с кого спросить, если ответы меня не устроят. В мыслях прояснилось — всегда любил понимание, куда двигаться. Все остальное — рефлексии. Немного сумасшествия? Если поможет — дайте два.
Еще раз осмотрел пейзаж. Прикинул, с какой точки можно увидеть перспективу… Оценить местность, наметить маршрут. Затем обеспечить ближайшее будущее питьем и едой. В перспективе — оружие. И конечно схрон — лежка, откуда можно растекаться инициативой по окрестностям. Как говаривал инструктор номер два, прозванный «трехпалым», на заброске первым делом закопайся на хрен, чтобы не нашли. Обеспечить тылы и запасы, при явной угрозе обустрой плацдарм, при виде которого враг с жидким дристом вспомнит о неоконченных делах. И только потом планируй… Самому Трехпалому, правда, не помогло — его норку вместе с гектаром городских трущоб залили напалмом, и он стал строчкой сводки о масштабном теракте. Но мысль не лишена дельности…
Я поднялся, оценил степень готовности организма… Лопатку в рюкзак, рюкзак на плечи и коротким маршем до первой осевшей многоэтажки. Обогнул несколько легковых остовов, скупо шаркнув по ржавым лохмотьям, взобрался на осыпь первого подъездного блока. В наносах перемешались пластик, камни, жестянки, истлевшие обрывки ткани и бумаги… Осторожно заглянул в первый провал — под домиком плит. Чуть влажный выхлоп и немного тухлятинки, что-то сгнившее… Шорохи, несколько щелчков… Если придется лезть, то стоит подумать об экипировке, которую взять… и мысль сбоила.
Ощупал плиты, обломки, перемолотый лестничный пролет, сложенные в хитрую мозаику. Выдержат ли вес… Полузабытым навыком наметил точки восхождения. Десяток метров по осыпи, десяток по сколотым квартирным блокам и маршрут выведет на плато стесанной верхушки здания. Не Эверест, но позволит оглядеться в первом приближении.
На пятнадцатом метре из-под руки вывернулся кусок плиты с арматурной сцепкой. По мышцам полоснул удар… Рывок… Пальцы рефлекторно сжались на доступной опоре, и я подвис. Пейзаж на троечку…
Обломок комнаты — у дальней стены бесформенная груда топчана, рядом разодранная спинка кресла и расколотая цветочная кадка. Щедрая россыпь каменного крошева. И кострище — несколько подгорелых палок, что укромно притаились в очищенном углу. Кострище старое — замешенное на грязи и времени. Над ним, на облупленной стене чернела кособокая цифра 8.
Первый след, а я вишу макарониной. Перехватился ногами и, обретя опору, перекинулся на уступ повыше. Зацеп, скребущий звук под каблуком и в бедро торкнуло болью. Вниз сыпануло каменным крошевом. Надо бы аккуратнее — без следа из хлебных крошек для любознательных…
Пыхтя локомотивом на износе, перевалился через сколотый бетонный край и перекатом ушел в сторону, задавив порицание мышц. Успел оценить разбитую площадку и, не выявив угрозы, привалился к щербатой панели. Здание срезало грязно — великанская ладонь катастрофы не просто смахнула несколько этажей, а от души порезвилась, сминая, дробя и надламывая. Зато с поиском укрытия проблем нет — у любого скола плиты на краю. И таковая мысль осчастливила не только меня. В небольшом укромном уголке на очищенном пяточке раскинулся кусок брезента, рядом выстроились несколько коробок из картона — потрепанные, но функциональные. След второй — более явный. Временная разница между разрушенным зданием и оборудованным лежбищем наводила на определённые мысли. Но пока оставил — без фактов, сорвусь в гадания, чего не любил и не приветствовал.
Скользящим движением я приблизился к краю, отставил рюкзак и осмотрел доступный пейзаж. Что сказать… половину из увиденного предполагал. Разрушенный город, подточенный временем и ни одной знакомой дорожки. Спустя минуту мозг выдал вердикт — жилой район — не новострой, планировка разреженная, ныне зауженная развалами. Есть пару мест, куда можно заглянуть в поисках припасов, но общее запустение говорит о минимальной результативности.
А минимум — не ноль, вспомнил хрипловатый голос инструктора номер три. У фразы было продолжение… Только не сейчас — под смутный шорох развалин и неясные перспективы. Понял, что показалось странным при осмотре — дымка неба точно опускалась на дальние объекты, скрадывая очертания. Лишь смутные угловатые тени, в которых без труда опознавались остовы зданий, но сознание не могло зафиксировать детали. Видимость — на вскидку- метров пятьсот, а дальше танец неизведанного. Туман? Пылевая взвесь? Воздух казался прозрачным, хоть и мертвым — видимость просто переставала существовать.
Я аккуратно переполз на противоположную сторону здания и завалился в небольшой стык из крупных обломков. Выглянул… Нырнул обратно, потряс головой и вновь приподнялся. Ничего не изменилось. Та же смазанная картина через несколько сот метров — с одним отличием. У горизонта землю и небо соединяла узкая белая черта, которая игнорировала общую замыленность кадра. Напоминало луч… гордый фаллический символ, попирающий серость небес.
Вот тебе — выдал мозг и был проигнорирован. Ладонь с меткой отозвалась на луч легким зудом. И вопреки ожиданиям, зудом приятным — легкая и игривая щекотка. Подойди за добавкой, Джимми, можешь не спешить, но приди обязательно… Ассоциативный ряд слегка напряг. Инсталляция считала явление несомненно положительным аспектом — так и запишем.
Я поболтал ладонью в разных направлениях, немного опасаясь безумия содеянного, и от злости едва не пропустил новый сигнал. Столь же легкие покалывания на десять часов. Как вариант, а другие предположения отсутствовали, сенс 7-244-211 или сенс 7-244-253… В ладони утвердительно торкнуло. Надо же, взаимообмен сучьими любезностями…С коротким замахом приложил кулаком по обломку. Костяшки прострелило… А инсталлированная функция равнодушно выдала новый щекотун.
— Значит травмирующим ты это не считаешь, — прошипел, откидываясь не остатки стенки. Трудно смириться, трудно поддерживать искру разума на плаву — перетянешь пружину и «клава финита», если цитировать Годри…
Пора подвести сухой остаток под местным великолепием. Я устроился поудобнее, подхватил лопатку и примерил ее к шершавой грани обломка. Время облагородить инструмент… Под мерный шорох заточки, сложил крайние выводы.
Влип в апокалипсис дней минувших. Попал нехорошо — через зеленые тернии подземелья в сердцевину. Да и хорошо попасть в столь плотную безнадегу трудно. В перспективе невнятное поручение от невнятной машинерии. Найти два поста сенсов за 60 циклов, надеясь, что подразумевались суточные циклы почившего мира. А солнца нет, лишь размазанная серовато жемчужная ретушь над городом, которая, вроде как потемнела.
Мне предстоял путь — в этом почти не сомневался. Инсталлированная функция оператора-стажера не даст забыть… и добро бы понимать, с чем имею дело… С едой и водой — проблема. Пара пищевых брикетов позволит протянуть некоторое время, но без воды сыграю в черную. Судя по обозримому виду, с жидкостями в окрестности напряженка. У нас в городке по счету два пруда, соединенных речкой говнотечкой, но в том-то и дело — я не узнавал ландшафт, который, к слову, выглядел суше некуда. Лезть под землю в надежде найти остаточный водосброс? Как вариант… Далее — схрон, отвоеванный у безнадеги плацдарм… Укрытие похерилось, толком не начавшись. Возможно, пара примитивных лежек по пути к постам… если довериться инсталляции, чьи сигналы смутны и жалки. И где, сука, люди? Потому как следы говорят о наличии выживших… Спустя годы? — тонкий едкий голосок на задворках.
Сомнение задавил на корню. Маршрут выбран, точнее подсказан функцией. По дороге удачно встретится точка, которую разглядел с крыши и где возможно прибарахлиться. Пока ведом целью — я жив.
Серость неба стремительно закрутилась в темные полотна. Видимость резко упала, холодными токами по крыше скользнул порыв ветра. Вот и ночь… Я подорвался, накинув рюкзак, и с лопаткой наперевес переместился к коробкам у замеченного лежбища. Как и ожидал, внутри пустота, лишь пара клочков от старой газеты… Над развалинами прокатился долгий шелестящий звук. Ночь чего-то не радовала… Чутье завибрировало на форсаже.
Немного левее под вздыбленным перекрытием разглядел щель. Метнулся… Под ногами хрустом отозвался щебень. В гаснувшем освещении сквозь разлом успел разглядеть разбитную комнатенку с выбитым фронтальным окном и перекошенную дверь, что вела во тьму завала. Пол, крыша и пара стен — как подарок в надвигавшемся непознанном.
Упал я чуток неудачно — резанул коленкой по мебельной щепе. Шикнув сквозь зубы, переместился в угол между несущей стеной и кляксой выбитой оконной рамы. Спина прикрыта. Передняя полусфера под бдительным присмотром шанцевого инструмента. Подавшись чуть вперед, выглянул из-за обломков на уличные тени. Ни хрена не видать…
Первая молния беззвучным голубоватым зигзагом канула где-то за домами. Призрачный всполох света выхватил секундный кадр бытия. Слегка охеревший разум завис, отдав тело безволию. Новый разряд, новая вспышка… Грома нет, только усилившийся шелест менял тональность, заставляя подрагивать нервы.
Минут через десять молниевого танца я признал право ночи на легкую шизанутость. Таковы правила нового мира… В воздухе резче запахло горечью и на том изменения закончились. Отставив рюкзак, я отлип от стены и осторожно привалился к нижней грани остатков рамы. Изучил танец теней под вспышками разрядов. Камни, слепые провалы, крючья деревьев и сонм обломков. Пустота… Инстинкты немного сбавили обороты. Ну гроза, точно вселенский пробой, ну с хрена ли жаться… Зато иллюминации в достатке, чтобы изучить комнатенку.
Жилплощадь не порадовала — сплошной иссушенный мусор. Выглянул за перекошенную дверцу… Небольшой просевший коридорчик, отсеченный завалами, что хорошо. Тылы в безопасности. Немного погонял мысли о костерке… Но четыре спички… Холодок прям чувствовался — без явного движения воздуха.
Я потер ладони и вернулся в облюбованный угол. Немного подчистил обломки, чтобы под задницей не свербело. Устроился в обнимку с рюкзаком. Частые всполохи примелькались, длинными кинжалами теней пронзая комнатенку сквозь разломы. Пожрать бы… и глоточек воды…
Сухо усмехнулся. Надорванный организм предложил альтернативу — отрубиться и не переводить припасы. Я согласно закрыл глаза…
В желудке заурчало, на улице частоколом прошлись разряды.
Показалось, что просто моргнул…
Вздрогнув, толчком перетек в защиту и занес лопатку для удара. Потом проснулся, вернув способность воспринимать окружение. Сквозь оконный пролом сочился ровный свет. Привычная бледная желтизна и серость… Степень утра я бы определить затруднился. Извне все тот же разбитый квартал.
Новый день, Джимми. Радуйся, но не пой.
Удивительно, но справить нужду не тянуло — категорически. А вот закинуться съестным… Гроза без капли воды — сущая подляна; жевать брикеты на сухую отдавало мазохизмом. Но кусочек я употребил, с трудом заставив пищевод заглотить подачку.
Ссадив пальцы, по уступам из осыпавшихся стен спустился вниз — на груду щебня. Все та же стылая пустота и легкие поскрипывания. Ночная гроза прошла бесследно — свежих подпалин не видно, развалины темнели нетронутой грязью. Большая сомнительная галлюцинация… Ерунда, конечно, попытки психики скрасить обстоятельства.
Я прикинул направление, выстроенное обзором и намеками функции, и зашагал в неизведанное. Двигался в рваном ритме, стараясь держаться под прикрытием обломков. Инстинкты помалкивали, вектор чужого внимания был чист аки агнец. Но в непривычной травмирующей обстановке я мог и зевнуть стороннего наблюдателя. Один ушлепок с возвышенности…
Паранойя. Здоровая, крепкая паранойя, что выручала не раз.
Дорога впечатлениями не изобиловала. Трудно отыскать новизну в изломанном месиве декора. Но бдительности не терял, впитывая детали. Любая информация мне в радость. Освещенность, температура, движение воздуха, звуки… Их минимальная вариабельность пойдет в описание квартала. Вот есть такая улочка — хреновая и нудная… А на следующей подпалят мне жопу и будет уже статистика, да…
Съехав по отлогой насыпи из перемолотого асфальта, достиг намеченной зоны. Свободный пятачок, где обломки широким жестом разнесло в стороны, сохранив в относительной целостности одноэтажный магазинчик. С крыши дома я разглядел общий заманчивый абрис строения, чье нутро могло преподнести пару сюрпризов — помочь разжиться страждущему.
Ряд темных оконных провалов, разлом двери, просевавшая крыша, оплетенная кустарниковым сухостоем. На фронтоне облезлые остатки вывески «… для дома и…». Ну чем не подарок.
Понаблюдал за окружением. Результаты почти неоспоримы, но выучка обязывала. Безмолвие мертвого города… И новый виток интереса — где все же, сука, разумное и прямоходящее? Обрадовался бы любому ушлепку — отрыжке городской жизни.
Накаркал походу. У дыры входа в магазинчик притормозил, разглядывая следы. Общую стылую композицию многолетних завалов тревожили свежие подвижки. Едва приметные сколы, борозды, выделявшиеся более светлым тоном — кто-то прошел здесь до меня. Давно, но определенно гораздо позднее общего катаклизма. Задергало метку — не так болезненно, как при барьере, но приметно. Почитай, третья разновидность сигнала. Стажер-оператор познает основы…
Вооруженный лопаткой ступил внутрь. Первая же комнатка удивила — стеллажи-витрины со вскрытыми запорами, несколько разбитых шкафов, распотрошенные залежи спрессованного мусора. А левее у дальней стены груда костяков — перемешанные части скелетов. Груду венчала берцовая кость с насаженным черепом, чей унылый оскал подчеркивал противоестественность композиции. Веселая мертвецкая… Стало полегче — вот и первые свидетели нового порядка.
Я лопаткой проверил парочку развалов, пошевелил кособокую дверцу с выдранным замком. Случилась мародерка и, что печально, случилась до меня… Прошел в следующую комнату, верный принципу: наметил — добей. Огляделся и похвалил себя за упертость. Неизвестные вытащили на середину комнаты несколько столов, подперли камнями для устойчивости и разложили на постаменте найденное. Ну как разложили… навалили кучкой разнокалиберный хлам. Влет разглядел несколько ведер, тазик, поврежденную посуду, мотки кабелей, фурнитуру, метизы… Вид убогий, но по зернышку можно и воспрять.
На краю стола лежала пожелтелая выцветшая записка, прибитая перочинным ножом. Источник письменности, алле… Стойку и бросок… Степенно взял клочок бумаги и с некоторым трудом прочел каракули.
«Пальчик, я ушел на 12–10. Придешь, жди. Вернусь, вместе пойдем отмудохаем Гробаря. Это ни хрена не джек-пот. Две адхары за проход… вот жопой чуял, нае… Зона высушена, едва наскреб барахлишка. Упакуй и, сука, не забудь забрать шланг. Нашел мелкую акву, оставил внизу, чтоб не светить… Не забудь. Жди, сука. И не трогай кости, больной ушлепок. Хмарь.»
Сперва даже не поверил — легкое прояснение в информационной блокаде. Потом разум зацепился за слово «аква», и я вздрогнул. Пить, пить, пить… Обшарил взглядом комнату. Зуд в инсталляции определенно усилился и сильнее всего в направлении… Кусок пластика, придавленный трубой, в углу. В сторону преграду… Под грохот откинутого листа открылся узкий спуск в подвальное помещение. Первое, что увидел разлохмаченный пол — смесь щебня и земли. О фундаменте можно забыть… Комнатушка крохотная — четыре на пять, света хватало, чтобы различить детали…
В следующее мгновение отклонился чуть в сторону и ударил лопаткой. Крыса — тощий визгливый комок — прыгнула тигром и финишировала по частям. Новый высверк тени… Сместившись с траектории, нанес удар… еще… Лопатка победила с разгромным счетом 5:0. Я поднял за хвост нижнюю половинку тушки; о землю влажно шлепнул комочек внутренностей… Мелковата и не нажориста… Доводилось пробовать крысу — приготовленная инструктором номер семь, она даже отдавала барбекю. Но он вбухал в тушку столько химии, что мясо напоминало скорее жаренную таблицу Менделеева. При это сам инструктор, есть крысятину отказался…
Крыса апокалиптика. Я отбросил останки. Не сегодня. Но выводы сделал верные — грызуны подразумевали источник влаги. Чего жрали — не понятно, а пили… Метку прям на канате тянуло к разрыхленной почве у дальней стены. Пощупал и легкими зачатками неистовства ощутил влагу. Копай, Джимми…
Крысиный помет, обрывки из оберточных упаковок… Не иначе гнездовище. Разворотил и экскаватором впился в грунт. Не думал, не оценивал, только орудовал лопаткой, расшвыривая комья почвы. Под коленями захлюпало… Еще минут через десять остановился. В яме воды на две ладони и жидкость не уходит, что максимально странно. Аква?
— Подумай… — подстегнул себя командой. Нехотя отступил и присел на выщербленных ступеньках. Пока вода в доступе, надо пользоваться — залить, отфильтровать и вскипятить… все, как по инструкции. Сам бы, конечно, упал мордой в лужу и всосал… но воля победила.
Я вернулся наверх и приступил к планомерной инвентаризации груды чужих запасов. На сей раз с мизерным успехом — разжился пластиковым ведерком и кастрюлей на два литра. Да, еще нашел гофрированный шланг, обещанный Пальчику…
Монтажно-сборочные работы заняли с час — с помощью перочинного ножа и обращений к великому и светлому. В шланг забил комок бинта и зафиксировал кусочками найденной проволоки, сам шланг врезал в бочину ведерка, установленного на столе, свободный конец засунул в кастрюлю, что приткнул на полу. Вылез из магазинчика, постоял, прислушиваясь к легким заунывным звукам развалин. Удивительно ровная обстановка… Небо замешано на серости — без признаков надвигавшегося сумрака. Не плохо бы оценить продолжительность суточного цикла, чтобы не дергаться… Получить разрядом под сральник — не велика потеха.
Наломав сухостоя, вернулся назад. Моменто инканто — запалить костерок и наладить крохотную искру быта. Чисто на пробу — прежде чем продолжить доблестный марш стажера-оператора.
Четыре спички. Горжусь, запалил с первой… Бережно, с нежностью скармливая древесину тусклому огоньку, раздул небольшое пламя. Выложенные камни лизнули багровые языки, появился живой звук потрескивавших дров… На секунду забыл о жажде и заворожено уставился на кострище, протянул руку… Пламя отреагировало неадекватно — потянулось к пальцам. Коже стало чуть теплее, а до алого танца лишь несколько миллиметров… Не побоюсь спросить, где обжигающее касание? Медленно повел рукой в сторону и пламя услужливо изогнулось, приблизил ладонь вплотную… Горячо, да… но сносно.
Вот и еще крохотный кирпичик — факт. Та огненная пилюля под землей что-то сделала… Нестабильная интеграция — вспомнил сенса 7-244-235.
— Бл… — прошипел во злобе и вернулся в привычные рамки. Надо сосредоточиться на простом.
Достал головню и прижег стык шланга с ведром. Герметизация от бога… Натаскал в ведро воды и сел на опрокинутый стеллаж — подле трепета пламени. Перед глазами капля по капле, что сочились в кастрюлю, сгорали нервы…
Пить, пить…
Тара наполнялась с хвостиком в бесконечность. Я успел намотать кругов вокруг магазинчика, исследуя завалы. Нашел трошки застарелых следов и роговые очки без стекол… Дождался, когда кастрюлю можно установить на выложенный из камней очаг… и вновь затарился терпением.
Вскипятил, ополоснул бутылки кипятком, дал чутка остыть и наполнил емкость. А следом новый виток… И резиновое время сушит по самое не хочу.
Когда устроился на ступенях в подвал, цедя мелкими глотками теплую влагу и упорно отгоняя мысли о заразе, разум слегка притупился. Вода по вкусу — говно. Ресурсы организма — почти там же. Я смотрел на выкопанную яму, где поблескивала аномальная лужица и прислушивался к ощущениям в метке. Аква звала…
Подозреваю, с жидкостью я перебрал. В один момент осознал себя, яростно раскапывавшим землю. Всплески и грязь метались меж стен…
Блеснуло синим. Аквамариновая искра порскнула из-под пальцев и затанцевала в дальнем углу. Аква. Точно крохотный шарик чистого неба… или бескрайнего, густо сотканного моря. Мы замерли в статике — я по уши в грязи и чистая искра в сумраке стен.
А функция настойчиво зудела — возьми, впитай… Я дернулся к синей искре, и она заметалась в тесноте подвала, пытаясь избежать контакта. Разительный контраст с огненным предшественником… Рывок, удар о стену… А яркий блик уже в другом конце. Цапнул пальцами грязь…
— Да ты зае… — рявкнул, закатываясь в угол. И новый виток погони…
Уловив момент, когда блик застопорился у основания лестницы, неэстетично плюхнулся на него всем телом — руки-ноги в растопырку, на максимальный охват. И свезло — краем пальца зацепил шустрого ублюдка. Успел еще подумать — а не хрена мне это… как легкие перехватил удушливый спазм. Боль, в отличии от памятного подземного знакомства, на порядок слабее… но вот попытка вобрать немного кислорода…
Я надсадно вдохнул… и обмочился.
С десяток секунд осознавал…
— Ты это чего? — спросил на выдохе у организма. Терять жидкость на грани обезвоживания — это, сука, прямой саботаж. Чего-то аква не зашла… Или для больного мира такая реакция норма?
Прислушался к ощущениям. Дышится? Боль? Как и ранее, синяя падла бесследно рассосалась в недрах потрепанного мяса. Ну, я полагал, что бесследно, хотя некоторые проявившиеся эффекты настораживали…
Злой и грязный вскарабкался по лестнице и переместился к тлеющему костерку. Процесс фильтрации потихоньку наматывал обороты… Можно немного передохнуть. Я выглянул в окно — на стылое небо. Чутка потемнело — дневной цикл перевалили за половину и уверенно двигался к вечернему сумраку. Спешить не буду — слишком непривычны реакции тела на обстановку…
Стащил комбез, скомкал и зашвырнул к груде костей. Трусы, скрепя сердце, чутка сполоснул и повесил на камень сушиться. Голый абориген в разрушенном граде… На десяточку впечатлений. Пользуясь случаем, осмотрел повязки… и избавился от большинства. Заживало как на собаке — чисто и уверенно, что меня несколько удивило.
— Вот только это удивило, да? — Заметил, что стал чаще обращаться к себе вслух. Ладно, при стрессе и одиночестве, это норма. Не срешься и забей, как сказал бы мудрый Годри…
Остатками повязок немного соскреб с тела грязь и устроился близ огонька на куске пластика. Налетел пронзительный холодок… и безответно канул в тенях. Организм точно впитал тепло костра — в кишках твердое впечатление от выпитой кружки горячего сладкого чая. Запишем в положительное…
Я поводил рукой у язычков пламени, но они повели себя с полным равнодушием. Хотя по-прежнему не обжигали. Потянулся за бутылкой… и понял, что жажда ушла. Прям открытие за открытием. Сделал глоток — вопреки и замер, обхватив колени руками. Минутка релакса на огненный танец.
Неторопливо подбросил пару веток потолще. Повернулся к черепу, насажанному на кость — немому свидетелю, причудливо задрапированному играющими тенями. В желудке заурчало, растворяя пафос момента…Подтянув рюкзачок, прошерстил скудные запасы. Жаль, мало тары… С утра придется покинуть магазинчик, вернувшись на маршрут. Осененный мыслью я торопливо подорвался к подвалу, заглянул вниз… Крысиные ошметки на месте, как и грязевые завалы, а вот лужица иссякла — аква сменила место жительства. Я невольно опустил взгляд на член… Подумал, развернулся и пошел надел трусы.
Новый наплыв холода внезапно пробился к нервам. Внутренний подогрев сбоил… или я тупо не понимал сам принцип, что вернее. Облачившись в комбинезон, отломал немного концентрата и устроился полдничать. Глоток воды и набор микроэлементов — все, что надо выжившему.
Ночь, развернувшаяся столь же резко, не привнесла ничего нового. Разве что неведомая гроза почти не проявилась — редкие вспышки молний били где-то за темными остовами домов. Выхлопы холода почти не беспокоили, срезаемые костром. Все условия для здорового сна на пластиковой лежанке.
С утра мышцы объявили бойкот и были посланы на хрен. Размялся, хрустя кусочком концентрата. Воды и еды кот наплакал, так что проблема не снята, лишь отложена.
— Бди, костлявый, — сказал на прощание черепу и без сожаления выбрался дорогу.
Три полных бутылки, пищевой брикет с четвертушкой, дешевый перочинный нож и верная лопатка — таков текущий срез. Здоровье не хромало, зараза не спешила проявляться, если подцепил, общий упадок сил можно списать на недожор и плохие бытовые условия.
Сигнал от инсталляции не изменился ни на йоту. Столь же легкое дуновение влекло меня сквозь завалы. Пару раз перебирался сквозь скелеты зданий, где остатки конструкций выселились в сплетении с отмершей природой. По прямой, понятно дело, двигаться не получалось — сотня метров в сторону, тридцать вперед… и развернуться. Повторить при необходимости.
На одной из улочек меж осевшими пятиэтажками нашел россыпи костей. Фрагменты, осколки — потемневшие от времени. Подобрал лучевую… Ближе к суставной поверхности кость обстоятельно глодали, судя по отметкам. Не скажу за каннибала или хищника… Сам факт настораживал.
Аккуратно вернул кость на место. Шуметь не след… В метке проявился новый трепет. И стоит себя похвалить — позыв опознал. Функция реагировала на наличие барьера. Вскоре, ведомый зовом инсталляции, достиг знакомой размытости бытия. Надо сказать, вне подземки, в развертке городской инфраструктуры, барьер напрягал. Меж скособоченных стен переулка и бурого валежника расплескалось марево, за которым призрачными тенями колыхалось продолжение улочки — искаженного подобия, гротескной копии. Жемчужно-серое полотнище неба стекало на окружающие остовы домов — точно купол, вырезанный в пространстве. И у меня крепло чувство, что купол этот проницаем только в одной точке, которая линзой бултыхалась передо мной.
Как там в письме безвестной Хмари… Высушенная зона? Воистину… Зуд в ладони стал нестерпимым — хоть, сука, не подходи. Но направление верное, значит путь дорожка лежит вперед — сквозь текучие образы проулка.
Вдохнул, выдохнул, досчитал до пяти и ткнул пятерней в податливую твердь барьера. Приятное зеленое свечение вокруг ладони воспринял как родное. Схема работала, что радовало постоянством в окружавшей зыбкости.
Я продвинулся на шажок… и еще… Отсчитав положенные усилия, барьер полыхнул изумрудной волной и раздался знакомым овалом под мой рост. Добро пожаловать, Джимми… порадуйся новому…
Занырнув по инерции вперед, я согнулся в попытке выправить дыхание. Сил высосало в достатке — гораздо больше нежели в коллекторе. Сердце бухало набатом…
За общим разладом организма не сразу обратил внимание на изменение акустического фона. Рядом несколько раз щелкнуло, зашкворчало… и утробно рыкнуло.
Краем глаза отметил движение слева, но с реакцией запоздал.